Давно всё схвачено, произведён расчёт, Продуман график продвижения вперёд, И пусть со мною будет спорить целый свет — Решенье принято, назад дороги нет. Давно обдуманы все «против» и все «за», Пусть даже трудно и появится слеза, Не отговаривай, я дам один ответ — Решенье принято, назад дороги нет. — Татьяна Валяева
В дверь снова постучали, но уже громче и настойчивей. Петир поднялся на ноги и, жестом повелев Сансе оставаться на месте, направился к двери. Сдвигая замок в сторону, он уже догадывался, кто стоит за дверью, и потому придумывал десятки причин, чтобы не впустить своего нового визитёра в комнату, — встреча брата и сестры в его покоях не закончилась бы ничем мирным, это уж наверняка. — Лорд Сноу, — с мнимым дружелюбием поприветствовал он юношу, чуть отворив дверь. — Что Вас привело ко мне в столь поздний час? — Я хотел бы обсудить, лорд Бейлиш... — едва он начал говорить, его прервали — отчётливый и несвоевременный грохот в комнате заглушил его последние слова. Пересмешник не поддался порыву обернуться и надел виноватую полуулыбку, крепче сжимая ручку двери. — Вы не один? — Сноу насупился и подошёл ближе к двери, вероятно, борясь с желанием толкнуть её и ворваться в покои. — Что вы, лорд Сноу. Кто стал бы гостить у меня в это позднее время? — он тихо усмехнулся. — Это всего лишь служанка, она готовит мне ванну. Сноу нервически дёрнул бровями и сильнее сгорбил и без того нездоро́во сутулую спину. — Впустите меня, — вероятно, осознав, насколько нелепо его слова звучат, он добавил: — Мне нужно с Вами переговорить. — Уже поздно, лорд Сноу. Я хотел бы принять ванну и лечь спать. Ведь завтра мне предстоит долгая дорога, — Петир снова лживо улыбнулся и стал уже прикрывать дверь, когда тяжёлая, грубая рука короля остановила его. — Разве Вы не обещали Сансе задержаться? — Уверен, леди Сансе хватит этой ночи для принятия решения, — Пересмешник увидел, как юношеские плечи расслабились и черты лица прояснились, ушла глубокая складка у бровей и глаза засветились будто бы облегчением, и, довольный результатом, продолжил: — и завтра она сообщит нам своё решение уже за завтраком. После этого мне задерживаться здесь не придётся. — Если Вы так уверены, что она откажется, зачем предлагали такое? — Сноу спрашивал с той искренней наивностью и открытостью, которые сохранить к его возрасту почти немыслимо, — Петир в его возрасте был куда мнительней и хитрей, это уж точно. — Чему я выучился за время общения с Вашей сестрой, лорд Сноу, так это тому, что она умеет удивлять, — и с несдерживаемой усмешкой тут же добавил: — Уверен, скоро она и Вас удивит. Сноу ничего не ответил — лишь задумчиво кивнул, отступая от двери. Петир дожидаться более ничего не стал. Бросив вынужденное «Доброй ночи», он закрыл дверь и, едва облокотившись лбом о неё, повернул голову — Санса стояла рядом, опираясь о деревянную дверную раму, и хотела что-то сказать, когда он жестом остановил её — покачал головой, показав на дверь. Она тоже прислушалась — через некоторое время, наконец, послышались шаги. Скоро они затихли. Петир, не запирая замки, приблизился к Сансе и, телом навалившись на дверь, вопрошающе на неё посмотрел. — Я запаниковала, — он взглянул на упавшую ширму и, бесшумно усмехаясь, снова на неё. — Хорошо, что ты не полезла в окно. — Здесь высоко, я испугалась, — Петир, сдерживая смех, улыбнулся, возможно, самой искренней из всех улыбок, на которую только был способен, и вдруг заметил, что в комнате стало темнее — часть свечей, освещавших комнату ночью, погасла, остальные — уже догорали. Он снова взглянул на неё, пристально, со стремлением запечатлеть этот образ в своей памяти до конца жизни. Её аккуратно уложенные волосы, почти полностью погружённые во тьму, светились и даже горели в отсвете свечей, и казалось, будто это переливалась чешуя красных тонких змей, ползающих по её голове. И глаза её, морозные, но не холодные, смотрели на него изучая, с оттенками чего-то неясного, светлого и нежного. Красивое лицо её в этой полутьме казалось ещё