Лишенный счастья

Очнулся, продрогнув насквозь. Вроде и не чувствуется, что температура ниже допустимой, но нос не обманешь. Шмыгает противно. А лицо горит. Как пить дать, заболею. Кое-как разлепил глазки, не намеренные открываться, но принуждаемые к этому. Осоловело обвел ими новое окружение неудачника. То бишь, меня. Кто же тут еще осчастливлен новым витком не слишком приятных событий? Замечательно. Всю жизнь мечтал жить в курятнике. По крайней мере, местечко, в котором сейчас нахожусь, больше всего напоминает птичник. Тяжело нависающий пыльной взвесью мрак, безжалостно разрезаемый тонкими лучиками из узких щелей в дощатых стенах. Грязь, заметная даже при столь скудном освещении. Какие-то нагромождения вещей. Наверняка из тех, что рука не поднимается выкинуть, но все равно без надобности валяющихся там, куда заныкали. В системе ценностей аборигенов, я, похоже, значусь коротко и незамысловато: «мусор». Ладно, не будем о грустном. Подумаем о другом. Почему я считаю этот сарай курятником, а не, к примеру, складом? Пара шестков из бревен напоминают жердочки для чересчур крупных наседок. На них закреплены визгливо возмущающиеся железные цепи. С изрядной долей ржавчины, о которой охотно поведали режущие ухо скрипы. Узнал об обновках – оковах и ошейнике легко, всего-то надо было неловко дернуться в попытке размять тело. Как только почувствовал холодные объятия принудительно нацепленных аксессуаров, сразу дошло, насколько влип. Местонахождение мое – неизвестно, намерения местных жителей относительно меня тоже неясны. Даже туманно вообразить не могу, что они собираются с моей тушкой делать. Ладно, хоть снова память не потерял, и то хорошо. А то ведь опять по голове приложили крепким кулаком. Блин, за всю жизнь столько не мутузили! Выбраться бы отсюда, и то радость. Погремев железными ограничителями движений, понял, что шансы сбежать невелики. Закрепили их явно не для моего удобства. Даже встать нельзя, не вывернув суставы рук, где уж тут думать об освобождении! Смирившись с незавидным положением, уселся попой обратно на пол. Какое-то тряпье служило мне кроватью, стулом и еще бог знает чем. Хм, а ведь меня хоть немного, но берегут. Одели в какой-то старый полушубок. Неудобный, жесткий, но теплый. Под ним шерстяной, по ощущениям, балахон, надетый поверх той женской ночнушки. На ногах столь же крупные, как и мой незамысловатый гардероб, на три размера больше нужного, подобия кирзачей из твердой кожи. По ширине обмундирование с телом не совпадает, но греет. Про горло открытое только забыли. Вот и получат теперь сопливого пленника. Интересно, сейчас утро или вечер? Столько дней мимо пролетело. Даже примерно не представляю, какое сегодня число. Маша, друзья и знакомые с ума, наверно, сходят от тревоги. Предпочитаю думать так. Верить в то, что Макс и Маша спаслись. Раз уж не знаю наверняка, понадеюсь на благосклонность небес. Посидев задумчивости около получаса, понял, что если что-нибудь не предприму – околею. Откроют хозяева свой холодильник импровизированный и найдут свежее мясо. На собственную разделку я бы в жизни не подписался. Поэтому постарался избежать подобного развития событий. Принялся делать зарядку, насколько оковы позволили. Размяв косточки и попутно содрав кожу на запястьях и горле, утихомирился. От нечего делать постарался разглядеть что там, за пологом темноты. И, кажется, спустя минут десять непрестанного гипнотизирования сильно затененного угла напротив, разглядел некие очертания. Напоминает силуэт лежащего человека. Думаю, это манекен, чучело какое-нибудь или просто занятная