* * *
...Пронизывающий лунный свет, смело пробираясь в не зашторенные большие окна, скупо освещал изможденное тело мужчины, устало раскинувшееся на бледных простынях. На его изнуренном худом лице часто появлялась гримаса боли, брови хмурились, а рот изгибался в кривую линию, обнажая верхний ряд белоснежных зубов. И хоть подобные приступы и происходили только в моменты кратковременного пробуждения больного - в остальное время, который неспокойно спал, - отчаянные, полные горечи стоны, вырывавшиеся из груди лорда, заставляли душу метаться из угла в угол. Но со временем лихорадка отступила, стоны прекратились, жар спал, а ночи стали спокойнее. Тогда юная Старк уже перестала судорожно метаться у кровати дяди и, уступив советам лорда Ройса и прибывшей в замок Бриенны, стала чаще выходить из покоев Пересмешника, гуляя по замку или охлаждая голову на свежем воздухе, но все же девушка продолжала оставаться на ночь у его постели, даруя себе спокойные часы. Спокойные, после сотни прошептанных самой себе: "Он жив. Жив. Жив". Однако, после нескольких следующих недель лорд-протектор стал скорее поправляться, уже чаще приходить в себя, и Санса, словно избегая его, стала все меньше и меньше заходить в знакомые покои, служившие для неё многими ночами пристанищем. Она приходила туда только будучи уверенной в том, что любимый лорд в сладостном бессознанье, и тихонечко сидя у его постели, девушка коротала долгие ночи, а затем возвращалась к насущным делам, которые она оставила без должного присмотра на долгое время. Одно из таких важных "дел" - было заботиться о своем нареченном. Пусть с утекающими неделями лорду Бейлишу становилось все лучше, здоровье же Зяблика, отнюдь, не желало восстанавливаться. Припадки повторялись все чаще, истерики, происходившие при пробуждении, поднимали всех на уши, а всякие попытки объяснить неразумному мальчишке о выздоровлении его дражайшего отчима ничем стоящим не увенчались. Юный лорд ничего не желал слышать и ничему не верил, даже юная волчица не могла до него достучаться. Поэтому было принято решение, стараться поддерживать здоровье Зяблика лекарственными средствами - это была забота и ответственность лекаря - и ждать скорого выздоровления лорда Харренхолла, чей визит в комнату мальчика поможет его скорейшему выздоровлению, - такова была идея Джона Ройса, а Санса, не готовая спорить с этим исключительно упертым человеком, да и в общем-то относившаяся к мальчику с холодным безразличием, уступила таковому решению. И в действительности вскоре Пересмешник совсем поправился, лихорадка окончательно отступила, и мужчина, яро противясь всяческим советам хлопотавшего и негодующего мейстера, пытался вернуться к своим неотложным и важным делам, оставленных без присмотра на непростительно долгое время. И хоть Санса и пыталась избегать его долгое время, девушка осознавала, что это не может продолжаться вечно. И вскоре безликая служанка, вошедши в опочивальню к миледи, сообщила, что лорд Бейлиш желает видеть её. Было необычайно странно снова увидеться с Петиром после всего, что произошло. Наверное, столь же глупым могло показаться решение вести себя в его обществе отстраненно и даже безразлично, прямо как раньше, пусть это притворство и не могло даться ей легко, но в действительности поступить по-другому Санса не могла, не имела права после выявленных ужасных деталей преступлений Мизинца, раскрытых непосредственно им же, а закрыть на все это глаза, означало, в том числе, оскорбить память родителей. Пусть даже провинившийся лорд спас ей жизнь, даже пожертвовав своей, это при всем желании девушки не могло перечеркнуть жирной чертой все то, что тот совершил. К тому же данное Богам обещание сковывало стальными оковами нежные хрупкие руки девушки. Медленно ступая по забытому каменному коридору, взволнованная Старк, неустанно теребившая плотную ткань теплого платья, целенаправленно направлялась в опочивальню бывшего мастера над монетой, оставив верного рыцаря в своей комнате, вопреки