Помни о смерти/ Все люди смертны

Хитцугая поднимался по лестнице с таким ощущением, будто он идет на собственную казнь. Дело даже не в том, что ему не хотелось возиться с девушкой – раз уж так получилось, что же, придется нести и этот крест на своих плечах. В конце-концов возглавляет миссию именно он и, стало быть, все шинигами в Каракуре на время этой миссии - его подчиненные, и Карин не исключение. Нет, дело вовсе не в этом, не потому Тоширо замедлял шаг, опасаясь увидеть перед собой дверь комнаты старшей из сестер Куросаки. Почему же Тоширо так боялся зайти в комнату девушки? Причин оказалось на удивление много, и Хитцугая успел перебрать в голове все, пока поднимался по лестнице. Во-первых, как бы жалко это не звучало, Хитцугая меньше всего хотел переживать заново тот момент, когда он ясно осознавал, что Куросаки сейчас умрет у него на глазах, а всему виной – его слабость. Да-да, и преуменьшать свою вину парень не собирался. Это он не смог помешать ей достать это дурацкое удостоверение шинигами, хотя чувствовал, что последствия могут быть печальными. Если бы он сразу расправился со всеми пустыми, Карин вообще не пришлось бы этого делать. А ведь он мог, конечно мог покончить со всем одним ударом! «Шикай не хотел высвобождать, видите ли. Ужасно, поле бы замерзло, подозрения: как так, лед в апреле, нельзя допустить таких разговоров, конспирация превыше всего! Тьфу ты, вспоминать противно». Парень презирал себя за такое решение. А уж то, что он пропустил удар и позволил пустому себя оглушить – пусть даже на мгновение – вообще непростительно. Это мгновение едва не стоило Куросаки жизни. Если бы не это, Карин не стала бы второй раз пытаться выйти из тела, и, очевидно, ее состояние не было бы таким плохим. Ну а про обломки скамеек и хаори даже вспоминать не хочется. «Я теперь просто недостоин называть себя капитаном. Беспомощный слабак, вот я кто», - со злостью думал Тоширо, поднимаясь по лестнице вверх. «Если бы она погибла, это была бы целиком моя вина». В общем, стоять перед Карин и рассказывать девушке, из-за кого она в таком состоянии, совсем не хотелось. Он еще успеет попросить у нее прощения, но позже. Пока еще слишком тяжело. Смотреть в ее глаза и молчать, видеть, как в них появляется разочарование, затем презрение, а потом ненависть… Нет, спасибо.. Во-вторых, вся эта ситуация напомнила Хитцугае самое плохое, что с ним когда-либо случалось: его меч, проткнувший Хинамори в битве над Каракурой. И опять, кто бы что не говорил, пусть даже другие капитаны, те, на чьих глазах это происходило, сама Хинамори, да кто угодно – Тоширо до сих пор себя за это не простил. Не помогало ничего: ни то, что Хинамори полностью восстановилась, ни упорные тренировки, ни обещание, данное самому себе, что больше никто и никогда из его близких и друзей не пострадает. Выполняя это обещание, Хитцугая считал, что платит по счетам. Это немного облегчало душевную рану. И вот, впервые за столько лет, он снова его нарушил. В-третьих, он боялся, что Карин просто-напросто не выдержит этого напряжения и заплачет, начнет кричать, у нее начнется истерика, да мало ли что. Конечно, сложно такого ожидать от нее, но… Пусть бы так, если бы ей стало от этого легче, но только не сейчас, когда Тоширо не чувствовал в себе моральных сил кого-то утешать. И от того, что он не смог бы перетерпеть даже такую мелочь, чтобы облегчить девушке жизнь, парень становился сам себе еще противнее. И, наконец, в-четвертых, сейчас он не может сделать сейчас для Карин самой малости: ответить на вопросы, которые она непременно задаст, как только Хитцугая зайдет в комнату. Но, как бы Хитцугая не оттягивал этот момент, он все равно настал: вот он стоит перед дверью, держа в руках