***
В обратную дорогу Ройс отправился не верхом, а в экипаже, в котором прибыли Джек и Мирти. Трясясь по ухабистой дороге, основательно размытой нескончаемыми дождями поздней осени, Ройс развлекался. Его смеющийся взгляд был устремлен на пылающее лицо Джека. В краску несчастного вогнали более чем неделикатные вопросы капитана о последней ночи в Дорчестере. Имя пухленького, сладко пахнувшего корицей и сдобой Мирти не произносилось, но более чем прозрачные намеки и предположения Ройса заставили помощника смекнуть, что его застукали. Он мужественно терпел и отшучивался почти полдня, но потом не выдержал и ринулся в бой. — А сам-то ты где ночевал, милорд? Ну, что скажешь? Поняв, что попался в собственную ловушку, капитан рассмеялся. — Уел. Ты знаешь, дружище, я послушался тебя и сделал Кристиану предложение. — Я рад за малыша, да и за тебя, балбес ты этакий, тоже. Когда свадьба? — Не знаю, Джек. Ты знаешь, о чем сообщил Монтроз? Помощник отрицательно покачал головой, и граф коротко пересказал ему содержание письма, завершив свое повествование опасениями о-герцога. — И как земля носит таких мерзавцев, как этот Ричардсон, — потрясая кулаками, вскричал Джек. — Ну, и как ты думаешь подобраться к нему? — Пока не знаю. Буду, наверно, ходить на все эти приемы и вечера. Постараюсь сблизиться с Минелом. Этот милейший господин еще на Тортуге раздавал мне авансы… Короче, придется тряхнуть стариной! — Не нравится мне все это, — покачал головой Джек. — А что делать? — Я бы нанял пару-тройку дюжих парней и хорошенько отделал негодяя. — А документ? — Выкрасть! — Смело… Смело… Но глупо. — Не вижу другого выхода. — Дай мне сначала оглядеться, там посмотрим, — дальше альфы уже ехали молча. Спустя два дня Ройс, небрежно опираясь рукой, унизанной перстнями, на рукоять роскошной трости ступил в ложу своего отца в опере. Он пошел даже на то, чтобы нацепить парик, хотя уже через час голова под ним начала нестерпимо чесаться. Высокомерный красавец в герцогской ложе тут же привлек внимание света. — Кто это? — перешептывались заинтригованные омеги. — Неужели?.. Кто-то заметил, что за спиной незнакомца мелькнул де Монтроз, и как только маркиз появился в своей собственной ложе, к нему потянулись мужья, женихи и кавалеры, отправленные любопытными омегами. Вскоре театр гудел — еще бы, какая новость! Вернулся молодой Уитуорт, красавчик Уитуорт, один из самых завидных женихов. На следующий день газеты пестрели сообщениями об этом. С утра в дом герцога Соиссонского начали доставлять приглашения на рауты, ассамблеи и балы. Среди всех Ройс с удовлетворением выбрал одно, подписанное господином Ричардсоном.***
В назначенный день великолепная карета с графским гербом на дверце остановилась у особняка судовладельца. Высокий альфа небрежно вступил в дом и вскоре в переполненном зале прозвучал громкий голос дворецкого. — Лорд Уитуорт, граф Майенн. Навстречу модному гостю тут же поспешил радушный хозяин. И вскоре голова графа в тщательно завитом парике склонилась в поцелуе над рукой Эрминия Ричардсона. Его мопсоподобный супруг уже открыл рот, чтобы представить сына, как вдруг гость заговорил сам: — А с господином Минелом мы уже встречались. Красавец, недоумевая, вздернул подбородок, но ахнул и невольно отступил — на него насмешливо взирал Черный Ройс. — Вы мне не рады? Омега потрясенно молчал. — Дорогой, почему ты никогда не говорил, что знаком с графом? Это такая честь для нас, милорд. Где вы познакомились? Уитуорт молча улыбался, и Минел понял, что самоуверенный до наглости пират оставляет решение за ним. — Э… Мы встречались на музыкальных вечерах… Ройс насмешливо изогнул бровь и галантно поклонился. — Граф, так вы меломан? — защебетал Эрминий. — О да, — ответил Уитуорт, вновь вежливо кланяясь, но почему-то господину Ричардсону показалось, что он издевается. Он не успел додумать эту мысль, как Уитуорт