Baby, did you forget to take your meds?

— Как думаешь, его надолго закрыли? — Йен морщится, пытаясь стянуть с себя футболку. — Похуй. — Микки тянется, чтобы помочь ему, но тоже кривится от боли. — Блять, ты не мог выбрать другое время, а? Когда вокруг не было столько его ебучих друзей. — Надо было сделать это еще раньше. — Йен, наконец, избавляется от футболки и подходит к зеркалу. — Блять! Это выглядит дерьмово. Микки подходит к нему и осторожно касается кожи в области ребер. — Жить будешь. — Он ловит взгляд Йена в зеркале. — Но и он свое получил. Неплохо ты его разукрасил. Йен смеется, но сразу охает от боли. — Твою ж мать! — Он поворачивается к Микки. — Но ты знаешь, Мик, это был лучший каминг-аут в истории. Думаю, тебе будет что рассказать Еву, когда он спросит как прошли его крестины. — Ой, иди ты нахер! — Микки смеется и принимается расстегивать свою рубашку. — Идем в душ, умник. Йен снова улыбается. В его спутанных волосах засохла кровь, делая их почти черными. Микки смотрит на него и до сих пор не может поверить в то, на что только что решился. Признаться отцу. Просто кинуть это ему в лицо. Навсегда выбрать Йена вместо отца. Теперь именно Йен его настоящая семья. Его настоящий дом. Его, блять, все. Микки притягивает его к себе, ловит губами его губы, смешивает их кровь. Этот поцелуй отдает металлом, отдает болью в разбитых губах. Запах крови, запах пота и грязного пола Алиби. А еще запах Йена. Его пальцы, его язык. И Микки кажется, что именно сейчас все правильно. Он там, где должен быть. Он с тем, с кем должен быть. Йен углубляет поцелуй, переплетает их языки, ловит ладони Микки и закидывает их себе на шею, а сам принимается расстегивать его рубашку. Через минуту его пальцы скользят по коже спины, притягивают ближе, затем касаются сосков, вызывая судорожный выдох у парня. — Я думал, что у тебя болят ребра. — Микки на секунду прерывает поцелуй и смеется ему в губы. — Я не буду трахать тебя ребрами, Мик.- Йен снова целует его, но быстро разрывает поцелуй и толкает в сторону ванной. — Но смыть всю эту кровь все-таки стоит. В ванной Йен быстро стаскивает с себя джинсы и белье, не прекращая морщиться и охать от боли. И Микки следует его примеру. Через минуту они уже стоят под струями теплой воды, которая ловит в себя кровь и грязь, исчезая в стоке темными потоками. Микки внимательно следит, как струи скользят по коже Йена, снова делая ее бледной, снова делая ее такой идеальной. Он выдавливает шампунь на ладонь и запускает пальцы в рыжие пряди, осторожно массируя, наблюдая, как Йен прикрывает глаза от удовольствия. На его щеке порез, который от теплой воды снова стал кровоточить и Микки не в силах удержаться, притягивает его к себе и проводит языком по ранке, снова чувствуя на языке кровь. Становясь еще ближе. Почти умирая от желания врасти в Йена. Заползти под его кожу. Он чувствует это почти животное желание сорвать с себя кожу, только чтобы стать еще ближе. Микки снова целует его, притягивает к себе под поток воды, которая мыльной пеной смывает шампунь с рыжих волос. Разбитая губа кровоточит, делая их поцелуй кровавым, ни на секунду не давая забыть о том, что они только что пережили. На что Микки решился. Что он сделал со своей жизнью. Йен прижимается к нему всем телом, опускает руки на ягодицы, сжимает их, заставляя прижаться к своему паху. Почувствовать насколько он уже возбужден. Их стон звучит синхронно, но они не прерывают поцелуй. Йен трахает его своим языком, и Микки перестает чувствовать боль в разбитой губе. Перестает чувствовать что-либо, кроме желания. Которое охватывает его так быстро. Всегда так быстро. Внезапно Йен разрывает их поцелуй и одним движением разворачивает Микки к себе спиной. Прижимается своим членом к его ягодицам и прикусывает мочку уха. — Мы же планировали просто помыться, а, Мик? — Его шепот безумной дрожью пробегает под кожей. Микки прикусывает губу, наслаждаясь его прерывистым дыханием, его пальцами, которые скользят по груди и сжимают соски. — Галлагер, просто… блять. Заткнись. — Микки ловит пальцами его член и проводит по всей длине. Охуенно. Твою мать, чувствовать его твердость, его тяжесть в своей ладони. Просто, блять, охуенно. Он скользит большим пальцем по головке, осторожно ласкает, слушая, как дыхание Йена становится совсем сбитым. — Я все же думаю, что и твоим волосам не помешает шампунь. — Он осматривает полку с бутылочками. — Вот этим, кажется, пользуется Светлана. — Твою мать, Галлагер! Обязательно сейчас вспоминать мою ебучую