груда предметов. Труп бы вонял. А тут свежестью морозной пахнет, как в рекламе. Принюхался еще. Вообще-то нет. Не морозной. Воздух как после грозы, ароматы чистых листочков и травы… откуда!? Вроде к лучшему все, но у меня от нехорошего предчувствия заныло сердце. В груди поселилось беспокойство и ерзало, переворачиваясь, не находя себе места. Что же там? Пока маялся от собственной мнительности, почти бесшумно раскрылась дверь. В ней вольготно разместилась фигура с четко очерченными на фоне светлого зимнего дня контурами. - Очухался, серебрянка? Жалобно звякает цепь. Поднимаю прежде опущенную голову. Хотел шейный отдел расслабить немного. - Что это еще за прозвище? – Скептически подмечаю связь между цветом волос и данным мне имечком. - А это не прозвище, это твой вид! – Со злорадством сообщает рыжеватый паренек. А ведь он мне понравился в нашу первую встречу. - Слушай, я не знаю, кто у вас тут водится. Не знаю, чем вы отличаетесь. Почему враждуете. Да, мне это и неважно. – Обреченным голосом начал, а закончил совсем больным. - Я просто хотел добраться уже до цивилизации, найти своих друзей и с чистой совестью забыть о вас. Во время пространного вещания Маркус, а это был он, вглядывался в лицо своего заключенного. Будто хотел вычислить малейшую фальшь в заостренных черточках. А потом разглядывал уже явно от нечего делать. Я физически чувствовал напор праздного любопытства. Да, я в курсе, что жутко похудел. Наверно, одни ребра торчат. И да, мне безумно идут нацепленные ими железки. Еще бы! Настоящий узник! Бледный, тощий и несчастный. Но это же не повод пялиться? Невежливо. Неприятно. Мне нисколько не импонирует такое внимание с его стороны. - Допустим, ты правду сказал. И ничего плохого ты никому не сделаешь, так? Вторая часть фразы меня убила. Было бы смешно, если бы не было так грустно. Глядя на полуобморочного дрыща перед собой, он еще сомневается? Снова взгляд-сверло, заставляющий поежиться. Я только кивнул, подтверждая свою безобидность. Маркус подумал-подумал. Постоял, нелепо поворачивая голову и почесываясь. Не подозревал, думаю, о том, что строит уморительно смешные рожицы, включая мыслительный процесс. Мне их прекрасно видно, когда он в профиль поворачивается. Правда, ожидая важного решения, я не мог себе позволить даже хмыка вслух. Но меня ждало разочарование. Он не стал брать на себя ответственность за мою жизнь. - Посиди тут до вечера. – Помялся тюремщик, откладывая выбор между казнью и помилованием. – Ид вернется с охоты, разберемся. И сбежал. Замечательно! Все просто замечательно. В одиночку принять решение он не сумел, а мне отдуваться. На кону стояло мое здоровье, а теперь оно благополучно слито даже без разговоров по душам. И что делать прикажете? Держат в холоде, да голоде. Эх, жизнь моя жестянка! Хорошо, что не в болоте… Заснуть я бы не смог, но подремывал время от времени. Надо же как-то притупить чувства, чтобы не сильно мучиться из-за неутоленных потребностей. Смотрю в одну точку, на виднеющийся из-под хлама кусочек земли. А веки смежаются, потом резко поднимаются и снова тихонечко опускаются вниз. Черепушка со всем содержимым тяжелеет и резко опрокидывается вперед, тут же болванчиком возвращаясь в исходную позицию. Через некоторое время, недовольно сопя, помотал головой. Подумав, еще и шеей покрутил. Быстро сжал-разжал подвластные мышцы, прогоняя сон. Надоело под влиянием Морфея дергаться. Ни поспать нормально, ни бодрствовать не получалось. Ой, кажется, зря я организм разбудил. Жутко захотелось в туалет, а как тут сходишь? Сжал бедра, в попытке прогнать тянущее