Горьковато-сладкий вкус победы

Кому нужно солнце, когда дождь полон жизни? Кому нужно небо?.. Я хочу впасть в забвение прямо здесь, в твоих объятиях. Ты — мое святилище… Кому нужно солнце, когда дождь полон жизни? Кому нужно небо, когда перед нами распахнута земля? Я хочу впасть в забвение прямо здесь, в твоих объятиях. Ты — мое святилище… Кому нужны улыбки, когда слезы полны любви? Кому нужен дом, когда звезды над головой? Я хочу быть прямо здесь, в твоем сердце. Ты — мое святилище… Кому нужен свет, когда в твоих глазах такая тьма?! Кому нужен сон, когда в небе звезды? Я хочу обвенчана прямо здесь, в твоей душе. Ты — мое святилище… И земля была ничтожной и пустой, И мгла скрывала лик земной… Неужели вся эта боль так необходима? Ты — мое святилище. Madonna; sanctuary

Произошло что-то странное. Я иду к главному зданию монастыря. Вижу белый дом, монаха, за которым я следую, знакомые горы и их белые вершины, деревья и зеленую траву рядом с песчаной тропинкой. Красивое чистое синее море, белый песчаный пляж??? Почему я здесь? Моя рука поднимается, чтобы почесать голову, но я останавливаюсь на полпути, когда замечаю пушистую лапу вместо руки. Голова поворачивается, чтобы рассмотреть невероятно волосатое тело. Хорошо, почему у меня вдруг появился хвост? Я недоверчиво качаю головой. У меня есть хвост! ХВОСТ! Когда я отрываюсь от осмотра себя, замечаю, что сижу на песчаном пляже, а вдалеке виднеется комфортабельный офис. В кабинете стоит Лорд Волан-де-Морт, и он — полная противоположность вежливости. Я просто смотрю на него, мое сердце замирает, а бабочки танцуют в животе. Теперь я знаю, почему частично здесь. Он как-то связан с этим. Хотя я не думаю, что маг знает о том, что случилось и что я прямо здесь. Мужчина стоит напротив стола, пристально глядя на дверь, очевидно, ожидая чего-то или кого-то. Я снова осматриваюсь вокруг. Нетрудно понять, что я на какой-то картине на стене. Знакомый пейзаж. Я использовала его тысячу раз, чтобы медитировать, и это всегда приносило мне много покоя и спокойствия. Но почему Темный Лорд наколдовал такую ​​картину? За подсознательным колдовством существует множество психологических теорий. Но все они сводятся к одному основному фактору: вы вызываете в воображении то, в чем остро нуждаетесь. Я кусаю губу. Одна часть меня отчаянно хочет, чтобы эти теории были правильными, но другая часть меня предупреждает — не вводи себя в заблуждение. Я знаю, что он не способен на любовь. Он родился под Амортенцией. Это не его вина, но… Я царапаю себя за ухо задней лапой, чтобы снять напряжение, которое я внезапно чувствую. Закрываю глаза. Все прошло, я снова их открываю и иду по тропинке к монастырю. Моя рука перед моим лицом, и я тщательно осматриваю ее. Человеческая кожа. Нет меха. Одежда. Нет хвоста. Да, я все еще я. Что это было? На секунду я подумала, что я собака, очень волосатая собака. Качаю головой, но где-то в глубине души что-то не дает мне покоя. Патронус. Нам нужно поговорить с Темным Лордом об этой новой собачьей одержимости. Собака олицетворяет меня, как змея является воплощением Тома Реддла? Поэтому я превратилась в животное на его картине? Не может быть! Это означает, что… Ни за что. Но он тоже был там. Я видела Лорда Волан-де-Морта в кабинете. Когда я была собакой на пляже. Это слишком странно. Монах открывает центральную дверь в бывшие покои Йоды, и я снова сосредотачиваю свое внимание на то, зачем пришла. Мне нужны ответы. Я вежливо киваю рыцарю, который сопровождал меня, и иду внутрь. Высокий мужчина с длинными светлыми волосами сидит в довольно удобном кресле, он поднимает взгляд от своей книги, когда я вхожу. — О, ты, должно быть, шутишь, — ворчит в моей голове Лорд Волан-де-Морт. — Кто-то сейчас повеселится! Я изогнула бровь от удовольствия. — Ну, это всегда можно устроить, — мысленно пробормотала я в ответ. Лорд Волан-де-Морт не отвечает. Джарет начинает говорить. — Гермиона, я рад тебя видеть. Йода сказал, что ты придешь. — Какая неожиданность, — не могу удержаться от насмешки. — Итак, Вы новый главный Рыцарь Молчания? В глубине моего сознания прозвучал тусклый голос Лиама Слоана, и я, отвлекаясь, снисходительно оглядываюсь на рыцаря. Он решил преобразить комнату, расставил немного мебели; я сижу на кожаном диване, положив ногу на ногу, и опираюсь левой рукой на спинку дивана. Это будет весело. Я с надеждой слежу за ним. Рыцарь остается молчаливым, его глаза осматривают меня сверху вниз. Я выгнула бровь, разве монахам можно смотреть на… — Думаешь, ты сможешь одурачить меня, Том? Хлопаю в ладоши. — Как ты проницателен, узнал своего бывшего ученика, которого «учил» в течение десятилетия. Хочешь печенье в качестве награды или ты больше любишь чай? — громкий холодный смех покидает мои губы. — Да, Гамлет, мне больно тебя разочаровывать, но Гермиона сейчас недоступна. — Я уверен, что ее внимание нужно в другом месте, — спокойно отвечает Джарет. — Я подожду, пока она вернется. — Она нескоро вернется. Я взял ответственность за нее и буду отвечать за нее, пока маленькая ведьма не научится слушать. Джарет смотрит на меня с жалостью, и это раздражает. Возможно, я подожду, пока не прибудет моя вторая личность, и посмотрю, какой ущерб двое из нас могут нанести этому отвратительному месту. Да, звучит очень весело. Я слышу разговор двух мужчин в Тибете, пока наблюдаю за морскими волнами, но почему-то это кажется неважным. Джарет сможет справиться сам. Я кружусь вокруг и смотрю в ту же комнату или кабинет, в которую смотрела раньше. Лорд Волан-де-Морт все еще стоит у стола, но он надменно скрестил руки на груди, а Слоан смотрит на маленькую девочку, которая стоит рядом с ним. — Джульетта, это Лорд Волан-де-Морт. Он хочет поговорить с тобой, — любезно говорит Слоан. Темный Лорд не любит детей, так что, черт возьми, здесь происходит? И, о Боже, я снова собака. — Что случилось с твоим лицом? — прямо спрашивает малышка. Я фыркнула от удивления. Маленькие дети, как правило, говорят самые глупые вещи. Тем не менее, здесь происходит что-то подозрительное. Мне лучше остаться и проверить это. В глубине души я слышу, как Джарет отвечает, и я слышу, как я говорю. Но я заставляю себя сосредоточиться на том, что здесь