Движущая сила Небес непостижима. Она сгибает и расправляет, расправляет и сгибает. Она играет героями и ломает богатырей. Благородный муж покорен даже невзгодам. Он живет в покое и готов к превратностям судьбы. И Небо ничего не может с ним поделать. - Конфуций
* * *
Она стояла у окна комнаты и смотрела куда-то через разрисованное зимним морозом стекло пустым затуманенным взором. Она наблюдала за неспешным полетом снежинок, мягко кружившихся в загадочном вальсе, слушала завывающий свист ветра, напевающий сбивчивую мелодию, вглядывалась в заснеженные просторы внешнего мира, утопающие в солнечном свете холодного дня. Отстранившись от внешнего мира невидимой непроницаемой стеной, Санса пыталась вспомнить то самое мгновение, когда она стала неспособной ненавидеть своего наставника, независимо от того какие ужасные вещи тот совершал. Когда она прониклась к нему нежными чувствами. Когда он стал ей по-настоящему дорог. Когда она полюбила этого человека, слывшего эгоистом и лжецом, не способным испытывать какие-либо светлые нежные чувства. Раньше, в Королевской Гавани Петир был лишь её знакомым. Очередным редко приходящим гостем в её жизни. Лишь сторонним наблюдателем её мучений и страданий, испытываемых ею каждый день. Но потом все изменилось. В один момент. В ту минуту её жизнь полностью перевернулась. Тогда, когда он предложил ей вернуться домой. Предложил ей помощь. Единственный из всех прочих. Старк помнила, как ныне бывший мастер над монетой пришел к ней на пристань одним солнечным южным днем. Как он подошел к ней своей уверенной по обыкновению походкой, со своей хитрой полуулыбкой на устах. Как они смотрели на морскую гладь и вглядывались в недосягаемую даль, в которую позже вместе уплыли на его корабле. Она помнит, как он играл с ней, манипулировал, проверял. Как она пыталась играть в его игру, подражать ему. - Вы – собственность Короны. Украсть Вас – означает предательство. - Я никому не расскажу… -Почему я должен Вам верить? - Потому что из меня никудышная лгунья, это Ваши слова. Санса помнит его довольную улыбку. Яркий зажегшийся в одно мгновение после произнесенных ею слов, лукавый огонек в его глазах. Его лицо, освещаемое ярким южным солнцем. Может тогда все и началось? Может именно тогда в ней и зажглась та искра, которую она сначала не заметила, и именно тогда её жизнь закружилась в упоительном вальсе вокруг него? Тогда в ней появилась надежда. Надежда на возвращение домой. И что более важно – шанс. Шанс, который она упустила из-за своей тогдашней наивности и глупости. Она помнит, как все её планы на счастливую жизнь, которая она надеялась наступит после замужества на сире Лорасе, грандиозно разрушились на её собственных глазах. Тогда она потеряла все: любую надежду и малейший шанс вернуться домой, как ей казалось. Но Петир спас её. Убил Короля Семи Королевств и её мучителя – Джоффри. Может из-за неё или из-за игры, а может из-за и того, и другого, но он помог ей сбежать. Помог спастись. Скрыться от Ланнистеров. Вернуться в родной дом матери, к своей тете, пусть позже оказавшиеся ревнивой сумасшедшей, но она была её родная кровь. Благодаря ему она смогла вздохнуть с облегчением, когда прибыла в Орлиное Гнездо. Трагично, что именно сейчас и здесь - в Лунных Вратах, расположенных недалеко от Гнезда, она не может найти покоя или облегчения. Но не из-за страха быть найденной Серсеей или ужаса от приближающиеся из-за Стены угрозы. Она не может найти себе места из-за того, что её любимый человек мертв, из-за сомнений, закрадывающихся в сердце: смогут ли рыцари Долины найти Мелисандру и привести её в Лунные Врата, сможет ли она вернуть его к жизни? Волчица окинула быстрым взглядом комнату, задержавши взгляд на рядом стоящем деревянном столе, на котором обездвижено лежало остывшее тело, прикрытое белым полотном. Она несмело подошла ближе и боязно откинула плотную ткань с головы умершего. Знакомые черты лица вырисовывались на бледном, как полотно, прикрывающее его тело, лице. Они были такие чуждые и с трудом узнаваемые. Несколько секунд ей казалось, что перед ней лежит вовсе не лорд-протектор Долины, а какой-то незнакомый мужчина, отдаленно напоминающий ей любимого человека. Но она прекрасно знала, что именно этот мужчина лежит перед ней. Мужчина с гениальным умом и грандиозными коварными планами. Мужчина, всегда одевавший бурый изящный камзол с аккуратным аксессуаром - булавкой-пересмешником на воротнике. Мужчина, от которого всегда исходил приятный опьяняющий запах мяты. Мужчина с привлекающей её внешностью. Мужчина с вечно ироничной полуулыбкой на губах и внимательными пронзительными серо-зеленными глазами. Мужчина, признавшейся ей в любви, но которого она намеренно отвергла, при этом в глубине души зная, что испытывает к нему взаимные чувства. Мужчина, к которому она относилась пренебрежительно и дерзко, которому бросала в лицо острые, как лезвие валирийского меча, слова. Мужчина, который предал её отца и её саму; которого она должна ненавидеть, и чьей смерти она должна радоваться. Но она не могла. Вопреки всему она любила и любит по сей день этого