уже вновь обратился к Минелу. — Надеюсь, я могу рассчитывать на танец с вами? — У меня еще не занята кадриль. Ройс галантно поблагодарил и отошел к другим гостям. Танец, который господин Ричардсон-младший обещал пирату, шел третьим по счету. Первый, менуэт, омега танцевал с молодым многообещающим дельцом из провинции, который проявил чудеса ловкости, чтобы добиться внимания богатого и красивого наследника. Он был Минелу безразличен, а потому все мысли его заполнял неожиданно объявившийся Ройс. Тем более что всякий раз, оказываясь в танце лицом к нему, он ловил на себе его непроницаемый взгляд. Граф, окруженный оживленной толпой людей, желавших завязать или возобновить с ним знакомство, тоже думал о Минеле, но если бы тот мог прочесть его мысли! Провожая омегу взглядом поверх голов гостей, благо рост позволял, Ройс размышлял: «Интересно, этот злобный скунс в курсе планов своего отца или просто выполнял его приказания? Подумать только, в такой ангельской оболочке заключено столько черной злобы! Ну вот и кадриль! Предоставим драгоценнейшему Минелу возможность очутиться в моих руках. Помнится, ему этого очень хотелось…» Уитуорт пересек зал и склонился в изящном поклоне перед своим партнером. Пират повел взволнованного господина Ричардсона в центр зала, и тому казалось, что все взоры обращены только на них. Это приятно кружило голову красавчику. И вот уже уверенная рука альфы сжала его пальцы. — Вы превосходно танцуете, капитан, — промурлыкал он. — Где вы учились? В кабаках на Тортуге? — Ройс лишь ухмыльнулся. — Подумать только. Граф! Вы отчаянный человек, господин пират. Если только отец узнает… — Но он ведь не узнает? — и смоляная бровь вопросительно приподнялась. Минел вспыхнул, вдруг вспомнив тепло смуглой кожи этого нахального, но такого притягательного альфы и черные волосы на его груди, к которым так и хотелось прикоснуться, а лучше прижаться всей грудью, потереться, ощутить... Омега сглотнул. «Так-так, — думал пират, — мой драгоценный Минел! Праведный Минел, высоконравственный Минел, тот самый, который своими моральными принципами, а точнее злобой и завистью изводил моего Крисси. Так-так! Если это не похоть сжигает вас, то что я знаю об омегах?» — Нет, я ничего не скажу, — потупившись, промолвил красавчик. — Кстати, чтобы это вас особо не мучило. Я на самом деле Ройс Уитуорт, граф Майенн. — Но как же случилось, что… — О! Это долгая история. Как-нибудь я вам ее расскажу, — и пират доверительно склонился к ушку Минела. — В более подходящей обстановке. — Посмотри, дорогой, как Уитуорт ухаживает за нашим мальчиком, — тем временем восторженно свистел Эрминий на ухо мужу. — Граф! Наследник герцогского титула! Гарри, ты должен пригласить его на обед! Так получилось, что и на следующий день Ройс оказался в доме Ричардсонов. Обед был великолепен. Минел блистал, Эрминий безостановочно трещал, Ричардсон торжественно помалкивал, а капитан скучал. До ломоты в челюстях он сдерживал подступающую зевоту и только и делал, что отвечал на вопросы о семье, о поместьях, о планах на будущее. Ему прозрачно намекали на растущее богатство Ричардсонов, превозносили до небес достоинства Минела… В общем, сватовство шло полным ходом. Когда омеги ушли поправить прически, альфы присели к камину с традиционным портвейном. Ройсу была преподнесена соответственно приукрашенная история похищения единственного сына четы Ричардсонов пиратами. Граф посмеялся бы про себя, но пренебрежительно высказанное вскользь замечание в адрес бедного Кристиана заставило капитана сжать челюсти и кулаки. В подобных «развлечениях» прошел почти месяц. За это время Ройсу удалось добиться только одного — Минел теперь смотрел на него глазами собственника. Лишь однажды Ричардсон, вызванный управляющим, извинившись, оставил его одного в кабинете на достаточно долгий срок. Ройс успел посмотреть его расчетные книги и