кружку с чаем, вцепившись в нее с такой силой, будто держал в своих руках последнюю надежду. Оставалось лишь открыть дверь и войти, но именно этого капитан сделать не мог – его сомнения не позволяли переступить порог комнаты. Вместо этого он прислушивался к звуку падающих на крышу дома капель дождя, к раскатам грома, к завыванию ветра - мелкий дождик перерос в настоящую бурю. «Как раз под настроение,» - угрюмо подумал Тоширо. Парень уже успел пожалеть, что не остался внизу в компании Мацумото и Юзу Куросаки. Он почувствовал, будто перетягивает одеяло на себя: думая только о своих угрызениях совести, он как-то не учел, что Карин сейчас во много раз хуже. Эта мысль придала Тоширо силы: разозлившись на себя и отогнав прочь все мысли, он резко распахнул дверь. В глубине души он надеялся, что Карин уже мирно спит. Ну, или пусть наорет на него и выгонит из комнаты – тоже неплохой вариант. Все, что угодно, только не вопросы, на которые нет ответа, и не просьбы рассказать «как все было». Только не сейчас. Сначала Тоширо даже не нашел ее глазами: в комнате стояла кромешная тьма. Лишь мгновенная вспышка молнии позволила капитану разглядеть Карин - она лежала на своей кровати, уткнувшись лицом в подушку. Тоширо сначала показалось, будто она спит, но тут девушка подняла голову. Тоширо вздрогнул: ее взгляд блуждал по комнате, силясь сфокусироваться на нем. Это получилось далеко не сразу, но наконец Карин увидела того, кто пришел. - Аааа, это ты… - девушка с явным трудом села на кровати. - Юзу просила передать, - протянул ей кружку капитан. – Чтобы ты не простыла. На лице Карин появилась кривоватая ухмылка. - Сейчас меня это волнует меньше всего. - Да, действительно, - пробормотал капитан, садясь рядом с Куросаки. Он сидел рядом с девушкой, пока она пила чай. Оба молчали, слушая, как за окном бушует стихия. Темную комнату изредка освещала вспышка молнии, и, когда она освещала лицо девушки, Тоширо казалось, что кто-то высосал из девушки жизнь: она выглядела неестественно бледной, уставшей, и, как ни странно, невероятно красивой. Что-то в ней неуловимо изменилось за эти десять минут, которые они не виделись: кожа была бледнее, волосы темнее, а глаза лихорадочно блестели на остававшемся спокойным лице. Однако Хитцугая списал все эти метаморфозы на игру воображения и отсутствие источника света. Он молча продолжал наблюдать за девушкой, затем, задумавшись о том, что же могло случиться с девушкой, перевел взгляд на стену. Его размышления прервал голос Карин: - Намикава, - тихо произнесла она. Капитан даже вздрогнул от неожиданности. - Что-что? – переспросил он. - Мне нужен Намикава, - повторила девушка, словно ни к кому конкретно не обращаясь. – Он знает что-то. Он же говорил перед отъездом про защиту, про блок… - затем она отдала кружку парню и обхватила голову руками. - Прости, я не понимаю, о чем ты, - ответил Хитцугая. – Привести к тебе кого-то? В памяти что-то зашевелилось. Парень припомнил их разговор по дороге домой, когда они возвращались от бабушки Хару. «А что за парень ходил к ней вместо тебя?» - спросил тогда Тоширо. «Она тебе и это рассказала? Намикава, мой одноклассник». - Это твой одноклассник, я прав? – спросил парень. – Мне привести его сейчас? Девушка молчала. - Карин! – уже громче позвал капитан. На этот раз она услышала его. - Прости, - тихо сказала она, не глядя Тоширо в глаза. – Просто мысли вслух. - Ничего, - ответил Хитцугая. – Тебе лучше? - Лучше, - кивнула девушка. – Намного лучше. «Врет», - подумал парень. «Врет, но не хочет меня беспокоить». - Спасибо тебе, - продолжила девушка, - ты спас жизнь мне и моим друзьям. - Перестань, - поморщился парень. – Я чуть было не позволил тебе умереть. - Ты идиот? – удивленно вскинула