За право выбора

Из писем Хисильдэ к Маэдросу, Гавани Сириона — Амон Эреб «... и если ты читаешь это письмо, значит, Меледир все-таки разыскал путь к твоей крепости. Я, как умела, нарисовала ему карту, но ты знаешь, как я это умею. Меледир был рад видеть меня — оказывается, сородичи меня давно оплакали за эти годы. Но тебя он терпеть не может — есть за что, и видеть будет не рад, так что я почти безнадежно надеюсь на его и твое благоразумие. Что он не скажет лишнего, а ты не примешь его за лазутчика или еще кого-нибудь. У тебя же система: увидел синда — убить. Прежде чем я перейду к делу и закончу с шуточками, считаю нужным тебя, нервного, успокоить. Аэндор и Хиривен сопроводили меня почти до города, и мы расстались только там, откуда уже чувствовался запах моря и были видны издалека крепостная стена и шпили белых башен. Я уверила Аэндора в том, что будет лучше, если в город войду я одна, а не весь наш отряд под твоими знаменами будет туда ломиться — а то как бы чего не случилось. Я знаю, что ты одобрил бы мое решение и счел бы его правильным, но если учесть то, сколько времени ты не хотел меня отпускать и спорил со мной... я надеюсь, голова у Аэндора все еще на положенном ей месте. В город меня впустили после недолгих, всего часа на два, расспросов. За кем-то посылали и спрашивали одно и то же. Оружие пришлось отдать — правда, сейчас уже вернули. Проблема была в том, что я первым делом наткнулась на отряд воинов, выживших после падения Гондолина и сейчас обретающихся здесь — они меня никогда не видели. Потом уже и встретила знакомых мне, из Менегрота, меня узнали, и стало полегче. К владычице Эльвинг я попала через несколько часов, ближе к вечеру. Я до сих пор удивляюсь, как твои младшие братья умудрились раздобыть эти сведения — неужели им удалось остаться неузнанными? — но сведения верные. Лорда Эарендила нет в городе уже два года, да и два года назад его корабль простоял на якоре здесь всего месяц. Никто не знает, когда он вернется, похоже, даже его жена — она мне не говорила этого, но я делаю такой вывод из разговора с ней. Не понимаю, как так можно, когда у тебя двое маленьких сыновей. Я их видела, когда они ворвались к матери во время нашего разговора. Я их сразу заинтересовала — ты же знаешь, меня почему-то любят дети, хотя я к ним равнодушна. Я почти уверена в Меледире, и знаю, что он не прочтет доверенного ему письма, посему могу — и хочу — рассказать тебе более подробно. Да и ты сам учил меня, что в таких делах любая мелочь может быть очень важной. Поначалу, несмотря на не самый радушный прием, мне очень здесь понравилось. Я и не думала, что наземные города бывают столь красивыми. Наша Амон Эреб не в счет — это исключительно военная крепость. А город, совместно построенный синдар и нолдор — это нечто необъяснимое. Невероятно гармоничное сочетание разных традиций, умений и представлений. Я даже пожалела, что когда-то в юности, когда я была в Фаласе, я издалека увидела бескрайнюю водную гладь и наотрез отказалась посетить Эгларест — близость Моря отнюдь не прельщала меня. Здесь оно меня тоже не прельщает, и я не хожу к набережной и к причалам по доброй воле. Леди Эльвинг предложила мне поселиться во дворце — наверное, чтобы я всегда была под наблюдением, но я отказалась именно из-за того, что во дворце почти изо всех окон это Море видно. В результате меня поселили в дом к какому-то высокородному нолдо из Гондолина — может, ты его знаешь, его зовут Эгалмот, и он, как я уже услышала, единственный из выживших лордов Гондолина. На это я согласилась — под наблюдением-то я буду в любом случае. В этом доме еще много кто живет, раньше здесь жили и лорд Эарендил, когда он был маленьким, и его родители, которые, как говорят, уплыли и пропали. Расклад не самый для тебя благоприятный. Я знаю, что ты хотел бы говорить именно с лордом Эарендилом, по понятным причинам — он вряд ли предубежден против тебя. Я постараюсь еще узнать о том, когда его можно ожидать и можно ли ожидать вообще, но ты говорил, что доверяешь моим предчувствиям. Я думаю, что он не вернется. Он поплыл искать зачем-то твой этот Валинор, и леди Эльвинг, судя по всему, тоже не ждет его возвращения. По крайней мере, она ведет себя, как полновластная владычица города и окрестных земель, что тоже ей подчиняются. Знаешь, Майтимо, мне было больно ее увидеть. В ней ничего не осталось от той ласковой девчушки, которая залезала ко мне на колени и которой я заплетала косички. Она красива, выглядит совсем молодой, несмотря на кровь эдайн. Красота, правда, совсем не та, что была у принцессы Лютиэн, хотя чертами леди Эльвинг отдаленно на нее похожа. Она явно неглупа и, судя по налаженной жизни в городе и довольству его обитателей, мудрая правительница. Я знаю, что ты спросишь про это — я видела Сильмарилл. Леди Эльвинг носит Наугламир — должно быть, в качестве королевской регалии. Наша встреча проходила довольно официально, при свидетелях и приближенных, так что ничего удивительного, что она его надела. Письмо твое я передала. Естественно, при мне его читать не стали, сказали, что призовут, «когда будет нужно». С того момента прошло четыре дня, это еще не срок...» (из первого письма Хисильдэ к Маэдросу) «...прибью тебя, как только вернусь. Можешь даже не рассчитывать на снисхождение, жердь ты моя рыжая. Мне стало куда больше нравиться здесь, даже Моря я уже не страшусь так — меня недавно катали на корабле на остров Балар. Естественно, меня уже расспросили обо всем, что со мной происходило за эти годы. Я не сочла нужным ничего скрывать — да ты и не просил меня об этом. Думала, меня начнут сторониться, но нет. Нолдор из гондотлим страшно удивились, но, скорее, даже обрадовались. А мои сородичи, кажется, сочли меня несчастной жертвой обстоятельств — или твоей жестокости; но меня это волнует не слишком, а выказывать жалость ко мне вряд ли кто отважится. Кстати, Меледир во второй раз поедет к тебе куда охотнее. Он поначалу молчал, но я из него все вытянула. И про то, как на подступах к Амон Эреб его захватил отряд во главе с Хиривен, и слушала его длинные запинания о красоте предводительницы-нолдиэ. Про тебя и про дела в крепости он мне толком так и не рассказал — кажется, вообще не заметил ничего. Меледир теперь еще и балладу пишет — надеется дописать, пока я его со вторым письмом не отправлю. Ты им не мешай — может, Хиривен поспокойнее станет и свою страстность не в бою будет реализовывать, а куда более мирно. Я подружилась с Эгалмотом. Он мне чем-то напомнил Маблунга — и внешне, и по характеру. Рассказывает мне про Гондолин — он всем рассказывает, но остальные уже устали за годы, а я слушаю с интересом. Можешь начинать ревновать, кстати. А теперь, когда ты уже разозлился, читая, я перейду к делам. Пока я здесь осваивалась, развлекалась, каталась на кораблях и посещала празднества в честь чего-нибудь, время шло. Сегодня — я сразу же после этого села тебе писать — леди Эльвинг сказала мне, что отправила письмо к тебе. В ответ на то, что ты писал ей. Меня встревожило то, что она не передала послание мне и не поручила тебе доставить. Я пока не знаю, как это расценить. Вестей о лорде Эарендиле по-прежнему нет, но это никого не заботит — по-видимому, это в порядке вещей, а я стараюсь не расспрашивать уж слишком явно. Сильмарилл я видела еще несколько раз, когда владычица выходила во время празднеств, и отношение к твоему Камню среди обитателей Гаваней немного странное. Я уже говорила тебе, что меня, в отличие от многих, никогда не привлекал этот Камень. Он, безусловно, красив, но заключенный в нем Свет вызывает у меня в первую очередь только какую-то исключительно теоретическую заинтересованность. Но среди большинства отношение к твоему Камню странное. Например, многие