Холодный расчет

      Я слышала, что Эрик собирается на какое-то задание этой ночью. Его такое долгожданное отсутствие — мой шанс встретится с Тобиасом. Эрика нет уже больше двух часов, возможно, сегодня он уже не вернется. Хватаю свои ключи со столика и отправляюсь в Яму, где сейчас неофиты проходят последнюю подготовку к тесту вместе с молодым инструктором. Пишу простым карандашом записку: «На том же месте в то же время» и прячу ее в кулаке, сжимаю крепче, так как боюсь быть пойманной Эриком. Я еще ни разу не ослушалась его, а этот раз может стать как первым, так и последним. Замечаю на одной из скамеек жилетку Фора. Судя по характерной окантовке, проходящей по линии груди, она точно принадлежит ему. Форма Бесстрашных, неофитов, охраны, инструкторов и лидеров отличается красным узором на черной ткани. Захожу в зал и ребята машут мне рукой в знак приветствия, а я лишь улыбаюсь в ответ. Нужно вести себя обычно. Когда все направляются в строну ринга, проскальзываю к жилетке и кладу записку в карман. Оглядываюсь по сторонам в поисках своего так называемого мужа. Его нигде нет, но у него всюду есть глаза и уши. В числе его верных доносчиков, скорее всего, и наверняка обиженная Карэн. А что может быть хуже оскорблённой женщины? Ее месть может оказаться страшнее наказаний Лидера. Честно говоря, я его уже не так сильно боюсь, как раньше. Он стал жалеть меня, давать шанс. С каждым разом я будто открываю в нем нового человека. Вопрос: а надолго ли хватит его благодушия и несвойственного альтруизма? Бегу назад в квартиру, все же побаиваюсь его возвращения. В коридоре, где находится наша квартира, кто-то дергает меня за руку, и от резкой остановки я падаю с грохотом на спину, сильно ударяясь копчиком.       — Что ты сделала с Эриком? — я узнаю этот голос, который принадлежит Карэн. — В кого ты его превратила?       — Не понимаю, о чем ты, — шиплю и, подавив боль, поднимаюсь на ноги.       — Чем ты лучше меня? У нас все было хорошо, пока не появилась ты, — в голосе девушки есть дрожь, она плачет; вот уж не думала, что кто-то будет лить слезы от неразделенной любви к Эрику.       — Послушай, это не мой выбор, а его, — стараюсь сказать как можно грубее и, поправив куртку, добавляю: — Ты много чего не знаешь.       Я не желаю слушать что-то о человеке, которого на дух не переношу, — какой он хороший и добрый. Ложь! Я знаю его истинное лицо. Захожу домой медленно, заглядывая внутрь. Никого нет. Надеюсь, встреча с Карэн не принесет никаких проблем. Остается лишь ждать вечера и сетовать, что Фор придет, поможет мне не только узнать, где мои родители, но и понять, кто я. Думать о том, что я — Дивергент, не хочу, потому что не верю. От мысли, что будет, когда об этом узнает Джанин, все сжимается внутри. Она — не Эрик, точно не пожалеет, и если не своими руками, то ее верные слуги-эрудиты убьют меня. Это в лучшем случае, в худшем — множество мучительным тестов. Ходят слухи, что фракция умников пытается выяснить природу происхождения Дивергентов. Не хотелось бы мне становиться подопытной крысой.       Не поужинав, мчусь туда, где была наша первая встреча с Фором. И вижу его. Кидаюсь ему на шею, попадаю в теплые, нежные объятия хорошего человека. Надежные, безопасные, от которых так и веет теплом и защитой.       — Что случилось? — обеспокоенно спрашивает он и заглядывает мне в глаза.       — Мама и Калеб пропали, — не могу сдержать слез: с Фором я могу быть настоящей и не скрывать своих истинных чувств.       — Я не хотел тебе говорить, — качает он головой и целует в макушку. — Я занимался этим расследованием по приказу Макса. Он, я и еще десять Бесстрашных прочесали весь Чикаго, но мы не нашли никаких следов твоих родных.       — Это ложь! — выкрикиваю слова. — Мне кажется, Эрик и Макс замешаны в этом.       — Глупости, зачем им похищать их? — Фор спрашивает почти шепотом, успокаивающе. — Чтобы выдвинуть обвинение против Лидеров нужно иметь достоверные сведения и доказательства на руках, а иначе это закончится плачевно. Я уверен, что тебе показалось.       — Эрик куда-то уходит по ночам, его даже не бывает по несколько дней, а после Макс его спрашивает о проделанной работе, — встревоженно произношу, оглядываясь. — Они могут что-то знать или вообще…       До ужаса хочется попытаться убедить себя, что Эрик просто выполняет свою обычную рутинную работу, никак не связанную с моими близкими, но на сердце не спокойно. Связан, еще как…       Парень прижимает меня к себе, целует, обнимает, и в этот момент мне хочется ни о чем не думать, куда-то уйти или сбежать. Может, Фор прав? Возможно, у меня паранойя? Эрик наорал на меня, ввел в заблуждение, что мозг под влиянием стресса рисует глупые картинки… Неожиданно где-то за спиной слышу шорох, и понимаю, что кто-то идёт. Фор ведёт меня за угол, куда не падает свет от тусклого фонаря. Я узнаю знакомую фигуру мужа, который идёт в сторону железнодорожных путей! Но его не должно быть на территории Бесстрашия… И тут до меня доходит: пистолет, с которым он ходит на свои задания, находился дома в ящике прикроватной тумбы. Я видела его через приоткрытую дверцу. Лидер точно возвращался домой за ним, выходит, он теперь знает, что я ослушалась его и убежала. Я точно труп.       — Я Дивергент, — шепчу я, пока Фор в это время наблюдает за уходящим Эриком.       — Я знаю, — отвечает он, удивляя меня сильнее, чем перепады настроения Лидера. — Идем.       Парень берет меня за руку, передвигается вдоль стены за мужчиной. Как это, он знал? И это вся реакция? И откуда он может быть так уверен? Эрик же удалил все результаты теста… Он мне так сказал! А что, если об этом знают все, а подчиненные Джанин уже на пути сюда? Эрик ловко запрыгивает в поезд на ходу, и мы бежим за набирающим скорость составом, с трудом успевая попасть в последний вагон. Фор забирается первым, а я бегу рядом, не в силах решиться на прыжок. Инструктор, увидев мое замешательство, наклоняется и, обняв сильной рукой за талию, втягивает в открытую дверь. На каких-то несколько секунд он притягивает меня к себе, что сердце подступает к горлу. Затем быстро отпускает меня и молча встаёт у стены, опираясь на нее спиной.       Теперь из-за меня у Фора могут быть проблемы. Нельзя покидать территорию фракции без разрешения Макса, а когда узнают, что жена одного из лидеров сбежала с инструктором… скандала не избежать. Стараюсь быстро переключиться на другое и думать о том, куда все-таки едет Эрик и зачем.       — Он не смог тебя убить, верно? — в пустом железном вагоне эхом раздается голос парня. — Любит он тебя.       — Ага, любит, — хмыкаю и не сдерживаю смешок. — Бьет — значит любит? А достается мне не слабо…       — Расскажи Максу, я думаю, он усмирит его, — голос разом помрачневшего парня отдает металлом. Фор выглядывает из вагона, ждет, пока появится Эрик.       — Можно сказать, что все происходит с его благословения, — развожу руками и ловлю на себе гневный взгляд парня, который заставляет меня поежиться.       — Этот ублюдок будет страдать, я обещаю, — прерывается он свои наблюдения, целует меня и возвращается на позицию.       Жаль только, что это лишь слова. У Эрика неприкосновенность — никто не может тронуть его, иначе пожалеет. Любой. Каждый. Я должна сама сделать так, чтобы он страдал, и я доведу свой план до конца во чтобы то ни стало. Подхожу к краю и вижу вдалеке тусклые огни оставшегося позади Бесстрашия. Дом, милый дом… Со своими серыми стенами, детскими правилами и жуткой едой. Он до сих пор кажется мне лучшим местом в Чикаго. Я бы хотела закрыть глаза, открыть и понять, что всё, что со мной произошло, сон. Глупый сон… или симуляция, тест перед Церемонией выбора. Нет, идея с симуляцией ужасна. Я же чертов Дивергент.       