Судьбе назло

— Тебе все объяснит Джек, Кристи, — озабоченно произнес о-герцог поднимаясь. — А вас, граф, прошу пройти со мной. Едва за ними закрылась дверь, Джек с протяжным стоном упал в кресло. — Вот это называется попасть в переплет. — Джек, — строго произнес Кристиан. — Мне не нравится чувствовать себя глупцом. Рассказывай. Ты что, тоже тайный маркиз и родственник Уитуортов? — Нет, что ты, братишка, уж чего нет, того нет. — Тогда как ты-то сюда попал? И только не говори снова, что хотел повидать дядюшку. — Видите ли, господин, — затараторил Мирти, — еще в свой прошлый приезд в столицу Дж… то есть мистер Торнтон встретился с о-герцогом… — Да что там, Мирти! Будем смотреть правде в лицо: это он разыскал меня! Уж очень ему хотелось помирить Ройса с отцом. Вот о-герцог и предложил мне этому посодействовать. Я согласился, но взамен просил его помочь тебе, если возникнет такая необходимость, — Джек нежно улыбнулся покрасневшему Кристиану. — Его светлость с радостью согласился на мои условия. Так и начался наш великий заговор, бесславный конец которого ты видел только что, — и Джек опасливо дотронулся до своего распухшего уха. — В конце концов мне удалось загнать Ройса на родину. Собственно, приманкой был ты, Кристи. Но на следующий же день после нашего приезда этот чертов болван исчез. Я обегал полгорода, нигде не нашел его, и мы с Мирти решили мчаться сюда, чтобы предупредить его светлость. И, как видишь, прямиком попали в... гм… нежные объятия капитана. Теперь ты все знаешь. Не сердись, мы хотели как лучше. — И преуспели. Спасибо тебе, Джек. — Да. Вот только человек, ради которого, можно сказать, это все и затевалось, до сих пор ни о чем и понятия не имеет. — Бедный герцог! — смеясь, воскликнул юноша.

***

— Бедный Кристиан! — в другом конце дома произнес Фелис, нервно расхаживая по комнате. Ройс тревожно провожал его взглядом. — Ваша светлость… — Ах, оставь, сынок! — хмыкнул омега и, увидев начавшую изгибаться бровь, шагнул к Ройсу и прижал ее пальцем. — Называйте меня Фелис и опустите эту вашу бровь. Интересно, если у меня или у Кристиана родится омега, он тоже унаследует эту привычку — задирать бровь чуть что, или это привилегия альф семьи Уитуортов? Ройс рассмеялся. Но потом вновь посерьезнел. — Что пишет Монтроз? — Это долгая история, граф. — Ройс, — уточнил капитан. Фелис сверкнул на него улыбкой, кивнул и продолжил. — Все началось с Джека. — Как, опять? — О да! Хотя в этом случае ему больше повезло. Когда он, по вашему заданию, посетил Гарри Ричардсона, тот, в свою очередь, сделал ему весьма подлое предложение. Вот оно. Джек ухитрился истребовать его в письменном виде. Пока это единственное наше доказательство, — и о-герцог передал Ройсу договор, заключенный между судовладельцем и Торнтоном. Дочитав, капитан поднял на Фелиса глаза, в которых негодование сменялось презрением. Но потом весь этот букет уступил место цепкой деловитости. — Что удалось выяснить? Фелис с уважением посмотрел на пасынка и вновь протянул ему уже другую бумагу. Это было сегодняшнее письмо от Монтроза. После приветствий и вопросов о здоровье маркиз сообщал: «Я получил новую информацию от Смита. В бумагах по делу де Випонов ему никаких упоминаний о ссуде Ричардсону найти не удалось. Однако он разыскал поверенного, который вел дела а-барона в течение многих лет. Его зовут Джосайя Томпсон. Он уже глубокий старик и отошел от дел, но разум его по-прежнему светел, и вот что он вспомнил. В тот год, когда родился Кристиан, то есть примерно 17 лет назад, дела де Випонов шли блестяще. А-барон