«Это был один их тех дней, когда всё, что могло пойти не так, пошло не так». Джеймс Боуэн
— Кевин, скажите, пожалуйста, сколько длится сбор? — уставившись в окно, проговорил Луи. — Я не могу сказать точно, сэр, такие мероприятия проходят раз в несколько лет. Я могу предположить, что после официальной части будет банкет, который может продлиться до глубокой ночи, — не спеша дал ответ водитель. — Хмм, — промычал юноша. Он судорожно посматривал в зеркало, прикреплённое к сидению, проверяя свою челку, которая наглым образом спадала в глаза. Сказать, что Томлинсон нервничал, значит упустить подробные детали происходящего. Парень был на грани паники, его коленки покрывались мелкой дрожью, и он не мог определить от предвкушения ли она или же стоит ждать худшего. По рукам бегали противные мурашки, то и дело было ощущение, что по нему кто-то ползает. Верхняя губа была настолько растерзана зубами, что немного припухла и покраснела, почти дошло до того, что омега чуть не начал грызть ногти, а он так долго бросал эту до жути вредную привычку. Как только машина подъехала к шикарным воротам фешенебельного отеля, рот паренька открылся так широко, что нижняя челюсть долгих несколько минут не хотела принимать исходное положение.«Охренеть. Ядреные фаршированные грибы, что я съел в отеле, точно были несъедобными. Именно из-за них у меня галлюцинации».
Юноша глубоко вздохнул, и, когда машина уже подъехала к крыльцу, память дала о себе знать: — Кевин, а как мне вернуться в свой отель? — Мистер Томлинсон, возьмите, пожалуйста, мой номер телефона, как только вы пожелаете вернуться обратно, позвоните, и через несколько минут я прибуду за вами, — водитель проговорил всю реплику четко, и было видно, что эти слова он говорил не раз и не два. — Хорошо. Спасибо, — протянув руку к визитке, ответил Томлинсон. Выходя из машины и перебирая ногами по ступенькам лестницы, парень с розовыми волосами проигрывал сценарий мероприятия, которое должно вот-вот начаться. Да, Луи было свойственно предвещать в своей голове все, что он хотел. Голубоглазый размышлял о том, что попытается познакомиться с кем-нибудь, кто знал его мать, возможно, проведет вечер в прекрасной беседе и сможет каким-то образом найти место в жизни расы оборотней. Может, удача улыбнется Томмо, и он сможет обзавестись престижной работой. Множество мыслей бурлило в голове юнца, но можно сказать точно, что все, что когда-либо представлял Луи, не шло по его сценарию. Никогда.***
Зал блистал как никогда. Сбор оборотней проходил раз в четыре года, и на него спускали не малые деньги. Тут присутствовали все высокопоставленные члены расы от мала до велика, с семьями и по одиночке. Как только молодой полукровка попал в отель, к нему тут же подошла девушка со стойки регистрации и поинтересовалась, по какому поводу он заглянул к ним в отель. За то время, пока юноша доставал приглашение, длинноногая брюнетка лишний раз напомнила Томлинсону о том, что отель пятизвездочный и очень дорогой, на что Луи сдерживал свои глаза, чтобы не закатить их. Однако, как только ее взор опустился на герб на письме, она замолчала. Открыв приглашение и повертев им перед глазами, брюнетка изменилась в лице и с широкой улыбкой поприветствовала Луи, на что тот, точно уже не сдерживаясь, закатил глаза. Голубоглазый прекрасно осознавал, что нахождение тут сродни выигрышу в лотерею, парень прекрасно ощущал свое положение и возможности. Однако даже будучи жестоко самокритичным Томмо знал, что привлекает внимание своим видом, а значит, даже если первое впечатление и будет обманчивым, то своими знаниями и ораторством он сможет расположить к себе. Как только началась официальная часть, и на сцену вышел достаточно зрелый мужчина в смокинге, шум