Встретишь плохого человека — пожалей его. Тебе его терпеть — всего ничего, а ему себя — всю жизнь.
«Хён, ты когда-нибудь любил?» Вопрос заставил извилины головного мозга искривится в противоположенную сторону от работы. Ежедневная рутина отнимала много времени и сил, чтобы размышлять об отношениях или смысле жизни. Каждый день проходил по одному и тому же замкнутому кругу, изменяясь только небольшими проблемами. Сокджин не был кем-то особенным и не мечтал о великих приключениях. Главная задача — это сохранение баланса в компании и развитие её далее. Других потребностей не имелось. Отношения не были первой необходимостью, да и родители не принуждали к браку в течении долгого времени. Это было затишье перед бурей, как предполагал Джин, но ничего сделать заранее не мог. Когда Джин был студентом университета, его не интересовали отношения кроме как с родителями и близкими друзьями. Молодой Ким любил учиться и направлял всю свою деятельность на учёбу. Богатый, умный, да и ещё и красавец, он пользовался популярностью среди особ женского пола. Достаточно высок, с широкими плечами и подтянутым телом, на котором отлично смотрелась любая одежда: от обычного спортивного до интеллигентного вечернего костюма. Из-под крашеных русых волос выглядывали зелёные из-за линз глаза, улыбающиеся и искрящиеся для каждого встречного. Он никогда не хмурился, не обижался и не ходил расстроенным, считая, что так можно испортить настроение и остальным. Хорошо воспитанный, вежливый мальчик пользовался уважением и получал любовь от учителей с раннего детства. Маленький лучик света с набитым кошельком и вечно «холостой». С ним рядом никогда не стояла ни одна девушка, а круг друзей ограничивался двумя парнями из старшей школы. Да и в этой компании Джин не находил себе места. Время шло. Университет окончен. И вот в подарок достаётся недавно приобретённая небольшая музыкальная компания. Старший Ким выкупил её у бывшего владельца в тот момент, когда та должна была полностью разориться. Рабочий персонал почти весь ушёл, продвигать тоже некого, и выхода не остаётся. Отец Джина приобрёл всё в последний момент и подарил сыну, чтобы тот продемонстрировал свои навыки и доказал, что готов стать новым директором огромной компании, известной как «KSD Entertainmet». Снова некогда думать об отношениях. Весь в работе, весь в делах и ни минуты отдыха. Компания растёт, набирает обороты, расширяется и всё идёт так, как и планировалось. Только вот Джин до сих пор никогда и ни с кем не встречался и никогда не испытывал такого чувства, как любовь. Он это понимает только тогда, когда его донсен задаёт этот вопрос. — С чего такие вопросы? Влюбился? — Не знаю, хён, — Чонгук лежал на диване в кабинете Кима и подкидывал не большой размером с теннисный мячик. Их семьи всегда дружили, потому часто ездили в гости друг к другу. Сыновья всегда были вместе с родителями, поэтому, постоянно находясь друг у друга в гостях, незаметно сдружились. Большая разница в возрасте не смущала: Джин всегда присматривал за младшим, помогая ему со всеми проблемами. В детстве это были разборки с мальчишками, позже оценки, девушки, даже скрывал его походы в ночные заведения. Но после появления второго хёна, Ким утратил свою значимость и ушёл на второй план. — Так ты любил? Джин задумался. А испытывал ли он когда-нибудь такие чувства? Любовь к матери, отцу, родным — это одна любовь. Любовь к Чонгуку — это другая, братская. Тогда можно ответить на этот вопрос положительно, но про эту ли «любовь» спрашивает Чон? Скорее всего именно про ту, которая никогда не посещала сердце Сокджина. Он начинает перебирать в своей голове всех значимых для себя людей, пытаясь понять, что он к ним испытывает. Но понимает, что все эти люди с ним с раннего детства. Только семья, Чонгук и… И одно небольшое исключение. Ким Намджун. По непонятной причине его образ возник в голове Джина. После встречи с ним, тот стал близок ему настолько, что жизнь без него приобрела бы одно большое пустое пятно. Если вырезать все моменты с Намджуном из воспоминаний, то исчезнет больше половины всей счастливых и тяжёлых моментов последних лет. Джун был необычным