был по-настоящему обеспеченным человеком, а тут еще недурное приданное папы Кристиана… Но уже тогда проявилась порочная склонность главы семьи к азартным играм. И вот однажды днем в офис поверенного Томпсона явился а-барон де Випон в сопровождении молодого альфы, одетого в неброский костюм. Неизвестный мог сойти за владельца небольшого дела, явно не купавшегося в деньгах, но цепкий, хитрый взгляд говорил о том, что посетитель не упустит своего. А-барон сразу же приступил к делу и предложил поверенному составить бумагу, согласно которой он, а-барон Уильям де Випон, передает в пользование мистера Гарри Ричардсона некую сумму, которую тот обязуется возвратить через двадцать лет в качестве приданого его только что рожденному сыну Кристиану. Если же обстоятельства сложатся так, что сын выйдет замуж раньше, то деньги должны быть отданы, как только появится сообщение о бракосочетании. Сумма была так велика, что обстоятельства этого необычного дела накрепко засели в памяти поверенного. Позднее Томпсон пытался выяснить у а-барона причины такой нелепой сделки, но тот лишь сказал, что Ричардсон очень помог ему. Зная страсть де Випона к картам, старик не исключает, что это как-то связано с игрой. Быть может, барон жульничал, а Ричардсон заметил и шантажировал его? Кто теперь узнает правду? Договор был составлен лишь в двух экземплярах — один наверняка хранится у Ричардсонов, а вот где тот, что унес с собой де Випон? Если он будет найден, то через два года ваш подопечный, Фелис, станет очень обеспеченным омегой. Но, зная Ричардсона, можно смело предположить, что он приложит все усилия, чтобы этого не произошло. Теперь становятся понятны причины усилий всего семейства по дискредитации юного о-барона. Запятнав его репутацию, мерзавец оградил себя от опасности, что кто-то к нему посватается. Я думаю, он знает — Кристиан не подозревает об этих деньгах, и поэтому мошенник чувствует себя вполне уверенно». Ройс гневно смял в руке бумагу и воззрился на о-герцога. — Вчера утром я сделал предложение Кристиану и сейчас же еду в столицу. В завтрашней газете появится сообщение о нашей помолвке. Этой сволочи придется иметь дело со мной. — Поздравляю вас, Ройс. Я действительно рад. Мы с вашим отцом очень привязаны друг к другу, и я уверен — нет большего счастья в жизни, чем удачный брак. Тем более что мальчик вполне достоин этой радости и искренне любит вас. — Я тоже люблю его, — полыхнув улыбкой, ответил капитан. О-герцог чисто по-омежьи оценил увиденное, но тем не менее нахмурился. — Я вот что думаю, Ройс. Сейчас Кристиан в относительной безопасности. Кто знает, что предпримет Ричардсон, если узнает о его предстоящем замужестве? — Я позабочусь об этом. — Не сомневаюсь, мой дорогой. Но разумно ли будет идти на риск, пока мы не готовы к сражению? Может быть, имеет смысл сначала попытаться найти этот документ или каким-то другим способом обезопасить мальчика, а уж потом объявлять о помолвке? — Но ребенок не будет ждать. — Я присмотрю за о-бароном. А он за мной, — усмехнулся о-герцог, похлопывая себя по животу. — Мы будем вместе. — Ну что ж… Вам нельзя отказать в логике. В конце концов, месяц ничего не изменит. Но если за этот срок не удастся справиться с негодяем, я назначу день свадьбы. — Теперь давайте решим, что мы скажем Кристиану. Не хочется пугать его. А он у вас такой... — Мышонок, — Ройс улыбнулся с нежностью, и Фелис кивнул, соглашаясь с определением. — Ничего, придумаем, что сказать, а он хоть и выглядит пугливым и мягким, на самом деле имеет очень крепкий стержень внутри. Иначе