жену? Йен тихо смеется ему в шею, затем выдавливает прозрачную жидкость на ладонь и начинает осторожно массировать его голову. И Микки, не в состоянии бороться с собой, поэтому прикрывает глаза и едва слышно стонет. Потом он чувствует, как Йен опускает руки на его шею и осторожно массирует плечи. И Микки плавится под его прикосновениями. Йен опускает свои руки еще ниже, скользит ладонями по всему телу, вырывает у Микки рваные выдохи, сжимает ягодицы, проникает между ними и начинает гладить сжатое колечко мышц. Микки подается навстречу, желая насадиться на его пальцы, скорее почувствовать их внутри, ощущать, как они растягивают его. Йен скользит по его члену второй рукой, не прекращая проникать внутрь пальцами и Микки, не сдерживаясь, стонет. — Галлагер… — Тшш, Мик. Я знаю. Но он продолжает издеваться. Медленно скользить ладонью по члену, размазывая по нему пену. И Микки не выдерживает. Блять, ему никогда не хватает выдержки. Он падает на колени, упираясь лицом в пах Йена, обхватывает губами его член и начинает яростно сосать. Тот лишь громко охает от неожиданности. Но против воли вцепляется пальцами в темные волосы и притягивает ближе. Струи воды попадают на Микки и мыльными потоками скользят по плечам. Он заглатывает идеальный Галлагеровский член и больше не думает об отце. Больше не боится того, что он может сделать. Теперь все правильно. — Мик… — Голос Йена звучит так хрипло, что Микки сходит с ума от желания. На секунду он выпускает его член изо рта и спрашивает: — Теперь ты наконец-то перестанешь выпендриваться и трахнешь меня? Йен хватает его за плечи, притягивает вверх и резко разворачивает, заставляя прогнуться в спине. Он снова выдавливает на пальцы шампунь, планируя использовать его вместо смазки. — Светлана этого никогда не простит. — Микки смеется. — Твою мать, Милкович, тебе обязательно прямо сейчас вспоминать свою ебучую жену? — Йен пытается пошутить, но его голос звучит слишком рвано. — Займись уже, блять, делом! — Микки подается ему навстречу, еще сильнее прогибаясь в спине. Он чувствует головку члена возле своего входа, а потом Йен одним резким движением проникает полностью. — Твою мать! — Микки кажется, что он никогда не привыкнет. Никогда не привыкнет так ярко чувствовать это первое проникновение. Кажется, что на секунду во всем мире гаснет свет, что планета теряет свою орбиту. Этот гребанный момент, когда они становятся одним целым. Когда Йен начинает в бешеном ритме вколачиваться в него. Проникать глубокими и быстрыми толчками, насаживать на себя, сжимать ягодицы, оставляя синяки и там. Микки упирается ладонями в стену и Йен привычно накрывает его руку своей и переплетает пальцы. Ему так важно доминировать. Сжимать его ладонь до боли. Второй рукой Йен ловит его член и начинает дрочить в бешеном, под стиль толчкам, ритме. Но через минуту он останавливается, а его толчки становятся медленными, тягучими и глубокими. Микки протяжно стонет, когда чувствует первый такой толчок. Галлагер снова издевается. — Твою мать, Йен… — Тшш… Йен целует его спину, ласкает большим пальцем головку члена, проникает так глубоко, медленно скользит, выходит полностью и проникает снова. Микки кажется, что это длится целую вечность. Не в силах терпеть, он поднимает ногу и ставит ее на край ванной, позволяя Йену проникнуть еще глубже. И тот снова срывается, его толчки опять становятся быстрыми, хаотичными. Он втрахивает Микки в стену ванной и ему приходиться прижаться лицом к плитке, чувствуя, как ее прохлада ярко контрастирует с жаром, который они с Йеном излучают. Их стоны смешиваются. С каждым толчком Йен попадает головкой члена по простате и Микки кажется, что он сейчас взорвется. Сойдет с ума. Сгорит в этом пожаре. Йен притягивает его для поцелуя, снова ловит ладонью его член и продолжает двигаться в бешеном ритме. И через минуту Микки кончает в его ладонь, все еще чувствуя его быстрые и глубокие толчки, все еще ощущая его дыхание и слыша его стоны за спиной. Блять. Это лучший момент во всей его гребанной жизни. Через несколько секунд он чувствует, как Йен взрывается внутри него. И сегодня Микки не возмущается, что он кончил внутрь. Сегодня Микки не хочет притворяться. Йен прижимает его к себе, прячет лицо в его шее, пытается справиться с дыханием. — Блять, Мик… — А ты ведь и правда, планировал бросить все это, а, Галлагер? — Микки улыбается. Его кожа горит огнем и причина тому не горячая вода, которая продолжает литься сверху. Его причина — этот рыжий обмудок, который творит, что