считают, что именно то, что Сильмарилл находится в Гаванях, причина того, что нас тут не беспокоят орки, что урожай из года в год неизменно высок, что штормы (я уже наблюдала один шторм на Море) — не уносят жизни моряков и не разбивают корабли, а морские дары радуют своим изобилием. В Гаванях даже рождаются дети — я имею в виду, у эльдар, хотя и эдайн здесь живет немало. Порой к нам заходят и какие-то пришлые гномы, непонятно откуда — целыми караванами, ведут торговлю. Я наугрим терпеть не могу — ты знаешь почему — и ни разу с ними словом не перемолвилась. В Дориате было ничуть не хуже. Но мои сородичи, те, что видели и не могут не помнить, как будто забыли. Сильмарилл не спас Менегрот от тебя. Напиши мне сразу же, как только получишь послание леди Эльвинг. Я надеюсь, ее гонец приедет на Амон Эреб почти одновременно с Меледиром...» (из второго письма Хисильдэ к Маэдросу) «...скучаю по Амон Эреб. Скучаю по вольным просторам и вольной траве, что ты подарил мне. Здесь совсем другая жизнь, вовсе не такая, как в твоей крепости. У нас с тобой там все на воинский лад, а жизнь в Гаванях во многом напоминает мне мою жизнь в Менегроте. Хорошо, покойно, отрадно, только вот мне не хватает привычных поединков на мечах — с тобой, твоими братьями или Аэндором и Хиривен. Как они все там? Ты мало пишешь про них... Мне не хватает пробуждений рядом с тобой. Когда мы просыпались поутру от того, что под окнами кто-то из подгулявших подрались и ругаются, а то и поют, и я была в ярости, а ты наскоро одевался, застегивал пояс с мечом и шел разбираться. Помнишь, как меня выводило это? А теперь скучаю. Мне не хватает твоих объятий — пожалуй, когда ты обнимешь меня при встрече, я даже не скажу тебе, что ты мне сейчас ребра сломаешь. Сломаешь — ничего страшного, срастется. Мне не хватает твоего юмора, твоих мрачноватых шуток. Не хватает разговоров с тобой — знаешь, я только в разлуке поняла то, что ты такой единственный. Тот, кто меня абсолютно понимает, и кого — надеюсь — понимаю я. До тебя меня это не заботило, я вообще о таком не думала, но теперь... Иногда мне очень хочется, чтобы ты приехал сюда. Ты только не вздумай этого делать. Мне-то хочется, чтоб ты покатался со мной на корабле, чтобы мы смогли потанцевать на приеме в доме Эгалмота, когда приходят гости. Я знаю, что все это глупости и невозможно, но кому мне еще говорить глупости, как не тебе. Я давно почти не ношу оружия и зачастую появляюсь в платьях — тебе бы понравилось. Я здесь уже почти год. Меня неплохо охраняют — не Эгалмот и не его друзья, они, кажется, даже не подозревают, что я под постоянным наблюдением. Я знаю, что меня больше не выпустят из города. Я слишком много знаю — и об укреплениях вокруг Гаваней, и о передвижении кораблей — вот за это зря опасаются, будто у нолдор когда-то был флот. Владычица Эльвинг, хоть и тоже верит в какую-то непонятную охранную силу Сильмарилла, как я и предполагала, вовсе не глупа. Я уже знаю о вашей с ней переписке, знаю о ее отказе. Она видит, что меня хорошо приняли, у меня много друзей среди синдар — и старых знакомых, и новых; я нравлюсь и нолдор из Гондолина — спасибо приятелям Эгалмота. Одного из них — он служит в страже границ — я умолила сегодня вывести Меледира за пределы города незамеченным, вместе с моим письмом. Меледир, конечно, переживает. Знает, что не вернется сюда, но его решение во многом связано с тем, что он хочет уехать к Хиривен. Мы с ним сильно сдружились за это время, хотя раньше, в Дориате, были не более чем знакомыми и соратниками. Прошу тебя, прими его — пойти ему будет больше некуда. Ты можешь прислать другого гонца, но теперь, я уверена, все мои письма будут читаться. Твои ко мне — тоже. Нет, я вовсе не призываю отказаться тебя от того, что ты мне обычно пишешь перед тем, как перейти к деловому стилю. Как раз то, куда ты меня намерен затащить, как только