***
Гущин приехал около полуночи. Родители уже легли, и Зинченко вышел к калитке один. – Как доехал? – Нормально, устал немного. – Ужинать будешь? – Угу. – Ты домой вообще не заезжал, что ли? – подходя к крыльцу, Зинченко заметил, что Гущин был в форме. – Заезжал, просто переодеваться не стал, только вещи захватил. Ещё эту тётку надо было домой по пути отвезти. – То есть отца ты одного оставил? – Он только рад, поверьте. Ого, так вы из-за этого отпуск взяли? – Гущин заметил синяк. – Ну не пассажиров же пугать. А отца ты зря одного оставил. – Валера? – проигнорировал замечание Гущин. – Официально – угол табуретки. – Извините. – Да что уже. Картошку с грибами будешь? – С удовольствием. Сами готовили? – Да нет, мама. Я чистил только. – Вкусно. – Ещё бы. – Давайте я сейчас доем и до реки прогуляемся? – Темно. – Ну слушайте, ещё темноты в деревне бояться. – Дорогу сам помнишь, там чего только не валяется. Ещё ноги нам не хватало переломать. В саду лучше посидим. – Ну давайте. Родители спят уже? – Угу. Некоторое время Гущин молча жевал. Потом встал, поблагодарил за ужин и предложил помыть посуду. – Не надо, это утром лучше. Иди кровать себе застели, я своё постельное на диван уже перенёс. – Диван неудобный. – Переживу, – выразительно посмотрел на него Зинченко. – Как знаете, – пожал плечами Гущин и пошёл наверх.***
В саду пахло свежескошенной травой и заливались сверчки. – Хорошо, – глубокомысленно заявил Гущин, устраиваясь на старой колоде для колки дров. – Хорошо, – согласился Зинченко. – И ты какой-то нормальный, что меня несколько пугает. – Я умею иногда. Пришедший в голову саркастичный комментарий командир озвучивать не стал. – Чего форму не снял? – Так всё равно спать скоро. Леонид Саввич, а вы когда звонили позавчера – о чём поговорить хотели? – А то сам не знаешь. – Ну, в общем-то, знаю, но мне бы поконкретнее. – Как нам с тобой из этого болота выбираться, о чём ещё. – В которое я вас загнал? – Мы оба друг друга загнали, Гущин. Если сейчас делить начнём, только хуже будет. – И что вы предлагаете? – Я для разнообразия хотел узнать, что предлагаешь ты. – В смысле? – Ну ты думал, наверное, о том, какой вариант тебя больше всего устроит. Вот и озвучь. – Да как-то… не думал, – растерялся Гущин. – Тогда подумай сейчас, мы не торопимся никуда. – Ну вы же знаете, чего я хочу. То есть кого. – А это не вариант и не план. Это желание. – И? – Ну смотри. Вот ты на триста восьмидесятом полетать хотел бы? – Спрашиваете! – хмыкнул Гущин. – Позовут – задрав штаны побегу. – А можешь? – Ну… – задумался он. – Теоретически. У кого они там есть, у «Бритишей», «Люфтганзы»? – У «Эйр Франс» ещё, да и у «Эмирейтс». – Ага. Вот туда и устроиться куда-нибудь. Правда, с моими характеристиками вероятнее дождаться, пока «Аэрофлот» их закупать начнёт. – А если не начнёт? – Ну, значит, не полетаю. Слишком уж заморочно пытаться в Европу переехать, тут я привык. А вы к чему вообще? – Да к тому, что бывают желания, которые реализовать вроде как и можно, но проще даже не пытаться. – А. Я с этой стороны и не думал даже. – Это я заметил. Хотя и сам недалеко ушёл. – Так и что дальше? – Хорошо, возьмём ещё один пример. Вспомни свои отношения с Сашей. Не что чувствовал, а как встречались, куда ходили… – Да никуда особо не ходили. Так, в кино иногда, кофе попить. В клубы – редко. Ну с её друзьями иногда встречались. А чаще всего просто в парке гуляли, после неба, знаете, как-то... хочется. – И куда, по-твоему, мы с тобой будем ходить? Гущин выронил травинку, которую