хочет. Ломает его, как хочет. Гнет в разные стороны. А Микки позволяет. Потому что … блять. — Мик, я должен сказать. — Йен сильнее сжимает его пальцы. — Мик, я хочу, чтоб ты знал, что я тебя… — Не надо! — Микки останавливает его, сам не понимая почему. Останавливает и потом тысячу раз жалеет об этом. Жалеет об этом почти сразу. Но Йену нужен был ответ. А он не готов. Да, твою мать. Он готов пойти против отца, но не готов сказать три простых слова. Слабак. — Хватит на сегодня признаний. — Микки поворачивается к нему. — Я просто адски хочу спать. Йен несколько секунд смотрит в его глаза, как будто ища что-то, но послушно кивает. Потом, лежа в кровати и слушая его теплое дыхание, ощущая как его запах пропитывает кожу, пропитывает легкие, проникает в кровь и пускает ее по венам бешеным потоком, Микки так жалел. Так мечтал отмотать время и услышать. Позволить этим словам прозвучать. Осесть на веках, остаться внутри навсегда. Так мечтал ответить ему. Дать ему все то, о чем он мечтал. Блять, все что угодно. Микки просыпается и несколько секунд не может понять, где находится. Ему кажется, что он все еще в кровати с Йеном, все еще слышит его тихое сопение, чувствует его ладонь и тепло его кожи. Он морщится от боли в шее, которая затекла от неудобной позы. Блять, кресла в этом старом мерседесе просто пиздецки не приспособлены для сна. Йена в машине нет. Блять. На секунду Микки охватывает паника. Он быстро хватает телефон и набирает его номер. Микки слушает длинные гудки и внутри все плавится. Перед глазами начинают мелькать сцены из прошлого. Евгений. Сцена на кладбище. Йен с бейсбольной битой. Его пустой взгляд. Блять. Блять. Блять. — Да? — После пятого гудка Йен, наконец, отвечает на звонок. — Ты, блять, где? — Микки, правда, не хотел, чтобы его голос звучал так зло. — Буду через две минуты. — И отключается. Эти минуты кажутся вечностью. Долбанной вечностью. И Микки уже почти готов идти на его поиски, когда дверь со стороны пассажирского сиденья открывается и Йен садится рядом. Он ловит взгляд Микки. — Я просто ходил за пончиками и кофе, пока ты дрыхнешь. Не хотел тебя будить. Ты улыбался во сне. — Йен смотрит на него и Микки отводит взгляд. — Что тебе снилось, а? — Ничего. — Ему почти стыдно за свою панику. Йен ведь не псих. — Давай свои пончики. Йен протягивает ему пакет. — Куда мы едем? В Канаду? — Нет. У твоего дружка Алекса есть дом возле Денвера. Он предложил переждать там, пока Игги и Светлана решат вопрос с Терри. — Микки не смотрит на Йена. Не может заставить себя. Он все еще чувствует возбуждение после сна, воспоминание об их сексе в ванной все еще кажется слишком ярким. — Зачем нам ехать так далеко? И что значит «решат проблему»? Какого хера, Мик? — Йен, кажется, начинает злиться. — Мы вернемся через пару дней, не хнычь. Снова вернешься к своему парню и спасению мира. — Микки достает пончик из пакета. — Но почему ты думаешь что Терри…. — Я просто знаю, окей? — Микки, наконец, ловит его взгляд и мгновенно жалеет об этом. Желание прижаться к нему, вылизывать его рот, ловить пальцами веснушки становится почти болезненным. Эти его ебучие огромные глаза. Эта его кожа. — Хорошо. — Йен недовольно вздыхает, но замолкает. Его пальцы обхватывают стакан с кофе, а потом он делает глоток. Микки следит за ним и чувствует, что еще секунда, и он сорвется. Это была пиздец, какая идиотская идея ехать в одной машине с Йеном. Так ярко чувствовать его присутствие. Особенно после таких снов. Таких, блять, красочных снов. — Мне надо отлить. — Микки быстро отводит взгляд, бросает пончик на приборную панель и вылезает из машины, болезненно чувствуя свой стояк. Приплыли, блять. Он не может справиться с собой, просто находясь в одной машине. Это будут пиздец, какие тяжелые дни. В грязном придорожном туалете он яростно дрочит, пытаясь выгнать из головы воспоминания о струях воды, скользящих по коже Йена. Воспоминания о его члене в своей заднице, о его пальцах и его языке. Возьми себя в руки, Милкович. Просто, блять, совладай с собой. Через несколько минут он возвращается в машину почти спокойным. И он так же почти спокойно встречает взгляд Йена. — Я отпросился с работы на 4 дня. Сказал, что у меня приступ биполярки. — Голос Йена звучит глухо. Он добавляет совсем тихо: — Что, скорее всего, скоро станет правдой. Микки, делает вид, что не слышит последнюю фразу. Они справятся с биполяркой. Если надо будет, он привяжет Йена к себе, чтобы не позволить делать глупости. Терри куда опаснее биполярки. Совершенно точно.