«Если вы чувствуете себя счастливым, не анализируйте вашего счастья. Это было бы всё равно, что раздробить красивую бабочку для того, чтобы лучше видеть её красоту».
Счастье не приходит просто, оно также не сваливается с небес на Землю. Есть огромные различия между радостью и счастьем. Радость может сменяться грустью и печалью. Однако если ты счастлив, то значит, ты уже преодолел тот барьер негативных эмоций, ты справился, чтобы прийти туда, где ты есть сейчас. Они уже целый день лежали на диване и разговаривали. Началось все с того, что Луи рассказывал, как его выгнали из школы за неуместный поступок. Продолжилось же тем, что Гарри описывал воспоминания из своего детства. Тем для разговоров никто не выбирал, просто они все начинались почти одинаково: «А знаешь, однажды…» или «Было время…». Так солнце медленно опускалось в закат, сменяя день на вечер, а двое не могли оторваться друг от друга. Сначала они просто сидели плечом к плечу, потом Томлинсон аккуратно опустил свою голову на Гарри. В конечном итоге получилось так, что, лежа на спине, Стайлс частично держал на себе еле уместившееся тельце Луи. Оба не чувствовали дискомфорта или странностей своих действий, они посчитали такое отношение уместным, ведь нашли за долгое время того, кому открыли свои когда-то кровоточащие раны. — А знаешь, ты очень мягкий и удобный, — с улыбкой на лице протараторил младший. Было видно, как его щеки слегка розовеют. — Оу, а ты чересчур легкий, — ответил ему Гарри, — и это не было комплиментом. Кушать нужно побольше. Луи возмутился: — Ты видел мою задницу? — поинтересовался голубоглазый. — Она же огромна, если я буду много есть, она станет еще больше! — казалось, что у паренька пойдет пар из ушей и ноздрей. Кудрявый усмехнулся. — Мне кажется, она очень аппетитная, — маленький кулачок стукнул мужчину по грудной клетке. — Будешь так бить, мое сердце выскочит, и никто его больше не склеит, — сказал зеленоглазый. Луи захихикал как гиена из мультфильма «Король лев», отчего Гарри изобразил Тимона, который в том же мультфильме изображал хвостом Пумбы ружье. Луи бешено захохотал. — Ты смотрел все серии «Короля льва»? — продолжая хохотать, спросил младший, а Гарри закивал. — Нет, за кого ты меня принимаешь? Естественно, я смотрел и даже сейчас иногда пересматриваю мультипликационные работы Диснея. Я же взрослый ребенок, — заулыбался кудрявый. — Я тоже люблю их пересматривать, — проговорил Томмо, — думаю, нам будет, чем заняться вместе. - Гарри застыл, его огоньки засветились и не сходили с очертаний лица розоволосого. — Как долго ты еще будешь в Париже? — поинтересовался Стайлс. Луи поднял на него свои глаза. — Не знаю точно, но теперь мне хочется остаться тут подольше, — произнес голубоглазый, слегка закусывая верхнюю губу. Гарри таял, чувствуя, что им управляют, что он готов подчиняться и быть полностью ведомым этим омегой, а Луи просто поддался вперед и сделал то, чего хотел. Прикосновение губ снесло крышу окончательно, омега навалился сверху на альфу и буквально плавал на нем, как на небольшой лодочке. Стайлс же отдал бразды правления Томлинсону полностью, а тот был рад их получить. Нет, кудрявый не был бревном, как можно подумать, он ожидал указаний и просто побаивался испугать омегу, тот же, в свою очередь, действовал отнюдь не боязливо, а настойчиво. Сначала Луи смаковал верхнюю губу Гарри, нежно покусывая и зализывая укусы. После перешел на нижнюю, и тут зеленоглазый начал действовать сам, впиваясь в рот младшего. Когда язык проник в рот Томмо, тот почувствовал необычайный всплеск всего; он не знал, как охарактеризовать это явление, просто было чувство, что всего вдруг стало много. Стакан, что был ранее на половину полон, стал переливаться во все стороны. Чувства сочились ото всюду, и омега невольно подумал, что впервые за двадцать один год жизни он так страстно желает отдать себя кому-то без сожаления. Тем временем Гарри не мог поверить, что его самое сокровенное желание этих дней сбывается буквально в данный момент. Они просто лежали на