пришел к выводу, что дела у судовладельца в последнее время шли далеко не блестяще. Это делало положение Кристиана еще более угрожающим. Отчаявшийся граф уже готов был поддаться на уговоры Джека и нанять молодчиков, чтобы те выкрали искомую бумагу, но тут пришло письмо от Фелиса. «Возвращайся в Дорчестер немедленно, — писал о-герцог в присущей ему энергичной манере. — Вернулся Одо. У нас сложности. Черт бы побрал ваше фамильное ослиное упрямство и вспыльчивость!» Обеспокоенный Ройс отдал указания Джеку, остававшемуся в гавани (надо было почистить от водорослей и ракушек, а после просмолить днище «Ласточки»), и к вечеру того же дня, не простившись ни с кем, отбыл в деревню. Его волновала скорая встреча с отцом, а также тревожила неизвестность. Что за сложности могли возникнуть в тихом деревенском поместье, сейчас уже укутанном снегами?***
Кристиан весь этот месяц в разлуке с Ройсом занимался в основном шитьем. Уже был готов свободный, уютный костюм, в который он тут же и переоделся — шел шестой месяц беременности, и это становилось заметнее день ото дня. Теперь Кристиан готовил приданое ребенку. Малыш вовсю толкался, и, возясь с крохотными распашонками, юный омега был по-настоящему счастлив. О-герцог же наконец-то получил из Хариджа сундук, и теперь целые дни проводил, разбирая бумаги. Архив действительно был в плачевном состоянии — некоторые документы подмочены и склеились, почти все помяты и перепутаны. Месяц, отпущенный Ройсом на поиски бумаг, подходил к концу, уже показалось дно сундука, но кроме кучи давнишних счетов, кулинарных рецептов и писем от дальних родственников ничего не было. И вот наступил день, когда в сундуке остался всего один сверток. Фелис нетерпеливо сорвал с него обертку и обнаружил старинную библию. На титульном листе было написано: «Моему сыну Кристиану с любовью. Отец». Руки о-герцога разжались, и толстый том с грохотом упал на пол. «Похоже, это все, что оставил ему безответственный игрок!» — грустно подумал он. Фелис нагнулся, чтобы поднять святую книгу, и вдруг… От удара фолиант раскрылся, страницы сместились и о-герцог увидел уголок какой-то пожелтевшей бумаги. Замирая, он потянул за край, и через мгновение в его руках было то, ради чего он дышал пылью все эти дни. Короткий и четкий договор не оставлял сомнений в намерениях сторон. Фелис возликовал. И тут под окнами его кабинета, обращенными к парадному подъезду, раздался грохот подъехавшего экипажа. — Ройс, — радостно встрепенулся о-герцог и бросился из комнаты. В коридоре он столкнулся с Кристианом, который, придерживая отяжелевший живот, направлялся в ту же сторону, что и Фелис. Оживленно переговариваясь, они спустились вниз и нос к носу столкнулись с входившим в дом герцогом Соиссонским. — Одо, — несколько разочарованно произнес Фелис. — Я не ждал тебя так рано… — Получив твое загадочное послание, я спешил как мог. Высадился не в столице, а в ближайшем к Дорчестеру порту сегодня рано утром. Что происходит? Его взгляд уперся в округлившийся живот Кристиана, а затем метнулся ко все еще стройной фигуре о-герцога. А после он поднял на супруга глаза, полные безудержной ярости. — Так вот какова твоя беременность! Сам не можешь понести, так решил подсунуть мне ублюдка?! Фелис побелел, шагнул к мужу и наотмашь ударил его по лицу. А затем резко развернулся и с достоинством удалился наверх. Кристиан остался наедине с разгневанным а-герцогом… Он уже начал медленно пятиться к лестнице, как вдруг Уитуорт вышел из оцепенения и схватил его за руку. — Нет, постойте, — прошипел он. — Сейчас вы мне все расскажете. И а-герцог потащил спотыкавшегося омегу в гостиную, где буквально швырнул его на диван, а сам рухнул в кресло напротив. — Итак, любезный, через сколько месяцев я должен буду стать счастливым отцом? — Через… Через пять, я думаю. Герцог смерил его издевательским взглядом и усмехнулся. — Я, конечно, не