брови девушка. – Насколько я помню, ты спас моих друзей от пустых, пока я возилась с удостоверением, а потом… - Карин замялась, - случилось ЭТО. Я пыталась стать шинигами еще раз, но все, что я помню – это жгучая боль, - Карин дотронулась до живота и поморщилась, - и все, тут я вырубилась. Раз я жива, значит, ты спас меня от пустых и отнес меня к Урахаре или к Иноуэ, я правильно понимаю? - Да, к Урахаре, - вздохнул парень. – Ты потеряла сознание, я отвлекся, пропустил удар и отлетел к скамейкам. Все пустые направились к тебе, а я не мог им помешать, потому что… - тут капитан запнулся – потому что мое хаори запуталось в обломках скамеек, и это меня задержало, - с трудом выдавил он. - Но ты же успел, так? – слабо улыбнулась Карин. Она взяла ладонь капитана в свои руки. – Я сижу здесь только благодаря тебе, Тоширо. И только не говори мне, что ты себя в чем-то винишь. - Нет, но… - Это все равно бы случилось, - продолжала девушка, - и мне просто повезло, что ты был рядом. Разве я не права? - Наверное, права, - вздохнул Тоширо. - Ну вот. Так что спасибо еще раз. - Не за что. Так они сидели в полной тишине еще полчаса, слушая, как капли дождя стучат по крыше. Все это время Карин держала капитана за руку, снова задумавшись о чем-то своем. Тоширо краем глаза наблюдал за ней, не зная, сказать ли ему что-нибудь или лучше молчать. Она всего лишь за минуту облегчила груз на его душе, который до этого казался невероятно тяжелым – после ее слов стало действительно легче. «Поддержи ее, ей тоже тяжело!» - велел себе капитан. Но нужные слова не находились. Может, оно и к лучшему: казалось, Куросаки вообще забыла, что кроме нее в комнате есть кто-то еще. Ну, а раз так, то свою миссию в этой комнате Хитцугая выполнил: Карин в порядке, что удивительно, учитывая события этого длинного, поистине бесконечного дня. Глядя на нее, Хитцугая пообещал себе, что больше никогда не подвергнет ее жизнь опасности. - Карин, я, наверное, пойду… - Хитцугая высвободил руку из ладоней девушки. – Мне еще надо… - Не смей! – голос Карин прозвучал резко, и в нем Тоширо расслышал истерические нотки. Девушка с неожиданной силой вцепилась в руку парня, больно впиваясь в нее ногтями. Ее взгляд на мгновение показался Хитцугае безумным, но только на мгновение: он быстро понял, что это все та же Карин. Только хваленая выдержка на этот раз ей изменила. - Почему я не смогла стать шинигами? – со злостью спросила она. – Что со мной произошло? Тоширо молчал. - Ответь мне! – крикнула девушка. Она схватила его за плечи и начала трясти, словно надеялась таким образом вытрясти из него ответ. – Не смей молчать! - Откуда мне знать? – грубо ответил Тоширо, резко встав с кровати. – Я не знаю. - Паника и страх в глазах Куросаки смутила его не меньше, чем Йоруичи без одежды. – Я правда не знаю, с чего ты взяла, что у меня есть ответы на все вопросы? - повторил он, тоже со злостью. «Да не смотри ты на меня так испуганно!» - хотел крикнуть он, но сдержался. Она и так многое сегодня пережила. Нужно быть мягче. – И Урахара не знает. Он сказал, что обязательно все выяснит, так что не волнуйся, - добавил он уже спокойнее и, чтобы хоть как-то сгладить неловкость, неловко похлопал девушку по плечу. Карин молча смотрела на него. Затем, также молча, легла на кровать и отвернулась к стене. - Ну, я пойду тогда. – Ответа не было. Хитцугая быстро спустился по лестнице и, не остановившись, когда его окликнула Юзу, выбежал на улицу, напрасно надеясь, что бушующая стихия поможет избавиться от чувства стыда, презрения и ненависти к самому себе. Но эти чувства сжигали его изнутри, пожар внутри было не затушить даже самому сильному дождю, а в голове, прогнав все мысли, осталось лишь одно слово: «ТРУС!»