Chronic

Бывал ли Чимин когда-нибудь совершенно один? Наверное, нет. У него всегда была любящая семья, теперь есть ещё и Тэхён. Правда иногда он не совсем есть, теряется где-то в своих мыслях, выпадает из реальности во время разговора, но в общем, всё же рядом и заботится. Только в последнее время всё чаще всплывает чувство, очень похожее на подавленность и какую-то непонятную тоску, и Чимин думает, что, кажется, это оно и есть — одиночество. Как будто чего-то не хватает, чего-нибудь своего. Хочется кого-нибудь обнимать, не подушку, кого-нибудь живого. Или просто держать за руку, когда тяжело. Такие сопливые банальности начинают казаться от чего-то очень важными и просто необходимыми. Но Чимин, конечно, понимает, что кто-нибудь, кто угодно, не подойдёт. Ему нужен конкретный человек, а люди не товар в игрушечном магазине, ты не можешь просто взять и купить, что понравилось. Однако будь оно так Юнги, наверное, был бы игрушкой побывавшей не в одних руках, не подлежащей возврату, но той, что возвращается на полку сама. Но Чимин не знает насколько Юнги потрёпанный, для него он самое нужное и прекрасное, незаменимое. Юнги определённо был один, когда расходились с Хосоком в разные стороны, когда было настолько невыносимо, что возвращался, к тому блондину, бесящему и ненормальному, к самой большой своей ошибке. Когда понимал, что Чонгук что-то непостоянное, не такое, может и согревает, но не полностью, ненадолго, а Тэхёна не подпускал слишком близко инстинктивно, чувствовал, что что-то здесь не так и оказался прав. Кто бы мог подумать, Чонгук и Тэхён, то самое предначертанное, не случившееся однажды и воссоединившееся позже. Детали пазла, где Чонгук та, к которой можно подобрать множество, но чтобы картинка получилась законченной и правильной, подойдёт только Тэхён. Таким уж произведён их пазл, не такой простой, на коробке не указано количество частей и время сборки.

❖❖❖

Проскользнуть в коридор было довольно просто, хотя если он продолжит совершать самовольные вылазки по ночам, его могут перевести в более охраняемое отделение для душевнобольных. Идея увидеть Тэхёна прочно въелась в мозг. Звать его в палату через посторонних лиц слишком скучно, хочется проверить, идти основываясь на шестом чувстве и красивом голосе где-то совсем рядом. Протянуть забытый планшет, случайно коснуться зачем-то рассказать о чём фильм, хотя Хосок почти уверен, Тэхён смотрел и, наверное, не раз, потому что фильм действительно хороший. Правда, концовка грустная, потому в одиночестве смотреть её не хочется. Предложить досмотреть вместе. Иногда присутствие рядом определённого человека заставляет совершать всякие глупости. Этот внезапный интерес к Тэхёну выбивает из колеи, Хосок почти ничего о нём не знает, он, наверное, мог бы узнать о нём практически всё, каждую мелочь, если бы смог задать Юнги много вопросов, но не может. Вдруг у него уже кто-то есть? Нет, даже можно сказать совершенно точно есть. В коридорах темно и холодно, верхние этажи находятся в полном безмолвии, как будто сотни больных вытянули из этого места всю энергию, и только внизу, в приёмном отделении не прекращается беготня. Ярко горит неестественный свет и отражается от многочисленных белых поверхностей. И всё отчего-то привычно, Хосоку, конечно, никогда не доводилось носить белый халат, но приходилось пачкать бинты в крови. Людей сейчас всё-таки намного меньше чем бывает днём, это касается как пациентов, так и работников. В редкой толпе легче узнать знакомых, особенно с такими ярко-рыжими волосами. Стоит спросить у него где Тэхён, он почему-то уверен, что Чимин знает. Только парень, кажется, недолюбливает его. И Хосок догадывается за что. Точнее за кого. А если начнёт лезть к его лучшему другу будет одной причиной неприязни больше. Хосок рискует по жизни и в данный момент, аккуратно выглядывает из-за угла и, выдохнув, направляется в сторону Чимина.

❖❖❖

Электронные часы на комоде ярко-синими цифрами извещали, что уже без пяти минут следующий день. Убедившись, что все нужные документы в наличии, Сокджин захлопнул дипломат и на пару секунд задержал внимательный взгляд на идеально отглаженном костюме. А затем повернулся к зеркалу, где немного большая ему чёрная футболка и удобные джинсы. Как будто вскрыли панцирь. Уверенности уже не так много. Нет идеальной укладки, волосы разбросаны как попало и лезут в глаза. Непоколебимая дежурная улыбка сошла на нет. Эта его часть так не умеет. В машине Чонгука он теперь как неправильная, совершенно не вписывающаяся деталь. Сокджин тормозит на светофоре и мельком взглянув на свободное сидение рядом, невольно представил Мин Юнги, его кое-как запахнутое пальто, мятую футболку под ним, которая и не принадлежит Юнги вовсе, потёртые узкие джинсы, яркие взъерошенные волосы и тёмные круги под глазами, острые фразы и алые пятна на шее… Дверь в пентхаус нараспашку, дружелюбно зазывает посетителей. иногда Сокджин совершенно не в состоянии понять о чём думает Чонгук, довольно часто, примерно - всегда. -Чонгук? — откуда-то из глубины помещения слышится его голос. -Проходи! И захвати пока отчёты, они в спальне, я сейчас приду. Ким отпихнул подальше к двери свои кроссовки и оставил дипломат в гостиной. Просторная комната в которую он безошибочно знал дорогу, была отчего-то всегда холодной, панорамное окно пропускало лунный свет и серые стены казались синеватыми. Сокджин почему-то уверен, что только широкая незаправленная кровать с измятыми простынями сохранила тепло, тепло их тел, когда Юнги грел об Чонгука руки. А ткань впитала его хриплый утренний голос. Он замечал всё больше деталей. которые окончательно путали мысли, но нигде не было нужных ему бумаг.Везде был Юнги, Юнги, Юнги. На длинном кофейном столике, где-то между журналов, проглядывали белые листы. Но его внимание привлекло другое. Чёрная фоторамка на полке выглядывала из-за ряда книг. На фотографии Чонгук, почему-то на себя не похожий, обнимает очень знакомого парня. Того самого, из больницы. Сокджин перебирает в голове слова и не находит, кроме одного, сомнительно-подходящего. Этот, другой, Чонгук, почему-то счастливый.