великий знаток, но что-то вы слишком рано округлились для такого маленького срока. О-барон судорожно сглотнул, но сказалась закалка тех дней, когда он был вынужден изо дня в день сносить характер Ройса. Подняв голову и, прямо глядя герцогу в лицо, он с достоинством произнес. — Мне казалось, вы спрашивали о своем ребенке. О сроке его рождения я вам и сказал. — О чем это вы? — Я говорю, что его светлость о-герцог, ваш супруг сейчас на четвертом месяце. Естественно предположить, что, если все пойдет нормально, рожать он будет через пять месяцев. — Вы хотите сказать… — Именно то, что сказал. Моя беременность не имеет к вам никакого отношения. — И кто же счастливый отец вашего… отпрыска? — Я не хочу обсуждать это ни с кем, тем более в таком тоне. О-барон поднялся, и вдруг приступ жестокой боли скрутил его. Он согнулся, прижав руки к животу, и с протяжным стоном медленно осел на пол. Уитуорт в волнении вскочил и, метнувшись из комнаты, стал громко звать на помощь. Первым прибежал Мирти. Едва бросив взгляд на скорчившегося Кристиана, он закричал вошедшим следом слугам, чтобы кто-нибудь поспешил за доктором. Затем присел возле о-барона и мягко приложил руку к его покрытому крупными каплями пота лбу. — Что со мной? — испуганно простонал Кристиан. — Будем надеяться на лучшее. А сейчас необходимо уложить вас в постель. Стонущего Кристиана бережно перенесли на кушетку и уже на ней четверо плечистых слуг подняли его на второй этаж в спальню. Ошарашенный герцог топтался внизу. Вскоре прибыл доктор, и его торопливо провели в комнату, где лежал о-барон. Следом за ним вошел Фелис. — Боже мой, доктор, неужели он потеряет ребенка? Пожилой бета пожал плечами и начал осмотр. Он велел Кристиану обнажиться, а пока Мирти помогал ему, вымыл руки. Осторожно прощупав напряженный живот, он велел омеге лечь на бок, согнув ноги в коленях, смазал пальцы маслом и не менее аккуратно обследовал проход, чем вверг Кристиана в полуобморочное смущение. Было больновато и очень стыдно, но он терпел ради ребенка. Доктор разрабатывал ему анус неторопливо и добился того, что сумел погрузить в него всю свою сухонькую руку. Омега кусал губы и зажмуривал глаза, чувствуя, как чужая плоть неторопливо то погружается, то выскальзывает из него, что-то ощупывая и изучая внутри. — Что произошло? — лаконично поинтересовался, наконец, врач и встал, чтобы снова помыть руки. В анусе болезненно тянуло и очень хотелось прикрыться, но доктор не позволил. Вытерев руки, он помог омеге перевернуться на спину и все так же внимательно прощупал Кристиану яички, осмотрел член, сдвинув крайнюю плоть, обследовал уже начавшие набухать соски. — Не молчите, ваша милость. Мне важно это знать, чтобы разобраться в вашем состоянии. — Я… Я поволновался, и вот… — Вы не падали, не ударялись? — Нет. — Ну что ж… Пока говорить о чем-либо с уверенностью рано. Обнадеживает, что нет кровотечения. В остальном вроде бы все в порядке. С вашего позволения, ваша светлость, — доктор повернулся к Фелису, — я проведу остаток дня и ночь здесь. Если за это время выкидыша не будет… Все в руках господних. А сейчас я дам ему болеутоляющее и снотворное. Сон сейчас будет очень полезен. Муж о том, что случилось, знает? О-герцог потупился. — Нет. Он в отъезде. Врач покачал головой и принялся откупоривать пузырьки. Отмерив лекарство, он дал его Кристиану, и спустя полчаса юноша уснул. — Для вас будет приготовлена соседняя комната, доктор. — Спасибо, ваша светлость. С вашего позволения я пока посижу возле пациента. Фелис рассеянно кивнул и вышел, чтобы отдать необходимые распоряжения. Внизу у лестницы он увидел своего мужа. Одо смотрел испуганно. Глаза о-герцога сузились, он развернулся и, хлопнув дверью, ушел в свои апартаменты. Тяжело вздохнув, Уитуорт поплелся следом, но Фелис заперся изнутри и не пожелал откликнуться на его стук. Он писал Ройсу.