вертел в руках, и часто заморгал. – Я как-то не думал. – А зря. Они молчали несколько минут, а потом Гущин заёрзал и шумно втянул носом воздух. – Леонид Саввич, вам не кажется, что горелым тянет? – Да нет… – Зинченко принюхался. – Хотя… Пойдём с той стороны дома посмотрим. Они обошли дом и увидели отблески пламени, начинавшего облизывать угол дома метрах в трёхстах. – Твою мать! Это, кажется, дом участкового местного. Подожгли, видимо, сволочи какие-то. Вызывай пожарных и беги туда, я родителей подниму. Гущин кивнул и бросился в сторону горящего дома, на ходу вытаскивая телефон. Разбудив родителей, Зинченко побежал вслед за Лёшкой. Окно в не охваченной пламенем части дома было разбито, изнутри доносился детский плач, перекрываемый неразборчивыми проклятиями и женскими причитаниями. – Лёша! – крикнул Зинченко. – Стойте у окна! – послышалось из дома, и через несколько секунд в окне показалась женщина с маленькой девочкой на руках. Зинченко принял девочку, всучил кому-то из уже начавших собираться соседей и помог вылезти женщине. – Там муж мой пьяный! – закричала женщина, и командир, сообразив, что Гущин наверняка пытается подтащить сопротивляющееся тело к окну, подтянулся и c некоторым трудом влез в окно. – За ноги не берите, он лягается! – сразу предупредил Лёшка и закашлялся. – Да плевать уже, давай быстро отсюда, пока сам дыма не наглотался, – Зинченко решительно схватил изрыгающее нецензурную брань тело за ступни, аромат которых перешибал даже запах гари, и потащил в сторону окна. Потом велел Гущину вылезти первым, перевалил тело через подоконник и опустил ему на руки. Какой-то парень увлечённо снимал происходящее на мобильный телефон. – У хозяйки спроси, есть ли кто дома еще! Через минуту тот вернулся и зло бросил: – Говорит, кошка. «Старая уже, так что и бог с ней». Тьфу. – Пойду поищу. – Давайте я лучше. – Моя очередь, ты здесь стой. Командира не было довольно долго, но вернулся он без кошки. – Везде, где мог, искал, – прокашлял он. – Либо она там, где совсем огонь, либо смыться успела. Чёрт бы её побрал. Руку давай. Послышалась пожарная сирена, и оба пилота вздохнули с облегчением. Примерно через час стало понятно, что соседним домам опасность не грозит и можно идти спать. – Мыться будем или завтра уже? – спросил Зинченко. – Вы как хотите, а я сейчас таз с водой даже поднять не смогу, – Лёшку передёрнуло. – Спать. Командир плюхнулся было на диван, но Гущин выдернул из-под его головы подушку и зашвырнул на кровать. – Там спать нельзя. Зинченко молча перебрался на кровать и отвернулся к стене. Гущин, тоже не раздеваясь, упал рядом и сразу же уснул.***
– Ребята, тут по телевизору наш пожар показывают! – крикнула снизу Вера Николаевна. Гущин открыл глаза и потеребил командира за плечо. – Леонид Саввич, нас там зовут. – Ммм… – простонал Зинченко и тоже открыл глаза. – Ну идём, раз зовут. Старенький телевизор был настроен на местный канал, который беспрерывно крутил короткое видео, снятое на камеру мобильного телефона: чумазый Зинченко с огромным фингалом под глазом передаёт тело нетрезвого служителя закона в руки на удивление опрятного Гущина в лётной форме. Бодрый женский голос за кадром комментировал: «В спасении участкового приняли участие все, от местного алкоголика до приехавшего навестить бабушку пилота из Москвы». Вера Николаевна прыснула, сдержанно усмехнулся Савва Васильевич, Зинченко издал короткий хрюкающий звук, а Лёшка расхохотался в голос, вытирая выступившие слёзы рукавом кителя, который так до сих пор и не снял.