происходит, и, наконец, я могу отключить помехи от Тибета до приемлемой формы фонового шума. Это похоже на чтение, когда кто-то еще смотрит телевизор. Вы слышите звук, но можете абстрагироваться от всего. Только подбирая те звуки, которые интересуют ваш разум, и сохраняя их для дальнейшего использования. И с каждой минутой я становлюсь все более подозрительной, наблюдая, как Лорд Волан-де-Морт разговаривает с маленькой девочкой. Манипулятивный ублюдок. — Знаешь, детка, — плавно заявляет Лорд Волан-де-Морт и гладит девушку по голове. — Нет ничего плохого в том, чтобы возжелать конфетку и взять то, что ты хочешь. Ах да, конечно… сказать такую ересь ребенку. Тренируешь армию смолоду? Темный Лорд! Такой отличный пример для подражания. Я качаю головой, пока мои глаза следят за Лордом Волан-де-Мортом, который подходит к Лиаму Слоану, и Джульеттой, которая идет ко мне. Я улыбаюсь маленькой девочке, которая машет мне рукой. Поэтому я решаю махнуть своей волосатой лапой, и она тихо хихикает. Милашка. Но моя кровь замерзает в жилах, когда я слышу следующие слова Лорда Волан-де-Морта, и я смотрю на девушку другими глазами. О нет, этого не может быть. О, черт возьми. Я клянусь, если он обидит ее… — Я люблю собак, — улыбается мне Джульетта. Цирцея, мне нужно найти способ убраться отсюда. Я не могу позволить ему… Девочка прижимает руку к картине, и я прикладываю свою лапу к ее руке. О, Мерлин, я всегда хотела маленькую сестру; быть единственным ребенком так одиноко. Рон никогда не понимал, почему нам с Гарри нравится быть частью его большой семьи. — Я всегда хотела собаку, — весело добавляет девочка. Между моей лапой и рукой Кейт кружатся волшебные искры, и следующее, что я вижу… я стою в комнате перед ней на четвереньках. Что же, намного лучше, чем быть плоским наброском собаки на картине. Я осторожно прижимаю свой мокрый нос к ее руке, и она начинает поглаживать меня, пока я сосредотачиваю свое внимание на ошеломленном Невыразимце и на не обращающем внимание на мое существование Темного Лорда. Я опускаю свою волосатую собачью голову на маленькую руку, которая взволнованно гладит меня. Не беспокойся, сестренка, я защищу тебя. Сейчас у меня довольно острые зубы, которыми можно нанести огромный вред некоторым частям человеческой анатомии. Ментальный смешок пронзает меня, когда я слышу, как Темный Лорд говорит раздраженно: — Какая собака? Маг резко поднимает голову, оборачивается, его глаза мигают в явном удивлении. Я едва сдерживаю свой смех, особенно, когда чувствую его несколько подозрительные и сдержанные эмоции внутри, несмотря на его внешне, казалось бы, пустое выражение. Лорд Волан-де-Морт такой великий актер. Он должен получить премию BAFTA. Волшебник начинает расспрашивать Слоана, я слышу, как работает его разум. Он узнает созданную им картину и изо всех сил пытается убедить себя, что не знает, что олицетворяет собой собака. Он хорош, чертовски хорош. Малышка стоит передо мной. — Сидеть, — приказывает Джульетта. О, какого черта, она просто маленькая девочка. Я сделаю ее счастливой. В конце-концов, она моя сестра. Я устроила довольно обширное шоу, и мне приятно видеть ее гордое и довольное выражение лица, и малышка обнимает меня. Мысли Темного Лорда меня шокируют. Волшебник признает, что я — собака, и он подсознательно создал какое-то представление, потому что думал обо мне. О, дорогой Годрик, это не должно меня так сильно заводить. Темный Лорд злится на Джульетту, выхватывает палочку, и я вспоминаю, с кем имею дело. Нет, ты не сделаешь больно моей сестре! Я встала между ним и Джульеттой и зарычала, глядя на него. — Оставь ее в покое, — мысленно рычала я, не сводя глаз с мужчины. Понятия не имею, смогу ли использовать магию в теле собаки, но я обязательно попробую, если понадобится. Голос девочки разрывает напряженный зрительный контакт между нами, и я снова слышу мысли Лорда Волан-де-Морта. Должно быть, это побочный эффект от крестража, в который он меня превратил, но я не помню, чтобы это когда-либо случалось раньше. Кажется, он вернулся в свой маленький режим отрицания. Конечно, я не Гермиона. Конечно, дорогой, я не имела к этому никакого отношения. Картина появилась здесь сама по себе. У меня появляется сильное желание вцепиться ему в ногу, когда он придирается к тому, что дурацкая Грейнджер сводит его с ума. Мужчина успокаивается и кладет свою палочку. Я чувствую невероятную победу и перестаю на него рычать. — Такой хороший маленький мальчик, — насмешливо думаю я. — Хорошо, возьми с собой эту чертову собаку, — заявляет Лорд Волан-де-Морт и отворачивается от улыбающейся девушки. — Такой милый и послушный, — добавляю я, ухмыляясь, а девочка приветствует меня и обнимает за шею. — Ой, осторожно, сестренка, ты дергаешь меня за волосы! Слоан показывает девочке выход; и я иду рядом с ней с высоко поднятым хвостом, одаряя торжествующим взглядом Лорда Волан-де-Морта. Мы идем по коридорам Департамента Тайн. У меня очень неприятные воспоминания об этом месте, о проклятых Долоховым людях. Сестренка без труда общается со Слоаном, который держит дверь для всех нас. Но когда Джульетта входит в комнату, меня переполняет чувство подавленного угрызения совести, и оно не мое. Резкая боль проникает прямо в сердце, заставляя визжать в агонии. Мощная волна магии поражает мое тело, и я смотрю на бессознательное тело Темного Лорда. Удивленно моргаю. Я вернулась в комнату, где на полу лежит Темный Лорд. Я похлопываю по нему и ласкаю его тело своей лапой. Он упал в обморок, снова. Маг будет зол, когда проснется. Теперь я знаю, что лежит в основе его обмороков. Он чувствует приступ раскаяния, а использование Амортенции его родителями убедило, что его тело не приспособлено для того, чтобы справляться с такой сильной эмоцией Света. Я думаю, что если бы он когда-либо испытал угрызения совести за все, что сделал, это убило бы его. Эта мысль ужасает меня. Я чешу себя за ухом. Когда концепция смерти Лорда Волан-де-Морта стала для меня чем-то другим, кроме УРА? Я знаю, что люблю этого человека. Я не настолько глупа, чтобы отрицать свои чувства. Он невероятно умный, сильный, страстный, обаятельный, целеустремленный, доминирующий, контролирующий, одержимый, собственник, и