Почти полчаса поезд медленно едет вперед, открывая вид на все фракции Чикаго. Сижу на холодном железном полу, а в голове ни одной мысли. Лишь я размышляю о том, как меня накажут, когда я вернусь, и что будет Фору. Мне даже жаль его. Я не заслуживаю такого парня, и он не должен пострадать.       — Надо прыгать, — говорит он и помогает мне подняться. — Похоже, твои опасения сегодня найдут свое подтверждение.       Молча поднимаюсь и, следуя его примеру, выпрыгиваю из вагона на мягкую траву. Отречение. Мой дом… Кажется, я целую вечность не ощущала нежные травинки, прикасающиеся к коже. В Бесстрашии  сплошные камни, булыжники и бетон. Не попасться бдительному Эрику будет сложно. Вижу во мраке как Лидер, спрыгнувший раньше нас, достает пистолет из кобуры и медленно, держась в стороне от освещенных фонарями участков, движется в сторону домов.       — Нужно остановить его, — шепчу Фору, но он прикрывает мой рот ладонью, чтобы я молчала.       — Чтобы не случилось — мы не должны вмешиваться, — отвечает парень. — Если он убьет кого-то, мы добьёмся суда в Искренности и под сывороткой правды все расскажем, что видели.       Такой план мне кажется хорошим, чем банальная месть. Мужчина останавливается напротив окна у одного из домов и накручивает на пистолет глушитель.       — Ты знаешь, кто здесь живёт? — говорит Фор.       — Маркус Итон, — шепчу я.       Даже в темноте мне удаётся понять, что на лице парня написан ужас. Почему его это удивляет и пугает? Узнаю позже… Тихий, приглушённый выстрел и яркая вспышка вынуждает вздрогнуть. Неужели он убил его? От накатывающей паники пячусь и выхожу на свет. Эрик оборачивается, и я понимаю, что он смотрит на меня. Фор берёт меня за руку, и мы начинаем бежать к поезду. За спиной раздается выстрел, а уже через секунду резкая и внезапная боль поражает ногу, и я падаю, кубарем качусь по влажной траве. Стараюсь не орать, но отчаянный, полный муки крик вырывается даже сквозь плотно сжатые челюсти. Ощупав бедро, я осознаю, что меня подстрелили. Черт, Эрик выстрелил в меня? Он же обещал убить, вот и пришло время! Суровый Лидер бежит в нашу сторону, вытянув вперед руку с зажатым в ней пистолетом, дуло которого нацелено на нас. Фор, не церемонясь, поднимает меня, взваливает на плечо и несётся в сторону поезда. Между нами и мужчиной большое расстояние, а поезд как раз проходит мимо нас. Из-за меня инструктор может не успеть добраться до него.       Я не знаю, что помогает нам: неведомая сила или то, что парень очень быстрый, но он успевает закинуть меня в вагон и зацепиться за выступ последнего. Мы оставляем Эрика далеко позади. Еще один выстрел и пуля попадает в вагон, пролетает рядом с нами, но не задевает. Уровень адреналина в крови падает, и теперь я чувствую весь спектр ощущений. Лишь сейчас, ощутив спиной удар о железный пол, но почувствовав себя в безопасности, даю волю эмоциям и кричу во весь голос от сжирающей ногу боли. Но сильнее её меня одолевает только страх. Боязнь Эрика. Даже если он нас не узнал, то точно все поймет по ранению. Единственный мой вариант — бежать в Искренность и просить суда.       — В Бесстрашие мы не поедем — сразу в Искренность, — говорит Фор, в глазах которого плещется лишь тоска и злость от собственной беспомощности. Он бы и рад мне помочь, но для этого нет никаких средств. — Там нам смогут оказать помощь. Тебе придется немного потерпеть.       — Я смогу. Хочу знать, Эрик убил моих родных или нет, — стараюсь произнести разборчиво, но от потери крови все трясется, а тошнота подступает к горлу.       — Моих он точно убил, — говорит парень. — Маркус Итон — мой отец.       Пробую что-то вымолвить, но последние силы покидают меня, и я отключаюсь.