мужчину. Всего его. И когда он лицемерный, и эгоистичный Мизинец, отдавший её замуж Болтонскому бастарду. И когда он нежный, и заботливый Петир, спасавший не раз ей жизнь. Она любит этого человека. Этого мужчину, которого она отвергла, но который бросился за неё сражаться и защищать её, не имея при этом ни единого шанса. Этого мужчину, умершего за неё. Боль и горечь утраты отравляющими потоками текут по жилам девушки, принося ей невыносимые страданья. Она чувствовала ноющую разрезающую её кожу изнутри боль, чувствовала, как разрывается на части, как боль заставляет осыпаться, словно вянущий цветок, и как она рассыпается на мельчайшие осколки, словно разбитая в секунду фарфоровая ваза. Санса не может смериться с его смертью. Не может позволить Богам отнять у неё и его. И она не позволит. Пусть, этот человек лгал ей множество раз. Пусть, он предал её однажды. Пусть, она злиться на него и таит обиды. Пусть, он может быть расчетливым и жестоким. Лжецом и манипулятором. Негодяем и подлецом. Но она не может потерять этого мужчину. Не может потерять человека, который любит её… - …Я вижу себя на Железном Троне и тебя рядом со мной… - она будто и сейчас слышит его голос, произносящий это признание раз за разом. …и которого любит она. - Я люблю тебя… - призналась в ту роковую ночь Санса, надеясь, что эти слова вернут его к жизни. Тогда она произнесла их с такой горечью и одновременно легкостью, что в одно мгновение поняла, что не лжет. В то критическое мгновение, когда он умирал, она сразу поняла, что не может отпустить его. Не может позволить уйти из своей жизни. Не может жить без этого мужчины. Не представляет свою жизнь без него. - Миледи, - обратилась к Сансе вошедшая служанка, вырвавшая её из раздумий, - лорд Ройс прибыл. - Скажи, я сейчас к нему спущусь, - отстраненно ответила Старк, уже приготавливая себя к возможному разочарованию и разрушению всех надежд. Она помнит, как попросила его найти Красную женщину, и как он на это отреагировал. Санса помнит, как воспротивился, но из-за уважения к ней и её семье уступил, согласившись. Она видела, это некое непонимание в его глазах, почему она так старается для всеми ненавистного лорда. Но оно длилось всего мгновение, потом его заменило ошибочное понимание. Он решил, что это все из-за родства или чувства благодарности. И может он, и был прав, но лишь наполовину. Волчица аккуратно прикрыла белым плотным полотном лицо умершего и, незамедлительно направившись к двери, Старк, даже не обернувшись, неспешно вышла из комнаты, оставляя позади покои лорда-протектора. Она осторожно ступала тихими шажками по коридорам пограничного замка, направляясь в главный зал. От холодных чужих стен веяло прохладой и ледяной тишиной, проходившей сквозь кожу. Замок казался одиноким и заброшенным, лишь редко появляющиеся на глаза слуги, и кропотливо-аккуратная чистота вокруг выдавали присутствие людей, живущих в этой отчужденной крепости. Треск пылающих ярким пламенем факелов ненавязчиво вписывался в спокойную умиротворенную атмосферу окружения. Отталкивающая тишина, заставляющая невольно почувствовать свое одиночество, свирепо залетела в Лунные Врата, когда по приезду Старк молодой лорд Аррен, горячо любящий своего отчима, узнал о его смерти и слег в постель из-за участившихся припадков. Вероятно, Сансе надлежало бы следить и не отходить от своего будущего мужа, но вместо этого девушка часами проводила или в своих покоях, или в покоях лорда-протектора, и лишь изредка навещала своего нареченного. Каждую минуту она дожидалась новостей о розыске Мелисандры и даже ночью не находила в себе сил для сна из-за вечного беспокойства. К счастью, Петир кроме всего прочего являлся её дядей, поэтому лишних грязных слухов не последовало, и её беспокойство было рассмотрено, как горе по ушедшему близкому человеку, что отчасти являлось правдой. Рыжеволосая дева уверенно вошла в просторный с высокими потолками зал, хорошо освещаемый забравшимися через запотевшие стекла лучами солнца, выводящими черными тенями контуры оконных рам на каменном полу. Лорд Ройс был все еще одет в зимнюю теплую шубу, на меховом вороте которой остался мокрый белый снег, он также был без головного убора, от чего его седые возрастом волосы отливались на ярких лучах солнца блестящим серебром. Мужчина, тенью чьей высокой фигуры играли озорные лучики, величественно стоял по середине огромного зала, терпеливо ожидая девушку. Санса поспешно подошла к лорду, желая поскорее избавиться от томительных ожиданий. - Здравствуйте, лорд Ройс. - Добрый день, миледи, - с приветливой улыбкой на лице ответил Бронзовый Джон. - Лорд Ройс, Вы нашли её? – незамедлительно спросила Старк, не способная более изнывать от незнания. - Вы, леди Санса, понимаете, что поиски Красной женщины проходили в слепую, так как мы не были уверенны, останется ли она вообще в этих местах. Поэтому стражники Долины проверили приграничные с Севером деревни и таверны, близлежащие места, и… - сердце девушки замерло, а она затаила дыхание, готовясь услышать: «Ничего не нашли», - в одной таверне, расположенной недалеко