Красная линия.

Белла - УХ! – продолжал кричать Эдвард, впившись ногтями в ручки моего любимого кресла Доктора Беллы. - Да! Еще! Не! Останавливайся! Трахай! Меня! Даааааааа! Я думаю, что это значило, что ему нравиться поза. Я ничего не могла произнести, просто визжала, покрывшись потом, и с остервенением скакала на его стальном члене. Ноги болели, колени стерлись, а тело было напряжено до невозможности… но я не могла остановиться. Это был лучшей секс в моей жизни, и я ни за что не хотела бы, чтобы он заканчивался. Я заметила, что солнце уже начало всходить, а его лучи светить в окно гостиной… Я почувствовала укол боли где-то глубоко в груди, в районе солнечного сплетения. Сегодня воскресенье. Четырнадцатый день. Пальцы Эдварда впились мне в руки, прямо над локтями, и он дергал меня то вперед, то назад, опуская моею задницу на его бедра, отчего становилось невыносимо жарко, и раздавались хлюпающие звуки… Господи! Я думаю, что с моих волос тоже сейчас польется пот! Я обожала Эдварда, обожала заниматься с ним любовью, это было самое ценное в моей жизни. Это был весь мой мир. Но в этот раз мы трахались как спаривающиеся животные… Это был ЧЕРТОВСКИ УДИВИТЕЛЬНЫЙ ТРАХ! Эдварда надо было назвать Тампером!* Его член вонзался в мое тело, и я даже не знала куда именно, он был везде! «Хрень господня, теперь ты в моих тисках, малышка» - это высказывание, которое Эдвард сказал однажды, стало как никогда правдоподобным теперь… одно воспоминание об этом заставило меня кончить первой, слыша как дико задыхается Эдвард позади меня. Как тебе такая терапия, Каллен? С этого момента Доктор Белла собирается улучшить свои методы лечения. Господи, по-моему, я чокнутая Доктор Сучка. Я люблю себя такой! Я услышала, как Эдвард издал высокий свистящий звук и чуть не засмеялась. Но я была слишком поглощена своими ощущениями, чтобы обращать на это внимание. Мое горло пересохло, и я вряд ли могла бы глотать. Это плохо! Особенно, в свете того, что сейчас тут происходит. Он обожает смачивать кое-чем мое горло. Я чувствовала, что сейчас кончу... Мое кресло скрипело, умоляя о пощаде, и я почувствовала, как переступила свой порог, воя, и вопя, как сирена воздушной тревоги. Мне дико нравился запах Каллена этим утром. Давай, Эдвард! Сделай это! - ОХ, БЛЯДЬ! – закричал он, - СРАНЬ ГОСПОДНЯ! ТЫ ЕБАНУТАЯ СУЧКА, СВОН! Вот теперь я готова была засмеяться, но надо это сделать как-то по-тихому, чтобы не смутить его. Хотя не думаю, что он услышит меня сквозь собственные крики и ругань. Эдвард обожает сквернословить, когда кончает, но я на него за это не в обиде. В конце концов, теперь я действительно сучка-Свон. Я никогда еще не кричала: «Членосос Каллен», когда кончаю. Интересно, что он сделает, если я выкину такой фокус как-нибудь потом… Надо запомнить на будущее. Глубоко внутри я почувствовала толчок, кончая, он потянул меня за запястья на себя, прижал их к себе и крепко держал, пока он взрывался, заполняя теплой влагой презерватив. Святые яйца! Мои ноги… Я их вообще не чувствую… Как лошадь, которая вот-вот рухнет, как подкошенная! Но улыбающаяся лошадь! Я слышала, как Эдвард задыхается за мной, пытаясь судорожно глотать воздух. Я надеюсь, что он хорошенько пропотел в моем кресле. Я буду всегда чувствовать его запах, сидя в нем. Я представила себя на следующей неделе, сидящую в этом кресле, как меня бросает в жар, и не важно, что я там буду смотреть по телеку – Золотых девчонок или еще какую-нибудь хрень. Я опять попыталась сглотнуть, вот интересно мне, куда делась вся моя слюна, в то время как руки Эдварда обнимают мою талию, его грудь вздымается за моей спиной, а его щека прижата к ней, и он лениво пытается целовать меня, но у него получается только согревать меня своим горячим дыханием. Я обожала чувствовать его сзади. Я так люблю это ощущение! После продолжительной игры под названием «Кто первый научиться дышать», Эдвард наконец-то произнес: - Думаю, ты права, - выдохнул он. – Это лучшая поза в самом лучшем месте дома! - Говорила же тебе, - я все-таки еще раз попыталась сглотнуть, чувствуя сухость в горле. – Ты просто обязан всегда и во всем со мной соглашаться. - Придется, - он тоже сглотнул. – Но во имя науки. Мы должны были проверить все позы во всех местах… Зато теперь мы имеем подтвержденный результат. Я уже собиралась улыбнуться, когда он намотал мои волосы себе на кулак и оттянул голову назад, крепко прижавшись губами. - Скажи мне, что ты не наслаждалась этими исследованиями, - заявил он. - Я наслаждалась, - возразила я. – Господи, еще как наслаждалась! - Как будто через Ад прошли, - он отпустил мои волосы, немного грубо оттолкнув голову. – Но это того стоило. Он столкнул меня с колен и приказал: - Помой Франкенчлена! Что за хрень?! Он только что приказал мне? Мужчины! Они любят чувствовать себя господами. Как мило услышать это от него, но я отплачу ему за это позже. Месть. Блюдо, которое подают холодным. Что я сделала с этим маленьким рабом? Я взялась за его обмякший член, и он при этом зашипел и слегка поморщился. Упав на онемевшие колени, я осторожно стянула презерватив, положив его на программу телепередач, лежащую на журнальном столике. Прямо на улыбающееся лицо президента Обамы. О нет! Это не политкорректно. Я сняла его с лица мистера Обамы. Мне нравиться Обама! Он клевый! Я полистала ТВ-гид и наткнулась на лицо Райана Сикреста.** Замечательно! Туда та я тебя и положу. Сикрест – отстой! - Скажи мне ради Бога, какого черта ты ТАМ ДЕЛАЕШЬ?! – Эдвард по-мальчишески взглянул на меня. Господи, кое-кто оказывается становиться капризным, после того как пропотеет как свинья, трахаясь всю ночь! Что бы это значило… Конец медового месяца?! Получается, что человеку нужно всего две недели, чтобы превратиться из Сойера из сериала «Lost» в Дена Коннора из «Рузанны».*** Так делают люди, которые никогда не смотрели фильмов с Томом Хенком и Мег Райан. Пффф… Наверное, я его укушу. Случайно, конечно! Я начала лизать его, хотя я и не любитель остывшей спермы, но, думаю, смогу это как-нибудь пережить, потому что на улице жара в +27 градусов! - Мммм… - застонал Эдвард. Теперь, господа, все спокойно в «Эдвардвиле». Как иногда легко с мужчинами… Мне сразу пришел на ум младенец, который плачет до тех пор, пока не получит бутылочку. О, я все еще любою тебя, маленький засранец! Ты счастливчик! Теперь сделай приятное мне. И это случилось. - Я обожаю твой язычок, - промямлил он в полудреме, прикрыв глаза. А теперь попробуй-ка мои зубки! - ОЙ! – он даже подпрыгнул. – Белла! - Прости, - хмыкнула я. – Ты жив? - Да, - он замялся на секунду, а потом снова закрыл глаза. – Просто будь осторожнее. Он такой чувствительный. Без зубов, пожалуйста. - Прости, милый, - произнесла я елейным тоном, целуя и облизывая головку члена, и никто не сможет увидеть какая злая усмешка играет сейчас на моих губах… Только я и Бог… Ну, или Дьявол знают, на сколько «случайно» это получилось. - Все в порядке, Белла… - «простил» они меня, сладким голосом, играя пальцами с моими волосами. – Мне нравиться, когда ты причиняешь мне боль. Это меня заинтересовало. Если бы мы, женщины знали, что таким способом можно «держать» мужчин, мы бы уже давно покорили этот мир раз и навсегда. Может, нам надо было бы разработать какое-нибудь приспособление, что бы вживлять его им в яйца сразу после рождения… Бьюсь об заклад, что это изменило бы весь мировой порядок. На сколько порядочно использовать