The World's End, 7 p.m.

– Папа, папа, там енотик! – Эйт говорит не очень хорошо, ее едва можно понять. Я лежу на газоне, накрыв лицо шляпой. Мне чертовски хорошо, солнце едва пригревает, и я почти засыпаю. Эйт снимает с моего лица шляпу: – Папа! Енотик! Рей держит ее за руку. – Подъем, подъем! Приходится встать. Эйт тянет маму за собой. В кустах мы находим пушистого енота с окровавленной лапой. Зверь лежит на боку и тяжело дышит. – Ого, ничего себе, – я опускаюсь на корточки и осторожно осматриваю зверя. – Енотик заболел, – жалобно говорит Эйт. – Надо его отвезти в ветеринарную клинику, – предлагает Рей. – Ага, давай. Сейчас нагуглю ближайшую. Слава богу, в районе Риджентс парка таких клиник несколько. Мы выбираем ту, где оказывают помощь диким животным. Название у заведения чересчур пафосное – «Сокол Тысячелетия». Как обычно, ведет Рей, я же осторожно прижимаю к себе енота. Дочь взирает на эту картину с умилением, а я размышляю, доживет ли зверь до клиники… К счастью, мы быстро добираемся до места, и нас сразу же принимают. Для Эйт это целое приключение. Рей берет ее на руки, потому что дочь слишком взволнована. Я тащу раненного енота в кабинет. В помещении светло и чисто; в центре – большой хромированный стол для осмотра. Медсестра забирает у меня енота, и тут Эйт начинает протестовать: – Я хочу посмотреть, папочка, пожалуйста, енотик! – дочь тянет ручонки к зверю, а медсестра бросает на меня растерянный взгляд. – Ничего, можете остаться, – в кабинет заходит доктор – высокий парень в джинсах и белом халате. Судя по выправке и фигуре, он служил в армии. У него густые темные волосы и пронзительный взгляд. Парень надевает очки и встает к столу. Они с медсестрой осматривают несчастного енота, а мы с Рей и Эйт с замиранием сердца следим за этим процессом. Мне не по себе. Я даже не могу толком описать это странное чувство… я наблюдаю за доктором и не могу отвести взгляд. Он так ловко и заботливо изучает раненного зверя, его длинные пальцы осторожно скользят по шерстке енота. Я замечаю россыпь родинок у доктора на лице, и стараюсь не пялиться. Что-то в его образе меня цепляет, и мне становится стыдно. Рей в курсе, что до нее мне нравились и парни. Мы с ней свободны от предрассудков. Но после рождения Эйт все стало сложнее, теперь у нас была семья. Никто кроме жены меня не интересовал – до сегодняшнего дня. Охватившее меня чувство – острое и очень неправильное. Я поправляю сползшие носочки Эйт, лишь бы не смотреть на этого человека. Хакс, просто возьми себя в руки и забудь, – уговариваю я себя. – С енотом все будет хорошо. Мы его подлечим, а потом выпустим на волю, – говорит доктор, когда осмотр заканчивается. Его ассистентка уносит енота, а он приближается, засунув руки в карманы белого халата, – спасибо, приятно, что еще остались неравнодушные люди. Если хотите, можете через пару дней его навестить. – Да, да, енотик! Енотик болеет! – Эйт старательно выдирает у Рей клок волос с макушки. – Это вам спасибо, доктор, э… – Рей пытается прочитать фамилию на бейдже доктора. – Рен, доктор Рен, – улыбается парень. На пару мгновений его взгляд задерживается на мне. Он все так же приветливо улыбается, а потом уходит. – Ну, пора домой, умираю с голоду, – ворчит Рей, – понесешь ее? У меня уже руки отваливаются. Рей отдает мне дочь и с явным облегчением спешит к машине. У меня из головы не идет его взгляд. Ох, черт. В его карих глазах будто целая Вселенная. Тревожный симптом, старина Хакс, очень тревожный… Вечером я нахожу профиль доктора Рена на фэйсбуке. Ну, просто интересно, посмотрю, что за чувак такой. Рей уложила Эйт спать и погрузилась в любимый сериал про зомби. Не хочу ей мешать. Сижу на кухне, пью чай и изучаю страничку доктора Кайло Рена. Итак, моя догадка подтвердилась – он действительно служил в армии по контракту, потом ушел оттуда и теперь работает по профессии. Похоже, он на всю голову «эколог». Прямо Джеральд Даррелл какой-то, занимается волонтерством, ездит в научные экспедиции по изучению редких животных. В свободное время лечит совушек и вяжет пингвинам свитерки. Святой человек, честное слово, уже начинаю его ненавидеть! Кроме информации о волонтерской и рабочей деятельности в его фэйсбуке ничего нет. Судя по всему, парень не фанат публичности. У него нет ни твиттера, ни инстаграма. Печально. Чем он увлекается помимо зоологии и экологии, тоже не очень понятно. Я придирчиво изучаю поставленные им лайки и нахожу совпадения: нам нравится похожая музыка и литература. Что ж, хоть какая-то информация. Правда, не совсем понимаю, что с ней делать. – О, черт, нет, нет, только не его! Долбанный зомби, оставь его, ну! – Рей очень эмоционально реагирует на происходящее в «Ходячих мертвецах». Как бы дочь ни разбудила… я закрываю профиль доктора Рена и уныло иду спать. Завтра на работу. Я убеждаю себя, что этот парень совершенно мне не интересен. Наверняка еще и мясо не ест! Я довольно быстро засыпаю, и мне снится, как мы с Рей гуляем по Лондонскому зоопарку. Идет жуткий дождь, и мы бродим по раскисшим дорожкам. Ищем зверей, которые не прячутся от дождя. Зоопарк кажется опустевшим и жутким. Мы наматываем круги по территории, мне отчаянно хочется домой. Но меня не отпускает ощущение предчувствия – я не встретил кого-то, кого-то очень важного… Ноги промокают, и я просыпаюсь. Оказывается, это Рей снова стащила мое одеяло. Я надеваю носки и укрываюсь пледом. Мне по-прежнему холодно и неуютно, как будто я все еще брожу по пустынному зоопарку, а дождь льет мне за шиворот.