отсюда, нам удалось отыскать её. По какой-то причине эта женщина осталась там на несколько дней дольше, чем утверждала ранее. Я поговорил с ней, и она согласилась приехать сюда. - Она здесь? – не веря своим ушам, тихо спросила Санса, не готовая поверить, что такое возможно. - Да, уверен через несколько минут она зайдет сюда, - подтвердил Джон Ройс с натянутой улыбкой на лице. - Лорд Ройс, я… я Вам очень признательна, Вы... – Старк не могла подобрать нужные слова, она светилась от несдерживаемого восторга. Девушка за все это время совсем отчаялась найти Мелисандру, вероятно уехавшую далеко на юг, но лорду все-таки удалось её отыскать, и теперь в ней снова всполохнула ярким пламенем надежда. - Не стоит, леди Санса, я сделал лишь то, о чем Вы меня попросили, - снисходительно улыбаясь, ответил лорд Рунстоуна. – Но все же, миледи, я не считаю верным решением привозить сюда эту женщину. Она служит другому Богу, она пророчит сжигать людей на костре и её приезд... - Прошу, довольно, милорд, - похолодевшим со стальными нотками в голосе резко перебила Старк. Она только что обрела надежду и она не собиралась расставаться с ней так скоро. – Благодарю Вас за помощь, лорд Ройс, но я уже все решила. - Как угодно, миледи, - недовольно прошипел лорд, немедля удаляясь.***
Женщина в красном одеянии легко спешилась с лошади, уверенно ступив на мокрый снег, она бросила взгляд на замок, выглядящий столь же уныло, как и Винтерфелл, которому он уступал должно быть лишь в величии, и в не столь богатой истории. Мелисандра неспешно последовала в след за ушедшим лордом, привезшим её в это место. Было несколько странно и неожиданно узнать, что Санса Старк разыскивает её. Это могло означать лишь глубокое отчаянье либо Джона Сноу, давшего обещание казнить её, если она вернется на Север, либо его сестры, которая не пожелала бы найти её без должной необходимости. В любом из вероятных случаев, это было очень кстати, ведь взамен за помощь, она может получить нечто, что для её важно. А единственная важная вещь в её жизни - эта служба своему Богу. Именно поэтому её долг помогать возрожденному Азору Ахаю, который выбрал не лучшее время показывать свое благородство и "чистоту рук". Красная женщина уверенно и со свойственной ей грацией вошла в просторный зал с немыслимо высокими потолками, и большими не зашторенными окнами, открывающие величественные виды снежных просторов внешнего мира, и гордых гор, царственно, и величаво раскинувшихся в этих местах. Снег нескончаемым потоком плавно опускался с недосягаемых небес, нежно окутывая землю и все окружение, преображая унылое пространство в сверкающие на заледенелом солнце просторы, переливающиеся яркими красками, напоминающие о прошедшем долгом лете. Не заставив себя ждать, к Мелисандре неспешной и гордой походкой подошла величественного вида девушка, одетая в изящное длинное темно-синее платье, подчеркивающее достоинства её молодого тела, её стройную фигуру и дарующее ей обворожительную женственность. Её пышные густые волосы цвета осенних листьев были уложены в аккуратную прическу, - несмотря на возвращение на Север, Санса продолжала делать прически на южный манер. Дойдя до гостьи, девушка мило улыбнулась, следуя принятым обычаям и правилам гостеприимства. Наблюдая за волчицей, жрица снова удостоверилась в том, что Санса - прирожденная леди, её слова, действия, дружелюбие, проявляемые, словно женщина была здесь желанной гостьей, невольно заставили бы поверить в это, если бы человек не был осведомлен о сложившихся обстоятельствах. - Добрый день, леди Мелисандра. Как доехали? Надеюсь, дорога Вас не утомила? - молодая Старк выглядела со стороны уверенно, но её беспокойство выдавали её жесты: она не могла найти применение рукам, от чего постоянно потирала их, словно хотела согреться. - Здравствуй, Санса. Спасибо за беспокойство, но могу я тебя попросить, оставить всю эту ненужную наигранную доброжелательность? Я думаю, что если ты искала меня, на то были более серьезные причины, чем желание угодить мне своими идеальными манерами, - с понимающей полуулыбкой на губах спросила Красная женщина, её голос был низкий и приятный, она говорила мягко, и тихо, слова, легко слетающие с её уст, плавно переливались, и сменялись другими, окутывающими тебя с ног до головы, подчиняя своей воле. - Вы правы, пройдемте, - коротко кивнув, Санса жестом руки указала на коридор, ведущий к знакомым покоям. Мелисандра, мягко ступая по холодному полу, направилась вместе с девушкой вперед, молча и терпеливо ожидая, когда Старк расскажет её про причину визита в этот замок жрицы. - Я прошу Вас, вернуть мне одного человека, - уклончиво начала рыжеволосая дева. - Вернуть? От куда? - непонимающе спросила Мелисандра, внимательно наблюдая за девушкой. - С того света, - просто ответила Санса, словно это было пустяком. - Я не умею воскрешать людей. - Но Вы вернули Джона к жизни, когда он был мертв, - настойчиво напомнила жрице молодая волчица. - Отнюдь не я, лорда Сноу вернул к жизни Владыка Света. Я была лишь проводником. - Но Вы можете попытаться, - возразила девушка, изо всех сил