рэпером в компании. Одним из первых, но до сих пор неизвестным. Записывая песни, он не допускал их к продаже, чем сильно удивлял Джина. Намджун помогал находить новые таланты и помогал в сложных ситуациях. Проводил свободные часы вместе с Джином и был рядом, когда было необходимо. Друг? Просто близкий друг? Или что-то большее? А возможно ли вообще иметь большие чувства к парню? Да, Джин ответил бы да. Но испытывает ли он такие чувства к Намджуну? — Я не знаю, Чонгук. Не могу ответить на твой вопрос. — Я подозревал это, — Чон поймал мяч и резким движением поднялся на ноги. — Ну я пойду. — Давай. И разберись там со своими чувствами, хорошо? — Да. Спасибо, хён. Чонгук вышел из кабинета, оставив своего хёна в гордом одиночестве. Джин бы стал обдумывать вопрос и далее, но работа не ждёт и требует решительных действий.* * *
«Отличное» начало дня, это когда просыпаешься от звона будильника в шесть утра, понимаешь насколько сильно переборщил с алкоголем и усердно вспоминаешь события прошедшего вечера. Чимин открывает заспанные глаза, а слепленные ресницы упрямо сопротивляются. Яркое солнце било в окно, ещё больше наполняя веки неподъемной тяжестью. Хоть погода была безоблачной и ясной, на душе лил дождь и завывал холодный ветер. Звонок будильника из телефона, который валялся где-то под кроватью, напоминал, что пора собираться на работу, и плевать, что голова трещит по швам и сил, чтобы двигаться нет. Кровать не расправлена, только чуть сбитый плед, а на полу тот самый жакет и обувь. Пак одет в то же, в чём и покидал эту квартиру накануне, значит вчера Чонгук кинул его на кровать и сразу же покинул квартиру, а может даже до порога только довёл. Если бы Чон уложил его, то скорее всего Пак проснулся либо в одном нижнем белье, либо в домашней футболке. Видимо в этот раз Чон был не в настроении или подцепил девчонку, которая ждала его на улице. Но если был зол, то почему? Чимин на ощупь нашёл мобильник, кое-как заткнул и снова попытался вспомнить события вечера. Всё обрывалось после второго коктейля, дальше туман и только. Пересилив себя, он направился на кухню за спасительным стаканом воды. Холодная жидкость из-под крана с первым стаканом оказалась в горле, а затем на лице. Пак пробовал привести своё опухшее лицо в порядок и хоть как-то расшевелить мозги. Но картинки так и не появлялись. Утренняя смена в магазине была как раз не кстати, но он обещал одному из сотрудников отплатить свой должок. Подумав о завтраке, идею о пище он сразу отбросил: кусок в горло не лез. Каждое передвижение было огромным испытанием, а головная боль не исчезала ни с одной принятой таблеткой, а когда он пытался вспомнить ещё и вчерашнее, из-за напряжения нервные импульсы усиливались. Пак ненавидел утро после пьянки. Соображать по утрам и так тяжко, а в таком состоянии даже переодеться сложная и нерешаемая задача. Откопав в комоде более-менее нормальные брюки и найдя не слишком помятую рубашку, Пак отправился в ванную, чтобы принять спасительный прохладный душ. Стягивая с себя пропахшую алкоголем и сигаретами футболку, он заметил царапину и снова напрягся, пытаясь вспомнить откуда она. Ударился? Не похоже. Кот? Бред. И тут в голове что-то щелкнуло. Горячие дыхание около ухо, тело, вдавливающие в кровать, холодные руки, скользящие по всему телу и оставляя ожоги на мягкой коже. Слишком жарко, чтобы не расплавиться. Лицо сверху приобретает очертания и хочется кричать, чтобы весь мир услышал о несправедливости. Когда вся ситуация полностью проясняется, Чимин хватается за волосы и больно тянет. Чем больнее, тем лучше. — Чёрт, нет-нет-нет. Утренний душ откладывается, меняясь на осуждение и ругательства самого себя. Какая муха его укусила? Сидел бы дома, и вся эта херня сама бы забылась через какое-то время. Нет, надо было попереться в этот клуб. Чонгук тоже красавчик, кинул друга, зная, что тот не в себе от спиртных напитков. А тут ещё долбанный Мин Юнги. — Самое время переехать. Желание провалиться сквозь землю стало номер один во всех списках. Выход на улицу означал возможность встречи с ним и получить нокаут. Хотя сам виноват. Надо лучше держать себя в руках и не поддаваться