Проект "Энигма"

      — Как это понимать? Ты же...       — Искусственная, — одними губами усмехнулась Полина. — Спасибо, что напомнил, Эдик. Тем не менее, у меня были братья и сестры. Алиса — одна из них. Прости.       Всеволод прикрыл лицо рукой.       — Доволен? — раздраженно сказал Селезнёв, взяв расстроенную Полину за руку. — Тебе обязательно надо при всех это тащить наружу? Ну, давай и я скажу, если тебе легче будет. У нас с Киркой бесплодный брак. Ни я, ни она не способны иметь детей, спасибо солнечной буре, а там, на корабле Глана, их ведь сотня погибла, и были совсем малыши. Новорождённые. И никто их не считал, даже ты. Одним больше, одним меньше — никто не заметил. А у меня — дочь. Кира, правда, не смогла, а мне нормально. Она даже лучше родной. Я её вырастил, она мой ребёнок. Только мой, больше ничей. Ясно?       — Ясно, — Всеволод сдержанно кивнул. — Девочка, с которой ничего не случается. Понятно почему. Я только не понял, как вам до сих пор удавалось это скрывать. Ведь первое медицинское обследование выявило бы отклонение.       — Не выявило оно ничего, — устало ответила Полина. — Глан после меня не делал ошибок. Первый блин комом, как говорится. Остальные были совершенны.       Всеволод потер лоб, стараясь уложить в голове сказанное, Ким потрясённо молчал, и только Норн вдруг тихонько засмеялся.       — Сёстры, — сказал он. — У вас глаза похожи, и эмополе родственное. Семья — всегда хорошо, пусть даже такая маленькая.       Полина с благодарностью пожала ему запястье.       — Это не отменяет факта, что так делать нельзя, — жёстко сказал Всеволод. — Я могу понять жалость к погибшим детям, но прерванная линия должна была оставаться прерванной. Запрещено использовать хронокоридоры в личных целях.       — Это ты мне говоришь? — вскинула голову Полина. — Ты забрал меня с Дессы, наплевав на все аномалии и последствия. Почему другим нельзя?       — Твои последствия были просчитаны и минимизированы, — возразил Всеволод. — Работал целый институт.       — Потому что последствия и были нужны, — поправила его Полина. — Называй уже вещи своими именами. А насчет того, что помочь хотел — я верю. Только это было не во-первых, а во-вторых.       — Что значит «последствия нужны»? — подозрительно спросил Ким. — Севка, о чем речь?       — Давай, Эдик, — Полина через силу улыбнулась. — Расскажи уже своим друзьям, зачем сто лет назад штурман Колотун прилетел на Дессу.       — Это государственная тайна, — Всеволод пожал плечами. — Об этом не орут на каждом углу встречным-поперечным.       — Вот спасибо за «встречных», — процедил Ким. — А я-то думал у нас тут сеанс групповой психотерапии.       Норн толкнул его в бок, заставляя молчать. Всеволод болезненно поморщился.       — Я не имел в виду вас.       — Эдик — правительственный хроноагент, — ответила за него Полина. — Мотается в прошлое и поправляет его во славу Галактического Союза ради светлого будущего разумных рас. А с Дессой вышла осечка, да, Эдик?       — Да, — спокойно ответил Всеволод. — Мы организовали на Дессе станцию времени глубоко в катакомбах, замаскировали, и стали искать способ спасти планету. Только Десса гибла при любом раскладе. Раз за разом, по различным причинам, что бы мы ни делали. Мы теряли то планету, то население, пока не выделили одну-единственную линию, которая должна была дать результат. Это было восемь лет назад по нашему времени и более ста лет назад по хронокоридору.       Всеволод сел на пол возле стены, его примеру последовали остальные, не желая терять время на поиск удобного кабинета для разговора. В институте по-прежнему было пусто и тихо, глянцевый пол отражал верхний свет и создавал иллюзию воды под ногами.       — Дессиане знали, что Глан обогнал свое время, но никто не знал, как ему это удалось. Десса была и есть довольно отсталая планета, хотя и с большим потенциалом. Правду знали только мы.       — Хочешь сказать, что всех своих детей Глан создавал с вашей помощью? — вдруг сообразил Селезнев. — И мою Алиску тоже?       — Глан знал, что Десса гибнет, — кивнул Всеволод. — Мы раскрыли ему карты, он был готов сотрудничать. И от детей он их предназначение никогда не скрывал. Нийя знает.       