полностью помешанный. Однако, несмотря на мое осознание того, что в его действиях существуют смягчающие обстоятельства, я все еще очень хорошо осознаю тот факт, что он является воплощением зла; он сделал выбор быть и оставаться темным; он никогда не боролся против своих побуждений; он сознательно отрицал любую помощь, которая была ему оказана в прошлом; и его господство террора должно как-то закончиться. И все же я чувствую, что больше не могу жить без него. О, Мерлин, почему эти вещи никогда не бывают легкими? Почему это не может быть простой черно-белый выбор? Я смотрю на него и понимаю, что довольно странно, что он упал в обморок. Амулет уже сделал свое дело. Так почему он потерял сознание сейчас? Его не должно беспокоить то, что он, несомненно, считает отвратительными эмоциями. Я проверяю бумаги на полу, чтобы найти подсказки о том, что он делал, когда это произошло, и мои глаза сразу же упали на родословную семьи. Имя моей бабушки привлекает внимание. Он знал ее и… он заботился о ней? Я чувствую его эмоции при мысли о ней. Боже мой, если бы она была ведьмой… Я оглядываюсь на мужчину на полу. Он потерял сознание, когда увидел ее имя. Мне нужно взглянуть на Амулет Айяны. Черт, я снова в своем человеческом теле в Тибете, и я чувствую, как мои губы двигаются. — Основатель Гражданской Ассоциации Восстановления Независимости Эльфов… это ясно указывает на то, кто бы ни сделал пророчество, оно не было обманом, — говорю я. — Пророчество… Том, то, как мы интерпретируем их, дает им ценность, — уклончиво отвечает Джарет. Я смотрю вниз и проверяю Амулет. Он не светится, как раньше, когда Лорд Волан-де-Морт терял сознание. Итак, я права. Это не Амулет. Это я. Моя голова поднимается, когда приходит понимание. — Привет, Гермиона, рад видеть тебя снова, все хорошо? — мягко спрашивает Джарет. — Нет, чертовски нехорошо! — рычу я. — Эти маленькие эпизоды раскаяния Лорда Волан-де-Морта… это из-за меня, не так ли? Джарет кивает с улыбкой. — Это Ваша магическая связь; все, что он делает, вредит его коллеге — то есть тебе, особенно сейчас, когда связь между Вами стала настолько сильной, — тихо отвечает Джарет. — Что за ерунда? — спрашивает раздраженный голос внутри меня. Но я игнорирую его и продолжаю свои вопросы. — Это делает Амулет Айяны? — Амулет только усилил магическую связь. Но Том не пострадал бы, если бы не испытывал к тебе искренних чувств. Именно действия и эмоции между Вами являются основной причиной. Я кусаю губу. — Что случилось? — встревоженно спрашивает Джарет. — Он увидел имя моей бабушки и… — Все очевидно. Сочетание его первого шанса на раскаяние и тебя… — Джарет задумчиво останавливается. — Он был в ярости, увидев имя Салли, без сомнения. Тому никогда не нравилась идея быть под влиянием кого-то другого. — Ты связана с Салли Вудберн? — зашипел Темный Лорд внутри меня. — Да, — прошептала я. — Она ​​была моей бабушкой. Внутри становится жутко тихо. — Что?! Нечего сказать? — Удивительно, что ты можешь проникнуть сквозь стены, которые он построил вокруг себя. Я верю, что ты первая, кто преуспел в этом. Не стоит недооценивать себя, Гермиона, — говорит Джарет и смотрит на меня всерьез. — Это было бы серьезной ошибкой. Я смотрю на Джарета. — Я должна вернуться. — Безусловно, — улыбается Джарет. Я концентрируюсь и снова появляюсь в комнате Отдела Тайн. Я бегу к Темному Лорду. Хорошо, проснись, ублюдок, не смей умирать. Я начинаю толкать его своей лапой, но он едва двигается. Конечно! Я же собака? Хихикаю, когда начинаю лизать его лицо, оставляя слюни повсюду. Месть. Когда он шевелится, я подталкиваю его носом. Давай, двигайся, черт побери. Его глаза открываются, и он смотрит прямо на меня. Спасибо, Мерлин. Я вижу его замешательство и вопросы, которые, очевидно, летают в голове. — Как ты сюда попала? Поговорим о твоем глупом вопросе. Я сажусь и просто снисходительно взмахиваю головой. Именно его магия привела меня в эту комнату. Слышу его мысли и бредовое отрицание чувства угрызения совести в отношении Обливиэйта моей бабушки, но они вызывают еще одно более серьезное воспоминание. Я чувствую боль, как будто она внутри меня, и она невыносима. Это мама Гарри, стоящая перед кроваткой, умоляющая о жизни сына. Это воспоминание убивает его, я чувствую. Мягко кладу лапу на его руку, пытаясь успокоить. Но, к моему удивлению, он отчаянно хватает меня и прячет голову внутрь шерсти. Ой, следи за волосами! Зеленые струи показывают мне убийство за убийством. Страшно; но я остаюсь, вспоминая слова Йоды о сострадании. Я слышу, как Джульетта зовет. Она искренне расстроена, что потеряла меня. Я должна уйти. Это разрывает меня на части. Я разрываюсь между ними, но голос сестры становится беспокойным. Я отхожу от Темного Лорда. Она моя сестра, она нуждается во мне, и она просто маленькая девочка. Я не могу… — Не… не уходи, — отчаянно умоляет Лорд Волан-де-Морт. Это шокирует меня. Он… Он просит о помощи? Я поворачиваю голову и смотрю на него, лежащего на полу. Его вид разбивает мне сердце, не могу видеть Темного Лорда таким. Я не могу позволить ему лежать там, умирая беспомощным и одиноким. Я отступаю и ложусь рядом с ним, кладя голову на грудь. Я здесь. Все будет хорошо. Его рука обнимает меня. Понятия не имею, где он черпает силы, я слышу полную тишину в его груди. Его сердце не бьется. Я закрываю глаза и фокусирую свою магию на состоянии Лорда Волан-де-Морта. Живи, черт, живи! Белый свет летит вокруг нас, и выдох облегчения ускользает из моих легких. Я чувствую биение его сердца. Он жив. Я должна найти сестру. Она тоже нуждается во мне. Я поворачиваюсь к двери, когда… — Гермиона? Ты меня разыгрываешь. Я резко останавливаюсь и выжидающе поворачиваю голову. Он действительно собирается признать, что это я? Мощная благодарная эмоция исходит из его разума, и я погружаюсь в его мысли. Он действительно благодарен? Я не могу в это поверить. Но затем он начинает ругать себя за нелепые побуждения поблагодарить собаку, за которыми следуют обычные прославляющие себя комментарии и обвинения третьих лиц. И я улыбаюсь. Он будет в порядке. — Рада, что тебе лучше, — насмешливо говорю. — Думаю, у меня был бы сердечный приступ, если бы ты поблагодарил меня. Я имею в виду, к чему