красивее. Полумрак очерчивал её худое лицо, добавляя скулам остроту и лицу — строгость. Скрытый синяк под тенями исчез совсем. И губы её, не изогнутые в кривой, неулыбчивые, в этой темноте сделались кроваво-красными. То ли от его взгляда, то ли от холода, она задрожала, но сдержала порыв обнять себя руками, сильнее закутаться в платье. Петир схватил висящий рядом плащ и, заботливо накинув его на её плечи, случайно соприкоснулся с её руками, поднятыми удержать его плащ на плечах. Правила приличия требовали отстраниться, убрать руки, но слушать их совершенно не хотелось. Дыхание сбилось. Вдруг пришла мысль, что именно так можно сойти с ума — находиться в близости с кем-то и не иметь возможности его коснуться, сократить расстояние, сомкнуть губы в поцелуе. Её близость душила, манила, но отойти, прервать зрительный контакт было нельзя, мучительно трудно. Отчего-то и она не отстранялась. Санса смотрела на него прямо, открыто, и от этого её взгляда становилось больно дышать. — Думаю, тебе пора. Если вдруг твой брат захочет тебя навестить и не обнаружит в покоях, — он не договорил — пересохшее горло першило, голос не желал слушаться, но, когда Петир всё-таки смог совладать с голосом и собой, он продолжил: — Я провожу тебя до твоих покоев. Они всё ещё стояли рядом, и дурман близости туманил голову обоим — никому не хотелось отстраняться, терять тепло другого. Санса очнулась первая — она опустила глаза и обошла его, едва дыша. — Это звучит разумно, — тихо согласилась она. Петир наконец сошёл с места и открыл ей дверь. Выпустив её первую, он задержался ненадолго в комнате, переводя дыхание, и, едва совладав с собой, вышел следом.* * *
Они неспешно шли по петляющему коридору, бок о бок, шаг в шаг. Санса легко плыла рядом с ним, не смотря на него, не меняясь в лице, — только тяжелый плащ, висевший на её плечах, напоминал о их недавнем моменте близости. Внезапно Петир поймал себя на мысли, что видеть её, закутавшуюся в его плащ, было безумно приятно — наверное, это было верхом самодовольства, когда-либо испытываемого им. Весь путь до её покоев они молчали. Когда же они наконец дошли, Санса остановилась у двери, схватилась за ручку и всё-таки, несмотря на желание поскорей сбежать, которое он читал во всех её движениях, обернулась. Петир приблизился к ней. Остро чувствовалась необходимость попрощаться, но никто не знал, как же всё-таки разойтись, что сказать... Санса молчала, стоя в нерешительности, а он ждал, не набираясь смелости сделать шаг первым. Прощание, казалось бы, такая простая, на первый взгляд, вещь, но с каждым человеком ты прощаешься по-разному — всё зависит от ваших отношений. А какие у них отношения? Родственные? Партнёрские? Личные?.. какие? — Доброй ночи, лорд Бейлиш, — классическая фраза, ничего не обещающая и также ни к чему не приводящая, кроме как разойтись по своим комнатам. — Спасибо, что уделили мне время и... за обсуждение. Партнёрские, значит. — Петир, — привычно поправил он. — Сладких снов, Санса. Она открыла дверь и зашла в комнату, но перед тем как закрыться, снова оглянулась, сверкнув прозрачной синевой больших глаз. Ещё несколько минут он стоял на месте, в исступлении смотря на уже закрытую дверь, тлея от эгоистичного порыва ворваться в покои, прижать её к себе и не отпускать, по крайней мере, до утра. Вдруг сладкая, блаженная мысль бальзамом окутала сознание, и тогда он наконец развернулся и медленно пошёл назад с самодовольной ухмылкой на губах. Он придёт к ней завтра утром. И у него будет предлог — ведь он оставил у неё свой плащ.* * *
« И лишь в твоих глазах зелёных я вижу в январе весну » — М. Леонюк