цепляющаяся за надежду. - Я служу своему Богу, а не тебе или твоему брату. К тому же, зачем мне возвращать кого-то с того света, не имея при этом должной причины? - каждому что-то нужно взамен, Санса. - Вы сожгли маленькую невинную девочку на костре, неужели Вы не испытываете чувства вины и не ищете искупления? - пытаешься сыграть на чувстве вины? - Я делала лишь то, что велел мне Владыка Света. - А что, если я скажу, что если Вы откажетесь - Вы лишитесь головы, - бессмысленные пустые угрозы? - Я давно уже не боюсь смерти, милая. - Тогда чего Вы хотите? - наконец, ты подошла к главному вопросу. - Я желаю лишь одного - служить своему Богу. И моя задача: помогать возрожденном Азора Ахаю. - Вы хотите иметь возможность вернуться на Север, при этом сохранив голову? - уловив ход её мыслей, спросила Старк, остановившись у закрытой двери. - Я хочу помочь твоему брату победить Иных и избавить Вестерос от влияния Владыки Тьмы. - Хорошо, я смогу сделать это, - после некоторого молчания и раздумий уверенно ответила девушка. - Но не ждите к себе теплого обращения. - Оно необязательно, - поднимая уголки губ, просто ответила Мелисандра. - Так кого ты хочешь, чтобы Бог Пламени и Тени вернул к жизни? - Вы должно быть слышали про смерть лорда Бейлиша, - с грустными нотками в голосе осторожно ответила рыжеволосая дева. - Я прошу Вас вернуть его к жизни, как Джона. - Да, я слышала о трагической кончине лорда-протектора. Но не думай, что все так просто, милая, твой брат - возрожденный Азора Ахай, и Р'глор вернул его, потому что Сноу необходим для плана Владыки. И я не уверена, что Владыка Света вернет к жизни Петира Бейлиша... Хотя, я и не могу утверждать, что у него нет на него своих планов, - задумчиво высказала мысли вслух Красная женщина. - Я давно уже не верю в Богов или судьбу, леди Мелисандра, но Вы верите. Мне сказали, что Вы задержались по какой-то причине в этих местах дольше, чем планировали, так как Вы можете быть уверены в том, что Вы здесь не по воле своего Бога? - Хорошо, я попытаюсь, - после недолгого молчания согласилась жрица, - но это зависит не от меня. Владыка Света сам решает, кого пробудить к жизни, а кого нет, - девушка в ответ лишь коротко кивнула, и они вошли в недавно покинутые Сансой покои Пересмешника. Красная женщина окинула комнату быстрым взглядом. Это были небольшие покои с невысокими потолками, но с большими окнами, выходящими на небольшой внутренний двор, походящий на находящийся в Орлином Гнезде. Опочивальня освещалась пробравшимися лучиками солнца и горящим камином, языки чьей огненной стихии обессилено играли тенями предметов. По правую сторону напротив стены находилась просторная аккуратно-заправленная кровать, на которой лежали теплые меховые одеяла из шкур зверей и белоснежные большие подушки. По бокам кровати располагались изящные сделанные из темного дуба с аккуратными резными ножками прикроватные тумбочки, на которых ненавязчиво и скромно стояли подсвечники с новыми еще не использованными свечами. Также в комнате находился небольшой удобный письменный стол, стоящий у противоположной стены от двери, во внутренних ящиках которого педантично лежали аккуратной стопкой чистые листы желтого пергамента и письменные принадлежности, отставленные на край стола. По левую сторону находились слегка зашторенные занавесками окна, из которых исходили солнечные бледные лучики, лениво лежащие на краях простыни кровати. Недалеко от письменного стола вдоль стены по левую сторону располагался большой камин, в котором глухо трескались сгорающие поленья, а игривые языки пламени устало покачивались из стороны в сторону. У камина на мягком ковре, которым был устелен весь каменный пол покоев, неподвижно стояли небольшие аккуратные кресла, чьи резные ножки и подлокотники были сделаны из светлого дерева. По обеим сторонам от двери находились небольшие шкафы, неприметно стоящие вдоль стены. Комната была аккуратной и гостеприимной, лишь один предмет не вписывался во всю теплую атмосферу и выдержанный стиль убранств покоев - длинный деревянный стол, отчужденно стоящий поодаль от камина и кресел, и обездвиженное тело, прикрытое белоснежной тканью, лежащее на нем. - Только сегодня утром приказала слугам положить его на стол... Думала, так Вам будет удобнее, - зачем-то пояснила Старк, на что женщина лишь отстраненно кивнула. Жрица уверенно подошла к столу и, небрежно отдернув полотно с головы почившего, от чего Сансу невольно передернуло, взглянула в лицо умершего. Скулы были ненатурально острые, кожа суховатая, но твердая и жесткая, также были заметны некоторые отеки на лице, кожа была бледно-мертвенного цвета, ранние прошлые морщинки уже исчезли с лица. Темные брови, ресницы, бородка с усами и жесткие густые волосы явственно выделялись на фоне бледно-белой кожи. - Видимо, за время поездки сюда он весь заледенел... Да, это замедлило процесс разложения и гниения... что к слову, очень кстати... - вслух размышляла Мелисандра, изучая лицо умершего. - Я приступлю прямо сейчас, если ты не возражаешь, но мне кое-что понадобиться, - уже обратившись к девушке, сообщила Красная женщина поворачиваясь к юной волчице. - Я скажу, Вам принесут все необходимое, - незамедлительно ответила Санса, собираясь покинуть комнату. - Ты можешь остаться, - заверила её жрица, - если хочешь. - Нет, мне не хочется, - поспешно ответила рыжеволосая дева, как-то испуганно взглянув на мертвеца. - Как угодно, - спокойно отозвалась Мелисандра, от чьего взора не укрылся беспричинный испуг девушки. Рассеяно кивнув, Санса незамедлительно покинула покои лорда Бейлиша и, плотно прикрыв за собой тяжелую дверь, почувствовала заметное необъяснимое облегчение.* * *