катится мир? И я ухмыляюсь ему, когда замечаю абсолютное шокированное выражение на его лице. Я радостно болтаюсь возле Джульетты, которая ругает меня за то, что я убегаю. Она действительно заслуживает собаку. Я сосредотачиваюсь на том, чтобы отделить свой разум от существа и вернуться к своему телу в Тибете, пока животное остается с девочкой как нормальная собака. Я знаю, что мне не нужно возвращаться сюда. Воспоминания о маме Гарри заставили меня понять, что Темный Лорд не сможет убить моих родителей. Он снова совершил ту же ошибку, убив Йоду, который пожертвовал собой, чтобы защитить их. Йода поставил себя на место моих родителей, они защищены так же, как и Гарри. Теперь я могу остаться в Тибете. — Эй, подражатель домовых эльфов, ты потерял ее, — я торжествующе усмехаюсь. В моем теле все еще говорит Лорд Волан-де-Морт. Джарет улыбается. — Значит, это не ты убил Мальсибера? Я складываю руки друг на друга, и странное чувство невероятного самодовольства переполняет меня. — Мы оба знаем, что не имеет значения, кто убил его… — Гермиона, все в порядке? — говорит монах, улыбаясь мне. — Сейчас, — спокойно говорю я, протягивая руки, потому что счастлива вернуться в свое нормальное тело. — Как Вы можете так быстро понять, что это я? — Я провел с Томом десять лет. У него очень яркие манеры. — Пфф… я покажу ему некоторые свои отличительные манеры. Просто подожди, пока моя вторая личность не окажется здесь, — ворчит кто-то внутри меня. — Полагаю, так оно и есть, — отвечаю Джарету, и утомительно качаю головой в ответ другому. Дело с крестражами вызывает у меня головную боль. В этом теле определенно слишком много нас, и я точно знаю, что лишний объект — не я. Я смотрю на Амулет и произношу заклинание, чтобы стянуть его с шеи. Итак, у крестража есть несколько преимуществ. — Сколько лет этой вещице, и что именно она делает? — спрашиваю, бросая Амулет на стол между нами. — Итак, ты догадалась? — Что дурацкая сказка — плод чрезмерно дикого воображения? — Хм… — бормочет он, неловко двигаясь. — Возможно, я немного ошибся. Я поднимаю брови. — Немного? — Хорошо, я сделал ошибку гигантских размеров, но я старался сделать все, чтобы твои родители оставались вне его досягаемости. Теперь они в безопасности, Герми… — Не благодаря Вам, — резко перебиваю я. — Я хотел пойти сам, но Йода, как ты его называешь, не позволил мне. Сказал, что все будет так, как и должно быть. Джарет смотрит в окно, и я молча жду продолжения. Спасибо, Мерлин, кому-то сейчас тоже довольно любопытно, так что мне не нужно слышать насмешливые комментарии. — Амулету Айяны десять лет, — отвечает Джарет на мой предыдущий вопрос, обретя самообладание. — Десять лет, — тихо повторяю я. — Йода попросил Маглора сделать что-то, когда ты прибыла в монастырь, — спокойно отвечает Джарет. — Насколько я понимаю, это усиливает магическую связь между Вами обоими и дает бессмертие своему владельцу. — Чего? — Темный Лорд и я говорим одновременно, мои глаза возвращаются к камню, который я постоянно носила с тех пор, как Лорд Волан-де-Морт его получил. — Его действия частично основаны на исследованиях Фламеля, которые Йода взял с собой в Эйверон, поэтому у Маглора была подробная информация о том, как создать Амулет Айяны. — Подождите, — говорю я, сбитая с толку. — Я не понимаю. Не понимаю ничего. С какой стати кто-то захочет создать еще один философский камень? — я беру Амулет и сердито раскачиваю его за шнур. — Особенно, зная о дурацком бессмысленном фетише! — Эх, Грейнджер, я прямо здесь, ты же знаешь… — сухо напоминает мне душа Лорда Волан-де-Морта. — Гермиона, ты только что изложила мои возражения… — отвечает Джарет. — Но Йода сказал, что это необходимо, и он также добавил, что ты справишься с этим бременем. — Я не хочу быть бессмертной! — с отвращением кричу и вскакиваю на ноги. — Неужели Вы, рыцари, не задумывались о том, чтобы спросить кого-то, чего они хотят, прежде чем Вы примете решение об их жизни?! — Серьезно, Гермиона? — фыркает Темный Лорд. — О, заткнись, тебе лучше помолчать, — раздраженно воскликнула я и продолжила разглагольствовать, ходя взад-вперед по комнате, быстро и резко жестикулируя. — Я имею в виду, что Фламель и его жена умерли, поэтому он не смог получить их камень. Но Вы просто нагло игнорируете их жертву и создаете новую. Кого волнует, верно? Мы просто идем к Магло… — Я резко останавливаюсь и смотрю на Джарета, когда осознание поражает меня. — Зачем Йоде нужен эльф, чтобы создать камень? Конечно, он мог бы сделать это сам, если бы у него были исследования Фламеля. — Честно говоря, понятия не имею, Гермиона. Я нахмурилась. — Нет, правда, — говорит он, указывая на меня, чтобы я снова села. — Я тоже спросил об этом Йоду, и он просто сказал, что Камень будет правильно работать только при помощи магии Эльфов. Это не просто философский камень. Йода говорил, что только эльф может создать Амулет, который усилит магическую связь между Томом и тобой. Я начинаю злиться. — Я тоже не совсем понимаю, — продолжает Джарет. — Я думаю, что он нуждался в Маглоре больше для создания магической связи, чем для бессмертия, но я не уверен… Я вскидываю руки в воздух. Йода не сказал Джарету ничего… Какого черта я собираюсь выяснить, чем на самом деле является Амулет Айяны? Фрагменты прошлого разговора вращаются в моей голове. — Я вижу, Вы разобрались с принципом действия амулета, — надменно произносит Силимур. — Разве это было проблемой? — спокойно спрашивает Лорд Волан-де-Морт, проходя мимо эльфа. Насмешливый огонек пробежал в глазах Маглора, когда он услышал очевидную угрозу. Эльф снова посмотрел на амулет. — Не для меня. Маглор может знать ответы. Если Йода попросил его сделать Амулет, то рыцарь должен был довериться ему. Я изучила Маглора во время моего пребывания в Эйвероне, он не создал бы что-то подобное просто по прихоти другого. У Йоды были веские аргументы, прежде чем Маглор согласился создать Амулет. Но есть зловещее пророчество. Я не могу просто пойти в Эйверон, не зная большего. — Старейшины просили передать Вам. Вы всегда будете желанным гостем в Эйвероне, мисс Грейнджер. Вам будут оказаны честь и должное уважение. Это то, что Маглор сказал перед своим отъездом, и для меня это не имело смысла