Она медленно отошла от двери, с тревогой почему-то ожидая, что вот-вот и она распахнётся, и лорд ворвётся в её покои, наплевав на все правила приличия, и, прижав к себе, поцелует её так, как только он умеет целовать. Но дверь так и не распахнулась, а он так и не вошёл. От этого стало одновременно легко и обидно. Отведя взгляд, Санса уже хотела позвать служанку, чтобы та могла ей раздеться, но передумала, найдя мужской плащ на своих плечах. Подняв короткий воротник и сильнее закутавшись в чёрном мехе плаща, она глубже вдохнула успокаивающий аромат мяты и неторопливо забродила по комнате, туда-сюда, от кровати к столу. Остановившись у последнего, она, в последний раз опоившись родным запахом, сняла с плеч его гардероб и аккуратно повесила на высокий стул. Раздевшись сама (не без особых усилий, разумеется), она потушила свет в комнате и наконец легла в постель с совершенно чистой, свободной от мыслей головой — все думы она отставила на утро. Сейчас хотелось только заснуть под этот головокружительный, дурманящий запах мяты и ведеть во снах тёмные тёплые изумруды, глядящие на неё из тьмы.* * *
Старк стояла перед зеркалом и придирчиво осматривала себя. Долгое ожидание служанки, которая должна была помочь со шнуровкой, раздражало и почти что злило. Поэтому едва дверь отворилась, она, не оборачиваясь, бросила: — Наконец-то ты здесь. Я уже тебя заждалась, — вдруг голос её дрогнул, и дыхание перехватило — из зеркала на неё смотрели другие, не безликие серые, а смеющиеся зелёные глаза. Петир уверенно прошёл в комнату и приблизился к ней, остановившись у неё за спиной. — Неужели ты меня заждалась? Всего несколько часов прошло с нашей ночной разлуки, — лукавая ухмылка прожгла его маску, и зелень глаз его заиграла теплотой и светом. — Я думала, что вошла служанка, — Санса пыталась не показать своего смущения и неловкости, но чувствовала, как щёки заливает краска. — Моя вина. Извини, что не постучался. Я всего лишь вернулся за плащом, но могу помочь тебе. — Нет, не стоит. Моя служанка сейчас вернётся. — Мне не трудно, — он опустил взгляд и, не дожидаясь её ответа, коснулся шнуровки платья. — Буду признательна, лорд Бейлиш, — запоздало ответила она, наблюдая за его отражением, едва улыбнувшемся. — Петир, Санса. Зови меня Петиром, — его ловкие руки, легко скользящие по тонким верёвкам, вдруг затянули шнуровку сильнее прежнего, заставив её вдохнуть глубже. Они на мгновение встретились взглядом, и снова у неё перехватило дыхание, стало отчего-то боязно и стыдно, захотелось убежать. Он, кажется, ничего такого не чувствовал — взгляд его был нечитаем, как и почти всегда, но в лице не было жёсткости или намёка на тревогу. Он был привычно спокойный и усмешливый, закрытый от неё. Едва ли она была для него когда-нибудь закрыта — казалось, что ему достаточно лишь взглянуть на неё, чтобы понять, прочесть мысли. Интересно, и сейчас он прочёл её тревогу? Если и прочёл, то никак этого не показал. Снова опустив взгляд, он продолжил шнуровать её платье, затягивая нити легко, почти свободно. В комнате стало тихо. Даже дыхание не было слышно — только шелест шнуровочных нитей разбавлял молчание, напряжённо застывшее между ними. Он поднял глаза только тогда, когда закончил, и тут же отпрянул, не произнося ни слова. — Спасибо. — Всегда к твоим услугам, Санса, — Пересмешник снял со стула плащ и, коротко улыбнувшись ей, направился к двери. — Я Вам также очень признательна за то, что Вы одолжили мне плащ этой ночью, — его отражение остановилось у двери, уже успев схватиться за ручку, и встретилось с ней взглядом, сосредоточенным, скрытным. — Ещё раз спасибо, Петир. Его взгляд вдруг поменялся: стал яснее и теплее — и на губах его нарисовалась мягкая полуулыбка. — Мой плащ также всегда к твоим услугам, — тихо ответил он, прежде чем уйти, скрывшись за дверью, не заметив скрытый намёк на улыбку в её тающих морозных глазах* * *