член Эдварда ради мирового доминирования? Я уверена, что спроси я его об этом прямо сейчас, он бы ответил - «Да». Да. Проси бы я у него сейчас свой собственный остров, он бы тоже ответил - «Да». - Френки вылизан и готов к сегодняшнему дню, - заметила я, когда закончила. Он испустил радостный вздох, и, когда я взглянула на него…. Боже, как же он красив! Мне нравится его щетина… Он всегда гладко бреется, но мне бы хотелось сделать из него плохого мальчика, и заставить отпустить растительность на лице... Ммм, я представила себе этот образ. Я заметила, что его шрамы стали заживать… Теперь они стали розоватыми, они уже не ярко красные и все затянулись. Я поцеловала его бедро изнутри, услышав как он замурлыкал и сполз ниже в кресле. Ему очень не хотелось вставать. - А как же я? – я подняла бровь, надеясь, что он меня тоже помоет. - А что ты? – спросил он заигрывающее. - Мистер Френки, наверное, захочет немного освежиться, ты же знаешь, - усмехнулась я. - Хмм, – он встал, поставил меня на ноги и через секунду мой живот уже покоился на его плече, когда он нес меня на кухню, и достал мне большое красное яблоко, прижимая его мне ко рту со словами «Кусай!» Я вцепилась в него зубами и отхряпала огромный кусок, а потом он впился зубами в яблоко в том же месте, где его только что откусила я. - Ммммм, здорово, - прокомментировал он, суя мне полотенце. – Теперь я хочу, чтобы все моя еда имела вкус Беллы. - Тогда потри её у меня между ног, - пошутила я и засмеялась своей собственной шутке, он тоже засмеялся, открывая дверь в ванную. - Ты. Непослушная маленькая штучка, - сказал он, жуя яблоко. – Мне кажется, ты не хочешь, чтобы я тебя мыл. Быть чистой – это слишком хорошо для меня теперь. Мне нравиться быть грязной. Это более забавно. Он поставил меня под душ, но сам не зашел внутрь. Когда он открыл воду, меня окатил ледяной поток. - ААААААА! – завопила я как Мерион Крейн из «Психоза»**** Эдвард сразу же попытался переключить кран, и его лицо исказилось от ужаса, когда он посмотрел на меня. Сейчас-то уже пошла горячая вода, но когда я открыла глаза и взглянула на него, мне стало ясно, как клево я поступила, заорав, он был бледен и с испугом глазел на меня. - Прости, Белла, - начал он, но потом рассмеялся. Я пыталась сдержать свою ярость, но он становился таким милым, когда смеялся. Это напомнило мне тот день, когда я в халате вышла из квартиры, собираясь в колледж. Тот же восхитительный смех, те же слезы в глазах от него. Да, черт с ним! Я люблю тебя, ты, маленькая шлюшка! Ты сейчас МОЯ игрушка, МОЯ, а не кого-то еще. - Иди сюда, и обслужи меня! – я протянула руки и притянула его лицо к своему, приняв злобное выражение и сжав губы. - Господи… Да, - прошептал он мне в губы, пока жестко целовала его. - Никакого Бога, сейчас ты в моей власти, шлюха, - буркнула я Эдвард выдохнул и захныкал! Что за дерьмовые всхлипывания? Я думала, что ему нравиться, когда я его контролирую, ну, понятно, что я имею в виду. Я вырвала яблоко у него из рук, решив, что он теперь мое. Ему надо поработать сейчас. Я затащила его в душ, с громким хлопком закрыв дверцу, я толкнула его перед собой на колени и расставила ноги как Wonder Woman***** - Работой хорошенько, шлюшка, - приказала я, как только вода потекла по моим ногам, облегчая боль в коленях. Я увидела, как он улыбнулся, и его лицо исчезло подо мной. - Да, Белла, - прошептал он и укусил меня за киску. Я вскрикнула и поморщилась - Ой, прости, дорогая. Ты в порядке? - он притворялся, что ему очень жаль, также, как и я претворялась минуту назад, он улыбнулся мне, давая мне понять, что знает о том, что я нарочно укусила Франкенчлена. Вот, черт! Хорошо, больше мы не кусаемся. Если, конечно. Я сама не попрошу об этом. - Она думает, что ей все позволено, - пробормотал Эдвард, наслаждаясь своей местью, слизывая воду с моей маленькой горячей киски. Он делал все так хорошо и так чертовски тщательно. Что я даже не знаю, почему мне пришла в голову мысль сделать то, что я сделала дальше. Может быть, я просто захотела немного собственной мести. Я взяла душ из держателя и, ухмыльнувшись как Люцифер, стала поливать его спину и задницу, а он застонал, молча благодаря меня за то, что я поделилась с ним теплой водой. А потом я резко повернула холодный переключатель воды на всю. Наслаждайся, детка! Эдвард издал пронзительный крик, который мог по своей силе соперничать только с Натаном Лайном из Клетки для пташек, и я молилась лишь о том, чтобы его зубы не сомкнулись вокруг моей чувствительной и хрупкой плоти между ног. Дернувшись назад, он сильно ударился плечом о душевую кабинку, вышибая ее из колеи. Отлетев от кабинки, она упала за туалет прямо на раковину рядом с ним. Я громко вскрикнула, боясь, что Эдвард мог расшибиться, но он выхватил у меня из рук душ и со злыми глазами направил его прямо вверх на мое лицо. Не знаю, получится ли у меня убежать, но я попробовала и рванула из ванной, а голый и мокрый Каллен помчался за мной. Вскрикнув, я встала за стулом – единственным местом, за которым я могла бы спрятаться. Эдвард встал же по другую сторону стула и, стиснув зубы, с его потемневших волос капала вода, в глазах горел огонь, а на его красивом лице застыло явно желание поймать меня и по возможности наказать. Я попыталась обмануть его, делая вид, что собираюсь побежать направо… потом налево… потом снова направо. Но он двигался вместе со мной, как будто был моим отражением в зеркале. Он был быстрым и ловким, и мне не удастся сбежать от него, куда бы я ни направилась. Мои волосы были мокрыми, как, впрочем, и оба наших тела с Эдврадом, но нас это не волновало. Это была война. - Думаешь, что можешь уйти от меня? – он сначала нахмурился, а затем на его лице расплылась эта злобная ухмылочка Нормана Байтса.****** - Я просто играла, - выдохнула я. – Ты ведь знаешь это, да? - О, да, - проговорил он с тем же злым оскалом. – Я знаю это, сладенькая. Это просто игра... ты не должна бояться МЕНЯ. Ох, черт. Я покойник. Надо запомнить на будущее – никогда не поливать Эдварда Каллена ледяной водой. Она не очень хорошо на него влияет. И куда делся милый и хрупкий маленький Эдвард, который постоянно спрашивал меня, все ли со мной в порядке? - Помни, Эдвард, я все еще владею тобой, - отчаянно проговорила я, пытаясь устроить хоть какое-то перемирие. – Ты сказала, что я управляю, помнишь? Ты сказал, что сделаешь все, что я захочу. Его глаза смертельно впились в меня, переняв ту же улыбку с губ. Мне уже страшно! - Это было тогда, - мрачно сказал он. – Теперь все по-другому. Я УПРАВЛЯЮ. Блять! Король Эдвард тут и он очень рассержен! Беги, крестьяночка, беги! Спасибо тебе большое, доктор Белла, за то, что сделала его таким! Я закричала и бросилась бежать к дивану, надеясь спрятаться в своей спальне, но не успела я преодолеть и пары метров, как Эдвард запрыгнул на меня. Прямо как кошка! ЧЕРТ! Пора начинать ходить в спортзал. - НЕЕЕТ! – закричала я. – НЕЕЕЕТ! - Боже, я такой твердый уже! – прорычал он, наваливаясь на меня всем телом и прижимая к полу спальни. Его рука оказалась у меня под подбородком, а его твердый член уперся в мою задницу; я слышала, как он, слегка запыхавшись, дышал мне на ухо. И мне некуда было бежать. Поздравляю, Эдвард. Да здравствует Франкинчлен. Он дышал мне в спину, почти что болезненно заведя обе мои руки назад. - Сиськи к полу. Плохая Белла, - поругал он меня на ухо, как я и ожидала, гневно. – Ты