желанию Тарт. Дошедши до его покоев, рыжеволосая дева, громко и гулко выдохнув, попыталась успокоиться, и надев на лицо забытую, но столь знакомую холодную маску, уверенно постучала о заледеневшее дерево, а затем царственной походкой вошла в комнату лорда. Бодрый солнечный свет, иногда проникающий яркими прямыми лучами сквозь тучи, мягко и уверенно освещал опочивальню, оставляя блеклые контуры оконных рам на массивной шкуре убитого животного, служившей ковром, небрежно расстеленным на полу. Поленья в камине лениво и тихо потрескивали, отдаваясь глухим эхом по комнате, отскакивая от одного темного угла к другому. На письменном раньше чистом и пустующем столе покоилась забытая кипа чистых пергаментов, пара написанных писем, аккуратно запечатанных в белоснежные конверты с яркой бордовой печатью - пересмешником, и небольшая баночка чернил с острым длинным пером. У стола, держась за спинку кожаного кресла, стоял невысокий мужчина с изумрудными зелеными яркими глазами, с темными слегка взлохмаченными волосами с проседью в висках, с небольшой бородкой, в белой незаправленной в темные штаны рубахе. Лицо его уже не было столь худо и устало, как раньше. Прежний какой-то мальчишеский задор сверкал искрами в его глазах, а былая хитрость ярко поблескивала на дне малахитовых очей. Петир отчаянно спорил с другим мужчиной преклонных лет, стоящим у аккуратно заправленной кровати, являвшимся мейстером. - И все же, лорд Бейлиш... - Нет, мейстер Алисстер, я благодарен Вам за все, но теперь я совершено здоров, уверяю Вас. - Но милорд, ранение Вас все еще беспокоит, и я все же настаиваю на... - Очень жаль, но боюсь нам придется завершить этот разговор, у меня посетитель, - прервал лорд-протектор собеседника, встречаясь со знакомой синевой ярких лазуритов. - Добрый день, миледи, - поприветствовал старик подошедшую ближе девушку. - Может Вам удастся уговорить своего дядю, леди Санса. Он отказывается соблюдать постельный режим! Но он необходим, хотя бы следующие несколько дней! - взмолился Алисстер. - Не волнуйтесь, - успокаивающе произнесла Старк и, взглянув на лорда Бейлиша, не сводящего с неё взгляда, добавила. - Постельный режим будет соблюден. Старик недоверчиво посмотрел на Пересмешника, пожавшего плечами, тем самым как бы снимая с себя всякую ответственность, затем снова на девушку и, развернувшись, медленно поплелся к двери, что-то бормоча под нос и недовольно качая головой. Когда мейстер вышел, комнату заполнила переливающаяся волнами тишина. Мужчина все также расслабленно и вальяжно стоял у стола. Весь вид хитрого игрока притягивал и манил к себе девушку, искушая, и эти темные изумрудные глаза бывшего мастера над монетой красочной зеленью переливающиеся на солнечном редком свету, и эти темные жесткие волосы, небрежно уложенные этим утром, с седыми ничуть не портящими его висками, эта небольшая чертовски идущая ему бородка, и эта притягательная хитрая полуулыбка, манящая прильнуть губами к его устам, и эта свободно одетая белая рубашка, придающая ему такой домашний уютный вид. Петир же, впервые за долгое время встретившись с Сансой, почувствовал отдаленное чувство счастья от вернувшейся к нему возможности жить, а на кончике языка пряным остатком чувствовался вкус жизни. При появлении рыжеволосой Бейлиш почувствовал себя легендарной птицей Феникс, восставшей из пепла ради этой холодной бестии. С усмешкой наблюдая за рассматривающей его девушкой, лорд-протектор не удержался от самодовольной улыбки, скользя взглядом по стройному желанному телу волчицы, одетому в лазуритовое подчеркивающее притягательный цвет её глаз и идеальную фигуру платье. - Здравствуй, Санса. Ты не представляешь, как я рад тебя видеть. - Доброе утро, - без намека на улыбку или искреннюю радость ответила девушка. - Знаете, думаю, я соглашусь с мейстером Алисстером, Вам необходим покой и постельный режим, лорд Бейлиш, - ненавистное обращение порезало слух Пересмешника. - Но я надеюсь, ты ведь всерьез не думаешь, что я снова оставлю