Тяжело и нервно Джон шёл к комнате Сансы, в который раз перебирая в голове хоть капельку сносные оправдания её поведению. И ни одному не верил, только сильнее горячился. Он искренне хотел понять то, что происходит между ней и этим лордом... и одновременно совсем не хотел понимать. Сноу не мог принять, как можно привязаться мало того что к подлецу, но и к мужчине, который ценит тебя так мало, что готов отдать любому встречному — лишь бы подороже. И как она, пережившая столько боли от этого человека, могла не просто выносить его присутствие, но и любить? И одна эта мысль будоражила Джона и выводила его из себя так стремительно и сильно, что он чувствовал в себе смелость и готовность уберечь сестру от любой опасной затеи Мизинца. Даже если не в его власти изменить её чувства, он, по крайне мере, может воззвать к её разуму и попытаться убедить её не связывать с этим человеком. Конечно, Сноу надеялся, что ему не придётся этого делать и Санса сама примет правильное решение, но эту веру затмевала тревога, густым туманом окутавшая его сердце, — тревога, чью природу он не понимал, но из-за которой отчётливо ощущал и думал одну и ту же беспокойную, убеждённую мысль: если Санса решит принять предложение Мизинца, он никак не сможет её остановить. И вот, свернув к комнате сестры, Джон вдруг остановился, будто бы остолбенев. Во рту почувствовалась горечь, челюсть непроизвольно сжалась. Снова Мизинец, и снова он выходил из покоев Сансы. Помедлив лишь несколько мгновений, Сноу сделал несколько решительных шагов к лорду и с нескрываемой злобой произнёс: — Знаете, лорд Бейлиш, у меня создается такое впечатление, что Вы уже здесь ночуете, — и, не дав Мизинцу ответить, он схватил его за ворот камзола и, резко ударив о стену, прижал к ней. — Я же предупреждал Вас, чтобы Вы не появлялись в её покоях, иначе... — Иначе Вы убьёте меня, лорд Сноу? — Мизинец тяжело выдохнул и тихо усмехнулся — он остался не только совершенно спокойным, но, казалось, происходящее его даже забавляло. Джона это сильнее разозлило, и он сильнее прижал лорда к стене. — Убив Вас, я окажу всем только услугу. — И Сансе? Упоминание сестры, видимо, подействовало на Сноу отрезвляюще. Он отпустил Мизинца и отступил на шаг, но вдруг сжал кулак, резко замахнулся и ударил его по лицу. Внезапно дверь комнаты распахнулась, а в проеме появилась Старк. Осмотрев мужчин, она заметила помятый воротник камзола лорда Бейлиша, поэтому догадаться было совсем не трудно, что происходило минуту назад. — Что здесь происходит? – необходимый вопрос, на который она уже знала ответ. Сноу отошел на шаг от лорда-протектора Долины и, не находясь, что ответить, промолчал. За него заговорил Пересмешник. — Ничего необычного, миледи. Просто мы с Вашим братом обмениваемся мнениями о предложении лорда Аррена. — Джон? — Всё так, Санса. — Может, зайдешь в комнату, если, конечно, ты направлялся ко мне? — Разумеется, — Сноу обошел лорда Харренхолла и зашел в комнату сестры, пропустившей его вперед. Словив на себе внимательный взгляд лорда Бейлиша и лишь коротко взглянув на него, Старк прикрыла старую дверь. Король Севера прошел в комнату и остановился на середине, разворачиваясь к сестре. — Что это только что было? — голос Сансы был серьезен, а в комнате чувствовалось заметное напряжение. — Он же тебе только что сказал, мы просто разговаривали. — Неужели? — Ладно, да, мы непросто разговаривали. Я предупредил его, чтобы он держался от тебя подальше, потому что везде, где он появляется сплошной хаос. — Но ты обещал быть терпимее. — Да, обещал. Но как можно быть терпимее к такому человеку? Ты слышала, что он тебе предлагает? Он предлагает тебе выйти замуж за твоего кузена, за сына твоей тети! — Я знаю. — Знаешь? Тогда почему ты не отказалась сразу? Ты же не думаешь согласиться? Санса, что бы подумали родители? Это абсолютно точно неправильно. — Может, и так, но Мизинец — прав, это выгодное предложение, в особенности для тебя. — Санса, я не хочу, чтобы ты выходила замуж, только потому что это выгодно для меня или Севера. Ты и так натерпелась уже вдоволь и действительно, что для меня важно, это твое счастье. — Именно поэтому ты вчера хотел лишить меня выбора? — Нет, я… — Сноу замолчал, не зная, что ответить. — Джон, я знаю, что ты желаешь мне только добра, и ценю это. Но это мой выбор, и я уже все решила, - на несколько секунд Санса замолчала, вглядываясь в серые глубокие глаза брата. — Я приняла предложение лорда Аррена. На этих словах вся смелость, что прежде чувствовал Джон, пропала, и он молча опустился в кресло.