в то время, учитывая, что он был единственным, кто заставил меня чувствовать себя желанным гостем в Эйвероне. Другие эльфы, особенно Старейшины, избегали меня, как чумы. Но теперь, когда я услышала немного о том, что я являюсь своего рода судьей для окончательной победы для одного, я начинаю понимать, почему меня рады будут видеть. — Что Вы знаете об Амулете? — задумчиво спрашиваю я, немного успокоившись. — Он дает бессмертие своему владельцу. Магическая связь между Вами становится более могущественной. И то, что Йода чувствовал непреклонную уверенность в том, что эти вещи помогут тебе. — А как насчет его аспектов, исцеляющих душу и вызывающих у кого-то чувство раскаяния и так далее? Джарет медленно качает головой. — В мире нет безделушки, которая могла бы совершить такой подвиг. — Он явно лжет, — тихо заявляет Темный Лорд. — Я разделил магию в камне, который содержал эти силы. Я не слепой… — Лорд Волан-де-Морт расколол магию в камне, — с подозрением повторяю я. — О, я уверен, что он разделил магию. Том увидел эти силы в Амулете, потому что они являются частью магии, которая течет между Вами двумя. Поэтому он разделил силу, думая, что она была внутри Амулета, хотя она на самом деле существуют между Вами. Я нахмурилась. — Значит, он увидел эту силу в Амулете, потому что она стоит выше уже существующей силы между нами, делая ее более видимой невооруженным глазом? — медленно повторяю я. — Именно так. — И он разделил полномочия так, чтобы аспекты исцеления души были переданы ему, а отвратительные чувства — ко мне… Но это не имеет смысла. Тайны Темных Искусств гласят, что только угрызения совести могут заставить человека исцелить душу. Если Амулет не исцелил его и он не чувствовал истинного раскаяния… — Конечно я не чувствовал, — добавляет свои два кната Темный Лорд. — … только краткие всплески, — продолжаю я, игнорируя его слова. — Тогда, как он исцелил свою душу? — Он этого не сделал, — мягко говорит Джарет, и прежде чем я смогла яростно опровергнуть это нелепое утверждение, потому что — давайте посмотрим правде в глаза — крестраж, которым я стала, является твердым и неопровержимым доказательством противоположного… — Ты сделала это за него. Я молча смотрю на рыцаря. — Я думаю, ты уже знаешь, Гермиона, — тихо говорит Джарет. — У тебя большое сердце, способное любить и прощать до такой степени, что оно лечит. Нет, я покачала головой в знак несогласия. — Я не умею прощать. Я довольно мстительная, — с уверенностью отвечаю я. Джарет кивает. — Я знаю. Но ты умеешь отличать черное от белого. Ты можешь простить тех, кого любишь. Любовь, величайшая магическая сила, которая позволила тебе простить Рона за его поведение. — Я послала стаю птиц, — ворчу я, все еще не соглашаясь. Джарет смеется. — И ты простила Гарри за то, что он проводил с Роном больше времени, чем с тобой. — Они были мальчиками, и с Роном было намного веселее, чем со мной. Я всегда хотела учиться. Кроме того, у них было гораздо больше общего. Я любила и прощала Гарри, хотя я до сих пор помню, как сильно его ужалило в то время. Я имею в виду, что Виктор Крам, совершенно незнакомый человек, ценил меня больше, чем мой лучший друг. — Я думаю, что выбор Поттера был в большей степени связан с тем фактом, что он никогда не боялся потерять тебя как друга, — тихо говорит Темный Лорд. — Ты всегда была надежной, а Уизли не был. Я никогда не думала об этом таким образом. — Доверься мне. Я видел достаточно в уме этого мальчика, чтобы понять, что ты была единственным человеком, в котором он никогда не сомневался, и тем, на кого он больше всего полагался, — добавляет Темный Лорд. На моем лице появляется легкая улыбка, и я чувствую себя намного лучше. — Спасибо. Но Джарет продолжает говорить, останавливая наш внутренний разговор. — Я думаю, что ты способна простить, а любовь — это великая сила. Ты любишь его и потому понимаешь, откуда взялась его настоящая тьма. Ты смогла освободить Тома от его преступлений. — Я никогда не прощала его за то, что он сделал. — Нет, ты не простила его действия, ты простила Тома как человека. Мы замолчали на довольно долгое время. Пока я не издала короткий смешок. — О, Годрик, это так иронично. Это даже не смешно. Джарет смотрит на меня с пониманием. — Это неплохо, Гермиона. — Серьезно? — я снова начинаю смеяться. — Я старалась изо всех сил спрятать этот глупый Амулет, чтобы он не обрел бессмертие, и теперь ты говоришь мне, что я та, кто исцелила его душу, — еще один взрыв смеха. — О, люди, берегитесь. Гермиона Джин Грейнджер спешит на помощь. Она спасет день и остановит темноту! — приступ неконтролируемого смеха поражает меня, и я хватаюсь за живот, чтобы облегчить судороги. — Именно, — спокойно говорит Джарет. Мягкое бряканье заставляет меня посмотреть на стол. Пока я плакала от смеха, Джарет поставил передо мной чашку чая. — Превращаетесь в Йоду? — Сила выбрала именно тебя, и ты исцелила его. Твоя любовь позволила поглотить огромное количество его тьмы через Вашу магическую связь и… — О, вот почему мои глаза становятся темными. Ну хоть одной тайной меньше, — насмешливо перебиваю рыцаря. — И из-за твоего прощения и истинного понимания того, откуда его тьма, его душу починили. Это было его решение снова разорвать ее на части, — добавляет Джарет. — Да, потому что Сила никогда бы не увидела этого, — саркастически выпалила я. — Разве у нас не все хорошо? — Да. Йода был прав в своих оценках о тебе. Когда ты покинула монастырь, я был уверен, что Йода совершил ту же ошибку, что и раньше с Салли, но теперь… — Остановитесь, — резко говорю я. — Вы сказали Салли? Моя бабушка? О какой ошибке мы говорим? — Ты знаешь, что Салли была сиротой и что она росла в том же детском доме, что и Том? — Да, — медленно говорю я, боясь того, к чему это может привести. — Но ты не знаешь, что она была сиротой при рождении и выросла здесь. — НЕТ! — Лорд Волан-де-Морт и я говорим одновременно. Снова. Это не должно войти в привычку. — Да, — кивает Джарет. — Рыцари удочерили Салли и ее четырнадцатилетнего старшего брата Саймона. Это заняло некоторое время, но магия очень помогает в таких обстоятельствах. В то время Саймон уже ходил в школу-интернат, поэтому он был здесь только во время летних