в зале сошел на нет. Паренек сразу понял, что перед ними стоит Лорд оборотней. На вид ему было около сорока лет, но Луи знал, что чистокровные оборотни живут столетиями. Рядом с седым Лордом стоял молодой массивный парень, также в шикарном костюме. Можно было лишь по виду понять, что он был альфой. Луи подсознательно закатил глаза, в смысле, а что можно было ожидать, естественно у главы рода оборотней должен быть обязательно сын альфа. — Здравствуйте, дорогие члены семьи, прибывшие на наше мероприятие. Сегодня я бы хотел представить вам своего сына, — показал Лорд на стоящего за ним молодого человека. — Его имя Лиам, и он мой наследник, тот, кто станет следующим Лордом оборотней. В то же мгновение весь зал встал и поприветствовал сына главы громкими аплодисментами, после чего глава махнул рукой, и все сели. — Так, а теперь я бы хотел перейти к деловой части нашего собрания. Можно очень много твердить о наших успехах в последние четыре года, но я хочу акцентировать свою речь на отхождении от правил «Союза». Повторюсь, все те, кто использует свои возможности зверя против людей, каким-либо образом выдает себя или причиняет серьезный ущерб жизни своих соплеменников или членов союза — караются. К великому сожалению, статистика таких случаев меня не радует, — проговорил Лорд, и Луи почувствовал напряжение, которое нарастало в зале. — Я лишний раз напоминаю всем о том, что вы и ваши семьи, как сознательные оборотни, и сами знаете. Поэтому призываю не совершать глупых поступков, ведь все мы с вами знаем, чем это чревато, — как только прозвучала последняя фраза, все глаза оборотней смотрели куда-то влево. Луи сидел в правом углу за высокими и массивными оборотнями, поэтому он видел лишь то, что все в зале смотрели в одном направлении, но на кого он увидеть не мог, и ему было унизительно вставать со стула. Поэтому паренек прокрутил свои воспоминания к тому дню, в котором мама рассказывала ему историю о волках, глаза которых горят зеленым пламенем, и то, что их клыки способны убить и оборотней, и вампиров. Томмо помнил, как Джей неоднократно напоминала, чтобы он никогда не показывал свою силу или сущность людям, или такой монстр придет за ним. Однако в более старшем возрасте голубоглазый понял, что маминым сказкам верить не стоит, но он все же не нарушал правил. — И в конце своей речи хочу напомнить, что рождаемость оборотней в последний год снизилась в разы, что прискорбно. Многие молодые не торопятся обзаводиться потомством из-за стремлений и карьеры. Однако не стоит забывать, что наша раса должна продолжать жить и дальше, но если наша численность будет только уменьшаться, клан в конечном итоге исчезнет. Луи слушал речь главы, опустив свои глаза на руки, которые сжимались от напряжения. Омегу трясло от несправедливости жизни, он чувствовал, будто Лорд говорит о нем, будто указывает пальцем на него, но Томлинсон не хотел. Он не хотел быть ничем, не желал всю жизнь посвятить альфе, который в свою очередь не будет видеть в нем ничего, кроме машины для рождения потомства. Глубоко вздохнув и попытавшись взять в руки свое падающее настроение, Луи встрепенулся, натянул улыбку и сказал сам себе, что вернется домой в Англию, свой Донкастер, туда, где нет нужды быть омегой и обязательно иметь альфу, и все будет по-прежнему. После прослушанных речей о статистике бизнеса в различных сферах от всесторонних правящих оборотней, он изрядно заскучал и нашел себя уже стоящим рядом со шведским столом, наполненным различными мясными вкусностями и напитками. Продолжительное время парень не мог выбрать вообще с чего бы начать, но, увидев издалека знакомый деликатес с грибами, парень внутренне перекрестился. <i>«Не дай Бог съесть еще раз эту поебень».