бы ему просто не удалось справиться со всем тем, что малышу выпало в жизни. Когда о-герцог Соиссонский с пасынком под руку вернулся в гостиную, Кристиан там был один — Джек отправился все-таки повидать дядю, а Мирти пошел с ним. Переглянувшись, двое вошедших неуверенно приблизились к юному омеге. — Кристиан, — мягко заговорил Фелис. — Ройс рассказал о вашем решении вступить в брак. Юноша вспыхнул. Капитан, испытав прилив нежности, шагнул к нему и, опустившись на колени рядом с креслом, сжал его маленькие ладошки в своих руках. — Мышонок, похоже, со свадьбой придется немного повременить. Кристиан неловко поднялся, с достоинством глядя в лицо о-герцогу. — Я понимаю, ваша светлость. С моей репутацией, как я могу надеяться… — Глупыш, — воскликнул Фелис и обнял юношу. — Как же эти мерзавцы унизили тебя! Но, дорогой мой, я хочу, чтобы ты знал: за то время, что мы вместе, я успел составить о тебе собственное мнение, и теперь, что бы ни болтали в свете, оно не изменится. Ты лучшее, что могло случиться в жизни моего взбалмошного пасынка, и я искренне благословляю вас. То, что приходится немного перенести объявление о вашей помолвке, никак не связано с… — он хотел сказать «с тобой», но запнулся. — В общем, любовь моя, — прервал его Ройс, — возникли срочные дела, и мне необходимо покончить с ними, прежде чем мы сможем сыграть свадьбу. — Ты уедешь сегодня? Капитан заколебался, видя, что Кристиан растерян. Омега почувствовал его нерешительность. — Останься хотя бы еще на сутки! — Хорошо, — с облегчением согласился Ройс. Весь день он не отходил от жениха. Они гуляли, болтая и целуясь, сидели, взявшись за руки, у камина. В общем, вели себя как настоящие влюбленные. Сердце Кристиана пело, такого полного счастья он не испытывал, пожалуй, никогда в жизни. Поздним вечером Ройс проводил Кристи до порога его спальни и уже принялся прощаться, когда снизу раздались шаги и приглушенные голоса. Игриво вскрикнул омега, а в ответ раздался самодовольный грудной смешок альфы. Ройс изогнул бровь и, приложив палец к губам, бесшумно втолкнул Кристиана в комнату. Дверь за собой он лишь притворил и с озорной улыбкой приник к образовавшейся щели. Вскоре в освещенный коридор вступили двое, и граф увидел то, о чем уже и так догадывался. Это были Джек и Мирти. Помощник нежно обнимал «жениха» за талию, периодически склоняясь, чтобы запечатлеть поцелуй на румяных губах. В самом конце коридора, у дверей отведенной для него комнаты моряк остановился и прижал к себе пухленького омегу всерьез, впиваясь поцелуем в его рот. Рука его скользнула к пышным ягодицам. Мирти возмущенно пискнул. Но в его сопротивлении явно чувствовалась игра, и Ройс не удивился, когда Торнтон толкнул ногой дверь за своей спиной, и парочка шагнула за порог. Заговорщически улыбаясь, граф обернулся к Кристиану и подмигнул ему. — Это были Джек и Мирти, — весело сообщил Ройс. — Похоже, что коварный план Фелиса имел и еще одно незапланированное следствие. О-барон, зажигавший свечи в канделябре на столике у кровати, улыбнулся. — Ты как мальчишка, Ройс. От его улыбки кровь быстрее побежала по жилам альфы. До него вдруг дошло, что они наедине, в спальне, а громадная кровать под балдахином заботливо расстелена и приготовлена к ночи. — Я подумал, Крисси… А может, и мы?.. Черт! С тобой я начинаю блеять как баран и двух слов связать не могу, — пробормотал Ройс и шагнул ближе. Глаза его пылали. — До сих пор со мной не случалось ничего подобного. Иди ко мне, мышонок. На этот раз я буду любить тебя нежно, бережно, ведь у нас впереди вся ночь. — О