Полина прижала ладонь ко рту.       — Нийя? — с любопытством спросил Норн, взглянув на неё. — Красивое имя.       — Да, он говорил, — прошептала она. — Много раз. Повторял, что мы — надежда Дессы, только никогда не уточнял, что именно мы должны сделать.       — Он и сам не знал, этого ему никто не рассказывал. Правилами хронопользования запрещено раскрывать участникам линии местонахождение ключевой точки событий. Он мог только догадываться, что кто-то из его детей будет спасителем.       — И эта точка?       — Наступила тогда, когда биомассу можно было еще остановить. Но в тот момент кроме Нийи в живых не было ни одного ребёнка Глана, и её сил не хватило. В любой другой момент времени вмешательство в историю Дессы было фатальным. Короче, куда ни кинь, всюду клин. И проект предложили закрыть, как провальный.       — Но Десса существует, — подал голос Ким. — Она вполне мирная планета. Значит, удалось что-то придумать?       — Большого выбора не было, — усмехнулся Всеволод. — В ключевой точке рядом с Нийей были только земляне. Три человека. Виктор Климов, Степан Лебедев и…       — И ты, — сказала Нийя.       — О господи, — прошептал Селезнёв.       Всеволод не ответил, похлопал себя по карманам и вытащил небольшую коробку с электронными сигаретами — безвредными и успокаивающими. Он положил одну из них на пол, поместил над ней ладонь — и пластиковый тубус начал вращаться вокруг своей оси, сначала медленнее, потом быстрее, потом подпрыгнул в воздух и завис над полом. Всеволод убрал руку — тот упал вниз как ни в чем ни бывало.       — Это был последний шанс, — продолжил он. — Для Дессы — последний. Три человека против миллиона жизней и долгих веков истории целой цивилизации. Проект «Энигма».       — Ты поговорил с ними, и они согласились на скрещивание? — с надеждой предположил Ким.       Всеволод усмехнулся.       — Нет, я ни с кем не говорил. Собственно, вмешательству подверглись не мы сами, а наши генетические линии. Способности в данном случае ярче всего проявились не в первом поколении, а в четвертом. Им оставалось только принять решение в ключевой точке — присоединиться к Нийе в её деле или отстраниться. Другого выбора у них не было.       — А ты не находишь, что с точки зрения этики все это очень двусмысленно? — неприятным голосом заметил Селезнев. — Вы вмешались в личные истории людей, дали им способности, не спрашивая их согласия, и заставили сыграть в вашу игру с завязанными глазами. А если бы они знали, что их используют?       — Они не знали, — холодно сказал Всеволод.       — Это довольно подло.       — Я предпочитаю называть это даром судьбы, — Всеволод поднялся. — Иногда лучше не знать о том, что у тебя есть выбор, чтобы поступить правильно. Риска меньше. Для всех.       — В какое время произошло вмешательство? — спросил Норн, продолжая сидеть на полу. — В двадцатом веке? Мальчик ведь пришел оттуда? Он тоже участник вмешательства?       Всеволод кивнул.       — Первая генерация. Хронопетля иногда дает странные эффекты, сравнимые с осыпавшейся краской при столкновении предметов, подобное притягивается подобным. Но это не объясняет ни воскресших крокодилов, ни оживших пиратов, ни синий туман. И если у кого-то есть ещё версии, я охотно их выслушаю.       — Незачем тратить время, — сказал Ким. — Пираты в прошлом — не такой уж небывалый факт, без материальной базы они останутся там обычными уголовниками, ассимилируют с местным населением, если выживут. Гораздо важнее достать оттуда Алису. С её способностями она привлечет внимание, и твоя хронопетля затянется у нас удавкой на шее.       Норн вздрогнул и пристально посмотрел на Кима. Всеволод достал коммлинк, начиная набирать чей-то номер, но Норн взял у него из руки прибор и выключил.       — Подожди, — сказал он. — Высказались только четверо из пяти. Давай доведем дело до конца.       Всеволод удивленно посмотрел на Норна, потом перевел взгляд на Кима. Тот снова сел на пол и посмотрел снизу на Норна нечитаемым взглядом. Эмополе его полыхнуло агрессией, но Норна это не проняло.       — Говори, — приказал он Киму.