Отдав распоряжения, Санса было решила вернуться в свою опочивальню, но мгновенно передумав, направилась в небольшой сад, окутанный пушистой и сверкающей снежной пеленой, предварительно накинув на себя теплую меховую шубу. Это был ничем непримечательный дворик, до боли напоминающей сад в Гнезде: белые высокие башни, неотступно защищающие сад от холодных горных ветров, оставленные, кажется, забытые статуи плачущих дев, чьи покатые плечи, прижатые к груди руки и белые каменные волосы были укрыты снежным покровом, сухие небрежные деревья и кусты, на чьих ветках мирно покоился тяжелый груз, падающий с небес, мужественно выдерживали суровый климат этих мест. Этот сад, - впрочем, как и более знакомый девушке, - изначально предназначался под Богорощу, но суровый не щадящий климат Долины Аррен не позволил произрасти здесь даже столь великому и могучему дереву. Юная Старк аккуратно спустилась по каменной усыпанной снегом лестнице, стараясь не нарушить устоявшиеся тишину и покой этого забытого людьми места. Снег все еще продолжал тихо и устало опускаться на промерзшую землю, беззвучие, и оглушающая пустота витали в морозном воздухе. Рыжеволосая девушка, чьи огненные волосы буквально пылали на фоне белого сливающегося в одно целое окружения и жадно поглощали невинные беззащитные снежинки небес, легко ступила на, кажется, воздушный покров, и, осторожно шагая по мокрому снегу, направилась вперед по невидимой, покоящейся внизу под тяжелым снегом дорожке, окруженной угрюмыми деревьями, темными кустами, и то грозными, то печальными статуями. Остановившись в центре сего малознакомого сада, Санса окинула взглядом окружение и с горечью ощутила знакомое чувство дежавю. Этот трудный, волнительный день отчаянно напоминал о другом, похожем, далеком, но столь запомнившемся, что кажется будто это было вчера. Все также неспешно шел снег, блестя радужным покрывалом на земле, похожий небольшой сад, невысокие деревья и грузные кусты, печальные белые статуи, широкая длинная лестница, похожая на ту самую, по которой спустился в тот роковой день он. Почему роковой? Наверное, потому что именно тогда, именно в этот день она упала в бездонную пропасть своей лжи и обмана, попала в вечный плен, и безвозвратно заплутала в непроходимых лабиринтах его изумрудных глаз. С самого первого мгновения их поцелуя в Орлином Гнезде её жизнь, перевернувшись с ног на голову, возымела новый путь, чрез который Санса уже прошла и идет по сей день. Этот поступок, который Петир совершил, - этот поцелуй - не должен был считаться правильным решение, его вообще не должно было быть, и само собой он не должен был повториться. Но несмотря на это, он повторился. И не раз. Но девушка, каждый раз размышляя об этом, не могла найти в себе сил назвать этот поступок отвратным, ужасным, а сам поцелуй неприятным. Каждый раз вспоминая то самое мгновение, когда их уста неизбежно сомкнулись в едином нежном поцелуе, забытый трепет, словно феникс, возрождался из пепла боли и разочарований, заставляя прекрасную деву улыбаться при одном воспоминании. Это не значило, что Санса простила лорда Бейлиша, забыла все то, что он сделал, нет. Но она наконец перестала отрицать свои нежные неизменные чувства к этому человеку с той самой секунды, как призналась в любви уже бездыханному телу возлюбленного. Конечно, она чувствовала и злость, и обиду по отношению к нему, ведь забыть, и простить все то, что он сделал, в чем он признался, невероятно трудно, если возможно, и она сомневалась, что покажет, и расскажет о своих чувствах этому человеку, если он вернется к ней. Но также жить без него было для неё равносильно тому, как жить без воздуха - нет иного пути, как задохнуться. Он - был её воздухом, позволяющим ей жить, её легкими, позволяющими дышать, её - сердцем, поддерживающей жизнь в её теле, её душой, заставляющей жить, чувствовать, любить. Санса не представляет, что она будет делать, если Мелисандра его воскресит, но она также не представляет, что она станет делать, если его не будет рядом. Ведь жизнь без чувств, без любви и лишь с разбитым одиноким сердцем непосильная для неё ноша, и мужественно вынести её она не сможет, она сломается. И это неизбежно. Поэтому есть лишь один выход - только вперед, но только с ним.* * *