действительно думала, что можешь обогнать меня? Я не посмела даже возразить ему. Я в упор смотрела на деревянные половицы, на которые капала вода с моих волос. Но я чувствовала, как мокрое тело Эдварда прижималось ко мне, а вода с его шевелюры оставлялась холодные дорожки на моей спине… ярко контрастируя с горячим дыхание, обжигающим мне шею. - Я был слишком добр с тобой, - прорычал он, стиснув зубы. – Ты меня расстроила. Я подумала что, может, он отшлепает меня, и в глубине души я хотела этого. Я даже не думала о том, что именно он имел в виду, пока… Его пальцы впились в половинки моей задницы и развели их в разные стороны… а головка члена прижалась к дырочке моей попки. Он ждал, пока я, широко раскрыв глаза и рот, пыталась выдавить из себя хоть звук. - Скажи свое слово, Белла Свон, - соблазнительно, но опасно проговорил он. – Если решишься. И я почти сказала его. Ло мэйн… ло мэйн… мой мозг просто кричал это мне. Нет. Только не в последний день… после всего того, чему я научилась и как выросла… не сейчас. Я не была еще готова снова стать ханжой-Беллой. Да и вообще вряд ли стану ею снова. - Иди на хуй! – ответила я ему, надеясь, что он понял, что это значит, что я все еще та же развратная и сексуальная Белла. - Нет, Белла… - проговорил он ангельским голоском и погладил мои волосы. – Иди на хуй ТЫ. И он медленно вошел членом в мое тугое отверстие попки. Из моего рта вырвался гортанный крик, и я почувствовала, как слезы потекли из глаз. Скажи ло мэйн… скажи это! Нет! К черту! Эдвард схватил меня за волосы и рванул их на себя. - Заткнись, - потребовал он. – Расслабься. Я не буду двигаться. Не напрягайся. Вот так. Вот это хорошая девочка. Я беззвучно плакала, не желая пугать Эдварда, и пыталась следовать его указаниям. Он, наверное, уже весь был внутри. Боже, это жутко больно! - Хочешь, чтобы я остановился? – спросил он - Нет… нет! – на выдохе воскликнула я… пытаясь расслабить свои напряженные мышцы. Его пальцы ловко отыскали мой клитор и быстрыми движениями начали массировать его, разгоняя по моему телу абсолютное блаженство. Я застонала, тая под его прикосновениями и понимая, что, возможно, это не так уж и ужасно чувствовать его член там. - Вот так, - он мимолетно поцеловал мою спину. – Чувствуй наслаждение… и боль. Дай им слиться в одно целое. Включаем Доктора Беллу. Во-первых, Эдвард не любит быть изнасилованным. Он мне сам это говорил. Но теперь, когда он понял, что он контролирует ситуацию и управляет, он трахает меня в задницу. Может, он думал, что я хочу этого. А может ему нравится быть ебарем, вместо того, чтобы быть выебанным. Или я была очень плохой девочкой и это своего рода наказание. А может он просто хочет познакомить меня с анальным сексом. Бог свидетель, Эдвард уже показал мне все остальное. Ведь так? Хотя, может и нет. Держу пари, у него в запасе еще миллион игр, в которые он мог бы со мной поиграть. Во-вторых, эти разговорчики о том, чтобы испытать одновременно боль и наслаждение. Уверена, он научился этому еще в первый день у Виктории. Ненавижу думать об этой суке, когда Эдвард внутри меня. Надо прекратить это сейчас же. Дай им слиться воедино. Наслаждение и боль. Как, черт возьми, я должна сделать это? Пожалуйста, больше инструктирования, Каллен. Свон в замешательстве. - Дай им слиться воедино, Белла, - теперь его голос был нежен, да и я больше не плакала. Очень медленно он начал двигаться внутри меня и, казалось, каждый бугорок и каждая вена на его члене переворачивали во мне все нутро… Я коротко взвизгнула и болезненно всхлипнула, когда он начал выходить из меня. Его рука теперь поглаживала половинку моей задницы, пытаясь отвлечь мое внимание от девственного отверстия, которое он завоевывал. Он протяжно и глубоко застонал, когда почти что вышел из меня. Лишь головка осталась внутри. - Еще? – спросил он. - Да, - я моргнула, смахивая ресницами пару слезинок на пол передо мной. - Да, - согласился он, медленно проникая в меня снова. Я завизжала и сжала кулаки… а затем тут же попыталась расслабиться… и тогда я почувствовала тонки волны возбуждения, зарождающиеся во мне. Это было так неестественно и табуировано для меня. Это было почти не правильно. Но я отбросила эту идею. Для нас не было ничего не правильного. Я хотела испытать это… раз уж боль ушла. Я хотела научиться тому, что он знает. Как позволить слиться воедино боли и наслаждению. Как кончить от смеси этого в одно и то же время. Я хотела быть его рабыней и угодить ему. Я хотела заставить его гордиться мною. Эдвард был очень терпелив со мной… очень медленно входил… часто останавливался, все время говоря со мной, поглаживая и целуя. По мере наших продвижений, я стала смелее. Я сильно пыталась удовлетворить его, двигаясь задницей к его члену, принимая его толчки с наименьшей амплитудой. Он даже назвал меня «очень хорошей Беллой», чтобы приободрить. Я не была готова кончить от этого первого опыта, но я почувствовала себя очень хорошо, когда Эдвард кончил в меня… без презерватива… даже не смотря на то, что это было в мою задницу. Я поняла, что это был очень большой шаг вперед для него… я уже говорила, что доверяю ему, и сам он хотел быть внутри меня… без всяких преград между нами. Наверное, некоторые сочтут нас грязными существами, за то, что мы делаем что-то вроде этого. Но я чувствовала себя прекрасно. Это было правильно. И мне понравилось это. Я готова сделать все что угодно, что Эдвард захочет попробовать со мной. А если по правде говоря, я была очень плохой. Я заслужила небольшое наказание. И, возможно, именно так он и наказывает. Эдвард не полностью вылечился, я знаю это. Ему еще многое предстоит пройти, прежде чем он сможет оставить позади себя все следы Огня, Виктории и рабства. И это нормально. Я буду с ним на протяжении всего этого пути. Мы будем работать над этим каждый день… пока это не станет всего лишь далеким воспоминанием. После небольшой передышки, когда Эдвард увидел, что я выжила и успокоилась в его руках, мы поняли, что так и оставили душ включенным. Вдвоем мы, голые и очень уставшие, вернулись в ванную и поставили дверь обратно на место. Эдвард вымыл мою многострадальную попку и все мое тело, а после вытер пол. Совершенно голый Эдвард, на четвереньках, вытирающий пол… мммм… Я хочу этот вид на своей Рождественской открытке. Когда мы вымылись, я решила, что мне нравится злой и доминирующий Эдвард. Он был немного пугающим, но при этом владел полностью моим вниманием. И я ни за что больше не брызну на него ледяной водой. Никогда в жизни. Может, от этого в нем что-то щелкнуло. Он говорил, что его обливали иногда. И, я уверена, это не была приятная и горячая вода. Он ведь сказал однажды, что если я хоть раз окажусь где-нибудь рядом с Огнем, он посягнется на мою попку. Он не шутил. Ох, ну ладно, по крайней мере, моя задница больше не девственница. Эдвард везде побывал во мне… и я была этому рада. Когда мы снова заговорили об этом за завтраком, меня, как обычно, удивила его откровенность. Пока он готовил яичницу, а я очень осторожно садилась на стул, морщась, когда моя задница опустилась на седушку, Эдвард решил взять у меня интервью. - Надеюсь, я не сильно объездил тебя? – спросил он, сверкнув своими зелеными глазами в мою сторону, словно замышляя что-то. - Нет, - я почувствовала, как мое лицо запылало. – Это было в самый раз. Спасибо за то… что был нетороплив в начале. - Мне пришлось, - проговорил