все дела и буду напрасно тратить время лежа в постели будучи здоровым, так? - со знакомой прожигающей ухмылкой на лице тихо спросил искуситель, выразительно изогнув бровь, ответом ему послужила лишь тишина и внимательный взгляд волчицы. - Да брось! - фыркнув, воскликнул мужчина, разводя руками. - Ладно, пусть будет по твоему, я лягу прямо сейчас в постель, если ты того желаешь, но если ты ляжешь рядом со мной, - с хитрой полуулыбкой на лице предложил Бейлиш, делая шаг ближе по направлению к девушке. Выражение рыжеволосой бестии не изменилось. Глаза смотрели все также немо и внимательно, ловя каждое действие и слово лорда. - Нет? Ну что ж, стоило попытаться, - с незаметными нотками разочарования в голосе сказал лорд Харренхолла, сверху ложась на постель, облокачиваясь спиной о подголовье кровати и скрепляя руки в замок на животе, чувствуя при этом странное нехорошее предчувствие, касаемое волчицы. Старк, проследив путь Пересмешника от стола до кровати внимательным взором, почувствовала никому незаметное волнение, когда мужчина подошел слишком близко, но оно утихло также внезапно, как и появилось при отдалении мужчины от девушки к кровати. Дева, сохраняя молчание, аккуратно и царственно села на кресло, стоящее рядом у постели. Дуэль пристальных взглядов продолжалась еще несколько минут, прежде чем Санса нарушила тишину спокойным холодным голосом: - Как Ваше здоровье, лорд Бейлиш? - бывший мастер над монетой прищурился, вглядываясь в чуждые черты лица, в совсем другие глаза, уже не те, которые смотрели на него, когда он умирал. - Все замечательно, по-истине замечательно, на самом деле, - пристально следя за волчицей, солгал лорд Трезубца, слегка склоняя голову, изучая девушку, словно старинный раритетный экспонат. - Никогда еще не чувствовал себя настолько живым. - Это хорошо. Мейстер Алисстер сослужил верную службу, вылечив Вас, - отстраненно солгала бестия, сохраняя беспристрастную маску на лице. Мизинец усмехнулся, на его лице появилась отталкивающая полуулыбка, а в глазах сверкнули недобрые огоньки. - Вы так думаете, миледи? А я не считаю, что смывать кровь с мертвого тела можно назвать достойной службой, - сквозь слова буквально сочились злость и яд. - Надеюсь, мое возвращение Вам не стоило слишком дорого? Леди Мелисандра не занимается благотворительностью, на сколько я знаю. - Не слишком, - столь же спокойно и безразлично призналась девушка, освоившая науку лжи и обмана куда лучше, чем предполагали они оба. - Всего лишь помочь ей вернуться в Винтерфелл к Джону. Начеркала пару строк брату, ответа ждать не стала и сразу написала ей, наверное, она была без ума от счастья, когда получила мое письмо. Предполагаю, что сейчас она уже в пути. - Не думаете, миледи, что Ваш брат лишит жрицу головы сразу по её приезде? - Вполне возможно, что так и будет, но тут уж моей вины нет. Уговор был лишь попросить брата, что я и сделала, - холодно отозвалась Старк. - Удобно, - признался Пересмешник. - Для меня приготовлена такая же участь? - Я так не думаю, - безразлично ответила волчица, не прерывая зрительного контакта. - Значит ли это, что я прощен? - с нечитаемой в голосе надеждой уточнил лорд, отважно принимая каждый брошенный девушкой словесный кинжал, пронзающий невидимым острием его грудь и разрезающий плоть снова, и снова. - Этого я не говорила, - всматриваясь в зеленные сапфировые глаза, уклончиво ответила способная ученица. - Я спас тебе жизнь, снова. - Вы просто хотели снова заполучить мое доверие, Вы спланировали свои действия, Вы - игрок. Свою тактику, защиту и... - Смерть? - Видимо Вы не столь умны, как думали сами. Но то, что Вы спасли меня ничего не меняет. Вы были также причастны к казни моего отца, как и в других преступлениях, Вы сами признались в этом, - резко напомнила Старк, прожигая глазами мужчину. Глухая тишина моментально наполнила комнату, гулкий треск поленьев в камине грубо вторгался в беззвучную напряженную атмосферу, отдаваясь повторяющимся эхом в ушах. Бейлиш за