#imagine

 Я делаю ещё пару шагов, наконец, облегчённо и медленно выдыхая. Не могу поверить, что смогла пойти в поход под Рождество, да ещё и одна. Но есть значительный плюс — в горах Шотландии сейчас практически ни души; за весь свой туристический маршрут я встретила только двух туристов. Мне открывается прекрасный вид на очень узкое и вытянутое озеро, уходящее вдаль, и покрытые вереском, когда-то зелёной травой и редкими деревьями, крутые склоны вокруг него. Вся природа словно замирает каждую зиму, холод не щадит никого, но меня даже немного пугает эта убийственная тишина и пустота кругом. Я только вздыхаю, обдумывая, когда именно вернусь в город. У меня есть всё самое необходимое ещё на пару суток, так что я точно смогу вернуться уже после Рождества. Никто и не вспомнит о моём отсутствии. — Простите? — хриплый мужской голос с небольшим акцентом слышится где-то позади, и я подпрыгиваю на месте, слегка охнув. Оборачиваюсь, замечая возле себя голубоглазого брюнета, чьи волосы торчат из-под тёмно-синей шапки, чуть выше меня ростом. Он одет совсем не по-походному, а в обычных чёрных джинсах и расстёгнутом пальто с тёмным свитером, виднеющимся из-под верхней одежды. Только раскрываю рот, но слова не выходят из меня. — Да? — у меня, наконец, получается сказать хоть что-то. Откуда он здесь взялся? — Привет, — он отвечает. Серьезно? Какой-то незнакомец, чёрт знает откуда взявшийся, только что подошел ко мне и сказал: «Привет»? — Здравствуй, — также неуверенно отвечаю, из-за чего это скорее прозвучало как вопрос. Я смотрю в его глаза небесного оттенка буквально несколько секунд, после чего начинаю чувствовать неловкость. Европейская форма лица с небольшой бледностью, подчёркивающей его яркие глаза, и высоким лбом, на который спадают пряди прямых каштановых волос, раздвоенный подбородок с двухдневной щетиной и красивая улыбка манят меня. Хорошо, он не просто незнакомец, он ужасно красив. — Как дела? — он легко спрашивает, и это окончательно выводит меня из себя, несмотря на его превосходную наружность. — Нет, — отвечаю резко, после чего он немного недоумевает, вскидывая вверх брови. — Что ты имеешь в виду под «нет»? — Вы не можете просто подойти ко мне и сказать «привет» или «как дела». Это странно, сэр, — я делаю акцент на первом и последнем слове. — Тогда мы можем познакомиться, — он мило улыбается обворожительной улыбкой, после чего мне становится стыдно за своё поведение. — Прости, — еле шепчу. — Я Шармейн, — протягиваю руку; он всего долю секунды смотрит на неё, а затем быстро встаёт вплотную, крепко обнимая. Он... немного странный, но милый. — Я Найл, — мой новый знакомый шепчет, и я только слегка улыбаюсь. Он вскоре отпускает меня, и я решаю лучше разглядеть его, только сейчас я замечаю, что из его рта идёт пар. Не решаюсь спросить у него, что он здесь делает. — Вы, — начинаю говорить, а он хмурится, поэтому я тут же поправляю себя, — ты одет не по погоде. — Я живу здесь недалеко, — он значительно расслабляется после моего вопроса, указывая рукой в сторону тропы. Только сейчас я замечаю виднеющийся в глубине этой части берега леса дом. Начинаю размышлять о том, какого жить вдали от цивилизации и насколько здесь, наверное, хорошо. — А ты? — он прерывает поток моих мыслей. — Я? — ещё не совсем понимаю о чём он. — Завтра Рождество, а ты здесь, — он мягко намекает. Я только пожимаю плечами, потому что сама не знаю. Идея похода в Рождество пришла мне совсем спонтанно и так же спонтанно была выполнена. — Здесь красиво, — решаю снова повернуться лицом к озеру, тем самым перестав глазеть на этого парня. — Знаешь почему это озеро названо Лох-Шил? — Найл вдруг спрашивает. — Я где-то читала, что его назвали от созвучного с кельтским словом «канат», которое также имеет немецкие корни, — говорю негромко. — Неплохая версия, но я знаю более интересную историю первоначального названия озера, — он начинает. — Когда я был совсем маленьким, мой дедушка любил рассказывать мне под Рождество, что где-то в северо-восточной части озера есть деревня Гленфиннан. В VII веке туда на время прибыл епископ Финан и... — парень прерывается, — кстати, он был ирландец по происхождению. Это очень важно, — он посмеивается, и я тут же пониманию какие у него корни, глупо улыбаясь. — Я уже не помню, что означает его имя, но... — Есть версия, что оно означает «трусливый», — слегка поправляю его. — Откуда такие познания? — он прерывается после моего комментария, явно не ожидая подобных знаний с моей стороны. — Мне нравилось сидеть в библиотеке в детстве, — слегка улыбаюсь, вспоминая себя в ужасных брекетах и очках за старыми и пыльными книгами. — Мне тоже, — я поворачиваю голову в сторону, чтобы посмотреть на его профиль и то, как он заинтересованно смотрит куда-то вдаль. Через время он замечает мой взгляд, оборачиваясь ко мне, после чего я тут же отворачиваюсь, чувствуя как горят мои щёки. — Так вот, он приехал и встретил молодую девушку, мгновенно влюбившись. Но нужно не забывать, что он был епископом, которым нельзя жениться и «думать о людском», — он начинает рассказ вновь своим низким голосом. — Он старался как можно меньше думать о ней, поэтому тут же уехал из деревни. Практически нигде не говорится о всём этом. Епископ уехал на самый большой остров озера в монастырь Линдисфарн, воздвигнув там собор. Благодаря ему название озера стало таким же одноимённым, но уже в следующим веке начались завоевания викингов в Северной Европе и название озера было переименовано. — Эта история похожа на одну из тех, которые мне читали в детстве, — я вспоминаю красную книжку с картинками, но не могу вспомнить названия. — В ней ещё говорилось о девушке в часовни? — Найл предполагает, и я только лихорадочно киваю, даже если он не видит этого. — Тогда я тоже не помню её названия, — он ухмыляется. — В любом случае, спасибо за рассказанную историю, — я улыбаюсь, стараясь запомнить получше черты ирландца. — Мне пора идти дальше, — я уже разворачиваюсь, готовясь уйти. На это мгновение, что он был рядом, я забыла о всех своих тревожным мыслях и холоде, заставляющем меня дрожать.  — О нет, — он стонет, заставляя меня обернуться обратно. — Ты не можешь так просто уйти, Шармейн, — он слегка улыбается. — Мы обязаны узнать название той сказки, — он смотрит мне прямо в глаза. — И я уверен, что тебе понравится мой чай.  — Не думаю, что это хорошая идея, — отказываюсь, чувствуя себя ещё более неловко, чем раньше.  — Давай, пошли, — он берёт меня за руку; его пальцы такие холодные. — Всё будет в порядке, — он говорит негромко, ведя меня в сторону дома. И, знаете, почему-то мне хочется верить ему. Именно сейчас мне хочется верить, что я иду не просто выпить чая, а остаться там навсегда. Почему бы и нет?