увидишь, и что со мной сделать, леди Эльвинг неинтересно. Хотя, может, и интересно — она сама вряд ли получала романтические послания. Брак двух полуэльдар, отпрысков разных королевских родов, как я теперь почти уверена, был заключен, может, и по взаимной симпатии, но без любви. Даже их сыновья-близнецы, судя по дате рождения, были зачаты чуть ли не в первую брачную ночь. Впрочем, вряд ли леди Эльвинг заинтересуют твои романтические послания — ты их ужасно пишешь. План моего будущего завоевания ты описываешь так, будто это план завоевания крепости — количество защитников, слабые места, удачность расположения. Меня это совершенно устраивает, тем более что даже со мной ты все стратегически правильно рассчитываешь, но, боюсь, дев, способных такое оценить, даже дев-воительниц, немного. Думаю, ты и в романтических посланиях будешь способен написать мне то, что хочешь сказать. Знаешь, если бы я поняла все немного раньше — до того, как мне впрямую запретили выезд на охоту за пределы города — я, наверное, попробовала бы проникнуть во дворец и добыть твой Камень. Впрочем, для такого предприятия нужна серьезная подготовка. Я уже писала тебе, как охраняется город, как охраняется дворец — а ведь мне нужно было бы еще уйти так, чтоб меня не схватили с Наугламиром. Это практически невозможно, даже если бы я пошла на то, чтобы кого-то тихо убить. Не думай, что я ныне в плену и что меня нужно вызволять. Моя жизнь ничуть не изменилась, я все так же живу в доме Эгалмота, по вечерам в саду пью его великолепнейшее вино, которое он сам делает. Я думаю, со временем что-то изменится, а я пока постараюсь быть паинькой. Почему-то отринув многих вполне достойных и нолдор, и синдар — даже тех, кто сопровождал ее в детстве в бегстве на юг Белерианда, леди Эльвинг окружила себя бандой из мужчин-эдайн. Они преданы ей безоговорочно, мне даже кажется, что многие из них влюблены в нее. Я не имею к ним подхода, но ведь мы вполне можем ждать. Я в безопасности, ты — умеешь справляться с Клятвой...» (из девятого письма Хисильдэ к Маэдросу) «...извини, что я без приветствий, обычных своих шуток и прочего. Меня сильно поддерживали твои письма, что ты писал мне в эти полгода. Думаю, что я получала их все, но мне даже не давали поговорить с Аэндором, который их привозил. Он один раз чуть не сорвался, когда ему отказали в свидании со мной — не посылай больше его, я опасаюсь за его жизнь, или, в лучшем случае, свободу. Пришли деву; Анариссэ, например. Она не воительница, но пусть ее сопроводят туда и обратно. Так будет лучше. Мне удалось еще раз организовать побег гонца из Гаваней. Того адана, что передаст тебе это письмо, можешь убить — я сама не могла, он был мне нужен. И дело не в том, что мне пришлось целовать его, чтоб он наконец-то согласился, в расчете на то что вернется и получит большее. Знаешь, мне не хочется, чтоб он вернулся, потому что мне пришлось поклясться в этом «большем», а клятву я нарушать не хочу. Я уже знаю, что ты его убьешь, даже только за то, что он меня целовал, но мне не жаль — хорошего человека я не обрекла бы на это. Достаточно сказать то, что он весьма дурно обращался со своей женой и детьми, да еще и смотрел на меня. Письмо мой подлый гонец наверняка развернет в дороге, но квэнья он не знает, а на синдарине говорит весьма посредственно. Майтимо, я прекрасно знаю тебя. Конечно, не так прекрасно, как твои братья или твои приближенные. Тебе явно помогал писать все эти письма Маглор, я поняла это — твои вопросы и сообщения посреди романтических мечтаний спрятаны просто виртуозно, ты так не умеешь. И меня беспокоят твои настроения. Я еще раз повторю тебе, что моя жизнь вполне неплоха, тебе незачем за меня беспокоиться. Живу я все там же, мне всего хватает. Кроме тебя, конечно, но мы еще непременно увидимся. Не Сильмарилл стал причиной твоего желания и не твоя Клятва. Не смей этого