короткие секунды быстро поднялся с кровати и молча направился к письменному столу, после нескольких мгновений он развернулся к Сансе лицом и, вцепившись руками в кожаное кресло, опираясь на него, так что костяшки пальцев приобрели бледно-мертвенный оттенок, признался, смотря зеленными янтарными глазами в большие сапфировые очи: - Я люблю тебя, - усмешка давно сошла с его лица, оно было напряженно, челюсти до боли сжаты, в глазах пылал вспыхнувший от моментной искры в секунду огонь. - Это твой новый трюк воздействовать на меня, да? Пытаешься снова мной манипулировать? - злясь, спросила девушка. - Нет. Я уже говорил тебе, что в будущем хочу видеть тебя рядом со мной, но я никогда не говорил эти три слова вслух, а другой возможности может и не представиться, так как ты не захочешь меня слушать, поэтому: я люблю тебя, давно. Кажется, что даже вечность, будто всю свою жизнь, хоть и знаю, что это не так... - Не смей говорить мне это... не после того, в чем ты мне признался не так давно. Ты не знаешь, что такое любовь, это чувство чуждо тебе, - резко перебила его рыжеволосая, вскочив с кресла. - Всю свою сознательную жизнь ты любил только мою мать, ты сам это говорил, чтобы быть с ней ты подставил моего отца под меч палача! - Я делал много ужасных вещей и ради тебя! - выпалил мужчина в тон юной бестии. - Ты продал меня Рамси, как свою бордельную шлюху, зная о том, что он сделает со мной! Не смей мне после этого говорить, что любишь меня! - из глаз её сыпались искры, слова были пропитаны смертоносным ядом, желчью отвращения и презрения. - Санса! - только и успел крикнуть ей вслед Пересмешник, прежде чем последний рыжий локон девушки скрылся за массивной дверью. - Проклятье! - яростно выругался Петир, хватая и бросая деревянное кресло куда-то в угол комнаты. Резкая прожигающая боль пронзила грудь лорда, место, отмеченное свежим шрамом. Несдержанный болезненный животный стон, задержавшись в горле, вырвался гортанным глухим рыком из груди, Бейлиш отчаянно вцепился левой рукой в стол, опираясь о вековую поверхность дерева, а правой схватился за сердце, пытаясь тактильным прикосновением снять душераздирающую физическую боль, часто и прерывисто дыша, судорожно хватая ртом воздух. Пытаясь взять себя в руки, лорд Трезубца постарался успокоить дыхание. Боль со временем стала стихать, дыхание выравниваться. Ослабив хватку, Петир присел на пол, облокотившись спиной о стол. В этот раз припадок был сильнее прежнего, он знал это. Откинув голову назад, лорд прикрыл глаза, чувство жизни ушло, пришла реальность. На кончике языка больше не было блаженного сладостного вкуса, во рту чувствовался лишь забытый вкус праха.* * *
Вечер уже давно спустился на землю, окутав её темной оболочкой звездного неба. Одни за одним огни домов гаснут, сообщая о засыпающих жителях. Вокруг воцаряется непроглядная тьма, а яркие мириады звезд зажигаются, словно по щелчку пальцев. А ближе к полуночи небо рассеивается, предоставляя людям чудное зрелище - яркий полумесяц, раскинувшийся на небе и щедро разбрасывающий лучи по земле, освещая всю поверхность, представляя жителям окружение в черно-белом свете. Тихая зимняя ночь легкой поступью приближается все ближе, оставляя позади красные виды закатов и скользящих сумерек. Стоя у не зашторенного окна, Санса ловила каждый пробравшийся через стекло луч, восхищаясь и любуясь представленным ей видом на величественные простирающиеся в этих местах горы. Храбрый верный рыцарь по настоянию волчицы отправился в свою комнату, расположенную по соседству, а Старк, выпив пару бокалов терпкого, но такого необходимого этим вечером вина, тем временем готовилась принять горячую ванну, над которой суетилась служанка. И уже подошедши к ширме, девушку отвлекла вошедшая молодая служанка, нервно сообщившая о том, что у лорда Бейлиша случился припадок. Забыв обо всем, Санса кинулась вон из комнаты, направляясь в опочивальню лорда-протектора. Настежь распахнув двери, волчица вбежала в покои, ища глазами больного. — Что