он, разбивая яйца. – Я просто не хотел, чтобы все твое дерьмо полезло на меня. Он засмеялся, а я почти что позволила себе разозлиться на него. Но потом что-то буквально щелкнуло во мне. Это последнее утро, которое он проводит тут, делая мне завтрак. И хотя я хотела сказать что-нибудь остроумное или пошутить в ответ, типа «Ты сейчас сказал самую романтичную вещь на свете…», вместо этого у меня сперло дыхание. - Я просто шучу, Белла, - он посмотрел на меня с улыбкой, и я попыталась улыбнуться ему в ответ. – Боже мой, я ранил тебя, - его лицо стало грустным и полным сожаления, когда он побросал яйца и подошел ко мне, боясь, что это все от анального секса, который мы только что попробовали. – Тебе не понравилось это. -Нет, мне понравилось, - попыталась я объяснить. – То есть… это было больно… в начале. Если бы я хотела, чтобы ты остановился, я могла бы сказать свое слово. Я предпочла не говорить его. Я не сожалею ни о чем, что мы сделали. Я… наслаждалась каждой минутой.. с тобой. И тогда я превратилась в маленькую девочку. Я разрыдалась. - Ох, Белла… - он подошел ко мне и встал рядом с моим стулом. Он обнял меня, и я повернулась к нему, цепляясь за его прекрасную голую спину. - Это все потому, что сегодня воскресенье, - проговорил он скорее утвердительно, чем вопросительно. И тогда я поняла, что он тоже это понял, но просто пытается вести себя так же, как и я, будто все в порядке. Но на самом деле это было не так. – Послушай меня, - начал он очень серьезно. – Это НЕ… последний наш день вместе. Я клянусь тебе, Белла. Я хочу, чтобы ты поверила мне. - Я верю, - всхлипнула я. – Но я… думая о том, что ты возвращаешься туда… Мои рыдания стали сильнее. И как, черт возьми, я смогу провести в колледже еще хоть один день, зная, что он там, в Огне, и только Бог знает, чему его подвергают днем и ночью. - Белла, - он поддел меня за подбородок, заставляя посмотреть ему в лицо. Он пытался сохранить безмятежное выражение, не позволяя себе расклеится, когда я рядом. – Ты нужна мне. Мне нужна твоя сила сегодня. Я не хочу плакать и прощаться с тобой целый день. Я хочу веселиться с тобой. Я хочу чувствовать тепло солнца на лице и дуновение ветра в твоих волосах… и я хочу слизать вишневое мороженое с твоего тела. Я хочу, чтобы это был обычный, беспечный день… веселый день. Я не хочу, чтобы возникало ощущение, будто это наш последний день. Пожалуйста, Белла? Прошу тебя, ты можешь сделать это… для меня? Я хлюпнула носом. - Ты хочешь слизать вишневое мороженое с моего тела? – спросила я дразнящим голосом. За что и заслужила его улыбку. А он получил мою в ответ. - Да, ВишняБелловое мороженное будет… настоящим раем, - он чмокнул меня в губы и вытер мокрые следы под моими глазами большим пальцем. – Пей свой апельсиновый сок. А у меня масло уже горит на сковородке. Я повернулась, чувствуя мою больную задницу, и впилась взглядом в его совершенную спину, пока он спасал масло и выливал взбитые яйца. - Это что какая-то метафора? – спросила я. – Потому что я знаю, что мое масло постоянно сгорало на протяжении последних двух недель. Эдвард громко рассмеялся и буквально засиял, глядя на меня. - Твое масло даже из холодильника не доставали, пока я не пришел, - в тон ответил он мне смешным голосом, доставая две тарелки из буфета. - Ой, отвали! – ответила я, пока мы просто смотрели друг на друга. – Ладно, давай я перефразирую, - я покраснела, вспоминая, каким сексуальным он был недавно, когда говорил мне «Нет, Белла, иди на хуй ТЫ»… и проник в меня. Я уже и забыла об этой темной стороне Эдварда. Может, все дело в том, что он всегда был со мной таким чертовски милым… очень хорошо пряча в этом свою темную сторону. Но она всегда была там. Мне надо будет быть с ним более осторожной в будущем. - Где-то на задворках моего сознания, когда мой член был у тебя в заднице, я все время думал о том, что сейчас может войти Чарли, - признался Эдвард, и я засмеялась, едва лишь подумала об этом. – Я просто представлял его огромное ружье и ту дыру, которое оно могло бы во мне сделать, пока я трахал тебя. - Ну и милые же картинки тебе приходят в голову, пока ты занимаешься сексом со мной, - я покачала головой, глядя, как он расставляет на стол тарелки. - Я серьезный параноик, - признался Эдвард. – Единственное, когда я себя таковым не чувствую, это когда выполняю приказы. Ничего не может случиться плохого, если ты следуешь приказам. Но выбирать что-либо самому… для меня это хуже самого ада. - Это все с тобой до сих пор, - я прищурилась, зная, что это так. - Да, все еще со мной, - он откусил от своего тоста. – Но я работаю над этим. До сих пор все, что я выбирал сам, кажется, было правильным. Тебя… отказ Виктории… доверие твоему отцу. Думаю, я неплохо справляюсь для начала. - Ну, не знаю, - усмехнулась я. – Ты ведь еще трахнул меня в задницу. - Ты сама попросила этого, - он снова откусил кусок от тоста, обнажая при этом ряд своих белоснежных зубов. В его глазах сверкнул дьявольский огонек, будто он кусал МЕНЯ. - Мне понравилось это заявление… Я управляю, - я еще раз усмехнулась и подняла на него свои глаза, отрываясь от нанизывания яичницы на вилку. – Я была очень впечатлена этим. Эдвард рассмеялся. - Ты была очень напугана этим. Никогда не видел, чтобы ты хоть раз становилась такой бледной. Я не могла не рассмеяться в ответ. Казалось, словно по волшебству, мы могли хоть говорить или играючи спорить, и весь внешний мир переставал существовать для нас. Он, конечно, все еще был там, и сегодня ночью нам будет очень сложно. Ведь ему нужно будет уйти в этот внешний мир. И, кажется, я могу сойти с ума от этого. Но сегодня я должна постараться выполнить его желание. Сегодня это должно быть веселым воскресеньем. Ничто плохое не должно разрушить этого. Даже ужасная судьба, которая ждала нас завтра. Я буду стараться изо всех сил.

***

После того, как Эдвард убедился, что я перевела на свой счет сорок тысяч долларов, а на счет Бена ушли пять миллионов для Кэйтлин, мы отправились гулять по городу, давая шанс Нью-Йорку выбрать для нас сегодня приключения. И, кажется, ему это удалось, когда мы натолкнулись на большой фестиваль, проходивший в городе. Гуляя, мы направились в самый его центр. Как оказалось, в это прекрасный майский день проходил индейский Пау-Вау Фестиваль, в честь коренных Американцев. А я просто обожала их культуру. Мирных индейцев Сиу… их убеждения. И я любила Танцы с Волками. Боже, я говорю как сумасшедшая. Двигаемся дальше… Мы вошли в отстроенный городок под звуки прекрасной музыки. Это не было похоже на традиционную Индийскую песнь или боевой клич. Это было похоже на флейту, но звучала она совершенно не так, как я привыкла слышать. Когда же мы с Эдвардом отыскали источник этой музыки, которая захватила нас обоих, то увидели высоких и красивых индейцев-воинов, играющих на национальных флейтах, по-видимому, сделанных из бамбука или какой-то схожей древесины. А еще у них были традиционные и специфические костюмы и головные уборы. Мелодия была похожа на песнь любви, или мне просто так хотелось думать. В ней слышались нотки глубокой скорби, которые снова перенесли меня к завтра. Взяв мою руку, Эдвард поцеловал тыльную ее сторону, также как и я не в силах сдвинуться с места из-за музыки, сковавшей наши тела. Позже мы наткнулись на устрашающих воинов, которые пели и танцевали. Как нам пояснили, такой ритуал проводят воины ночью перед битвой, вознося дань