</i> Как только он решил-таки с какого блюда начать и потянулся к половнику, его руку оттолкнули, опередив. Рука была сильнее и больше в несколько раз, но Луи был подавлен, он не мог выкинуть из головы последние слова Лорда оборотней, поэтому реакция последовала незамедлительно. — Разве так себя ведут высокородные оборотни? — громко, с грубой ноткой в голосе отчеканил парень. — Ой, прошу прощения, — промямлил стоящий перед ним, и Томлинсон опешил; паренек был с него ростом и совершенно не был тем, кого представил Томмо. Его большие руки не сочетались с телом, а подчиняющийся голосок невозможно было назвать голосом альфы. — Я, эмм. Я слишком поторопился, еще раз прошу принять мои извинения, я не хотел ни в коем случае вас оскорбить или как-либо унизить, или что-то подобное вызвать у вас по отношению ко мне из-за случивши… — юноша, которому по мнению голубоглазого не было и 20 лет, мямлил как провинившийся котенок, даже Луи не вел себя так, когда его ругали в детстве. — Эй, стоп. Ты чего? Нет необходимости придумывать огромные извинения, не имеющие конца. Окей? — Фрэнк, — послышался голос из-за спины Луи, и он машинально развернулся, хотя звали не его. — Мастер, простите меня, я ничего не могу сделать без множества ошибок. Простите, — парень продолжал мямлить, а Луи пытался дышать, потому что даже если мужчина, на которого он смотрел, разговаривал со своим подчиненным, то его глаза смотрели точь-в-точь на Томлинсона, а зеленое пламя будто бы прожигало того насквозь. — Думаю, этот человек уже не держит на тебя зла, — спокойным и ровным голосом проговорил мужчина; его слова были подобны тягучему меду, который с трудом попадал в чашку с чаем по имени «Луи». — Эм, я, пожалуй, соглашусь с вашими словами. Однако я ему сам же об этом и сказал, не было необходимости цитировать меня, — Луи испугался. Глаза зеленого цвета и огонь цвета травы напомнили Луи о маминых сказках, но в последний момент здравый смысл взял верх, и Томмо возразил на слова высокого кудрявого человека, на что тот, хмыкнув, приподнял уголки губ. Перед Луи стоял высокий и, несомненно, красивый мужчина, можно было без гаданий сказать, что он был альфой. Ну и, естественно, оборотнем, раз он присутствует на банкете оборотней. И Луи бы солгал, если бы сказал, что зеленоглазый кудрявый альфа не привлёк его, но Томлинсон лишний раз напомнил себе, что является тут не омегой, а гаммой. Что он представляет семью, и его главная обязанность — найти хорошие связи и возможности для построения карьеры. Что у него есть пять маленьких сестер омег и совсем маленький брат, которым нужно будет помогать вставать на ноги. Что потребности и желания его сущности не имеют никакого значения для него, поэтому пусть катятся восвояси. Грубо ответив зеленоглазому мужчине, Луи повернулся к толкнувшему его ранее юноше и, улыбнувшись, похлопал по плечу: — Не беспокойся, парень, я не такой уж и хрупкий, чтобы разбиться от твоего толчка, но будь аккуратнее, — сказал Томмо, после чего, полностью проигнорировав кудрявого, направился к другому столу. Последующие события были не так богаты на беседы, как думал Луи. Присоединяясь к различным спорам и знакомясь с разностатусными оборотнями, Томмо оперативно находил общие темы для разговоров, однако, в конечном итоге сам же и терял интерес к дебатам, считая продолжение бессмысленным. Так прошел вечер, и часы показывали три часа ночи. Томлинсон был слегка опьянен пуншем, что вливал в себя незаметно много, парень сам не следил, как осушался его бокал. Весь вечер, с кем бы он ни говорил, его мысли были только о зеленом пламени, горящем в прекрасных глазах. После того, как мысли стали вызывать в нем противоречивые чувства, он решил посетить туалет. Нет, Луи не был настолько пьян, чтобы заниматься грязными вещами в уборной, но вот принять таблетку еще раз он мог, она была необходима для него. Кое-как дойдя до долгожданной дверцы с нарисованным указателем, Луи глубоко вздохнул, ведь, слава Богу, долго