это значит? — Знаешь, Санса, эти дни я много думал о том, что... — он запнулся. — О своей смерти, а точнее — о воскрешении, и знаешь, я, возможно в первые в жизни, по-настоящему озадачен, — он фальшиво улыбнулся. — Я ведь не особо верю в богов или во что-то ещё, но я здесь, во плоти, — он рукой коснулся деревянной колонны кровати. — А ведь в мире есть куда более достойные люди, которые заслуживают жизни больше, чем я. — Да, определённо. И их было не мало. Некоторое время он молчал, сосредоточенно смотря на неё. — Мне жаль, — вдруг произнёс он. — Мне искренне жаль, что я наговорил тебе тогда столько глупостей. — И только за это? Он грустно полуулыбнулся. — Разве теперь это имеет значение? — Совсем никакого, — она тяжело выдохнула, опустив голову. — Я хочу, чтобы ты перестал это делать. — Что именно? — Вводить в дела личное. Я хочу, чтобы наши отношения имели сугубо деловой характер. — Боюсь, что у тебя не получится, дорогая. Мы друг для друга стали слишком личным и отказаться от этого уже не получится, — он подошёл ближе. — Поверь, я пытался. - Петир? - в целом комната ничем не поменялась, теперь только её освещали не солнечные лучи, а яркое пламя камина вместе с зажженными свечами. Лорда же, о чьем припадке сообщили, не было ни у стола, ни у камина, ни у кровати. О чужом присутствии подсказала лишь закрывшаяся дверь за спиной Старк. Резко обернувшись, перед девушкой престал Пересмешник, прикрывший дверь и направляющийся в её сторону. Знакомые злость и возмущение вспомнились девушке, и она незамедлительно двинулась к двери, небрежно бросая два слова ему в лицо: - Я ухожу, - мужчина, выйдя на свет, преградил ей путь, нетвердо стоя на ногах. От Бейлиша исходил терпкий аромат вина, которого он видимо выпил приличное количество. Сам же вид лорда несколько изменился, лорд-протектор казался более расслабленным и несобранным, рубашка все так же свободно висела на нем, волосы были немного больше растрепаны, а глаза больше замутнены. Он походил на обычного в стельку пьяного мужчину, но его спокойный ровный голос развеял подобные домыслы. Но все же подобный вид такого всегда сдержанного человека, не позволявшего себе раньше ничего подобного, ошарашил девушку, выиграв мужчине время собраться с мыслями. - Нам нужно поговорить, Санса, - уверенный голос лорда Бейлиша не давал повода усомниться в его твердом намерение. Не видя возможности выйти из комнаты, Старк, оставив тщетные попытки вырваться, прошла к центру комнаты, сдерживая накопляющуюся злость. - Зачем? Ты хочешь накормить меня очередной порцией лжи? Это ни к чему. Зачем нам обсуждать то, что произошло? Почему мы не можем просто оставить наши отношения сугубо деловыми? Зачем ты каждый раз заставляешь меня примешивать в них личные чувства? - голос девушки повышался на каждом слове, а контроль самообладания летел к чертям. - Санса... - Нет, не смей произносить мое имя, не смей говорить со мной, мне осточертела твоя ложь! - то ли из-за выпитого вина, то ли по другой какой-либо причине, волчица потеряла самообладание, и голос её перешел на крик. Пересмешник же осторожно и медленно подошел на шаг ближе. - За что ты меня так ненавидишь? За что ты так ненавидишь мою семью? Сперва мой отец, а затем и я попались в твои ловушки, и оба пострадали. - Я не ненавижу тебя, - спокойным голосом возразил лорд Трезубца, приближаясь все ближе и ближе к девушке. - Тогда почему ты продал меня Рамси, чертовому садисту-психопату? Ты...