каникул. Но Салли провела первые десять лет своей жизни именно в этом месте. Она была очень ярким и счастливым ребенком, порой совершенно легкомысленной, но ярой почемучкой. Я стараюсь изо всех сил сосредоточиться на этой информации, но больше не могу отделить лес от деревьев. В голове полная каша. — Почему бы мне не начать с самого начала? — спрашивает Джарет. — Хорошая идея, — бормочу я. — О, здорово, еще одна великолепная история, — издевается Лорд Волан-де-Морт. — Все началось очень давно, когда Меропа Гонт заставила Тома Реддла старшего сбежать с ней. — Амортенция, — говорю я. — Или создание зла. — Да, Амортенция — самое опасное зелье, известное человечеству. Оно называется любовным напитком, но лучшим названием для него будет Одержимость, поскольку в его использовании никогда не бывает настоящей любви. Так или иначе, 31 марта 1926 года ребенок был зачат под его влиянием. — Лорд Волан-де-Морт. — Да, — серьезно говорит Джарет. — Я до сих пор помню события того дня, как будто это случилось только вчера. Я восхищался снегом на горе, когда почувствовал волнение в Силе. Темнота, в отличие от того, что я когда-либо чувствовал прежде, пронеслась сквозь нее, заставляя дрожать и шевелить основы всего, во что мы верим, потому что эта Тьма не имела аналогов. Ничто из того, что Сила могла предложить светлой стороне, не было достаточно мощным, чтобы сдержать Тьму. Итак, Йода пошел посмотреть, откуда взялась эта Тьма. Он нашел ее в Лондоне, в животе эмоционально сломленной женщины. Он вернулся в Тибет с тяжелым сердцем, мы все знали, что в Силе нет ничего, что могло бы сдержать зло. Но потом… через два месяца была зачата девочка, Салли Вудберн. И я почувствовал облегчение, потому что знал, что Сила дала нам оружие против Тьмы. — Но моя бабушка не была волшебницей, правда? — ошеломленно спрашиваю я и чувствую, что я не единственная, кто сейчас задается этим вопросом. — Гермиона, ты видела и брала магию с деревьев, растений, животных и многого другого. Конечно, магия есть во всех нас. Не каждый может использовать или контролировать ее так, как это могут делать ведьмы и волшебники, но магия — это Сила Природы. По сути, она есть во всем и во всех, но только те, у кого есть дар, могут ею пользоваться. Как еще, по-твоему, ведьма может родиться от двух магглов? — Вы имеете в виду, что все люди — волшебники, но только немногие могут правильно использовать магию? Джарет кивает. — Использование магии — это навык… — Но если моя бабушка была таким мощным источником Света, почему она не стала ведьмой? — Количество Тьмы или Света внутри кого-то не зависит от того, смогут ли они использовать их магическим образом. И Сила всегда ищет абсолютную противоположность в таких случаях. Том был волшебником, поэтому, естественно, твоя бабушка была маглом. — О, — говорю я, на самом деле не видя логики в этих рассуждениях, но… кто я такая, чтобы спорить с Силой? — Но, 31 декабря 1926 года, около полуночи, Сила едва не вырвалась из Темноты, когда родился Том. Мать умерла вскоре после родов, оставив мальчика в обстановке, которая могла бы поддерживать его жизнь, но не более того. В течение долгого времени… — Почему Вы ничего не сделали? — я резко перебиваю рыцаря. — Вы могли бы что-то сделать. Я не знаю… убить его, взять в другое место, позволить ему расти вместе с любящими родителями… Джарет качает головой. — Это не спасло бы его от судьбы. Всепроникающая Тьма не может быть уничтожена так легко. Если бы мне выпал шанс убить ребенка, чего я бы никогда не смог сделать, Темнота нашла бы свой дом во мне или в другом… — Хорошо, но Вы могли бы… — Отдать его любящей паре? — Джарет перестает улыбаться. — Поверь мне, Гермиона, рыцари думали об этом, но все было бесполезно. Не совсем согласна с ним, но я решила позволить рыцарю закончить историю, в любом случае уже ничего не изменить. — Кроме того, мы возлагали надежды на не рожденную девочку, которая появится на свет через два месяца. Сила хотела уравновесить Тьму со Светом. Конечно. Пусть все уравновешивается в руках других, чтобы рыцарям не пришлось ничего делать самим. Это так типично. — Но когда родилась твоя бабушка, ее мать умерла так же, как и Меропа. Она оставила двоих детей одних на свете, ее муж погиб за пару месяцев до родов. Йода узнал, что маглы планируют отвести обоих детей в приют в Лондоне. — Дай угадаю, тот самый, в котором жил Том, — перебиваю я. Джарет медленно кивает. — Да, и я думаю, что именно здесь мы совершили самую большую ошибку. Йода чувствовал (девочка не была волшебницей), что ей нужно какое-то магическое учение, прежде чем она сможет встретиться с Тьмой, которая была и есть — Лорд Волан-де-Морт. Поэтому мы предотвратили перевод обоих детей в детский дом, позаботились о том, чтобы Саймон остался в своей школе, и привели Салли сюда. — Какой тогда смысл, когда обе противоположные силы встречаются как… — начинаю я, но останавливаюсь, когда вижу печальное выражение лица Джарета. О да, он правильно упомянул слово «ошиблись». — Мы не можем отменить того, что сделали тогда, — продолжает Джарет. — Мы не должны были вмешиваться в волю Силы, и мы совершили ошибку… Он некоторое время молча смотрел в окно. Интересно, был ли он согласен с решением Йоды? — В любом случае, твоя бабушка выросла здесь, и она узнала все, что нужно знать о магии, о Силе Природы и о своем предназначении. Я нахмурилась, большая ответственность легла на плечи маленького ребенка. — Когда ей исполнилось десять лет, Йода почувствовал, что она готова, Салли плакала, она не хотела покидать единственный дом, который у нее когда-либо был. Я сомневался… у меня было плохое предчувствие, но Йода был непреклонен. Однако был один фактор, о котором мы — во всем своем высокомерии — забыли. — Хогвартс, — говорю я. — Идиоты, — фыркает Темный Лорд, и его смех громко звучит в моей голове. Джарет кивает. — Да, во всей нашей спешке научить Салли способностям Рыцарей Молчания, мы забыли, что к тому времени, когда она сможет покинуть нас, Том отправится в Хогвартс, и их совместное время будет крайне минимальным. Тем не менее, девочка все же приблизилась к успеху, несмотря на то, что она не была волшебницей, и они проводили вместе мало времени. Однако мы знаем, когда