Ройс! — выдохнул Кристиан, не отводя взгляда от альфы. Тот притянул омегу к себе, и его пальцы нетерпеливо занялись шнурками и застежками костюма. Через минуту одежда ворохом шелка, кружев и белоснежного батиста лежала на полу. Ройс поднял Кристиана на руки и осторожно опустил в центр огромной кровати, затем быстро разделся сам. Юноша, затаив дыхание, следил за ним. Теплые желтоватые блики свечей ласкали загорелую кожу альфы и сверкали в черных волосах. Это не был Аполлон или Адонис с их юношеской, почти омежьей красотой. Это был сам Зевс в полном расцвете мужской силы. Тяжелые, перевитые мощной мускулатурой руки, словно литые плечи, широкая грудь с жесткими завитками волос, плоский живот, узкие бедра и крепкие ноги. Ройс шагнул к постели и оперся на край одним коленом. Взгляд его был темен от страсти, голос охрип. — Дотронься до меня, Крисси. Я хочу почувствовать твои ладони на моем теле. Кристиан протянул дрожащую руку и кончиками пальцев коснулся живота Ройса. Мышцы пресса конвульсивно дернулись. Альфа со свистом втянул в себя воздух. Юноша медленно повел руку вниз по его бедру. Прямо на глазах плоть альфы начала наливаться и увеличиваться в размерах. Омега заворожено потянул руку к толстому и тяжелому члену, пальцы охватили его основание. Ройс застонал и откинул голову. Кулаки его судорожно сжались. Кристиан, испугавшись столь сильной реакции альфы на свои действия, отдернул руку, но Ройс перехватил ее и снова вернул на свой член, охватывая тонкие пальцы омеги своими и начиная двигать ими по стволу. Кристиан почувствовал, как от его прикосновений плоть альфы еще больше отвердела и налилась жаром. Ройс задышал быстрее, опять запрокидывая голову и зажмуривая глаза. А потом вдруг рассмеялся, качая головой так, словно не верил в происходящее, забрался на кровать, раскинувшись на ней и игриво, приглашающе посматривая на омегу. «Я весь твой», — говорили и его поза, и взгляд. Кристиан склонился и неловко поцеловал графа в живот, рядом с лежавшим, протянувшись до самого пупка, членом. Ройс вздрогнул и, не в силах больше сдерживаться, со стоном притянул его к себе. — Что-то мне подсказывает, что и сегодня первый заход будет очень быстрым! Как твоя попка, мышонок? Выдержит мои аппетиты? Что-то они какие-то слишком большие. Так бы тебя и съел. Рука альфы скользнула между ягодиц омеги, и Кристиан, почувствовав сначала робкое, а после куда более настойчивое прикосновение к своему анусу, спрятал лицо на груди альфы. — Мышонок, — шепнул тот. — Пугливый, но такой сладенький. Не больно? — пальцы альфы начали разминать вход в тело, а потом один из них проник внутрь. Кристиан отрицательно покрутил головой и постарался расслабиться, с наслаждением ощущая ласкающие прикосновения внутри себя. Возбуждение нарастало, но тут юный омега подумал о том, что с его стороны это настоящий эгоизм — получать столько ласки от альфы и ничего не давать взамен. Он скосил глаза на тяжелый член Ройса, лежавший на животе, иногда от возбуждения приподнимаясь. Капельки смазки, словно росинки возникали на самом кончике, из узкой дырочки уретры, а после стекали, повисая на черных волосках, сбегавших от пупка к паху альфы. Кристиан сглотнул, испытав острое желание попробовать эту влагу на вкус. Наверно, ведь можно? Ройс же ласкал его так — ртом? Кристиан извернулся, бросил быстрый взгляд на альфу, который по-прежнему смотрел на него жарко и алчуще, а после склонился и слизнул новую капельку влаги с блестящей от напряжения головки его члена. — Боже, — выдохнул Ройс и ладонью прикрыл себе глаза. — Еще. Мышь