ты... - эмоции взяли вверх, и холодные хрупкие слезы редкими струями потекли по щекам. - Я знаю, знаю, - Петир подошел вплотную, обнимая сопротивляющуюся девушку и стараясь её успокоить. - Я разрушил все, что между нами было. Я совершил ужасную ошибку, потому что... потому что я - сущий идиот. Просто... все последний годы я был один, я ни о ком не заботился, никого по-настоящему не любил. Я привык поступать, как игрок, как высокомерная эгоистичная сволочь, это правда. И... когда я вдруг осознал, что все мои мысли занимаешь только ты, я... испугался и оступился. Я поступил так, потому что боялся, что если оставлю тебя рядом со мной, то привяжусь к тебе еще больше, но в сущности, я не заметил, что уже влюбился в тебя по уши... - лорд Харренхолла тихо усмехнулся, поглаживая рыжие длинные локоны. - Я действительно совершил множество ужасных преступлений, но клянусь, я не хотел быть причастным к казни твоего отца. Я не знал, что его казнят. Я лишь пытался не занять место рядом с ним в тюрьме, а оказалось, что организованный мною арест привел его на казнь. И мне действительно очень жаль, я никогда не хотел для тебя подобной участи. И пусть я - высокомерный, эгоистичный подонок, которым меня видят остальные, я не могу позволить, чтобы та единственная, с которой я хочу провести остаток своих дней, видела меня монстром. - Если бы я видела тебя таким же, каким видят тебя остальные, мне было бы намного проще... Но ты не позволяешь мне этого своими поступками. Почему ты не можешь мне просто позволить ненавидеть себя? Зачем ты каждый раз доказываешь свои чувства, которые ты испытываешь ко мне, спасая мне жизнь? Зачем ты бросился тогда под меч? Ты же игрок, ты должен был знать, что ты не победишь, но что ты сделал? - порыв горечи сменился обиженной злостью, подчиняя девушку своей воле. - Ты хоть представляешь, что я чувствовала, когда ты умирал?! Ты хоть представляешь, через что я прошла?! Ты и представить не можешь, на что я готова была пойти, чтобы вернуть тебя к жизни! - Санса... - позвал рыжеволосую деву мягким голосом Пересмешник. - Ты прав, ты - идиот! Ты...ты спас мне жизнь, а затем умер! Умер и оставил меня здесь одну, как ты мог? Я же...ты совершил ошибку, бросившись меня защищать...хотя, наверное, я - самая большая твоя ошибка в жизни, как игрока... - Петир отрицательно покачал головой, немного отстраняясь от Сансы. Отойдя на шаг, Бейлиш быстро снял рубашку, чем вызвал непонимающий и недоверчивый, с примесью страха от представленного её взору взгляд у Старк. Отбросив рубаху на кровать, лорд медленно подошел ближе к девушке. - Доверься мне, - тихо попросил он, беря её за руку. Взяв нежную ручонку в свою, он осторожно прикоснулся к грубой коже на груди, проводя её пальцами по старому рубцу. - Этот шрам я получил будучи молодым и глупым. Тогда я ничего не знал о жизни или о смерти, я был глупцом. Я бросился под меч из-за юношеской иллюзии, которой дал ошибочное название - любовь. И этот шрам стал напоминанием о моей ошибке, о моей глупости, но этот, - лорд Трезубца провел нежными пальчиками волчицы по свежему рубцу. - Этот шрам я получил не по глупости или юности, я получил его, защищая любимую. Этот шрам не является напоминаем об ошибке. Он - напоминание о моей победе над собой, над своими страхами. Я не считаю получение этого шрама ошибкой. Мой поступок не был ошибкой, и уж тем более ты не являешься ошибкой всей моей жизни, - потемневшие изумруды лорда, ярко сверкая, смотрели в бездонный океан юных глаз. Бейлиш, следуя порыву, начал осторожно и медленно наклоняться к девушке, отпуская её руки, добровольно лежащие на его груди. Санса же, утонувши в зелени хитрых глаз, наплевав на потаенный голос, уверявший, что сладкая песня пересмешника - ложь, следуя влечению и искушению, подалась ему навстречу, когда между ними остались считанные сантиметры, сладко выдохнув имя мужчины и нежно соприкасаясь с губами лорда. Веки прикрылись, дыхания сбились, счет времени потерян и забыт, все вокруг потеряло смысл, важны лишь они и их поцелуй, такой нежный, страстный, и одновременно отчаянный. Он положил руки ей на талию, прижимая ближе к себе, к своему разгоряченному телу. Она, опираясь рукой о его голую грудь, зарылась правой рукой в его жесткие густые волосы, прижимаясь ближе к нему. Вкус выпитого ими обоими вина смешался во рту. Безудержный пляс горячих языков мешал мыслить им обоим. Жар их тел сбивал с толку. Желание и страсть, кажется, завладели ими с ног до головы. Больше не сопротивляясь порыву чувств и желаний, они