Dessins sur la rouille

      — И в этом клоповнике ты живешь? — презрительно воскликнула Хлоя, оказавшись в прихожей его дома и осмотрев холл и кусочек комнаты, дверь которой была приоткрыта. Остальные три двери, ведущие в другие комнаты, которые она видела, были плотно закрыты.       — Как видишь, — улыбнулся Натаниэль, решив никак не реагировать на хамство. Терпения ему было не занимать.       — Сколько здесь комнат? — бесцеремонно спросила Хлоя.       — Пять, если считать кухню, но не считать санузел и ванную комнату.       — Так мало! Мне в двадцати-то тесно…       — Не может быть! — расшнуровывая кроссовки, воскликнул Натаниэль.       — Почему? — удивилась Хлоя. — Я люблю простор и огромные площади.       — Проходи, нам вот сюда, — сказал парень, открывая дверь справа от входа.       Даже не подумав снять балетки, Хлоя последовала за ним.       — Это моя мастерская, — предвосхищая ее вопрос, сказал Натаниэль. — Садись в кресло. Тебе сделать чай?       — Пожалуй, только если чаем ты называешь настоящий чай, а не помои из веника бледно-желтого цвета.       — С сахаром или без? — пропустив замечание мимо ушей, решил уточнить Натаниэль.       — Фу, от сахара толстеют, конечно, без!       Молча кивнув, художник пошел исполнять желание гостьи.       Оказавшись на кухне, Натаниэль включил электрический чайник и принялся перебирать все упаковки с чаем, выискивая что-нибудь подходящее. В наличии был черничный чай, чай с кусочками карамели, с лимоном, с бергамотом, зеленый с жасмином, каркаде, черный цейлонский, индийский… Чаи с добавками были некрепкими, а просто черные сильно отдавали горечью.       Подумав пару секунд, он взял пакетик черничного и пакетик цейлонского чая, положил их в одну чашку и залил вовремя вскипевшей водой. Взяв серебряный поднос (семейный антиквариат), Натаниэль поставил на него чашку и вазочку с курабье, конфетами и мармеладом. Он не знал, ест Хлоя сладкое или подвергает все продукты с содержанием сахара остракизму, но на всякий случай решил их прихватить. Донести тяжелый поднос до мастерской было сложно, но он справился.

***

      — Ты долго, — капризно протянула Хлоя. — Я не привыкла ждать!       — Меня не было максимум пять минут, — удивленно произнес Натаниэль, ставя на столик перед ней угощение.       Хлоя ничего ему на это не ответила, лишь осторожно взяла чашку с блюдцем. Отпив пару глотков, Буржуа вынесла вердикт:       — Ммм… вкусно. Спасибо.       Натаниэль был уверен, что она не поблагодарит его за старания, но он ошибся, что его приятно удивило. Оказывается, Хлоя умеет ценить старания других.       Поняв, что держать и чашку, и блюдечко неудобнее, чем один только сосуд, она поставила блюдце обратно на столик, удерживая чашку за ручку тремя наманикюренными пальчиками.       — Не за что, — улыбнулся Натаниэль, внимательно наблюдавший за ее действиями. — Сейчас ты допьешь чай, и мы приступим к делу.       — К какому еще делу? Что мешает тебе начать показывать мне свои штучки, пока я пью? — взглянув на него, Хлоя непонимающе захлопала глазами.       С одной стороны, она была полностью права, с другой же — мысль Натаниэля насчет ее воспитанности тут же получила опровержение, вследствие чего пришло разочарование. Нет, Хлое Буржуа не присущи такие качества, как вежливость, тактичность и умение ценить чужой труд. В такие моменты обычно должна звучать комичная музыка — классика жанра обязывает.       — Да, ты права, — прогнав ненужные мысли, ответил Натаниэль и полез в ящик стола, стоящего у окна.       — Чем ты хочешь, чтобы твой портрет был нарисован? Акварельными красками, масляными красками, акварельными карандашами, обычным графитным карандашом, и если последнее, то тогда нужно будет выбрать твердость…       — Подожди, подожди! — закричала Хлоя. — У меня уже голова болит от твоих перечислений! Что будет красивее всего смотреться, тем и рисуй.       — Хорошо, пусть будут масляные краски. Ими у меня получается рисовать лучше всего, — признался Нат. — А теперь скажи, какой портрет ты хочешь: в полный рост, по пояс или по плечи?       — Пусть будет по пояс. Или нет! Лучше в полный рост. Я хочу, чтобы все мои посетители видели, какие у меня красивые ноги на картине!       — Угу, — удовлетворенно кивнул Натаниэль, делая пометки в своем блокноте, который он достал из ящика. — В каких цветах ты хочешь, чтобы была картина?       — Там однозначно должны быть розовый и золотой цвета — именно в этих тонах выполнена моя спальня, — ответила Хлоя, допив чай и поставив пустую чашку ровно посередине стоявшего на кофейном столике блюдца. — Еще я хочу, чтобы был белый цвет — я люблю белый. Ммм… Голубой, красный и фиолетовый цвета пусть тоже будут.       — Нет, — внезапно сказал Натаниэль, — красный и фиолетовый будут некрасиво смотреться вкупе с розовым и золотым.       — Но я хочу! — тоном, не терпящим возражений, сказала она.       — Это будет смотреться более, чем безвкусно, — настаивал художник.       Секунд десять Хлоя молчала, уставившись в одну точку и сосредоточенно кусая нижнюю губу, видимо, взвешивая все «за» и «против», а затем произнесла:       — Возможно, ты прав. Обойдемся без них.       — Замечательно, — неизвестно чему улыбнулся Натаниэль. — В какой позе ты хочешь быть изображена?       — Я пока еще не придумала! И вообще, разве нельзя обсудить это все перед началом работы? Приходи завтра после занятий ко мне в отель, — четко выделив последние слова, Хлоя встала с кресла, собравшись уходить. — Естественно, ты придешь ко мне своим ходом, а я поеду домой на машине.       Последняя фраза была сказана явно с целью лишний раз подчеркнуть свое материальное положение.       — Но сегодня я хотел нарисовать скетч… — растерялся Натаниэль.       — Все завтра! — отмахнувшись от него как от назойливой мухи, ответила она, открывая дверь из комнаты. — Ты меня проводишь или так и будешь сидеть?       — Да, конечно, — опомнился Натаниэль, вскакивая с кресла. — Пойдем.       — До встречи, Хлоя, — проговорил уже в холле художник.       — Ариведерчи! — весело произнесла она, открывая дверь и буквально выпархивая из квартиры.       После того, как дверь за ней закрылась, Натаниэль еще долго стоял в неком ступоре, глядя на створку и вдыхая аромат ее дорогих духов.