порывам, ведущим тебя к такому роду поступкам. Пак заливается краской ещё сильнее. Он понимает, что вчерашние коктейли раскрепостили его и желание секса возросло. Всё, что копилось в течении всех дней, пока ночные стоны были ежедневной мелодией, пока каждая клеточка тела желала почувствовать этот раскаленный воздух за стеной, ощутить хоть какое-то облегчение через чужие прикосновения, вылилось через открытую дверь, открытую алкоголем. Опьянение сняло все стоп сигналы и дало зелёный знак истинному желанию. Вечно милый и смущенный Пак нуждался в разрядке, которую сдерживал своими принципами. Чимин понял, что он действительно хотел оказаться во власти Юнги, быть скованным его взглядом и умереть от ожогов, оставленных ледяной кожей рук. Он вспомнил чужие губы на своих, на шее, прикасается к тем местам, где вчера они оставили свои следы. Пак поворачивает голову к зеркалу и видит только слегка розоватую кожу ближе к ключицам. Одновременно противно и возбуждающе. Чимин мечится из одной крайности в другую, то ему противно и хочется уничтожить себя, лишь бы такой человек как он не мог существовать и сгнил от своего безобразия. Но в этот же момент хочется постучать в дверь соседа и попросить продолжить начатое. Вспомнить о том, почему всё закончилось, не получается, да и лучше забыть всю эту ситуацию. Надо скорее вернуться к своим прежним мыслям и лучше каждую ночь слушать, как за стеной кого-то трахает этот самый сосед, но никак не желать того же. Чимину сложно, он пытается отвлечься на предстоящую работу, но душа просит очищения от греха. Через силу и ужасное похмелье Паку предстоит тяжелый день. Он не планирует грандиозных планов для великих дел, не собирается в церковь на исповедь. Он чувствует, что жизнь отплатит по иному за его бесчестие.* * *
Всё возвращается бумерангом. Рабочий день тянется долго и мучительно медленно. Работать сегодня в две смены совсем утомительно, а каждый новый покупатель только сильнее нервирует и выбешивает. Обычно спокойный и терпеливый Пак на удивление резкий и агрессивный. Если вчерашнему Чимину никакого дела до правил морали, то сегодняшний Чимин орёт на самого себя и плачет от угрызений. Чонгук позвонил один раз, чтобы узнать как у того дела, правда говорил с каким-то холодом. Неужели ещё что-то натворил? А может это Чонгук не дал совершиться этому кошмару? Ну ещё лучше, тогда он потерял и друга. Вряд ли с такой мразью захочет кто-то общаться. Ни один нормальный человек не захочет иметь отношения с шлюхой, ну разве что кроме сексуальных, конечно. Все эти слова Пак говорил себе каждый долбаный час, нагнетая всё более мрачную атмосферу. Многие посчитали бы, что ничего ужасного не произошло. Напился человек, расслабился, ну почти вляпался в дерьмо, но всё обошлось же. Зачем так сильно винить себя? Но Пак Чимин не такой. Девственная душа парня мучилась от всех этих возможных последствиях, от поступков. Набитые продуктами пакеты перевешивали изможденного Чимина. После работы, он заскочил в круглосуточный магазин и прикупил не много продуктов. Вечерний город совсем не радовал, а встречавшиеся по пути клубные заведения вызывали отвращение. Рядом прошла группа молодых парней и свистнули девушке, шедшей по другой стороне улицы. Из-за сильной опеки матери и миловидной внешности раньше его часто принимали за девчонку. Ему также в след летел свист от мимо проходящих парней, не подозревая даже о том, что он такой же юноша, как и они. Терпеливый и добродушный Пак пропускал всё мимо ушей, а к старшей школе, уже немного возмужав, он встретил Чон Чонгука, который выбивает из него всю эту мягкость. Свежий вечерний воздух пошёл на пользу и расслабившийся Пак дошёл до своего дома с лёгкой улыбкой на лице. Лифт открывается на привычным ему этаже, но почти идеальные для нескольких дней жизни вечер испортился, стоило только заметить его. Около соседней двери расположился Мин Юнги. Он сидел на кафеле, облокотясь на дверь и держа в руках потушенную сигарету. Он спал, прямо на площадке. Такой вид смутил Чимина и добросовестная сторона души хотела подойти и разбудить парня. Но понимания того, что от него только одни неприятности, заставляют Пака