диване и целовались, но эти страстные французские поцелуи делали свое хитрое дело, разжигая еще больше огня. Было трудно не догадаться, что через некоторое время Луи почувствовал возбуждение Гарри, которое упиралось первому в бедро. Стайлс же считал свое состояние приемлемым при таком омеге, лежащим сверху, и поэтому ничуть не смущался. Да и самолюбие Луи поднялось на несколько пунктов вперед, ведь он не думал, что вообще способен возбуждать так сильно — что уж сказать, Томмо был ходячим комплексом. И вот, когда уже омега почувствовал, что и его состояние становится плачевным, он поднялся с кудрявого, усевшись тому на ноги. Гарри немного встрепенулся и сразу начал думать, где он промазал и что сделал не так. А Луи, в свою очередь, опустил голову и смотрел на вставший член Гарри, лишь изредка поглядывая ему в глаза. — Луи, скажи как есть, — начал Стайлс. — Твое молчание, можно сказать, меня разрушает, — и правда, кудрявый легко мог довести себя до истерики, хотя и не показывал этого внешне. — У меня еще не было контактов с альфами, — шепотом проговорил парень, и челюсть мужчины упала на его грудь, а потом и голова на боковую ручку дивана. — Тебе же двадцать один год. Неужели никто? — буквально самому себе задал вопрос Стайлс, так как не мог примериться с ответом младшего. — Ну, дальше ласк не заходило, потому что я узнавал в конечном итоге истинную личину плохого говна, которое притворялось хорошим говном, — промямлил Томлинсон, и зеленоглазый засмеялся. — Так, теперь я еще больше буду думать о том, в какую группу говна ты меня отнесешь после, — прохрипел Гарри, а Луи усмехнулся и, поддавшись вперед, облизнул его губы. — Наверное, я создам группу «избранное», и она станет единственной, в которой я буду проводить время, — облизываясь, проговорил младший. — Даже так, — улыбнулся Стайлс и показал свои ямочки. — Угу, — подтвердил Томлинсон, после чего впился губами в щеку старшего, медленно пробуя ямочку. А руки кудрявого тем временем блуждали по соблазнительной пятой точке парня, который, чувствуя прикосновения, еще сильнее выпячивал ее. Все пошло в бешеном темпе после толчка. Нет, не о том толчке, о котором вы подумали. Просто двое настолько забылись, что, делая попытку перевернуться, упали с дивана. Более комичной ситуации не было в жизни ни у одного, ни у другого, поэтому, сидя на полу, они смеялись до потери пульса, а после, когда из глаз уже начали сочиться слезы, они застыли, смотря друг другу глаза в глаза. Стайлс поднялся с пола и подал руку Луи, помогая тому встать. Правой рукой он убрал прядку волос, что, как всегда, выбилась из челки розоволосого. Альфа взялся своими большими ладонями за лицо омеги и, слегка нагнувшись над ним, поцеловал. В этом прикосновении губ уже не было прежних нежностей — была страсть. Огонь уже было поздно гасить, слишком уж пылали два тела, жаждущих прикосновений. Грудь Луи вздымалась после поцелуев как никогда раньше. Гарри взял его под аппетитную задницу и, буквально посадив себе на руки, понес в спальню. Луи пылал, все его нутро кричало, как сильно он хотел именно Стайлса, хотя знал его всего пару дней. Боже, да, голубоглазый считал свои действия полным безрассудством, но не мог остановиться. Столько лет он избегал всего, что могло опорочить его и оставить ни с чем? А теперь тот же самый человек бросался в омут невообразимых чувств и, главное, не считал их ошибкой. Что пошло не так? Что этот альфа с ним сотворил? Или просто настал тот возраст, когда уже не было сил терпеть свое существование без пары? Все мысли наполняли голову Луи разом, но он совершенно не вдавался в их суть, он наслаждался, получал удовольствие от губ, от человека, от всего его в целом. — Все хорошо, — прошептал кудрявый. Стайлс не хотел пугать Томлинсона, в особенности в его первый раз. — Мы можем… — Лучше заткнись, Гарри, — пролепетал младший, — если ты боишься, я могу сам все сделать, — уверено сказал парень, но в действительности все его слова были своего рода маской. — Я бы посмотрел на эту удивительную игру, Луи, но