высшим духам… чтобы получить мужество и силу… и скорее вернуться домой. Мы с Эдвардом посмотрели друг на друга с легкой улыбкой, тайный смысл которой был понятен только нам двоим, пока мужчины-актеры продолжали танцевать и молиться. Они даже позволили всем желающим присоединиться к танцам у костра, и мы решили, что не мешало бы и нам использовать этот шанс. Мы должны принимать любую секунду, отделяющую нас от завтра. От уходящего от меня Эдварда… и от меня, остающейся ждать его дома. Я уверена, что мы выставили себя полными дураками, но мы старались изо всех сил. Эдвард выглядел потрясающе, пытаясь танцевать… а я чувствовала себя в полной заднице, как бы ни звучало смешно. И раз уж мы присоединились к индийскому торжеству, нам нужны были свои особенные имена. Старик с трубкой мира во рту, после того, как дал имена пятерым людям, посмотрел на Эдварда строгим взглядом и замолк на минуту. Я даже чуть испугалась: что такого он мог увидеть в мыслях Эдварда, помимо того, что он поимел меня сегодня в задницу. Я свалюсь замертво, если он назовет его «Трахающий в Задницу». Но, наконец, он заговорил. - Было трудно увидеть тебя в самом начале. - Я знаю, - ответил ему Эдвард странно тихим голосом. – Прошу прощения. Я пытаюсь работать над этим. - Я назову тебя… Освобожденный Орел, - проговорил старик, и я просто была готова расцеловать его. Выражение лица Эдварда в тот момент было самым прекрасным, какое я только видела у него. Он выглядел в буквальном смысле, будто бы он был удостоен такой чести. Это было волшебно. Интересно, неужели этот старик действительно увидел это в его глазах. - Спасибо, - Эдвард улыбался как ребенок, которому только что вручили ключ от целого мира. Старик отступил в сторону, и теперь я была перед ним, улыбаясь самой милой улыбкой, на которую я только была способна. Я начала было мысленно благодарить его, когда он быстро произнес мое имя. - Я назову тебя… Бесконечный Голос, - проговорил он, и Эдвард взорвался смехом. - Боже, этот мужик хорош, да, Белла? Надо было нам взять сюда Эмметта. - Это не оскорбление, - заверил старик, кладя руку мне на плечо. – Твой голос имеет силу. Он обладает лечебными свойствами. Ты будешь исцелять… всегда… этим голосом. Черт, а он реально хорош. Даже я ему поверила. Теперь, раз уж мы официально стали Индейскими войнами, мы решили разукрасить наши лица краской. Мы были словно дети, прекрасно проводили время, делали все, что хотели. Но я иногда поглядывала на лицо Эдварда, наблюдая за тем, как над его лицом работают коренные индейцы, впрочем, как и над моим. Нам объяснили, что наша боевая раскраска должна говорить за нас так же, как и имя. На лице у Эдварда была черная полоска под одним глазом, идущая прямо вниз. Как нам сказали, это была слеза. Он плакал слишком долго, поясняла ему женщина. Под другим глазом не было слезы, потому что больше он не будет плакать, продолжали рассказывать нам. Так же губы Эдварда были разрисованы белыми и черными линиями. Женщина сказала, что это значит, что его заткнут. Он не говорит того, что должен говорить. Белые полосы говорят о том, что он хочет это сказать, но черные все еще держат его рот под замком… он должен это сказать, если хочет иметь свободу своих слов. Моя же интерпретация имени тоже была очень крутой. Мне нарисовали этот крутой рисунок вокруг глаз, говорящий о том, что я могу видеть вещи, не доступные другим людям. Я думаю, что это значило мой взгляд на людей с точки зрения психиатра. Так же мне нарисовали желтый символ целителя на щеке, а губы полностью закрасили белым, потому что ими я говорю правду и то, что убивает горечь. - Я никогда еще не бывала ни на одном из таких фестивалей, - позже сказала я Эдварду, когда мы сели под навес, наслаждаясь традиционной Индийской пищей. – Я обычно проводила все выходные дома, постоянно читая. А тут так весело, как оказалось. И все люди тут, они так чертовски точны, аж жутко становится. - Я знаю! – воскликнул Эдвард, и я снова улыбнулась тому, как мило смотрелось его лицо в этой раскраске. – Когда он назвал меня Освобожденный Орел, я чуть сознание не потерял. - Это было самое крутое событие, - согласилась я. – Я чуть не закричала во все горло. - Я и правда свободен, Белла, - он посмотрел мне прямо в глаза. – И это не изменится, когда я пойду туда завтра. Я не собираюсь по-настоящему принадлежать ей, когда вернусь. Я просто сыграю свою роль. - Я знаю, Эдвард, - я отпила из своей банки с колой. – Я просто так сильно боюсь за тебя. А еще мне придется идти завтра на занятия. Будет очень весело. Я уже пропустила два дня и, уверена, у меня накопилось уже куча домашней работы, которая займет мои мысли от беспокойства о тебе. - Я рад, что у тебя есть что-то, чем ты бы могла заняться, - проговорил Эдвард. – И я хочу, чтобы Розали и Элис были рядом с тобой. Не отказывайся от встречи с ними после занятий, пускай они делают домашнюю работу вместе с тобой. Я не хочу, чтобы ты была одна. На самом деле, может, тебе стоит остаться с одной из них, пока меня не будет. Просто на всякий случай. - Ну, не знаю… может, - я пожала плечами, но на самом деле мне не хотелось быть в дали от нашего места. Там осталось столько прекрасных воспоминаний… Я уже и угла не могу представить без Эдварда. Хотя, может, находиться там одной будет даже больнее, чем вообще там не быть. - Белла… - начал Эдвард, откусив кусок от своей еды. – Ты ведь не… будешь помогать Чарли… правда ведь? Я хочу сказать, я надеюсь, что ты не будет сидеть в его машине и слушать все, что происходит в клубе. Я прищурилась. Во-первых, мой отец никогда не позволил бы мне этого. А во-вторых, я не знаю, достаточно ли сильна, чтобы слышать крики Эдварда, понимать, что ему делают больно, и не иметь возможности пойти и спасти его. От этого я чувствовала себя трусихой… но в то же время мне хотелось быть как-нибудь вовлеченной в эту операцию, быть рядом с ним и вместе с ним пережить эти ужасные пару следующих дней. - Нет, - даже я услышала в своем голосе разочарование. – Я не приглашена. - Мы просто хотим, чтобы ты была в безопасности, - объяснил он. - Я знаю, - вздохнув, я возненавидела это еще сильнее. Чарли, если и расскажет мне что-либо, то только то, во что он сам решит меня посвятить. Но он не расскажет мне детали. Ненавижу быть «защищенной». Это значит, что вам не доверяют настолько, чтобы поставить тебя на линию фронта. Эй, а ведь это же я организовала спасение Эдварда из дома Рэйвен. Мне можно доверять! Я сильный полицейский! После перекуса, когда мы решили прогуляться по фестивалю, мы наткнулись на лавочки со всевозможными сувенирами. Я купила Эдварду симпатичный кулон в виде медвежьего когтя, который висел на кожаном шнурке и предназначался воинам, чтобы дух медведя не покидал их в бою. Ему понравилось это, и он надел его с необычайной гордостью. Я же приглядела себе вещицу под названием Палка Дождя. Это была длинная деревянная палка с удивительным дизайном у самого ее основания, который становился реже к ее середине, где и заканчивался полностью. И когда переворачиваешь эту палку вверх дном, бусинки внутри нее перетекали по дереву, словно капли дождя. Она напомнила мне ночь, когда я впервые сказала Эдварду, что люблю его, под проливным дождем. Так что это стало подарком Эдварда для меня. Я чувствовала себя могущественной волшебницей, нося ее с собой повсюду до конца дня. Когда солнце начало клониться к горизонту, мы оба притихли. Мы