ощущение в мочевом пузыре. Не помогает! Вот, блин-оладушек! - Эй! Маркус! – Заорал в надежде на скорый отклик. – Ма-а-арк! Но никто мне не ответил. И что теперь делать? Писаться в штаны? У меня такое, дай бог памяти, годика в три последний раз было. Не хочу я! Попытки вывернуть руки поближе к зоне ширинке прошли безуспешно. Ну, что ты будешь делать, а? Впрочем, долго ли, коротко ли… нашел, как справиться с выпавшей на мою долю трудностью. Сзади меня, жестко закрепленного кандалами и цепями к шестку, нашлась-нащупалась реечка поперек досок забитая. Нереально извиваясь, я долго терся верхним краем холщовых штанов о её край и смог-таки приспустить волокнистую помеху. Без заноз и ссадин на попе не обошлось, но красота момента требует жертв. Я это сделал! Во как! Хотя настроение портило понимание, как все это выглядело бы для стороннего наблюдателя. Комедийные шоу с удовольствием включили бы в свою программку сценку, в которой дрыгается как припадочный некий субъект, пытаясь не намочить одежду и ветошь под собой. Хорошо, что не было свидетелей моего позора. И еще один момент. Все, конечно, здорово. Получилось выполнить задумку. Даже без брызг обошлось. С облегчением, Андрей. Но как обратно натянуть вещичку? Недолго изобретал способ одеться без рук. От насущной проблемы отвлек шорох. Я замер, прислушиваясь, стараясь даже громко не дышать. Шебуршание стало громче. Только крыс мне не хватало… Так и стоял трагикомической статуей в собственную честь. Оставался неподвижным, не решаясь опуститься на привычные мягкому месту тряпочки. Согнувшись в три погибели. Фактически, буквой зю. Вроде тихо. Стал помаленьку возобновлять попытки задвинуть штаны обратно на пятую точку. Но не получается, хоть ты тресни. Пару раз, повиснув на цепях, опирался на одни только колени. Отдыхал. А потом в глазах резко забегали-замельтешили черные точки. Показалось, что земля расходится под ногами, мягко прогибаясь. Вот черт! Сначала почудилось, что накликал то самое болотце, в котором не хотелось бы мне быть на пару с известным советским водяным. Но потом разглядел черные крупные спины. Волосы зашевелились и аккуратненько встали дыбом от такого зрелища. Тоже боялись звуками указать направление остреньким зубастым мордашкам. Это я попал! Первой промелькнула мысль немедленно заорать от ужаса. Однако инстинкт самосохранения подсказывал не дергаться. Ну, почему опять со мной какая-то несусветная хрень происходит!? Сильно-сильно зажмуриваю глаза и нахожу в неудобной, но относительно безопасной (сапоги крепкие, авось, не укусят) позе плюс. В ней можно закрепиться, если просунуть верхнюю часть тела через перекладину-шесток. Сгорбленная спина не красит, мышцы будут ныть, но это лучше, чем близость гигантских крыс. Отгрызут еще чего-нибудь. Время буквально замерло. Так что не в курсе, сколько находился в таком положении. От богатых внутренних ощущений – различных оттенков чувств паники и страха, вообще все забыл. Так, незаметно для себя вышел на дорогу сна. Сие откровение снизошло на меня, внезапно проснувшегося в простеньком убранстве родной избы-пятистенки. Ну, надо же, помиловали! Вот зачем все эти проверки на прочность? От них мой характер портится. Не умел никогда язвить, а тут как понесло. Про себя над всем издеваюсь. Видимо, правду говорят, что смех – лучшее лекарство от стресса. У меня ситуаций, психологическое напряжение нагнетающих, хоть завались. Вот и тянет на сатиру, да сарказм. А рядом с близкими я никогда так не делал. Когда уже домой доберусь? Так соскучился по всем. По бабушке, друзьям и Машке, … жаль, дед-таежник