она была с ним, она оказывала влияние… И Салли почти предотвратила тройное убийство, почти, — печально говорит Джарет. — Если бы девушка была ведьмой, она могла бы вытащить его. Такая замечательная женщина, ты очень похожа на нее, Гермиона. — Подождите секунду, — сердито бормочет Лорд Волан-де-Морт. И прежде чем я смогла что-то с этим поделать, он захватил мое тело. — Как Вы узнали о присутствии Салли в Литл Хэнглтоне? — У нас есть Омут Памяти, Том. Салли показала нам, что произошло сразу после того, как она объявила, что выйдет замуж за Зигфрида, и Йода не особенно обрадовался этому. Мои глаза значительно сужаются. — Невозможно. Она ​​встретила Зигфрида во время моего седьмого курса в Хогвартсе. Она не могла показать тебе. — Ты не стер ее память, — спокойно говорит Джарет. — Бред, — говорит маг и машет рукой. — Нет, не бред. Салли практиковала наши способы медитации, она была очень маленькой девочкой, но очень одаренной. Кроме того, прежде чем произнести заклинание, ты предупредил ее, что собираешься стереть память. У Салли было достаточно времени, чтобы поставить блок. Я не знаю, что ты хотел стереть из ее памяти в тот день, но это было не то, что ты предполагал. И, из того, что я помню о навыках Салли, тебе бы пришлось стереть весь ее разум, чтобы заставить забыть… Темный Лорд отрицательно качает головой. — В игре были факторы, о которых ты не знал, Том. Это не недостаток навыков. Я чувствую, что кто-то ощетинился внутри меня, и он определенно планирует сделать что-то мерзкое. — Нет! — неистово кричу и возвращаю себе контроль над телом в самый последний момент, когда первый слог «Авада» начинает формироваться в моей голове. Я глубоко вдыхаю пару раз, прежде чем попросить Джарета продолжить с того места, где он остановился. — Как я уже говорил, Йода не был в восторге от того, что Салли решила выйти замуж и сдаться — как он это называл. У них произошел огромный скандал, о котором слышал весь монастырь, поскольку Салли никогда не была тихой девочкой. Она ушла, обозленная на Йоду. Я пожимаю плечами. — Не могу винить ее, — понимающе говорит Джарет. — Особенно после того, как Том пришел сюда, и я не добился абсолютно никакого прогресса. — Ты? — изумленно спросила я. — Я был выбран его учителем. Йода сказал, что у меня больше всего шансов добраться до Тома из-за моей прошлой причастности к тьме. Он думал, что смогу понять и вытащить его, но потерпел неудачу. Его тьма была слишком распространена, чтобы я смог ее нарушить. Я задумчиво нахмурилась. Это же не имеет никакого смысла. — Возможно, Вам это удалось, — тихо отвечаю я. — Может быть, Йода не ждал, что Вы справитесь с его Тьмой, но Вы могли противостоять искушению. Челюсть Джарета падает от удивления, заставляя меня улыбнуться. Я не часто вводила Рыцаря Молчания в тупик. Где Колин Криви, когда он так нужен? — Если бы я знал… я бы попытался повлиять на него, — бормочет Темный Лорд, несколько разочарованный упущенной возможностью. — Почему я не сообразил? — немного растерянно бормочет Джарет. — После того, как влияние твоей бабушки на Тома Реддла исчезло, его Темнота сильно возросла. Когда Сила осознала, что они навсегда разорвали свою связь, она отчаянно искала новое решение. Девочка родилась 30 января 1960 года, ее звали Лили Эванс. — Мама Гарри, — спокойно говорю я. Почему-то новости не шокируют меня. Картинка начинает складываться. Однако, кто-то другой не воспринимает информацию, и его гнев начинает сокрушать меня. Мне нужна вся моя концентрация, чтобы не впасть в его темные эмоции и позволить им захватить меня. — Да, и на этот раз девочка была ведьмой, — продолжает Джарет. — Маглорожденная ведьма, — добавляю я. — Естественно, — утверждает монах. — Учитывая опыт с Салли, мы решили не вмешиваться. Однако оказалось, что Лили еще меньше общалась с Томом, чем Салли. И поправь меня, если я ошибаюсь, Том, но я предполагаю, что твое взаимодействие началось тогда, когда Лили стала Невыразимцем, специализирующейся на вопросах жизни и смерти? Он молчит. Я чувствую, как быстро вращаются его мысли. Я киваю «да». И чувствую, что Джарет прав. — Я так и думал. Это объясняет, почему Сила начала искать другую Силу Света еще до того, как у Лили Эванс появилась возможность общаться с Лордом Волан-де-Мортом. — Что Вы имеете в виду? — спрашиваю в замешательстве. — Ты родилась 19 сентября 1979 года, Гермиона, что означает, что ты была зачата где-то в январе 1979 года. Лили Эванс покинула Хогвартс в июне 1978 года и почти сразу после этого вышла замуж за Джеймса Поттера. Они пребывали в медовом месяце более полугода, прежде чем вернуться в Великобританию. Лили вышла на работу в качестве Невыразимца в начале февраля. Но к тому времени Сила уже считала, что она не является жизнеспособным вариантом. И она вернулась к семье человека, который имел небольшое влияние и мог бы преуспеть, если бы она была ведьмой. — Моя бабушка. — Да, однако, сейчас все станет еще более запутанным. — Сейчас? — издевается Темный Лорд. — Ты была номером три, последним выстрелом Светлой стороны. Итак, Сила поставила на тебя. Мало того, что она решила вернуться в семью, с которой начинала, и удостоверится, что на этот раз появится волшебное дитя, но это также соответствовало твоим магическим силам, чтобы быть противоположностью Тома; тем самым делая твою магию совместимой с его. Однако Лили Поттер-Эванс была очень одаренным Невыразимцем, чей предмет исследования вращался вокруг завесы и всех вопросов, касающихся жизни и смерти. — Что-то, что определенно привлечет внимание Лорда Волан-де-Морта. — Именно, но Сила не рассчитывала на это. В игре нельзя иметь несколько противоположностей одновременно. Но когда Лорд Волан-де-Морт напал на Поттеров в ту роковую ночь Хэллоуина, Лили использовала свои древние знания о жизни и смерти, чтобы защитить своего сына. Она умерла от любви к Гарри; ее любовь дала ему щит, который не позволил Тому причинить вред. — Я знаю. Дамблдор рассказал Гарри. — Но было еще кое-что, о чем он не говорил Гарри. Поскольку любовь была источником, который Лили использовала для защиты, все ее силы Света передались мальчику. — Все? Но разве это не значит, что Гарри тоже…? — О, да, варианта было два: ты и Гарри. Два