проделали отличную работу, веселясь сегодня целый день, танцуя и целуясь… но и это время быстро пролетело в никуда. Наступала ночь. Наступало… завтра. У Эдварда даже пропало настроение для вишневого мороженого по дороге домой, ну и я не стала на этом настаивать. Мы накупили кучу хорошей еды для сегодняшнего ужина, хотя в этом не было необходимости. Едва войдя в квартиру, мы сразу же направились к кровати, крепко держась за руки. Мы легки прямо поверх покрывала, глядя друг на друга в лунном свете, и касаясь друг друга без слов. По крайней мере, для меня это выглядело так, будто мы запоминали каждую черточку наших лиц в последний раз, пока нас не разделят. - Будет нормально, если мы не займемся сегодня любовью? – прошептал он, и на секунду я почувствовала, как мое сердце треснуло. Он что больше не хочет меня? – Сегодня это слишком тяжело, - объяснил он, погладив меня по щеке. – Я просто… можно я просто… буду касаться тебя… смотреть на тебя? Он моргнул, и блестящая слеза скатилась из его левого глаза. Думаю, я поняла. Мы не должны делать этого в последний раз только для того, чтобы доказать самим себе что-либо. Он вернется… он вернется… я должна повторять себе это снова и снова. Надеюсь, мой мозг когда-нибудь поверит в это, и мы не проведем эту ночь как кролики. А может, Эдвард просто знал, что не сможет сегодня делать вид, что ничего не происходит. Я поцеловала его в бело-черные губы, говоря Освобожденному Орлу, как сильно люблю его. Думаю, Бесконечный Голос – хорошее имя для меня. Даже когда я не могла говорить… я могла многое передать Эдварду. И могла быть уверена, что он услышит меня. Ответив на мой поцелуй, он обхватил мое лицо обеими руками. Верьте или нет, но это была одна из самых приятнейших ночей, которую мы провели вместе. Мы едва обмолвились друг с другом хоть словом, все время держали друг друга в объятиях, невинно целовались, как в черно-белом кино… гладили друг друга, изучая каждый дюйм на наших телах… пустили слезу то тут, то там. Это была волшебная ночь. И я бы не продала ее ни за какой секс в мире. Чарли позвонил около десяти вечера и сказал, что придет в пять утра, чтобы «пометить» Эдварда. Я и не думала о том, что Чарли будет рядом, когда мне придется сказать «прощай» Эдварду. Боже, как же я это ненавижу. Розали и Элис тоже отзвонились и пообещали, что будут у меня в 5:30, чтобы морально поддержать. Эдвард продолжал нашептывать мне всю ночь, пытаясь хоть ненадолго заставить меня уснуть, раз уж у меня завтра были занятия. И я честно пыталась закрыть глаза, но тут же сбрасывала с себя дремоту и прижимала его ближе, дрожа от мысли, что если я засну, то проснувшись, все окажется лишь сном. А мой Адонис – прекрасным плодом моего воображения… или что он уйдет обратно к Виктории, не сказав мне этих тяжелых слов прощания. Сам же он не спал всю ночь, и я чувствовала себя виноватой от этого. Мы не спали всю прошлую ночь, и если он не поспит и сегодняшнюю, то будет полностью измотан в понедельник утром, когда ему как раз будет так необходима вся его сила и мужество. Мне нравилось, как Эдвард смотрелся без рубашки, и его черный медвежий коготь контрастировал с кожей цвета слоновой кости. Я целовала и лизала этот коготь… а потом заставила Эдварда застонать, взяв его в рот и пососав. - Твою мать, Белла… - он посмотрел на меня, пока я продолжала держать коготь во рту. Ты нужен мне, Эдвард… Я хочу тебя… пожалуйста. И через секунду моя футболка была сорвана Королем Эдвардом, штаны спущены нетерпеливыми пальцами, а эти полные, сладкие губы накрыли мои. - Трахни меня, Освобожденный Орел, - зарычала я, и он набросился на меня, давая мне то, чего я так хотела. - Заткнись, Бесконечный Голос, - выдохнул он нечестиво, и я почувствовала, как его горячий и влажный язык вторгся в мой рот, эффективно заглушая меня. Дай мне свою Палку Дождя, Каллен. Трахни меня так, чтобы я вырубилась. У меня завтра занятия. После, мы оба нашли успокоение в приятном забвении, держа друг друга в объятиях, пока нам снились самые лучшие сны, которые только могли прийти на несколько возможных часов. Я даже не услышала, когда Чарли постучал в дверь в пять утра, - темнота все еще царила за окном. И только когда Эдвард выбрался из постели, я проснулась и начала осознавать, что наступил понедельник, пятнадцатый день. Блять. Я услышала, как открылась дверь, и села на кровать. Мне не хотелось, чтобы Эдвард один на один встречался с Чарли. Тихонько войдя, Чарли посмотрел на Эдварда, и его лоб прорезали морщины, когда он увидел воинственно разукрашенное лицо парня. Очевидно, и Эдвард, и я, оба забыли о нашем макияже, пока свет из кухни не проявил его. - Здравствуйте, Мистер Свон… Чарли, - Эдвард выглядел уставшим и немного смущенным, зевая перед моим отцом. Чарли же явно не оценил вида Эдварда без рубашки, но я была рада, что тот надел хотя бы джинсы. Я так еще и не вышла из спальни и, не включая света, пыталась найти свою вчерашнюю одежду, пока Чарли не сложил два и два вместе. А, хотя кого я обманываю? Он знает, что у нас был секс, но все же мне не хотелось этого афишировать у него под носом. Это все может быть тяжело и для него тоже. Я сказала Чарли еще по телефону, что Эдвард вернул мне мои деньги, плюс еще двадцать тысяч долларов. Это, казалось, немного улучшило его отношение к нему, но он по-прежнему не готов был закрыть глаза на наши отношения. Еще одна вещь, которая меня заставляла нервничать – это факт, что раз уж Эдвард скоро должен будет уйти, наш разговор с Чарли мог состояться в любую секунду сразу после этого. Надеюсь, он знает, что нужно будет подождать, пока я не закончу плакать, а уже потом начнет. - Здравствуй, Эдвард, - поприветствовал он его в ответ, и в его голосе не были никакого признания, хотя и ненависти тоже в нем не слышалось. Ненавижу, когда Чарли встает посреди дороги. Когда я вышла из спальни, Чарли покосился на мое лицо, пытаясь выяснить, почему мы выглядим так, будто всю ночь над нашими лицами измывались детишки. - Привет, пап, - я слегка потерла свои губы, а затем посмотрела на пальцы и увидела на них смесь черной и белой краски. - Привет, Белла, - ответил он, садясь на стул в сторону столовой и доставая какие-то вещи из его сумки, так и не сказав нам больше ни слова. - Эм… Эдвард? – я вскинула бровь, повернувшись к нему. – Может, тебе стоит… вымыть свое лицо и все такое. Он нахмурился, явно не понимая о чем я, а затем через несколько секунд посмотрел на мое лицо, которое, вероятно, напомнило ему о Поле Стенли по утрам после концертов группы Kiss. - Ой! – он коснулся своей щеки одной рукой, протер ее, а затем посмотрел на свои пальцы, потирая краску между указательным и большим пальцами. – Да, я сейчас вернусь. Он бросился в ванную, запирая за собой дверь и бормоча себе под нос «О Господи!», когда, вероятно, увидел свое отражение в зеркале. Теперь он, наверное, стыдится того, что Чарли видел его в таком виде. Схватив полотенце для посуды со стола, я включила воду на кухне и, смочив край ткани и отжав ее, начала небрежно тереть свои губы, будто делала самую обычную вещь на свете. Когда я закончила и снова обернулась к столу, то увидела на нем открытую записную книгу, исписанную подчерком отца, странную иглу с полиэтиленовой пленкой на ней, небольшую круглую коробочку и пару наушников с еще одной небольшой черной коробкой, связанной с ними, сверху которой сияла красная лампочка. - Где ты достал