Семья

Предложение Яноша сходить в бар отдохнуть было встречено Эриком и Азазелем слегка недоуменно, однако противостоять сногсшибательному (иногда даже в прямом смысле!) напору Риптайда, который при этом еще и заговорщицки поигрывает бровями, многозначительно говоря «нам есть, что отметить», просто невозможно, а потому вот уже который час троица сидит за барной стойкой, опрокидывая в себя фиг знает какую — все давно сбились со счету — порцию алкоголя. Ураганный мутант оказался прав: мужчинам и вправду было что отметить. Начиная с убийства Шоу в далеком-предалеком прошлом, рождением у счастливых отцов детей, и заканчивая первым юбилеем, не так давно прошедшим у этих самых детей. — Пять лет — возраст серьезный, за него грех не выпить! — заплетающимся языком авторитетно заявляет Янош и вырубается, громко храпя. «Слабак», — одновременно думают Магнето и Азазель, чокаясь между собой и опрокидывая в себя выпивку. Однако заказывать себе еще они не решаются, опасаясь повторить судьбу павшего товарища, а потому, скидываясь и обчищая карманы того самого товарища, а что, все должно быть по-честному! , рассчитываются с барменом и, хватая Риптайда под локти, вразвалочку топают в сторону дома. Ноги еле держат бухих в ничто мутантов, думать о чем-то просто больно, а Янош все никак не хочет нормально держаться под руки, все время сползая, а потому просто волочится по траве, кое-как тащимый верными друзьями. Открывающаяся открывающей дверь Энджел картина повергает беднягу в тихий ужас. Игнорируя мутантов, сексуально подпирающих с двух сторон дверной косяк, девушка тут же кинулась к вывалянному в земле, храпящему мужчине и, героически вскинув его себе на спину, уволокла его на второй этаж. Эрик переглянулся с Азазелем, до глубины души тронутый таким пренебрежением, и икнул синхронно с демоном. Кое-как хватаясь за стены, оба мужчины прошли внутрь дома. Ноги сами привели Азазеля в комнату Курта, а в голове настойчиво билась мысль о том, что необходимо проверить как там спит дорогой сыночек. Который, как оказалось, и вовсе не спит. А тут попробуй поспи, когда кое-кто сносит все на своем пути, создавая такой грохот, что разбудит даже мертвого. — Папа? — Курт искренне не понимает, что произошло, и сонно сидит в кровати, щурясь на отца и потирая глаза. — Я здесь, — согласно кивает Азазель и подходит еще ближе. — Не спится? Курт не успевает ничего ответить, как его подхватывают на руки и телепортируются с ним в гостиную. Азазель падает на диван, прижимая к себе еще больше повергнутого в шок сына. Невероятный приступ нежности накрывает демона с головой, и тот начинает сюсюкаться с мальчиком, при этом целуя его. — Я так соскучился по тебе, сынок! — сердечно восклицает мутант. Курта почему-то подобное проявление любви скорее пугает, чем радует, а потому он изо всех сил пытается вырваться из цепких объятий отца, едва не задыхаясь от его перегара и мечтая о том, чтобы поскорее вернулась домой мама, которая так не кстати ушла сегодня на встречу с дядей Чарльзом. И когда папа все же немного отстраняется от его личика, бормоча что-то невразумительное, инстинкт самосохранения берет верх, и мальчик метко заряжает папе ногами куда-то в щеки. Азазель издает странный булькающий звук, а повиснувший у него на руках вниз головой Курт радостно и облегчённо произносит: — Мама! Рейвен стоит в дверях гостиной, непонимающе глядя на сию картину маслом. Ее глаз начинает нервно подергиваться, когда Азазель поднимает на нее голову и расплывается в широкой, добродушно-идиотской улыбке. Курт от греха подальше телепортируется с папиных рук рядом на диван, с интересом наблюдая за тем, что будет дальше. — Дорогая! — демон икает, встает на ноги, чуть не падает, и Мистик сразу становится все ясно. Глаз начинает дергаться сильнее, рука сжимается в кулак, а вокруг разрастается убийственная аура. И Азазель понимает, что пора делать ноги от разъяренной второй половинки. — Ты накидался, разбудил и напугал ребенка, — женщина скорее констатировала факт, чем спрашивала, подавляя сильнейшее желание пришибнуть демона чем-то особенно тяжелым. — А ну стоять, скотина! Не смей телепортироваться!!! — и оба взрослых упорхнули на крыльях любви и взаимопонимания из комнаты, оставляя сына недоуменно глядеть им вслед. Нечто подобное происходило и в соседней комнате. Эрик, у которого вдруг тоже взыграл отцовский инстинкт, мучил в своих медвежьих объятиях бедного Пьетро, который мысленно пообещал всему миру ложиться вовремя, а не допоздна смотреть комиксы. Ибо второй раз он подобную пытку не вынесет. — Папка! — сдавленно прохрипел мальчик, даже не пытаясь разомкнуть сильные ручонки мастера магнетизма. — Ты меня сейчас задушишь!!! — но Эрик не слышал сына, продолжая крепче прижимать его к себе и плакать от нахлынувших вдруг воспоминаний. — Кто-нибудь!!! — Пьетро не отчаивался. — Сос! Спасите!!! — и молитвы юного спидстера все же были услышаны. Спасение и Божья кара для бухого Магнето пришли в одном лице — холодном, непробиваемом алмазном лице Эммы Фрост, которая, влепив Эрику смачную затрещину, заставила того выпустить сына и, схватив за ухо, бесцеремонно потащила в комнату Леншерра, чтобы тот как следует проспался, прежде чем мучить своего ребенка. Пьетро жадно вдохнул воздух, провожая тетю Эмму благодарным взглядом, и вышел в гостиную, где увидел одиноко сидящего на диване Курта. Не говоря ни слова, мальчик забрался и сел рядом с другом, глядя на дверной проем и отдаленно слыша вой своего папки, которого разлучили с любимым сынишкой, и крики Мистик, все-таки догнавшей Азазеля. — Ваши отцы — идиоты! — чувственно произнесла вошедшая в комнату Энджел. Она подошла к сонным мальчикам, забирая их на руки и унося в свою комнату. Так, на всякий случай от греха подальше.