a product of a broken home.

Сейчас мы совсем одни. Защити меня от моих желаний… Грустные мысли, грустные строки, грустный вид и голос. Все до такой степени печально, что это уже не приносит мне своеобразного удовольствия и катарсиса. В какой-то момент надоедает жить с «мутными» глазами — все не так, как кажется; как я хотел, чтобы все было. Прекрасно, только когда ты под чем-то. Но в то время, когда ты один на один с собой и своими мыслями, ты в состоянии мыслить ясно — тогда-то и приходит понимание того, что все слишком черно, и одновременно непонимание того, как я до этого дошел, что буквально клал на все. Руки в прямом смысле опускались и были без сил, когда я пытался взять ручку или гитару — я не хотел ничего, кроме того, чтобы просто пропасть. Исчезнуть из мыслей всех людей, которые меня знали или встречали. На что я способен кроме того, чтобы уныло сопеть в микрофон, будучи под кайфом и сверкая симпатичной мордашкой? Так я думал всегда, хотя Стефан в такие моменты переубеждал меня: «У тебя есть талант. Что тебе еще нужно?» *** Защити меня от моих желаний Защити меня, защити меня… — Зачем, Брайан, — дрожащим голосом шептал Стеф, — зачем? — повторял он, перевязывая мое запястье отрезком футболки. Все, что я мог в тот момент — это молчать и наблюдать за мерцающими бликами из окна, которые отражались на паркете в моей комнате. Басист сел рядом, прижавшись спиной к основанию кровати. — Ты можешь ничего не говорить, — он крепко сжимал мое запястье, пытаясь остановить еще бежавшую местами кровь. — Но выслушай меня, — Стеф поднял голову к верху, тяжело и порывисто вздохнув, — я не смогу каждый раз спасать тебя. И я не смогу без тебя. Возможно мы жертвы судьбы *** Достаю сигарету из новой пачки, зажимая ее между фалангами исхудавших пальцев. Мыслей в голове настолько много, насколько же их и нет. Я не понимаю ничего. Откуда берутся проблемы, если их на самом деле нет? Закутываясь в теплый серый плед снова возвращаюсь на кровать — место, которое я чередую с балконом и туалетом уже почти неделю. Я думал о многом: «Почему я просто не такой, как все?», «Зачем человек делает больно другому?» и «Зачем Стефан заботится обо мне?» *** Стефан менял мою повязку каждый час, обрабатывая порезы адски жгучим раствором. — Сможешь. Он поднял на меня непонимающий взгляд. — Ты сможешь без меня, — я произнес это настолько утвердительно, насколько мне хватило сил в тот момент. — Так же, как ты смог без родителей, твоих бывших… или умерших домашних животных, в конце концов. — Ты, блять, с ума ебнулся?! — прокричал Стефан, — еще одна такая мысль, и я, клянусь… кем бы там не было, я сдам тебя в больницу. — Не сдашь, — я усмехнулся. — Не сдам. Защити меня от моих желаний *** Слезы наступали каждый раз, когда я о чем-то думал или пытался изложить мысли на бумаге. Швырнув ручку впереди стоящую книжную полку, сжимаю волосы руками, и, борясь с желанием выдрать их, прячу лицо в ладонях, вытирая горячие слезы. На планете еще несколько миллиардов людей, но почему все сваливается именно на меня? Хотя, в то время, я искренне хотел, чтобы у всех людей на свете все было хорошо. Да и сейчас ничего не изменилось. *** — Меня мучает только один вопрос. Мы по прежнему сидели на полу в моей спальне, только Стефан сделал нам сладкий травяной чай и заставил меня его выпить. — Почему ты это все делаешь? Неужели я не заебал тебя? — Хорошо, — резко ответил басист, — встречный вопрос. — Почему ты рядом и терпишь меня, когда у меня тревоги и панические атаки? Я больно закусил губы, потому что, вспоминая эти моменты, я осознавал, как Стефану было тяжелее в сотни тысяч раз, чем мне просто поддерживать и наблюдать за этим. — Ты не один такой. Рано или поздно, все проходит. Мы должны только пережить это. Опущенные веки, серое лицо… *** Я дал себе обещание — не принимать никаких нелегальных «психостимуляторов». Только антидепрессанты и снотворное, выписанные по рецепту личного доктора. К концу 2004 года у нас были написаны несколько черновиков к альбому, который отразит все наше состояние, и выйдет только в 2006. Сказать, что на этом проблемы закончатся, просто выпустив их в «свободный полет» категорически нельзя. Ведь они будут возвращаться к тебе строчками из песен каждый день. *** — Только вообрази, что мы делаем, Брайан, — Стефан всеми способами пытался подбодрить меня, вытирая мои компульсивные слезы, которые текли моим щекам и шее. — Ты играешь главную роль в жизни определенных людей, которые думают, что ты их понимаешь. Да и черт побери, я не хочу приводить тебе примеры причин, чтобы ты не порезал себя еще раз, когда я могу быть не по соседству, а ты не сможешь набрать мой номер. *** Заставляю себя, сжимая ручку, обращая внимание на кисти, на которых как никогда выпирали вены.

Мы — игрушки судьбы… Вспоминаешь божественные, умопомрачительные мгновения, Расколовшиеся на части с наступлением утра… И теперь мы такие одинокие… Потерявшиеся мечты о любви, Время, когда ничего не было сделано… Оно нам оставило целую жизнь для того, чтобы плакать… И теперь мы такие одинокие…

Просто записываю свои мысли, местами перечеркивая и меняя слова и строчки. На бумагу капают слезы, я сжимаю зубы и продолжаю работать над черновиком. *** — Уже не так щипит? — в последний раз за день Стеф обрабатывает мое запястье, убрав запекшуюся кровь, — потерпи чуток, — он подул на это место, словно мама, чей ребенок содрал коленку, упав с велосипеда. — Ты можешь остаться сегодня? Пожалуйста, — сглотнув, я посмотрел на брюнета, — я не могу заснуть уже третью ночь… Только сегодня, честно. Мне просто нужно, чтобы кто-то был рядом. — Я и не собирался никуда уходить, дурак. Только сначала мы прогуляемся, тебе нужно выйти из дома… хотя бы раз за неделю. Я кивнул головой, продолжая наблюдать за движениями Стефана. В который раз убеждаясь, - что родственная душа в миллионы раз важнее приходящей-уходящей любви. Защити меня от моих желаний Защити меня...