позволяли исследовать тела друг друга блуждающим рукам. Никто не желал отрываться от другого, упиваясь сладкими мгновениями воссоединения, но экстренная нехватка воздуха заставила парочку отстраниться друг от друга. Соприкасаясь лбами, они неровно дышали, заполняя кислородом легкие. Впервые за долгое время бывший мастер над монетой перестал чувствовать оглушительное одиночество внутри себя, вперемешку с горьким отчаянием. Воспоминания о, кажется, вечном заточении среди тьмы отступили, оставив его настоящему. Но животный не контролируемый страх, нашептывающий ему о возращении адского мучения в его жизнь, овладел им, заставив холодную дрожь пройтись по спине. Страх, что с уходом волчицы все исчезнет, что он снова останется совсем один, пробрал его до кончиков пальцев, заставляя чуть ли не сходить с ума. Впервые за последнее десятилетие Бейлиш чувствовал такой всепоглощающий ужас, который в противовес всему, не поддавался контролю. - Санса, - стараясь унять дрожь, назвал лорд-протектор нежное имя, - возможно я прошу многого, но пожалуйста, останься со мной этой ночью. - Петир, - тяжело выдохнула имя лорда девушка, отрицательно покачав головой. - Я обещаю, что не притронусь к тебе, если ты не захочешь. Но умоляю тебя, останься...ты... ты нужна мне, - в последний момент голос мужчины дрогнул, а по коже прошлась дрожь. Старк, отстранившись от лорда Харренхолла, виновато опустила глаза. - Петир, я не могу. Если Бриенна или кто-то другой спохватится меня, а затем застанут здесь... ты ведь сам прекрасно знаешь, что я не могу, - лорд Бейлиш прикрыл глаза, опустив голову, стараясь справиться с накатившими чувствами. - Прости, - тихо прошептала Санса, прежде чем легкой поступью преодолеть расстояние до двери и, на секунду задержавшись у порога, выйти вон из опочивальне лорда. Каждый тихий шажочек рыжеволосой отдавались проклятым эхом в его голове. Сладкий вкус губ рыжей бестии с привкусом терпкого вина все еще чувствовался на языке. Открыв глаза, Петир скоро подошел к двери и закрыл её на засов, желая, чтобы с уходом девушки ушли и все воспоминания о ней. Глухой отчаянный звук удара о деревянную поверхность раздался эхом по комнате, испарившись вместе в дымом от огня в дымоходе. Бейлиш, все еще сжимая правую руку в кулак, на костяшек которого бледнели красные отметины, медленно сполз по деревянной двери на пол. Он смежил веки. Пронзительный холодок прошелся по коже. Громогласное отчаяние заполнило его сознание. Прошлое счастье ушло, растворившись в дымке радости. Осталось лишь отчужденное одиночество в груди лорда на пару с остатком горечи. Ничто не имело значение, лишь факт её ухода. Её ухода, когда она была ему нужна больше всего. Видимо, что-то в жизни никогда не меняется. Как бы он не старался, люди всегда его бросают. Нужные ему люди. А он остается, вечно один. Громко сглотнув, Петир гулко выдохнул горечь обиды и одиночества в темноту комнаты. Иронично, что дважды за этот день он был счастлив вместе с рыжеволосой, и в итоге, дважды оказался полностью разгромленным и опустошенным из-за неё же. Блаженный вкус сладких губ бестии пропал, а вместо него на кончике языка снова появился привкус пепла...О доблестях, о подвигах, о славе Я забывал на горестной земле, Когда твое лицо в простой оправе Перед мной сияло на столе. Но час настал, и ты ушла из дому. Я бросил в ночь заветное кольцо. Ты отдала свою судьбу другому, И я забыл прекрасное лицо. Летели дни, крутясь проклятым роем… Вино и страсть терзали жизнь мою… И вспомнил я тебя пред аналоем, И звал тебя, как молодость свою… Я звал тебя, но ты не оглянулась, Я слезы лил, но ты не снизошла. Ты в синий плащ печально завернулась, В сырую ночь ты из дому ушла. Не знаю, где приют твоей гордыне Ты, милая, ты, нежная, нашла… Я крепко сплю, мне снится плащ твой синий, В котором ты в сырую ночь ушла… Уж не мечтать о нежности, о славе, Все миновалось, молодость прошла! Твое лицо в его простой оправе Своей рукой убрал я со стола. Александр Блок (1908г.)