делать! Скольких ты готов убить ради меня и Сильмарилла — и своих родичей, и моих? Я знаю, ты ответил бы спокойно — всех. Не делай этого! Неужто ты забыл смерть своих братьев? Я никогда не напоминала тебе об этом, но сейчас — напомню. Я полюбила твоих братьев как свою семью — и близнецов, что многому научили меня, и даже Маглора, которого не слишком понимаю. Я готова сама была биться за них до конца, и до сих пор готова. Это я и делаю сейчас. Не надо! Я все еще уверена, что пройдет время — и мы снова будем вместе. В конце концов, если положение даже не изменится... леди Эльвинг смертна, в ней кровь Пришедших Следом. Сильмарилл останется ее детям, а с ними я, бывающая во дворце, даже дружу — замечательные мальчишки, хоть и совсем маленькие еще. В них совсем немного крови нолдор, но они кажутся мне юными нолдор по характеру и по духу. Майтимо, я уже и сама не рада, что писала тебе о городе, о его воинской силе, о его охранении. Нет, было бы нечестным сказать, что я не предполагала и такого исхода... предполагала. Но я люблю его жителей, да что там — я довольно популярна и любима среди них. Потому и леди Эльвинг зачастую принимает меня у себя, хоть мы и говорим «ни о чем» — даже ей, правительнице, выгодна дружба со мной. Я понимаю, что мне в любом случае ничто не угрожает — так считаешь ты. Но не ставь меня перед выбором! Умоляю, не ставь! Знаешь, я сейчас написала это и поняла — поставишь. У меня даже плакать снова получилось. Я знаю, каким ты можешь быть в минуты любви или ярости. «Рыжеволосый демон» — так называют тебя те немногие синдар, что бились с тобой в Менегроте, выжили и сейчас живут здесь. А ты и впрямь такой. И в бою, и в любви. Ты поставишь меня перед выбором, перед тем же выбором, перед которым когда-то поставил тебя твой отец, а позже перед которым ставила тебя жизнь. Я знаю, что ты выберешь. Мои неумелые стенания и неумелые слезы пламенного сына Феанаро не остановят, когда он хочет заполучить Сильмарилл или женщину. И я даже осудить тебя не могу за это. Наверное, это правильно. Я не могу быть твоей, не познав твоего пути. Это ты останешься в сказаниях, не я. Но я все же спрошу — а разве ты познал мой путь? Чем он хуже твоего? Я могла бы сказать тебе, что если ты придешь сюда войной — а я поняла, чего ты хочешь, и никогда ранее не думала, что от романтического послания может так бросать в холодную, мертвенную дрожь — я больше не буду с тобой. Ты знаешь, что буду. Иногда мне кажется, что я даже не принадлежу народу квэнди — столь мало во мне привязанности. К родной земле, к сородичам. Может быть, мои сородичи остались далеко за горами, и к ним я была бы привязана больше. Ты помнишь, в одну из ночей, когда мы с тобой превзошли друг друга по количеству выпитого вина, ты уже слышал мои терзания по данному поводу. И я, как бы ни было мне это неприятно, знаю, что останусь с тобой, что бы ты ни сделал, какое бы решение ни принял. Не в вероломстве дело, не в преступлении обещаний или клятв. Я в последнее время часто думала, каким бы ты мог быть, если бы родился моим братом под звездами. Не-эльда. Наверное, тогда бы я вышла за тебя, и нам не пришлось бы постигать — обоим — пути друг друга. Или если бы мой отец пошел бы за своим младшим братом, я бы уже, наверное, давно носила алый плащ с твоим гербом по замужеству, и венец и кольцо с восьмиконечной звездой. Нас разделили валар, Море и Свет. Но ты все равно остаешься моим братом по духу и крови. И моим возлюбленным. Ты навсегда останешься им. Ты навсегда останешься собой — ты уже столько пережил, что я уверена — не сломаешься. Знаю, все это тебя не остановит. Я пока не знаю, какой путь выберу. Наверное, третий, свой. Думаю, что я приму решение в самом конце. Мы с тобой оба всегда выбирали весьма нетривиальные пути...» (из четырнадцатого письма Хисильдэ к Маэдросу; единственное письмо, написанное на квэнья)