Проект "Энигма"

      Кроме официальной части Института Времени, куда имели доступ все хроноисторики, была и вторая, тайная, о которой не знали простые сотрудники, и доступ в которую давался только по специальным пропускам персоналу, называемому «наладчиками». По документам эта часть здания значилась технической, и огромный ее зал занимала пультовая. Мониторы отображали выходы всех активных кабин, но Дессы ни на одном экране не было.       — Что будем делать? — осторожно спросила Полина, останавливаясь в дверях. — Нужно ли предупредить персонал?       — О чём? — рассеянно отозвался Всеволод, глядя на горящие кнопки и значки на консоли пульта. — Пока никакой опасности нет.       — А если это повторится?       — Маловероятно, — он сел в кресло и вытянул ноги. — Иди, отдохни. Я понаблюдаю за поведением коридоров.       — Хочешь остаться один?       — Хочу подумать в тишине.       Полина усмехнулась и, не говоря ни слова, вышла, задев его подолом струящегося платья. Когда створки двери закрылись за ней, Всеволод включил ближний экран наблюдения, который немедленно разбился на несколько картинок, каждая из которых представляла собой исторический пейзаж — средневековая Франция, стоянка первобытных людей, античная Александрия. Он проверил записи в компьютере — все хронокоридоры использовались согласно плану, ни одного несанкционированного запуска. Возможно, дессианский коридор попал во временную аномалию, и сработал аварийный выброс хроноагента при полном его отсутствии. Такого еще не бывало, но ведь всё бывает когда-нибудь первый раз. А туман… Ну, допустим, остаточное явление от смещения временных потоков, частный вид хроноаномалии. Крокодил сдох — крокодил вернулся назад во времени, когда был еще жив. Смещение длиной до двух суток являлось предельной погрешностью для перемещений в собственном времени, и сам он пользовался им для того, чтобы успевать на дни рождения тестя с тещей и на годовщины собственной свадьбы, беззастенчиво используя служебное положение.       — Но крокодил-то не ожил, — напомнил он сам себе. — Он остался дохлым, хотя и шевелился. И Крыс был формально мёртв в больнице, если бы не аппараты. И тоже исчез, стало быть, каким-то образом зашевелился. Закон парного случая?       У него на руке пиликнул коммлинк.       — Сева? — услышал он голос жены. — Ты будешь к ужину?       — Нет, — вздохнул он. — Я тут в местной командировке ненадолго, буду поздно. Что-то случилось?       — Ничего особенного, — беззаботно сказала Элла. — Просто я тоже отлучусь на несколько часов, меня попросили проконсультировать одного человека по моей специальности. Ты знаешь, обнаружена странная разновидность живой туманности, и причем ты ни за что не угадаешь, где…       — Вернешься детей уложить? — перебил ее Всеволод.       — Они у бабушки со вчерашнего дня, — вздохнула Элла. — Мы с тобой месяц свободные и холостые.       Он выругал себя за рассеянность. Правда, детей собирала к бабушке Элла, он тогда торчал на орбите Плутона, разбираясь с конфискатом, изъятым у ретивого ботаника, тащившего на Землю плюющиеся клеем лианы под видом туй, но мог бы и вспомнить.       — У меня на этот месяц большие планы, — многозначительно понизив голос, сказал он жене. — Не задерживайся на своей консультации.       Элла засмеялась и отключила связь. Всеволод еще немного посидел в пультовой, глядя на экран и раздумывая над странностями сегодняшнего дня, а потом протянул руку, чтобы его выключить, как вдруг экран ожил и показал еще один пейзаж — старый подвал с псевдоклассическими колоннами.       — Несанкционированная активация хронокоридора, — сказал металлический голос. — Земля, двадцатый век, Москва.       — Повтори?       — Несанкционированная активация, — начал повторять свое сообщение голос, но Всеволод его не слушал, глядя на то, как к машине приближается ребёнок с пустыми бутылками в авоське.       Насколько он знал, воспользоваться тайм-выходом могли только люди, биологические параметры которых были внесены в базу данных для доступа. Любой другой человек или даже неразумное существо, каким-то чудом набредшее на стоянку машины времени, никаким образом не могли бы её запустить или даже обнаружить. Случаи несанкционированных запусков бывали в истории хронопутешествий, но, как правило, производились они теми же самыми людьми, у которых и так было право их использования, просто диктовались личными или срочными задачами. Это не только не поощрялось, но было даже наказуемо, хроноагентов лишали права на перемещения, отстраняли от работы, и на его памяти была пара случаев судебных разбирательств. Но запуск кабины человеком, которого вообще не было в базе, был из ряда вон выходящим случаем. Ребёнок на экране об этом не знал, он спокойно вошел в кабину и закрыл за собой дверь. Следуя указаниям голосового инструктора, он встал в круг и взялся за поручни. За его действиями Всеволод наблюдал с всё более возрастающим удивлением — машина послушно приняла его параметры и настроилась на переброску.       — Однако, — пробормотал Всеволод, поднимаясь. — Что ты за электроник?       Мальчик нажал на кнопку и хронокоридор вошел в активную фазу. Десса, Земля… Закон парного случая снова подтверждался.       Очистить коридоры Института времени возле выхода было нетрудно — кроме Вертера сегодня там никого не было. Опасность представляли только те историки, которые находились в хронорейсах и могли вернуться в любой момент, поэтому Всеволод, чертыхаясь, натянул на себя античную хламиду и сандалии — незачем отклоняться от легенды, по которой он штатный исследователь древнеримской истории. Ему удалось отвлечь нескольких «коллег», попавшихся ему на пути, и направить их на выход, параллельно дав инструкции Вертеру перехватить пассажира из двадцатого века, снять показания и отправить обратно. Сообщать Полине о том, что случилось, он не стал.       Мальчик вел себя несколько растерянно, но напуган не был. Даже когда Вертер обнаружил его и загнал в тест-кабину, он возмущенно перенес процедуру идентификации и проявлял куда больший интерес к тому, что находится за стенами кабины, чем к собственной судьбе. Если учесть, что ребёнок понятия не имел, куда попал и с кем имеет дело, поведение его было очень странным.       Биологические параметры «зайца» ничем не отклонялись от среднестатистических показателей человеческого подростка, это был здоровый, обычный мальчик, энцефалограмма не показала никаких особенностей в работе мозга, глубокое сканирование не выявило никаких имплантов, способных обмануть технику. Но факт оставался фактом — мальчик Коля справился с машиной времени при полном отсутствии его данных в базе доступа.       Ругая себя за тупость, Всеволод набрал номер своего друга Валерки Басова.       — Почему машина его пропустила? — спросил он, кратко изложив суть вопроса. — Скажи первое, что в голову пришло. У меня что-то как назло никаких вариантов.       — Генетическая идентичность кому-то из взрослых действующих сотрудников, — подумав, ответил Валерка. — Либо ребенок, либо клон, либо что-то третье.       — Спасибо, — машинально сказал Всеволод.       Мальчик за стеклом кабины показался ему на секунду знакомым.       — Вертер, возьми у него анализ на ДНК, — приказал Всеволод роботу по скрытому коммуникатору. — Данные в базу не вносить, переправить сразу мне.       Через минуту коммлинк звякнул приёмом данных. Всеволод запустил процесс распознавания и подбора аналогов в базе данных сотрудников, посмотрел на результат и вытер лоб рукой.       — Герасимов, — тихо сказал он. — Только этого мне не хватало.