все эти вещи? – спросила я, надеясь отвести его от вопросов о моем макияже или о наших сексуальных отношениях с Эдвардом. - Circuit City*, - безучастно ответил он. – Жучок, правда, из интерком систем и я просто… использовал то, что мне нужно было из этого. - А что на счет этого? – я чуть не взяла иглу, когда Чарли вскинул руку вперед, готовый в любую секунду остановить меня. Я отдернула руку назад, не желая доставлять ему проблем. - Ветлечебница, - он взглянул на меня. – Они вставляют эти штуки собакам каждый день. - Ты собираешь использовать СОБАЧЬЮ иглу на Эдварде? – от ярости, намного громче, чем следовало, проговорила я. - Ее не ИСПОЛЬЗОВАЛИ до этого, она абсолютно новая, - брови Чарли сошлись в одну тяжелую полоску над его глазами. – Я уже делал это ранее, это не навредит ему. Я слышала, как в ванной Эдвард чистил зубы, не выключив воду. - Отец, ты уверен, что знаешь, что делаешь? – осмелилась спросить я его, чувствуя себя внезапно такой напуганной. – Если ты не уверен, просто скажи это сейчас. Я не хочу даже думать о том, чтобы с ним что-нибудь произошло. - Белла, - Чарли строго посмотрел на меня. – Я бы не стал вмешиваться, если бы не знал что нужно делать. Я бы не стал рисковать ничьей жизнью, даже его, и если я… - Даже его? – прошипела я, надеясь, что Эдвард не услышит этого. - Я не это имел в виду, Белла, - вздохнул Чарли. – Мы поговорим об этом позже. Прекрасно. Я начала хлопать ящичками на кухне, поняв, что мой отец стал игнорировать меня. Пока Эдвард принимал душ и брился, я сделал на всех бэйглы, поджарив их и намазав сливочный сыр внутри, а затем встряхнула апельсиновый сок и разлила его в три стакана. Когда же он вышел, большие клубки пара вывалились за ним в спальню, где он оделся и собрал свои вещи, без слов бросив их в сумку и перекинув ее через плечо. Мне хотелось плакать, но вместо этого, вздохнув, я открыла холодильник и посмотрела на его содержимое, будто оно могло помочь справиться тут со всем. Через некоторые время заговорил Чарли: - Ты размораживаешь этим холодильник. Я сжала зубы и низко прорычала: - Немедленно. Замолчи. Отец. Он пробормотал что-то о счете за электричество, и я, захлопнув дверцу, посмотрела на него, склонившегося над своей богом забытой записной книжкой. Эдвард выглядел прекрасным и посвежевшим, когда вышел из моей комнаты и встал рядом с Чарли. На нем была свободная синяя футболка, джинсы и кроссовки на ногах. - Ладно, я готов, - проговорил он, сглатывая, когда увидел все вещи на столе. Нет! Мне хотелось броситься в слезах на него, запретить уходить и привязать его к кровати, пока они не придут, чтобы вырвать Эдварда из моего мертвой хватки. Но я не сделала это. Я сдержалась. И сделала то, что постоянно говорила Эдварду не делать. И мой вроде как бесконечный голос на этот раз был молчалив. Мягкий взгляд Эдварда вернулся ко мне и тронул мое сердце… когда мы оба отметили грустные выражения наших лиц. - Ладно, - Чарли сел полуоборотом к Эдварду. – Во-первых, позволь мне сказать, что я узнал на сегодняшний день. Парня, убийство которого ты видел, звали Джейсон Уайт. Он был объявлен в розыск его родителями. Хороший студент, примерный ребенок. Окончил среднюю школу за несколько месяцев до того, как пропал. Его родители не уверены, но они думают, что он мог убежать из дома. Ну, по крайней мере, так указано в отчете. Они немного повздорили за день до его исчезновения. Вероятно, он поехал в Нью-Йорк и просто оказался не в том месте и не в то время. Этот город съедает беглецов живыми. К тому же этот ребенок пришел с юга, а там все довольно безопасно, он бы не выжил на улице. Может, он скитался по ним и увидел что-то ночью, и тем самым навлек на себя беду. Но это только мое предположение, я не могу быть уверен на сто процентов. Вскоре я узнаю больше. Но его так и не нашли. - Боже, - Эдвард опустил взгляд в пол, а мне стало не хорошо. Что если Эдвард пропадет, и его никогда не найдут? И как будто прочитал мои мысли, Чарли проговорил Эдварду. - Не думаю, что это может случиться с тобой, Эдвард, - он встал и, взяв иглу в полиэтилене, добавил. – Давай сюда свое плечо, парень. Еще раз посмотрев на меня, Эдвард поднял короткий рукав своей футболки, обнажив плечо и немного повернул его к Чарли. Мои руки начали трястись, когда Чарли порвал полиэтиленовую упаковку, потирая самую мягкую часть руки Эдварда, чуть нижу плеча. До меня донесся глубокий вздох Эдварда, когда Чарли ввел иглу в его кожу, а затем послышался щелчок. - Ай, - тут же отозвался Эдвард, хотя он вроде не был расстроенным по голосу. - Дай мне протестировать это, - Чарли сел, открыл своей ноутбук и нажал на комбинацию клавиш. В этот момент Эдвард снова посмотрел на меня, опуская рукав на место, и я заметила, что от собачьей иглы не осталось и следа. – Ну, хорошо, чип внутри… и он работает, - Чарли звучал удовлетворенным. – Ты сейчас на Майер Авеню, 312. - Спасибо, пап, - с сарказмом усмехнулась я. – Эдвард, поешь что-нибудь. Я приготовила бэйглы. Мой голос звучал жалко. Я и была жалкой. А еще я была зла на Чарли. Мне не нужно было знать о том, где находилось тело Эдварда, я хотела знать, что он вернется оттуда так скоро, как только можно, живым и невредимым. - Спасибо, Белла, - проговорил Эдвард, пытаясь улыбнуться и обходя вокруг стойки. Зайдя на кухню, он коснулся легонько моей талии и поцеловал мое все еще грязное лицо. Взял бэйгл, он сел на стул со своей стороны барной стойки и начал рвать его на части, отправляя каждый кусочек в рот, в то время как мой отец начал инструктировать Эдварда. Мне не хотелось уходить из комнаты, но я так же не хотела говорить «прощай» с размазанной по лицу краской. Поэтому я умылась с мылом прямо на кухне, используя тостер как зеркало. Эдвард посмотрел на меня и улыбнулся сам себе, кладя еще кусочек бэйгла себе в рот. Чарли же в это время продолжал говорить о том, чтобы тот вел себя естественно с Викторией. - Не уходи никуда прямо так целенаправленно и не входи в ее офис без приглашения, если это не нормально, - Чарли говорил так, будто Эдвард был дураком. – Дождись безопасной возможности. Старайся вообще не идти на риск. Если ты попадешь в настоящую неприятность и тебе понадобиться, чтобы я пришел туда, я хочу чтобы ты сказал «Нострадамус». Понял? - Нострадамус, - повторил он. – Понял. - Могу я сказать это слово сейчас? – спросила я, не желая, чтобы это продолжалось и дальше. Они оба посмотрели на меня, но не ответили. И я снова начала хлопать всеми дверцами шкафов на кухне. Открыв небольшую пластиковую коробочку, Чарли достал оттуда черный квадратик, который был настолько мал, что помещался на подушечке пальца. - Это жучок, - проговорил он. – Держи его в этой коробке, пока не окажешься в нескольких кварталах от клуба. Тогда положишь его в свой рот под язык. Слюна не повредит его, главное постарайся не раскусить и не проглотить его. Он очень хрупкий. Просто оставь его где-нибудь внутри комнаты, где… она держит тебя… для… ты знаешь. - В подземелье, - вслух произнес Эдвард то, что не смог сказать мой отец. Я снова громко вздохнула, хватая волосы у корней и наклоняясь над раковиной, надеясь, что во мне достаточно пищи, чтобы проблеваться. Может, это заставит меня почувствовать себя хоть немного лучше. - Да, - Чарли посмотрел на Эдварда и положил руку ему на плечо. – Я хочу сказать тебе, Эдвард, что мне не понравилось, когда я узнал о тебе с Беллой… и вашей небольшой