с гордо поднятой головой пройти мимо к себе в квартиру. — Ненормальный. Он проносит пакеты на кухню, предвкушая сегодняшний ужин, который он запланировал для восстановления нервов. Если еда будет приготовлена успешно, то можно позвать Чонгука и угостить, а то мало ли чем провинился Пак перед ним. Чимин как обычно переоделся, помыл руки и привёл в общем-то себя в порядок, но вернувшись на кухню он услышал нечто не обычное. За стеной раздавались не стоны, как обычно, не похотливые крики, а самые настоящие вопли. Страх от неизвестности приближался к Чимину вместе с любопытством. Неужели его сонный сосед решил кого-то изнасиловать без согласия? Хотя если вчера… Нет, вчера всё происходило по пьяной просьбе Чимина, но это не отрицает причины происходящего. Или это крики самого Юнги, правда на его голос совсем не похоже. Там убивают, режут, насилуют? Всё возможно, но это точно не звуки возбуждения. Что-то произошло за несколько секунд с мирно спящим на лестничной площадке Юнги и это что-то слишком волновало Чимина. Пак попытался не слышать этого. Он ушёл с кухни и включил телевизор на полную громкость, но это не заглушало криков. Слишком плохая изоляция снова мешала жить и портила возможно спокойный вечер. Совесть мучила Чимина и не давала игнорировать происходящие. Две минуты — это максимум, который Пак смог вынести и он направился в соседнюю квартиру. Неужели никто больше не слышит этого? Чимин подходит к двери и прислушивается. Плач перемешивается с воплями, но слова не понятно: что просят или чего не хотят — неизвестно. Сначала Чимин стучит в дверь, ещё раз, ещё. Затем звонит, но никто не открывает. Удивляясь своей наглости, Пак нажимает на ручку, и дверь счастливым образом оказывается открытой. Крики слышны сильнее и доносятся из последней комнаты по коридору. Любопытство овладело разумом, и Чимин вламывается в чужую квартиру, дабы узнать причину громких и страшных завываний. Он открывает дверь комнаты, в которой располагался источник звуков. Глаза округляются, а рот открывается в недоуменном возгласе. Он видит парня, который когда-то угождал Мину в лифте, только сейчас он брыкался на кровати, пытаясь сильнее ударить Юнги и о чём-то кричал. Его поведение было абсолютно не адекватным. Что-то пугало в этом и хотелось сбежать, но ноги словно приклеились к полу. Юнги не бил, не кричал, а просто пытался удержать парня на кровати. — Что за фигня тут происходит? Юнги обернулся на голос и удивился неожиданному гостю. Ему явно не хотелось что-то объяснять, тем более постороннему человеку, вошедшему без разрешения в чужую квартиру. — Ты чего тут забыл? Вали отсюда. — Сначала объясни, что за хрень! Юнги цыкает языком и получает очередной удар коленом в живот. — Если припёрся, то будь тогда так добр помочь. Чимин не уверенно приблизился и страх неизвестности сковывал его. Крики парня заставляли покрыться мурашками. Словно в него вселился демон, и для спасения всех тут присутствующих нужно вызывать экзорциста. — Что мне сделать? — Подержи этого парня, а я его успокою. — Ч-что? — Держи, блять. Пак резко бросается к кровати и, используя свою силу, пытается заломить юношу. Он получает несколько ударов нос, живот и ноги, но получается скрутить его и повернуть в сторону Юнги. Тот уже что-то сделал около тумбочки двигался в их сторону. В руках был шприц и Пак только из-за отключки мозгов ничего не хотел понимать. Он вырубил всю свою соображалку и делал всё повелению инстинкта. — Держи крепче, чтобы меньше вертелся. Ещё несколько шагов и игла воткнулась прямиком в шею, а до этого активное тело обмякло в руках Чимина. Возвращаясь в реальность, Пак подхватывает худощавое тело и укладывает на кровать. — Нет, так не получится. Его надо в одеяло замотать. Чимин уже не спрашивает зачем и просто делает, как говорят. Всё что угодно, лишь бы выйти из этой комнаты поскорее. Он отходит от кровати, предоставляя всё Юнги. Тот с нежностью укутывает парня в одеяло, с нежностью целует мокрый от пота лоб и отходит. Снова неожиданные действия со стороны Юнги. Пак считал его наглым эгоистом, плевавшего на чувства других. Во всяком случае, так сложилось первое впечатление. — Пошли, чаю