Парадоксы жизни.

      Лейн ненавидит Лютора. Настолько сильно, что убила бы собственными руками, будь у неё такая возможность, а потом до конца жизни считала бы себя героиней. Ненавидит настолько, что даже не смогла написать статью про него, когда ей предоставили возможность, вскоре после смерти Кларка. Ведь самое главное в журналистике — беспристрастность, а этого Лоис сейчас не хватает больше всего.       Но! Всё же стоит признать, благодаря этой сделке в её жизни вновь появился какой-никакой смысл. Они встречаются два раза в неделю. Сначала ей кажется, что это уж слишком часто, но позже приходит невольное осознание, что между этим временем, ей абсолютно нечем заняться. Не то, чтобы ей нравятся их «свидания», просто в эти моменты возникает чувство, что она занята чем-то действительно полезным, и это успокаивает. Она, ведь правда, занята?       Говорят, со временем чувство утраты утихает. Хоть это и эгоистично, но ей отчаянно хочется, чтобы это оказалось правдой.       Лоис возвращается на работу. Перри долго ворчит что-то про её непостоянство, но по нему видно, что он искренне рад её видеть. Она и сама, если не рада, всё же гордится своим решением вернуться. Теперь она избегает провокационных тем, отдавая предпочтение статьям про различные мероприятия и выставки. Всех это, несомненно, удивляет, но никто ничего не произносит вслух. Всё-таки команде их редакции не откажешь в чуткости. На месте Кларка никто не сидит и, в ближайшее время, вряд ли сядет, так как Перри ничего не упоминает о поиске новых работников.       Парадокс седьмой: есть вещи, которые и радуют, и огорчают одновременно.       На встречи с Лютором Лоис одевает чересчур строгие костюмы, будто нарочно старается подчеркнуть, что их встречи носят исключительно деловой характер. Да и после того раза она не горит особым желанием разговорить его. У неё теперь новый метод, называется «хороший слушатель». Говорить как можно меньше и слушать как можно больше. Нельзя сказать, что это работает на все сто процентов, но теперь их разговоры не кажутся такими вымученными и натянутыми, как раньше. Хотя и до лёгкости им всё ещё, как до Луны, но на данный момент её это вполне устраивает.        Лютор пересказывает ей все свои наблюдения за другими больными и персоналом, его манера разговора сначала напрягает, даже немного пугает: он часто делает паузы, невпопад перескакивает с одной темы на другую, иногда вообще прерывает свои рассказы, нервно улыбаясь и сжимая пальцы в кулаки. Иногда просто барабанит пальцами по столу, что откровенно раздражает, но просить его остановиться не хочется, а насильно хватать за руку тем более.       Она не боится прикоснуться к нему. Она боится, что не сдержится и переломает ему все пальцы.       Говоря о других, он часто связывает их нынешнее состояние с прошлым, строя теории о несчастном детстве, и Лоис чувствует, что собака зарыта именно здесь и надеется, что это побудит его рассказать и о своих возможных детских травмах, но, видимо, наивность стала её второй сущностью.       Возможно, расскажи она что-нибудь из своего детства, это бы помогло делу сдвинуться с мёртвой точки, но что-то подсказывает ей, что это не самая лучшая идея. Вместо этого она пересказывает обо всех событиях, — фестивалях, выставках и подобной ерунде, о которой она теперь пишет. Лютор слушает жадно, иногда мечтательно прикрывает глаза, будто прикидывает, какое же из этих мероприятий ему стоит посетить. И это могло бы даже вызвать нервный смех, если бы внутри не бушевала ярость.       Посадить на кол. Морить голодом, затем накормить, предварительно подсыпав в еду яд. Привязать к стулу, облить бензином и поджечь.       Иногда, очень редко, они молчат и пристально смотрят друг на друга. Эта игра в гляделки обычно длится недолго, и Лоис всегда её позорно проигрывает. Она отводит взгляд, вызывая тем самым отвратительную усмешку на лице Лютора, прикрывает глаза и пытается отбарабанить все известные ей мелодии, в надежде не сойти окончательно с ума.       Возникает ощущение, будто она невольно признает его превосходство над собой, даёт ему право смотреть на неё свысока.       Когда-нибудь победа окажется на её стороне. А пока необходимо просто подождать.       К концу подходит пятая неделя.       Парадокс восьмой: иногда молчание — громче крика.       Парадок девятый: терпение не всегда приближает нас к цели.       Парадокс десятый: у жизни- голубые глаза, у смерти — тоже.