договоренности… и я все еще не хочу видеть тебя рядом с ней после того, как все закончится. НО… все это… прибавляет тебе очков. Я не подведу тебя. Зови… используя свое слово… и я буду там. - Я не позову, пока у меня не будет хоть каких-либо реальных доказательств и моего образца крови, - ответил он без дрожи в голосе. – Что бы вы не услышали, даже близко не подходите к этому месту, пока я не скажу это слово. И я не хочу, чтобы Белла даже краем уха слышала то, что там происходит. - Я бы никогда не позволил ей услышать это, Эдвард, - согласился Чарли. – Она уже знает об этом. Они оба снова посмотрели на меня, и я прижала руки ко рту, а затем снова запустила их в волосы, надеясь на то, что меня перестанет так трясти. - Хорошо, - Эдвард посмотрел на Чарли и протянул ему руку. Тот в свою очередь посмотрел на нее, а затем встряхнул, вызывая у Эдварда успокаивающую улыбку, после чего он добавил. – Спасибо вам, Чарли… за все. - Без проблем, - ответил тот, выламывая из себя улыбку. Она не была похожа на улыбку, посланную аутсайдеру, но по мне, зная моего отца, это было щедрым проявлением теплых отношений. - Эм… - Эдвард посмотрел на меня, а затем снова на Чарли. – Можно нам… занять пару минут? - Оу, - он нахмурился, посмотрел сначала на меня, а потом снова на Эдварда. – Думаю, да. Встав, Чарли обошел стойку и зашел на кухню, подходя ко мне. Я повернула голову, но его фигура уже становилась размытой от слез, когда он пробормотал: - Я буду защищать его, Белла. С ним все будет хорошо. Я почувствовала, как сжались мои кулаки. Но затем я обняла своего отца, не зависимо от того, что он хотел или не хотел для меня. Я пыталась не плакать, когда он похлопал меня по спине и отпустил, уходя, даже не оглянувшись. Возможно, он сам расчувствовался и просто пытался скрыть это от меня. Настоящие полицейские не плачут. Ладно, Чарли, как скажешь. Я подняла глаза на Эдварда, все еще стоящего с другой стороны стойки. В них было столько боли. Но в то же время они были чертовски прекрасными… завораживающими… нереальными. Медленно он подошел ко мне, и прежде чем я смогла опомниться, я сомкнула руки за его спиной, рыдая в свободную синюю футболку и чувствуя его легкие поцелуи в макушку головы и прикосновения к волосам. - Шшшшш… - он нежно качал меня, позволяя выплакаться и не останавливая меня. - Прости меня, - я всхлипнула, и мой голос стал похож на голос семилетнего. – Я просто слишком сильно люблю тебя. Я не могу отпустить тебя. - Мы не будем разлучены, - проговорил он тихим и угрюмым голосом. – Ты всегда будешь со мной. - Все это куча дерьма, - я зарыдала еще сильнее. – Не говори милых вещей, не лги мне, Эдвард. - Хорошо, я не буду лгать, - он поддернул мой подбородок, и я увидела слезы в изумрудных глазах, которые испугали меня. – Это хреново, что мне нужно возвращаться туда. Я не знаю, что она приготовила для меня, и у меня живот скручивает от страха, что мне придется вернуться, встать там на колени и ждать этого. Но это то, что я должен сделать, чтобы не оглядываться каждый раз всю последующую жизнь, чтобы Кэйти могла пойти в школу, и я не боялся бы, что кто-то может похитить ее оттуда. Это жутко хреново, что мне нужно возвращаться, но я должен сделать это. И что бы ни случилось, я сделаю это. Для тебя. Для Кэйти. Для меня. Это будет тяжело для нас обоих, но с нами еще твой отец. И, если у меня все в порядке с математикой, Розали и Элис, скорее всего, уже внизу, ждут, когда смогут войти к тебе, тоже с нами. Со мной все будет хорошо. Я вернусь к тебе. Ведь я люблю тебя, Белла. - Я тоже люблю тебя, - прошептала я, не вытирая дорожки слез с щек, позволив это сделать Эдварду и поцеловать меня. - Я рад, что ты плачешь, - он улыбнулся мне. – Это хорошо для тебя. Я крепче вцепилась в него, и пускай стон боли сорвался с моих губ, но я глубоко вдохнула и подняла голову, встречаясь с идеально сильным лицом. Я сделала это. Я научила его бороться и научила постоять за себя. И все это благодаря мне он собирался провести эту ужасную и опаснейшую неделю с Викторией. Клянусь Господом и всеми святыми, если она хоть волосок тронет на его голове, я убью ее. - Иди, - я заставила себя сказать это одно маленькое слово и опустила руки. Он медленно двинулся к двери, но я повернула его к себе, схватив за руку. Он посмотрел на меня, и я добавила, дрожа от страха. - Будь осторожен, Тампер. Он улыбнулся моей любимой кривоватой улыбкой и ответил: - Я буду, Бемби. Я не скажу ему «прощай». Потому что это не прощание. Это не может им быть. Я не позволю. Дверная ручка заскрипела, когда он повернул ее. Он повернулся и внимательно осмотрел всю квартиру, шире улыбаясь. Если он хоть немного похож на меня, он увидел бы нас везде, где бы ни посмотрел: на диване, на стульях, на кухне, на полу, у стены, в спальне, даже в ванной. - Мне понадобиться больше сеансов терапии, когда я вернусь, - он ухмыльнулся мне, осторожно открывая дверь и перекидывая свою сумку через плечо. – Готовьтесь, Доктор Белла. Я испустила сдавленный всхлип и постаралась выдавить из себя еще несколько слов, прежде чем он уйдет. - Непременно, Мистер Каллен, - выдохнула я, не в силах остановить поток слез из моих глаз. – Ты мой единственный пациент. Будь вовремя. Ненавижу непунктуальных людей. Он постарался засмеяться, но вместо этого отвернулся, небрежно вытирая глаза. Я заметила это. - Я буду вовремя, - сказал он слегка надломленным голосом. Я отвернулась, не желая видеть, как он уходит и закрывает за собой дверь. Я умирала изнутри… и потом услышала его легкие шаги в коридоре, когда он подходил к лестнице. Он оставил дверь моей квартиры открытой, не желая закрывать ее так же, как этого не хотелось и мне. Я услышала, как он начал спускаться по ступенькам, и старалась сдержать свою боль, пока не поняла, что больше не слышу его. Мои ноги подкосились, не в силах больше сдержаться… я скатилась на холодный пол кухни, чувствуя себя так значительно лучше… и определенно безопаснее. Трясущимися руками я накрыла свой рот, пока дверь на улицу не захлопнулась с легким щелчком. И тогда я развалилась. Я не помню ничего конкретного. Все что я знала, это что он ушел, чтобы отплатить кровью за Кэйти… и за меня. Я слышала звуки, исходившие от меня, но не могла их даже узнать. Я глотала воздух, чувствуя, что начинаю медленно задыхаться, безумно рыдая. Даже не услышав их прихода, я внезапно была обнята и зажата между двух пар рук и сладкого аромата духов и яблочного лосьона, которые заполнили весь мой нос. Элис и Розали. Мои подруги… мои сестры. Я прильнула к ним, плача в их рубашки пока они сидели на полу вместе со мной и молчали… просто успокаивая меня… не позволяя мне терпеть все это в одиночку. Спустя какое-то время я услышала, как на улице завелась машина моего отца, и это значило, что Эдвард не поехал с ним в Огонь. Он сел на метро, как обычно, и поехал туда один. Чарли же будет дежурить где-нибудь в том районе, прослушивая жучок ради одного единственного слова «Нострадамус», которое положит конец всем моим кошмарам. Сейчас Эдвард, должно быть, уже был на пути туда… Я представила его с сумкой, быстро спускающегося по ступенькам в метро, которые приведут к поезду. Он любит поезда. А у меня было такое ощущение, будто меня разорвало на части, и лучшая часть меня ушла. Я знаю, что она ушла. Все, что я могла сделать, это ждать… и молиться. Я доверяю тебе, Эдвард. Я люблю тебя. Возвращайся ко мне домой. Скорее.