сварганю. Чимин также молча топает за соседом на кухню. Он молчит и ждёт, а может просто находится в шоке. Слишком много впечатлений не могут уложиться в его голове за несколько минут. Потребуется время на обдумывание, что Пак понял, что только что произошло. Он спас какого-то психа и помог в этом Мин Юнги, а сейчас он собирается сделать им двоим чай, хотя вчера чуть не занялись сексом в клубе из-за пьяной просьбы Пак Чимина. Что вообще происходит? — Извини, еды нет. Я мало ем, да в основном в забегаловках. Пак вспоминает о пакетах с продуктами и молча уходит. Слова просто не выдавливаются из уст, сил хватает только на молчание. — Эй, — крикнул Юнги, — хоть бы слово ляпнул. Но через несколько минут Пак возвращается, неся с собой один из пакетов. — Ты чего притащил? Пак пропускает всё мимо ушей и занимается своими делами, разбирая пакет и доставая оттуда свежие продукты: десяток яиц, хлеб, несколько огурцов и помидоров. — Сковородка есть? — Не надо готовить. Себе оставь. — А я себе и готовлю. Мин поднимается из-за стола, молча вынимает сковородку, которой пользовались от силы раза три, находит чистую посуду, о существовании которой даже не подозревал и показывает всё Паку. Второй же молча берёт всё нужно, и, не спрашивая больше ни о чем, занимается готовкой. — Не спросишь, что это было? — Захочешь — сам расскажешь. Тишина повисла в комнате. Юнги о чём-то задумался, а Пак молча разбивал яйца над сковородой. В голове свистел ветер, поэтому блюдо посложнее яичницы придумать не смог, да и не требовалось. На самом деле, в горло и куска не лезло, но он задумался о бедном парне, спящим в соседней комнате и решил, что тот будет голодным. Хотя кто его знает, в каком состоянии он будет. Вдруг опять начнёт орать, будто из него демонов выгоняют. Юнги тоже не мешало бы поесть, а то одни кости ходят. Сказал, что мало ест, хотя хватка богатырская. В прошлый раз Чимин ничего не смог сделать. И с чего вообще волнует, как ест этот парень? Хочет сдохнуть от голода, да пожалуйста. — Может, скажешь своё имя? — Юнги упирается руками о столешницу и наблюдает за Паком. Накаченные, крепкие руки ловко и легко разбивали скорлупу, а затем перемешивали овощи в отдельной тарелки. Видимо для салата. Юнги на доли секунды залюбовался, будто у него есть жёнушка. — Чимин. Пак Чимин. — Чимин значит, — Мин делает глоток и смотрит в окно. Уже достаточно поздно для гостей, тем более непрошеных. — Чимин, ты когда-нибудь видел, как зависимые геймеры ведут себя, когда их лишают доступа к любимым играм? Пак вспоминает о недавно просмотренной передаче, в которой как раз рассказывали о подобном случае. Люди зверели, не подчинялись контролю и вели себя словно психически больные. От такого зрелища мурашки по коже, хотя только что всё было в живую. — Он геймер? — Нет, наркоман. Пак замер. В его окружении никогда не было таких людей, и никогда такие не встречались. Об этой ужасной зависимости знал каждый, а Чимина приводило к дрожи. Он всегда вёл здоровый образ жизни, пускай позволяя себе выпить, но старался не заходить за грань дозволенного. Видя впервые такого человека, а тем более в таком состоянии, невероятно пугало. Пак улыбнулся. Скорее всего это была истерическая усмешка, в попытке не сойти с ума. Он приготовил поздний ужин, допил чай и вымыл за собой кружку, не проронив не слова. Достаточно для него сегодня. — Уже поздно, я пойду. — Угу. Юнги не повернул и головы, продолжая пялиться в окно. Чимин вышел из-за стола и вернулся к себе в квартиру. На столе на кухне он обнаружил телефон с несколькими пропущенными от Чонгука, но оставил все объяснения до завтра. Не было настроения. Чимин удивлялся двуличности Юнги. Одновременно жестокий, эгоистичный и в то же время нежный и заботливый. В голове сначала стоял образ приступ того парня, который в истерике бился обо всё, а затем спокойный Юнги с любовью целующего его в лоб. Эти две личности никак не находили объединения в голове Пака. Он не мог верить, что тот Юнги может быть милым, но чувства сами дали согласие на это. Он уже принял это и не так боялся. Как два разных человека могут умещаться в одном? Пак меняет своё мнение о соседе.