искать не пришлось. Доковыляв до зеркала и уставившись в свое уже менее довольное лицо, он начал раздражаться: его чертова челка не лежала так, как он ее целый час укладывал, и, включив воду, он начал старательно возвращать ей исходное положение. Как только с челкой было покончено, Томмо еле вытащил заветную коробочку из внутреннего кармана пиджака и положил ее рядом с собой на раковину. Подставив руки под струи теплой воды, парень умыл лицо и попытался нащупать руками салфетку, но он совершенно забыл ее взять, поэтому даже ругнулся от досады. И вдруг он услышал вежливый и низкий тембр голоса. — Держи, — проговорил знакомый голос, и в свободной руке оказался платок. Промокнув глаза в нем, Луи поднял взгляд на зеркало перед ним, и да, черт, это тот же самый оборотень, как же он смог бы забыть его чарующий голос с хрипотцой. — Спасибо, — Луи застыл, все, что он мог — это говорить. Он чувствовал на себе обжигающее зеленое пламя, и сглатывал снова и снова. Когда, наконец, Томлинсон заметил, что его коробочка стоит на видном месте, то сразу опешил и попытался как можно быстрее скрыть ее от глаз альфы, но было поздно. — Зачем гамме нужны подавители? — подойдя вплотную к омеге, проговорил мужчина. — Это таблетки для желудка, — возмущенным тоном парировал парень. — Ну, раз так, дай и мне одну, тоже чувствую тяжесть, — требовательно сказал мужчина. Луи вздрогнул, его глаза метались по полу. Он пытался придумать речь для отступления, но ничего не приходило в хмельную голову. Парень терялся, и чем сильнее он волновался, тем больше закусывал свою верхнюю губу. Мужчина тем временем подошел ближе и буквально уперся грудью в спину Томмо, тот же не мог поднять глаз. — Эти таблетки, они… — шептал голубоглазый юноша, бегая глазами по помещению и стараясь придумать отговорку. — Они что? — продолжал наседать на него зеленоглазый. — Они мои, и я не буду делиться. Ни с вами, ни с кем-либо еще, — утвердительно высказался паренек и, остановив свой взгляд, уставился точно в зеленые огоньки, что разгорелись сильнее. Нет, это не было пламя гнева или ярости, Томлинсон чувствовал, что разгорающийся огонь обозначает что-то другое, но он не мог дать этому объяснения. Луи не дышал, смотря прямо в глаза человеку, он старался показать свою силу, но проигрывал, потому что этот мужчина не был сравним ни с кем, он был намного сильнее альф, которых ранее встречал Томмо. Именно его внутренняя сила и пугала парня. Он не мог понять, откуда столь огромная и неисчерпаемая мощь исходит от него. Гарри не собирался действовать по сценарию Луи, он перехватил его руку и потянул того ближе к себе, буквально подмяв под себя. Колени голубоглазого задрожали, а сам парень попытался вырваться, но он был слабее и знал это, хотя и не хотел сдаваться. Томлинсона трясло от того, что с ним будет за ложь высокопоставленным оборотням, а ведь мама предупреждала о том, что будут те, кто поймут, но Луи не мог поверить, что такая сила у кого-то есть. — Зачем омеге выдавать себя за гамму? — тихим, спокойным голосом произнес альфа. Из-за этого все надежды Луи рассыпались на кусочки, он понял. Ему конец. — Какое тебе до этого дело? — не прекращая вырываться, ответил юноша. — Я спрашиваю всё, что считаю необходимым спросить, и узнаю всё, потому что имею все право знать, — голос погрубел и стал более хриплым, губы Гарри прижались к ушной раковине Луи, и второй зажмурил глаза; всё его нутро кричало. Внутри все горело, Томлинсон и так пытался весь вечер выбросить из головы его пугающее зеленое пламя, так еще и время действия таблеток подходило к концу. Луи сам не мог понять, но он возбуждался только от объятий незнакомого мужчины, только от его шепота, только от его зеленых горящих глаз. — Хватит, — промямлил Томмо. — Отпусти меня, — как только рука незнакомца выпустила Луи из своего плена, тот осел на пол, словно подтаявшее мороженое. Он не может подняться, не может попросить помощи, потому что слишком горд. Ненавидит себя в этой