Круглолицее зимнее солнце небрежно отбрасывало пронзающие лучи света в небольшие покои, оставаясь тонкими четкими контурами оконных рам на обнаженном бледном теле, лежащем на темном, как смоль, столе. Как только Мелисандре принесли необходимые предметы, она незамедлительно приступила к древнему ритуалу. Откинув плотную ткань с хладного тела, она обнаружила, что на мертвеце одета белая тонкая рубашка и темные брюки, без промедления или смущения жрица принялась снимать с охладевшего тела мешающую одежду, что не было простым занятием, беря во внимания тот факт, что тело было тяжелым и грузным. Положив рубаху и брюки в сторону, оставив мертвого мужчину лишь с одним элементом одежды, находящимся ниже живота, Красная женщина заметила на мертвенно-бледной коже почившего, на груди свежий глубокий порез, вероятно явившийся причиной смерти, что неудивительно, так как находился в районе сердца, и давно полученный оставшийся на всю жизнь шрам, проходящий от ключицы до пупка. Кровь большей частью была уже смыта. «Видимо, местный мейстер постарался, когда осматривал уже мертвое тело», - подумала про себя жрица. Несколько раз пройдясь влажной тряпкой по гладкой твердой кожи, смывая оставшуюся вязкую красную жидкость, Мелисандра, взяв в руки принесенные железные ножницы, принялась срезать по паре темных локонов волос с головы мужчины, а затем сжигать их в ярком племени огненной не щадящей ничего стихии, произнося попутно заученные годами слова, тоже самое она проделала с небольшой бородкой умершего. Далее женщина тщательно обмыла прозрачной теплой водой жесткие густые волосы на голове почившего, все также проговаривая знакомое заклинание, вернувшее к жизни Сноу. После этого жрица приступила к последней части древнего обряда: аккуратно положив теплые руки на хладную грубую кожу мертвеца, Мелисандра принялась в слух произносить действенные слова, обращаясь к своему богу. На самом деле, жрица не верила, что Владыка Света вернет к жизни этого человека. Она не видела смысла возвращать Огненному Сердцу этого мужчину, исходя из всего, что она слышала о нем от Станниса или кого-то другого. Насколько она знала, при жизни это был высокомерный лорд, искавший везде выгоду и шанс подняться на должность повыше, и хитрый негодяй, отдавший Старк Болтонам, в общем, это был человек служивший только себе самому. Так зачем возвращать такого человека Владыке Света? Мелисандра не знала замыслов своего бога, но и не была уверена в том, что они включают в себя этого человека. Но уговор был уговором, и она свою часть сделки выполнила, а остальное от неё не зависело, как впрочем и не касалось. Но один единственный вопрос донимал Красную женщину, не давай покоя все это время: зачем той, кого этот мужчина отдал замуж за психопата-садиста, чья семья хладнокровно и жестоко убила её родных, так стараться для этого лорда? Вглядываясь в мрачные уставшие черты лица, заклинательница теней из Асшая пыталась отыскать в них истинную причину действий израненной жизнью волчицы, и очевидный ответ в мудрой голове женщины не заставил себя ждать. - Почему именно ты? - воздуху задала Мелисандра возникший вопрос, на который никто не смог бы ответить. Ведь кто может объяснить причину зародившейся в израненном сердце человека, познавшего достаточно тягостей жизни, любви? Порой, некоторым вещам просто суждено случиться, независимо ото всех поворотов злодейки-судьбы, и именно такие вещи невозможно понять или объяснить, да и вряд ли кто-то когда-либо сможет раскрыть миру причину возникновения такого загадочного, и сильного чувства, как любовь.* * *
- Я провела ритуал, как и обещала. Надеюсь, что ты, Санса, тоже сдержишь свое слово, - со свойственным спокойствием и размеренностью сообщила Мелисандра, когда она вместе с юной Старк вышла из покоев Пересмешника. - Я сегодня же напишу брату, - заверила девушка, поворачиваясь к жрице. - Буду признательна, - с загадочной улыбкой на лице тихо проговорила женщина. - Но, леди Мелисандра...когда он очнется? - с трудно скрываемым волнением поинтересовалась волчица, судорожно то и дело поглядывая на закрытую дверь опочивальни лорда. - Если очнется, - мягко уточнила заклинательница теней. - Не могу сказать точно, дорогая. Нет точного времени. Если Владыка Света возвращает человека, то тот может очнуться всегда в разное время, может через минуты, а может часы. К сожалению, некоторых вещей не знаю даже я, - с ободряющей полуулыбкой на губах сказала Красная женщина. - Понимаю. - Но, Санса, - уже серьезней обратилась к рыжеволосой деве Мелисандра, - должна тебя предупредить, что лорд Бейлиш был будучи мертвым гораздо дольше, чем твой брат. Сильное обморожение тела замедлило гниение, но все же... Не хочу тебя пугать, но также излишне обнадеживать, шансы крайне малы, что он очнется, - честно призналась красноволосая женщина. - Но даже если Владыка Света вернет лорда-протектора к жизни, время после пробуждения будет очень трудным периодом для него, подозреваю, что он сляжет в постель, потому что организму надо будет время, чтобы перестроиться снова на «работу». В любом из случаев, не жди легких последствий данного ритуала. - Уже давно не жду ничего такого, - с горечью в голосе ответила Санса, указывая жестом руки в сторону коридора. - Прекрасно тебя понимаю, дорогая, - сочувственно ответила Мелисандра, неспешными шагами направляясь по коридору замка вместе с волчицей, идущей рядом. - К слову, я остановлюсь все в той же таверне, чтобы ты знала, куда посылать за мной ворона. - Вы можете остаться здесь, это меньшее, что я могу для Вас сделать. - Не думаю, что лорд Джон Ройс, впрочем, как и другие, будут рады тому, что я здесь задержусь. Таверна, в которой я остановилась, место, конечно, отвратное, но куда лучше там, где тебя никто не знает, нежели здесь, где каждый готов порубить тебя на месте. - Как Вам угодно, леди Мелисандра, - облегченно уступив, закончила девушка разговор.* * *