источника Света против Тьмы. Неудивительно, что Вы стали друзьями. Мы долго думали, что Ваши совместные усилия вытащат Тома из тьмы, в которой он существует… — Я тоже не добьюсь успеха, — говорю и презираю себя, но я права. Он тащит меня в свое царство. Не наоборот. — Почему Вы не рассказали раньше? Я могла бы изучить Силу… — Мы не могли связаться с тобой. Мы попробовали… но… твоя бабушка не хотела нас видеть. Она использовала подопечных Тома, чтобы выгнать Йоду, и, сделав это, она непреднамеренно активировала древний закон; ты стала защищена от нас тьмой еще до того, как родилась. — Ой. Джарет потирает подбородок, глядя на меня. — Не думаю, что ты проиграешь, Гермиона. Ты так долго сопротивлялась его Тьме. Ты поглотила огромные части мрака, но устояла. Ты исключительно сильная, держала всю Тьму внутри и не поддавалась ей. Я верю, что у тебя все получится. Ты смогла полюбить, Гермиона. Без использования Амортенции, как было у его родителей. Не сдавайся, пожалуйста. — Я не сдаюсь, я смотрю на вещи реалистично. Если бы у меня был шанс что-то изменить… Но он снова разорвал душу на части. Мы оба знаем, что он никогда не изменится, и я даже не уверена, что хочу этого, — честно добавляю я. — Знаю, что звучит безумно, но я… я люблю его. Джарет улыбается. — Я не нахожу твои слова чем-то сумасшедшим. Я жил с Томом около десяти лет, видел его в действии. Он исключительный волшебник, несмотря на свою Темноту. — Есть разница между Вами и мной, — добавляю я. — Вы говорите, что он исключительный волшебник, несмотря на свою Темноту, а я люблю весь пакет его опций. Я обречена. — У Тьмы есть определенные вызывающие привыкание качества, — признается Джарет. — И ты уже несешь в себе столько всего… но ты все еще способна любить и чувствовать. Обречены те, кто потеряет эту способность. — Или те, у кого ее никогда не было, — задумчиво добавляю я. — Именно так. Я снова беру Амулет Айяны и подозрительно смотрю на него. — Маглор знает, на что способна эта штука. — Да, — мягко отвечает Джарет. — Но я не могу пойти в Эйверон. — Почему бы и нет? — Не знаю. Словно, я что-то упускаю. Это пророчество… — я постучала пальцами по дивану. — Оно зловещее. — Что заставляет тебя так говорить? — задумчиво спрашивает рыцарь. — В течение десятилетия Темнота будет править, и Эйверон восстанет. Выбор должен сделать Основатель Г.А.В.Н.Э. Она одна видит ключ к окончательной победе одного. Эйверон восстанет. Я смотрю на Джарета. — Окончательная победа для одного… это не очень хорошо. — Если я выиграю, — заявляет Лорд Волан-де-Морт. И я просто стону в раздражении. — Я понимаю, что ты имеешь в виду, — отвечает Джарет. — Но пророчество… — Тьма правит уже десять лет, — перебиваю я. — Пророчество было сделано одним из Ваших рыцарей Дамблдору задолго до того, как я основала Г.А.В.Н.Э и даже до моего рождения. Несмотря на мои сомнения относительно ценности предмета гадания, я думаю, что я имею право относиться к этому серьезно. Джарет молчит. — Эйверон восстанет, — бормочу я. — Что, ради Мерлина, это значит? Эйверон и Г.А.В.Н.Э… Эльфы и Домашние эльфы? Эльфы…? Фея Моргана! — взволнованно кричу я и вскакиваю на ноги. — Ходят слухи, что она была эльфом. У нее могут быть ответы, которые нам нужны. Мы должны навестить ее, чтобы узнать, есть ли у нее какая-нибудь информация об Эйвероне. — О, мы должны? — насмехается Темный Лорд. — Гермиона? — спрашивает Джарет. — Он знает, где хранятся знания Феи Морганы, — рассеяно объясняю Джарету. Я сосредотачиваюсь на человеке, который мне нужен. — Да ладно, тебе же интересно. Я уверена, тебе хочется проверить мои догадки, чтобы увидеть то, что может гарантировать твою победу, — спокойно говорю я. — Очень по-слизеренски, Грейнджер, — отвечает Темный Лорд. — У меня был хороший учитель. — Не сомневаюсь! — Или мы можем сыграть в азартную игру и пойти в Эйверон неподготовленными, а другая сторона знает все! — невинно добавляю я. — Я знаю, как ты обожаешь сюрпризы… Сюрпризы, подобные «Приори Инкантатем». — Ты уверена, что надевала настоящую распределительную шляпу? — Гермиона! — кричит рыцарь, заставляя меня подпрыгнуть. — Извини, — добавляет он извиняющимся тоном. — Но ты, кажется, меня не слышала. Я говорил, что большинство исследователей считают, что Фея Моргана создала Амортенцию. Не могу поверить, что забыла о работах Культропа. — Мы должны идти туда, — властно приказываю я. — Так где это? — Мы можем пойти туда через минуту или около того, — самодовольно говорит Темный Лорд. — Нет, нам нужно идти туда прямо сейчас. Мы потеряли достаточно времени… — Я прекращаю свой внутренний диалог и смотрю на Джарета. — Лорд Волан-де-Морт здесь! — Да, я заметил его появление, — лениво говорит Джарет. — Где скрыты знания Феи Морганы? — сквозь зубы спрашиваю я, но ответа нет. Лорд Волан-де-Морт молчит. — Хорошо, мы сделаем это по-твоему. Легилименс. … Я иду по зеленому полю… … Передо мной стоит большой камень, и я невероятно взволнована… … Я наложила Очищающее заклинание, чтобы убрать пыль и мусор с дороги как… … Я снова снаружи и ухмыляюсь. У Феи Морганы, несомненно, было отличное чувство юмора, скрывающее ее знания в создании ее заклятого врага… Лорд Волан-де-Морт выбрасывает меня из своей памяти, и я хватаюсь за диван, чтобы отдышаться. — С тобой все в порядке? — обеспокоено спрашивает Джарет. — Стоунхендж. Внутри Стоунхенджа Мерлина, — говорю я, тяжело дыша. — Иди, мы отвлечем Тома, — говорит Джарет, и он машет рукой, чтобы создать портал внутри монастыря. — Но… — Просто иди, Гермиона, доверься мне. — Спасибо, — говорю я и встаю с дивана. — Гермиона! — Джарет кидает мне что-то. Это Амулет Айяны. — Меня не интересует бессмертие. Он поднимает руку, останавливая меня. — Пригодится, — говорит Джарет, кивая головой в сторону Лорда Волан-де-Морта. — Он сделал тебя крестражем, и я не верю, что Том рискнет потерять тебя и снова обрести бессмертие. Ты знаешь, каким способом он может воспрепятствовать смерти. Храни Амулет, Гермиона. Ты не захочешь расколоть свою душу. Я смотрю на ужасный талисман в руке и качаю головой прежде, чем снова раздраженно натянуть шнур на шею. Вращаюсь на месте и аппарирую, но в последнюю секунду замечаю, что дверь резко разлетается в мелкие щепки.