ситуации, потому что в ловушке. И он чувствует, как его продолжает испепелять зеленый взгляд, будто языки пламени бушуют уже внутри него, и он не в силах сопротивляться. Тем временем Гарри не знает, как поступить: развернуться и уйти, забыть о глупом парне, или помочь и остаться рядом. Ведь каким-то магнитом его тянет к этому розоволосому оборотню. Он аккуратно берет юношу под руки и поднимает его медленно, будто драгоценность. Как только Томлинсон оказывается на своих двоих и чувствует, что силы вернулись к нему, он пулей вырывается и залетает в кабинку, после чего закрывает ее запор. — Я бы не стал вламываться, — говорит Гарри, потому что думает, что эта нужная информация. — Я тебе не верю,— отвечает ему Луи, тем временем судорожно доставая таблетки из кармана. — Не пей их, — продолжает разговор мужчина; его слова оказывают непонятное действие на Томмо, им хочется подчиняться. Однако Луи слишком упрям для простого омеги-оборотня. — Это не тебе решать, — цедит сквозь зубы Луи. — Ты убиваешь себя и свое будущее, — настойчиво плюется словами Стайлс. — Эти препараты в конечном итоге посадят твою печень или почки, и ты, возможно, полностью потеряешь возможность иметь детей, — четко проговорил Гарри, но последние слова выходили у него более тихо. — Все таблетки убивают нас, как и сама жизнь, — приглушенно твердит Томлинсон, посматривая на заветную коробочку. — Каждый день мы умираем и в конечном итоге в один прекрасный день падаем в забытье, и, закрывая глаза, мы уже никогда не откроем их вновь, — голубоглазый говорил медленно и ясно, вся эта жестокая правда всегда лилась из него рекой, когда он был слегка пьян. Вечный луч солнца в семье на самом деле был ужасным пессимистом, он не верил ни во что, кроме денег, которые с трудом ему доставались из-за статуса «омеги». — Не для всех, — промолвил кудрявый. — Зато у вас есть возможность вырастить детей, встретить свою старость с любимыми людьми рядом. — Не тогда, когда не веришь во всю эту чушь, связанную с любовью, — Луи не смог отрыть коробочку, но не потому что не было сил, а из-за того, что слова зеленоглазого человека не выходили из его головы. Томмо очень многого боялся в этой жизни, но пока его не затрагивало это, он и не думал о последствиях. Хотя Джей не раз упоминала, что таблетки до добра не доведут, что нужно принять себя такого, какой есть, без ограничений. Однако это был один из страхов Луи, сорваться и связать себя с первым попавшимся альфой, который в конечном итоге бросит его, как отец поступил с его матерью. И будет просто ужасно, если он родит в такой же ситуации, потому что он не Джей, она сильная, ее дух как огромный теплый белый волк, а Томмо жалкий щенок, к тому же полукровка. — А ты не отчаивайся, — проговорил Гарри, — придет время, и ты найдешь его там, где бы никогда не подумал, — на последних словах дверца кабинки открылась, а на закрытом унитазе перед Стайлсом предстал Томлинсон. Его щеки были раскрасневшимися, а глаза блестели так, будто он сдерживал слезы. Гарри застыл, он не мог пошевелиться от картины, что появилась перед его глазами. И Луи тоже не двигался, просто смотрел в сжигающие его зеленые огоньки, и не мог прекратить кусать свою верхнюю губу. Гарри просто поддался моменту, он не думал, что будет еще кто-то в его жизни, из-за кого он потеряет свой контроль так, что зеленоглазый перестанет думать, что найти что-то удивительное можно в любые времена. Объятия были так сладки. Просто объятия, но они значили так много. Стайлс приподнял Томлинсона и обнял его крепко, но в тоже время удивительно нежно, настолько, что у второго полились слезы, которые он все время пытался сдержать. Два непростых оборотня, не зная о своем новом знакомом почти ничего, даже имени, дарили друг другу такие нужные объятия и держась так, как никогда раньше. Коробочка валялась в мусорном ведре, скомканная из-за всех сил. Для этих двоих этот вечер стал одним из тех вечеров, когда всё, что могло пойти не так, пошло не так.