Близилась глубокая ночь. Безликая луна, величаво раскинувшаяся на просторном бездонном темном небе, слабым контуром отсвечивала чистой белизной сквозь наливающееся глубокие тучи, лениво плавающие под недосягаемым небесным сводом. Блестящими камнями раскинулся выпавший за день снег на промерзшей ледяной земле, черепица крыш простых домов, высоких башен замка слепо поблескивала в лунном вялом свете. Сухие усталые лучики нехотя просвечивали оконные рамы небольшой комнаты, оставаясь забытыми призраками на ковре. Опочивальня лорда Харренхолла мягко освещалась горящим камином и ярким пламенем догорающей свечи, стоящей на одной из прикроватных тумбочек у кровати. Санса, до ночи просидевшая у постели любимого лорда, не сомкнув глаз и на секунду, внимательно смотрела на мужчину, пытаясь в знакомых чертах лица найти намек или зацепку на долгожданное пробуждение Пересмешника, но минуты неспешными шажками легко преодолевали незаметные расстояния, преображаясь в долгие часы. Юная дева, неустанно борясь с дурманящим беспрерывно находящим сном, устало раскинулась на мягком кресле, раздумывая. Она не знала очнется ли лорд Бейлиш, не знала, что будет делать, если он вернется к жизни, как себя вести, слышал ли он последнее её признание, адресованное ему. Вопросы безустанным потоком сыпались и из неоткуда проникали в подкорку её сознания, и затем бесследно исчезали в дымке усталости, оставляя гнилые корни в памяти. Она не была уверена в том, что он услышал последние её слова, но вдруг она ошибается? Если так, то все станет еще более сложнее, если это возможно. Нити судьбы, которыми они неизбежно переплетены, уже все запутаны между собой, превратившись в липкую вязкую паутину, в которую она умудрилась попасть. Она чувствовала себя в ловушке, зверем, загнанным в угол. Если Петир слышал её признание, то её выбранная тактика не сработает, она не сможет делать вид холодной и спокойной, если он заговорит с ней об этом, а по другому поступить она не может. Она ведь не может броситься к нему в объятья, забыть все, что он сделал, не может! Она ведь злиться, таит обиду на него, ведь он сделал немыслимые подлые поступки. Мизинец, как он выпалил в сердцах, мог быть причастен к казни её отца, и он также признался, что намеренно отдал Сансу в кровавые руки жестокого Болтонского бастарда, до этого слышав о его садистских наклонностях! Для дани памяти родителям, родным она не имеет права быть с этим человеком. Она не может оскорбить память отца. Не имеет на это права. Семеро, какая же судьба удивительная и сложная вещь! Она словно лабиринт, из которого нет выхода, при этом жестоко подбрасывающий нам на поворотах лже-подсказки, обещающие привести к выходу и дарующее ложную надежду, дабы потом хладнокровно растоптать её. В детстве нам рассказывали, что любовь - это светлое сильное чувство, преодолевающие все препятствие и дарующие счастье, но лишь спустя годы мы узнаем, что не каждая любовь способна принести нам счастье, и что порой мы вынуждены запирать свою чувства на замок. К сожалению, иногда мы вынуждены быть неприступными, хладнокровными и даже жестокими к любимым людям, дабы считаем, что мы поступаем верно, и так будет лучше. Мы разбиваем сердца, наносим невидимым ножом на коже любимых глубокие раны, остающиеся на всю жизнь и превращающиеся в ужасные шрамы, мы режем их сердца острыми словами, разрываем на клочки их души своим ледяным безразличием. Но при этом мы всем сердцем их любим и желаем им счастья, мы без раздумья готовы прыгнуть за ними в бездонную бездну, отдать за них свою жизнь и любой ценой вернуть их даже с того света... Санса осторожно взяла холодную родную руку любимого человека в свою, прижавшись к ней теплым лбом, собираясь с тяжелыми мыслями. - Я обращаюсь к новым и старым богам, к любым которые существуют и слышат меня. Я давно не молилась, так как давно потеряла всякую надежду на чудо, но теперь я прибегаю к Вашей помощи. Я прошу Вас, умоляю, снизойдите и услышьте мою молитву, прошу Вас не за себя, прошу за него. Я знаю, он, ровно, как и я, совершил множество ошибок, но умоляю Вас, позвольте ему вернуться к жизни. Позвольте ему вернуться ко мне, - горькие обжигающие слезы скоро сбегали по щекам девушки, оставаясь влажными следами дорожек на коже. - Я клянусь Вам, я не оскорблю память родителей. Я не оскорблю память родных. Во память моего отца, я не пойду с этим человеком под руку по жизни, я не буду носить его герб или имя, я не буду носить его дитя. Но верните его к жизни! - поддавшись впервые за это время чувствам, Санса разрыдалась, крепко сжимая холодную руку умершего.* * *