умер года два назад. Было бы здорово, останься он жив после той встречи с медведем-шатуном. Снова бы к нему ездил на все лето. И никаких родителей не надо. Маму с папой я не признаю. Уважаю трудоголиков за профессионализм, но привязанности к ним не испытываю. Кстати, странно, что мутировавшие грызуны вскарабкаться не попытались. У них же лапки вроде цепкие? Знаю, что не взбирались, потому что тело мое в целости и сохранности. Может, они мне померещились? Нет. Думаю, нет. Иначе можно смело записываться к психотерапевту на прием. Налицо симптомы заболевания психозом или шизофренией. Галлюцинации, если проще выразиться. За последние сутки столько всего странного и необъяснимого приключилось, сколько за всю жизнь не видел, не слышал, не ощущал. Животные ладно. Ну их, этих зверюшек. В горах климат другой, может потому они такие большие. А вот Черный альпинист и встреченные позже призраки – это да, вызывает много вопросов. Но о горном страннике часто говорят, многие его видели, но все в своем уме. Фантазеры мы, считаю. Возможно о «поглотителях душ» тоже что-то известно? Появилась новая тема для будущего разговора с Марком. С Идом же беседовать невозможно. Не отвечает. О ледяном колодце даже думать не буду. Очевидцев моего падения нет. Субъективные картинки и ощущения сознания не помогут выяснить истину. Тем более что после падения я умудрился очнуться в незнакомом месте, в непривычной одежде среди неизвестных. Такое ощущение, что жил некоторое время беспамятным. Будто сам собой не управлял. Вот в этом разобраться не мешало бы. Но есть ли шанс найти людей, знавших меня в то темное время? - О чем задумался, серебрянка? – Чертов Маркус! Из-за него душа чуть в пятки не ушла. Надо прекращать глубокие раздумья, иначе однажды не замечу, как меня на тот свет отправят. - Все в порядке. – Немного успокоившись, решил налаживать хорошие отношения с хозяевами теплого жилища. - Раз так… - Я уже успел обрадоваться компании адекватного человека, но зря. – Вали! Сготовь, чего-нибудь пожрать! Наорал прямо в ухо. Ну, не скотина ли? Блин, это не я. Разве прежде обзывал людей? Нет, но с кем поведешься, от того и наберешься… гадости. Сам себе противен, ей-богу. Надеюсь, это всего лишь самозащита. Не умею скандалить вслух, а ругаться про себя мне тоже не по душе. Спорить с грубияном – себе дороже, поэтому я поплелся выполнять приказ. Надо же как-то возместить лесным братцам хлопоты по моему оживлению. Шлепая босыми ногами к добротному деревянному столу с лавкой, отметил отсутствие насморка. Сон помог справиться с болезнью. Какой легкий и приятный способ борьбы с недугом. Стоп. В каком виде меня нашли? От осознания стыд легким розовым флером разукрасил щеки. Хорошо, что стою спиной к Марку. Совсем не хочется, чтобы он лицезрел мои метания. Так, Андрей, соберись! Под пристальным взором, ощущаемым в районе затылка, заглянул в уже знакомую мне емкость из цельного пенька. Передернулся от бросившегося в глаза отражения. Не стоило и опасаться, что кровь прильет к лицу. С моим неизменно бледным обликом можно в комнате страха привидением подрабатывать. Что-то не густо. Кроме ведра с прозрачной жидкостью не вижу ингредиентов для приготовления какой-либо пищи. - Кхм. Из чего варить? – Обернулся к бдительному надзирателю. Тот, ни слова не говоря, вышел в сени. Но не успел я посчитать его обращение самодурством и забить на поручение, как Маркус вернулся с огромным окороком. Не иначе бизона завалили. Это еще минимум того, что мог я предположить, глядя на впечатляющие размеры принесенного куска сырого мяса. - Бульон варить или есть