ты коварная. Сделай так еще, прошу! И Кристиан сделал — еще, а потом еще, а после осмелился и, помогая себе рукой, взял член альфы в рот, лаская солоноватую головку губами. Альфа рычал, как зверь, дергал бедрами, а его пальцы рвано и резко продолжали двигаться в анусе омеги. В голове Кристиана мутилось. Он и сам не заметил, что уже давно выпятил ягодицы, подставляясь под ласки, и даже подвиливал ими в нетерпении, если альфа, увлеченный собственными ощущениями замирал на какое-то время. — Мышь… С тайной сладкой норкой, за которую любого загрызу. Моя, больше ничья, такая нетронутая, такая невинная. Только моя, — шептал Ройс, притягивая омегу к своим губам. Поцелуй был головокружительным. Тем более, что альфа и на самом деле, не отрываясь от губ любимого, перевернулся, укладывая омегу под себя. Рука Ройса скользнула вниз, направляя свой член. Мальчик что-то простонал ему прямо в губы, альфа надавил, замер на мгновение, наконец-то оказавшись внутри, а потом сорвался в дикий, необузданный темп, буквально вбиваясь в жаркое тело под собой. Вязку они так и провели — лицом к лицу. Юный омега дышал с пристоном и закатывал глаза, его небольшой член стоял и периодически брызгал на живот струйками перламутрового семени. Ройс, любуясь этим, и сам рычал и дрожал, руки его едва не подламывались, когда и на него накатывал очередной мини-оргазм, но смотреть на то, как отдается страсти его Кристиан было так невероятно сладко, что позволить себе такую слабость было просто преступно. А потому, приподнявшись над омегой на выпрямленных руках, он смотрел и смотрел, пока юноша не замер, улыбаясь томно и разнеженно, а у самого Ройса не начал опадать узел. Только тогда капитан позволил себе опуститься на обессилевшего Кристиана, прижимаясь к нему всем телом. Руки омеги дрогнули, поднялись и с нежностью сомкнулись на его спине, начиная перебирать сначала шерсть на холке, а после сдвигаясь по ирокезу все ниже, пока не добрались до копчика, где и задержались на какое-то время. — Здесь она у тебя такая шелковистая… — А ты весь у меня шелковистый, — промурчал Ройс, жмурясь будто большой кот. — И как только ко мне вернутся силы, я вылижу тебя от макушки до розовых пяток, которые сводили меня с ума еще там, на Тортуге… Какой же я все-таки был идиот… Упоминание пиратского острова напомнило Кристиану совсем другое, и он осторожно, самыми кончиками пальцев прошелся по уже поджившим шрамам, уродовавшим совершенное тело Ройса. Альфа поднял голову. В лице его омега увидел такую нежность, что затрепетал, шепнув: — Как ты прекрасен! Я люблю тебя, Ройс. Я готов на все, лишь бы ты был счастлив. — Просто будь рядом. И будь моим. Только моим. От мысли, что никто кроме меня не целовал эти губы, не ласкал тебя, я прихожу в неистовство! Никогда не думал, что это может так волновать. Кристиан потупился, но потом поднял на Ройса глаза и промолвил: — Научи меня искусству любви, Ройс. Я чувствую себя таким неумехой… От этой невинной просьбы глаза графа вспыхнули, и Кристиан почувствовал, что альфий член внутри его тела вновь начинает наливаться. Обучение пришлось несколько отложить, но когда они снова лежали, успокаивая дыхание, Ройс услышал у своего уха настойчивый шепот: — Научи. Он застонал и со смехом откатился в сторону, испытывая непривычное смущение. — Ох, Крисси, позволь мне учить тебя постепенно, а то, боюсь, эта наука меня просто убьет. Юноша недоуменно глянул на него, и пират захохотал так, что из глаз его покатились слезы. Уже светало, когда совершенно выбившихся из сил любовников сморил сон.