Тьма. Пустота. Тишина. Бездна. Нет голубого неба над головой, яркого ослепительного солнца. Нет твердой родной земли под ногами, покачивающейся зеленой травы, даже холодного белого снега, который он так ненавидел. Нет знакомых привычных лохматых деревьев или прибранных кустов, расцветившихся цветов. Нет даже привычного воздуха или ветра. Вокруг нет ничего кроме ледяного холода и вечного вакуома. Он не знал, сколько уже длиться его заточение в этой сплошной тьме и неисчезающей пустоте. Здесь не отсчитывалось время. Не было минут или часов. Не проходили месяцы и годы. Его окружала лишь вечность. У него нет привычного тела, рук или ног, порой, ему даже казалось, что у него вообще ничего нет, что он - ничто, такая же пустота. При жизни он гадал, что же его ждет на «той стороне», иногда он просто усмехался своей мысли или выдумывал различные догадки и гипотезы, но ни в одной из них он и представить не мог, что все будет именно так. Порой, он все помнил, знал, кем был при жизни, чем занимался, что совершал. В те мгновения он мог полностью погрузиться в давние воспоминания, просто быть собой. Но иногда, он все забывал, память словно исчезала, заменяясь окружающей его пустотой, и тогда он не знал ничего, даже своего имени, и видел лишь окружающую беспроглядную тьму и ощущал ледяной вакуом. Иногда он даже задумывался не болен ли он, если это возможно, но он чувствовал себя, словно, умалишенным, когда воспоминания растворялись. Но одно всегда оставалось неизменным - одно имя, которое невозможно забыть. Когда наступала временная «амнезия», он помнил лишь имя, такое родное и знакомое, он повторял его сотни раз, пытаясь вспомнить чье же оно, тогда в его памяти невольно выступал прекрасный образ любимой девушки, и тогда память чудесным образом возвращалась, чтобы исчезнуть вновь. Санса. Вот снова он повторяет это имя раз за разом в своем затуманенном сознании, и снова образ, воспоминания. Петир любит погружаться в светлые воспоминания, связанные с ней, тогда можно забыться и ни о чем не думать. Просто вспоминать. Чувствовать. Переживать любимые моменты вновь и вновь. Тогда можно не вглядываться в надоевшую темноту, не тратить вечность в тщетных попытках разглядеть хоть намек на забытый свет. Он уже давно потерял надежду или желание сражаться. Ведь нет врагов, нет ничего. Вокруг лишь пустое пространство. Так было до этого, так будет всегда, но не сегодня. Сперва, он не поверил в это. Не поверил, что впереди, где-то в дали виднеется знакомый огонек света. Он всматривался в забытую даль, мечтая, чтобы это не было приходящим наваждением. Яркий свет тем временем приближался, пронзая ледяной вакуом. Когда световая дорожка добралась до него, пронзая тьму над его «головой», он хотел бы вытянуть руки ближе к нему, пытаясь коснуться неосязаемого, если бы у него были руки. Ослепительный свет же все приближался, становясь больше и приобретая рыжеватый окрас, когда он приблизился совсем близко, Петир почувствовал забытый блаженный жар и тепло, огонь, появившийся из неоткуда, окружил его и в следующие мгновение все вокруг вспыхнуло, а среди огненной стихии появился силуэт человеческой руки, тянущейся к нему. А затем все пропало. И он исчез, как и пленник "иного мира".* * *
В следующее мгновение он сразу почувствовал привычную тяжесть тела. Какая-то слабость и боль струились по всему телу, но было невероятно приятно чувствовать руки и ноги, хоть и пошевелить ими были почему-то очень трудно. Тяжело вздохнув дорогой воздух и приоткрыв тяжелые веки, Петир увидел темную комнату, освещаемую камином только ближе к окну, из которого на небе была видна круглолицая луна, оставившая бледные лучики на ковре, на прикроватной тумбочке стояла догоревшая свеча, из которой устало дымил тонкий пахучий дымок, а на небольшом аккуратном кресле, взяв его за руку и облокотившись на неё, тихонько спала Санса. «Интересно, давно она так сидит у моей постели?», - непроизвольно возник в его туманной голове вопрос. Он было хотел позвать её, но слова громоздким комом застряли в горле, и единственное, что он смог произнести нельзя было назвать именем, а после он залился в тяжелом кашле. Пересмешник попытался приподняться, но резкая глубокая боль пронзила его грудь, растекаясь по всему телу. Невозможно было поднять руку или сделать другое какое-либо движение, но пересилив себя, Петир уже четче позвал по имени любимую девушку, а после снова залился в громком кашле, раздирающем горло. Резкая слабость сковало его тело, не давая шанса выбраться из капкана, настойчиво подступающее бес сознание утаскивало его все дальше и дальше из реального мира, и единственное, что он помнил, была Санса, проснувшаяся и потянувшаяся к нему, её мягкие прикосновения к своим щекам, её глаза, полные неподдельной радости, и свое имя сладко и взволнованно произнесенное её устами...Как бы ни была жестока к человеку судьба, как бы он ни был покинут и одинок, всегда найдется сердце, пусть неведомое ему, но открытое, чтобы отозваться на зов его сердца. - Генри Уодсуорт Лонгфелло