что к супу? – Мой вопрошающий взгляд натолкнулся на непроницаемое выражение необычных красных глаз. Парень снова вышел за дверь, но уже надолго. Я успел уютно устроиться на лавке. С собой притащил зеленые клубни неопределенной формы. Эдакая помесь картошки с капустой. Надеюсь, на вкус так же, не хотелось бы экспериментировать с неизвестными продуктами. Первым делом, растопил печурку. А пока нагревалась вода, приложил усилия, чтобы порезать жесткое коричневатого окраса мясо охотничьим ножом с зазубринами. Другого не было. Но этот ничего такой ножик, крупный. Тесак – мечта маньяка. Справившись с этой задачей, хотел было опустить сочащиеся кровью кусочки в кипящую воду. - Сначала траву. – Подсказал пристально наблюдающий за моими действиями Марк. - Какую траву? – Я бы спросил, не ту ли, которой он накурился, но воспитание не позволяло. - Клубни эти. Хотел заикнуться о том, что мясо варят первым, а не какую-то там «траву». А потом передумал. Мне-то какая разница? Если что, сам будет недоваренным питаться. А я мясо поджарю и подкреплюсь отдельно. Сготовив нехитрое первое блюдо, попробовал и поразился впечатляющему вкусу синеватого варева. Клубни в ходе готовки потеряли свой исконный зеленый цвет. - Вкусно. – Шокировано выдохнул я круглыми глазами глядя на сотрапезника. - Неплохо. – Буркнул тот. – Но могло быть и лучше! Недовольная зараза. Мог бы просто похвалить. После неожиданно сытного завтрака, я захотел узнать, откуда они берут овощи-хамелеоны. Рожица Марка тут же претерпела изменения. С довольной внезапно сменилась на насмешливую и предвкушающую. Мне это все, ой, как не нравится. - Пошли, покажу «огород». С этими словами он вывел меня на улицу, терпеливо дождавшись, пока найду, что одеть. Мы обогнули немаленький бревенчатый дом, почерневший от старости, и… я встал, как вкопанный перед знакомым изнутри сарайчиком. Других пристроек поблизости не было, значит, это он и есть. Маркус отпер дверь и приглашающе её распахнул. В темноту я шагнул один. Меня еще в спину подтолкнули. - Осмотрись хорошенько – Сладко пропел рыжий бес. Хотел спросить его, а как же свет и сопровождение? Но за спиной лязгнул засов. Меня закрыли. Опять будем ждать, пока Ид вернется? Или Марк откроет, как только усну? Или начинать возмущаться и повышать голос? Глубоко вдохнул, готовясь вволю поорать. Но не тут то было. Задребезжал невидимый наружный механизм и с четырехугольной остроконечной крыши стали медленно разъезжаться боковые плоскости. Грани удерживались несколькими крючьями, закрепленными на тонких железных рейках. Зачем рычаг выводить на внешнюю сторону, непонятно, но конструкция интересная. Вот только для чего она? Чтобы осветить помещение? Слишком затратно. Это сколько же сил потребовалось Маркусу, чтобы открыть мне доступ к обозрению затянутого кучевыми облаками неба? Я все ждал, когда Марк зайдет ко мне и покажет, откуда клубни выкатывать. А потом решил найти погребок сам. Ну не хранят же они овощи прямо тут! Горы барахла гармонично располагались около стен. Миленько так. Художественный беспорядок. Глаза разбегались, хотелось осмотреть все. Но против собственной воли, я подошел к противоположной от двери стене. Там где шестки и цепи с кандалами. Хотелось удостовериться, что черного окраса животинки мне только почудились. Преодолевая вполне обоснованные опасения, пошарил ногой среди ветоши. Пылища на радостях дымкой поднялось над моим полем деятельности. Апчхи! А это что? Глаза заслезились из-за разгулявшихся крупинок, но я успел увидеть обглоданную тушку одного из напугавших меня прежде созданий. - Иди сюда. – С недовольством позвал Марк, снова незамеченным пробравшись в одно со мной помещение. Огибая вставшую на пути полуразвалившуюся мебель, с размочаленной в труху обивкой из серо-бур-малиновой шкуры, я покосился на приоткрытый Марком подпол. Хоть убейте, туда я первым не полезу! Опять закроет от нечего делать. Но кто ж меня спрашивал? Я чуть шею себе не сломал, пока спускался по крутой узкой лесенке. Внизу ждала маленькая освещенная площадка, но если отойти от центра, то поглотит тьма. Плотная, непроницаемая, почти осязаемая на ощупь. Как и подозревал, мой нехороший гид, убедившись, что «долетел» я нормально, спускаться вслед за мной не спешил. Велел искать что-нибудь светлое и закрыл, оставив одного в обступивших вплотную тенях. Поневоле сглотнул. Чувства обострились. Перед глазами бегали какие-то сверкающие мушки и линии на черном фоне. Возникло ощущение, что сейчас меня сожрет какой-нибудь подземный монстр. Стало жалко себя, хотелось сжаться в комочек, стараясь стать как можно меньше. Желательно где-нибудь в уголке, но искать его во враждебно разглядывающей пустыми глазницами темноте я бы не решился. До клаустрофобии недолго осталось. Растворяясь в этом бесконечном пространстве, лишенном солнечных лучей, я надеялся, что Марк одумается и откроет люк. Потом решил бороться с собой. Я же не трус какой-нибудь. Успокоив, насколько мог, сильно бухающее сердце, открыл глаза. Повернулся вокруг своей оси и заметил очень тусклое свечение. На него и шел, как путник в пустыне, которому сказали в какую сторону идти до колодца. А когда дошел, то несколько минут в прострации разглядывал буйные заросли травы. На самом деле травы, потому что побеги были как клубни, нанизанные на единый стержень. Они теснились на маленьком кусочке серой почвы (?), из которой исходил мягкий свет. Боже! Чуть не переломав ноги, бросился бежать прочь от увиденного и растянулся на неровностях земляного пола. Меня стошнило, но совсем чуть-чуть. Хотя я был бы счастлив, если бы освободил свой желудок от… от всего, что там было. Даже несмотря на то, что я, скорее всего, давно ничего… не ел… сам. Значит, меня кормили этим!? Вот из-за этой мысли меня полноценно вырвало. Дело в том, что клубни-то не простые, в качестве перегноя им служит потерявшая человеческий вид нимфа. Сказать, что мне было плохо, все равно, что ничего не сказать. Я рыдал как ребенок, избивая руками и ногами доступную поверхность. Бился головой, её хотелось вовсе проломить. Недостоин я жить, это же кощунство! Не хочу, не хочу, не хочу! Разве для этого я родился? Трупы себе подобных жрать? Ну, пусть производное, но ведь растение питает кровь и плоть! Напрямую! Обхватив руками голову, сидя на корточках, я качался с носка на пятку. А в голове била молотом по наковальне мысль, что я убийца. Нет, хуже. Позор рода человеческого. Когда дверь в подпол открыли, сам не понял, как оказался снаружи. На улице. Помню лишь отдельные эпизоды. Как столкнул Марка вниз и закрыл люк, как сквозь поднявшуюся вьюгу шел и шел, куда глаза глядят. Снегом занесло путь обратно. Вернуться я не мог, да и не хотел. Желаний вообще никаких не было. Кроме, разве что одного. Просто сдохнуть. Хотя нет! Лучше умереть в мучениях, испытывая боль на грани, чтобы забыть про угрызения совести хоть на смертном одре. Но я продолжал пробираться через сугробы, сам не знаю зачем. Может, оставалась надежда все забыть и простить себя. Не могу понять. Но такова человеческая природа. Мы готовы приспособиться ко всему. Но только не сейчас. Пока я не в силах скинуть с себя бремя ответственности за содеянное.