в следующий раз, — прошептал хриплым голосом старший. — Сегодня ты лежишь и получаешь удовольствие. — Даже не смей врать, — промямлил Луи. — Я прекрасно знаю, что впервые секс болезненный. Везде и всюду об этом написано, также мама с детства пичкала меня различного рода информацией об этом, — проскандировал Луи. Кудрявый улыбнулся: — Я сделаю так, чтобы тебе было как можно менее больно, хорошо? — спросил Гарри, но ему не нужен был ответ, потому что он ворвался в рот юноши, как только опустил того на кровать. Одежда долго не задержалась на разгорячённых телах, Стайлс помог Томлинсону избавиться от мешающей им ткани. В эти мгновения грудная клетка розоволосого сжималась и разжималась так, будто это крылья птицы в полете. С одной стороны, он смущался и комплексовал, так как у него проступал небольшой животик, и сколько бы паренек не пытался его убрать, ничего не выходило. Однако старший нашел в этом еще одну прелесть Луи, вообще, на его удивление омега состоял из одних плюсов, на большие из которых он самостоятельно повесил ярлык «комплекс, минус, провал». На них еще были боксеры, но, кажется, мысли одного из них уже продолжительно трахались, и, что более удивительно, они принадлежали девственнику. Луи лежал и, как ему и сказал ранее Гарри, не о чем не беспокоился, хотя внутри нетерпение ломало последние границы. Пока один в голове представлял, как это все будет, другой уже успел приготовиться. — В первый раз тебе лучше повернуться и лечь на живот, Лу, — глаза младшего загорелись от милого прозвища, что ему дал альфа. Он без лишних вопросов выполнил просьбу. — Стой так и упирайся локтями в подушку, — Луи захихикал, а Стайлс удивился. — Это похоже на сцену из БДСМ-порно, — вылетело изо рта парня, а удивлению второго не было границ. — Даже не буду спрашивать, что ты делал с ним, — пробормотал кудрявый. — Ну, естественно, я пытался кон… — Гарри резко разворачивает подбородок младшего и впивается ему в губы. — Молчи, Лу, или я могу быть менее ласков, — уже более уверенно сказал зеленоглазый, и его слова, как и глаза, разожгли в парне еще больший огонь. Юноша продолжал бормотать различные глупости, пока не почувствовал что-то странное у своего заднего прохода. И он ожидал, что, наконец, то самое произойдет, но не тут-то было, всего лишь палец. Один палец для него не сыграл большой роли, второй палец заставил дышать глубже, а третий сделал из него течную омегу. Луи сам не понимал, но зад жил своей жизнью и самостоятельно насаживался на пальцы Гарри. Его член был уже почти каменным, а из-за того, что он упирался на локти, Луи не мог до него достать. И в миг что-то пошло не так; одно прикосновение, и Томмо, как он подумал, подлетел. Его сознание полностью ушло в никуда, а рот медленно открывался и выпускал в комнату ужасно сопливые стоны голосом, который был даже не похож на него. С каждым прикосновением кончиков пальцев Стайлса внутри крики становились громче, а дыхание прерывистей. Луи чувствовал, как член старшего упирался в его бедро, что еще сильнее возбуждало первого. — Сделай… это, — прошептал младший еле-еле; он не мог собрать все свои мысли в кучу, но точно знал, чего хочет в данный момент. Внутри Луи все горело, задница будто изнутри пылала. — Еще рано, — пробормотал в ухо Стайлс, и Луи заскулил мольбою, упрашивая сделать это для него. Гарри был непреклонен, хотя сам уже еле сдерживался. Однако секс впервые с омегой, которого выбрал Стайлс, не был обычным. Именно первый раз решал все, объединял их. Суть была не в сцепке, а в связи. То, по причине чего его пара тоже начинала обладать силой альфы, и дело было не только в бессмертии. Как только старший почувствовал кончиками пальцев, что омега начал выделять большое количество собственной смазки, он понял, что момент настал. Освободившись от боксеров и смазав свой член, он медленно подвел головку ко входу. — Милый, сейчас тебе нужно будет глубоко вздохнуть, — проговорил Гарри. — Что, уже? — удивился почти разбитый парень и сразу же напрягся. — Не нервничай, расслабься, — прошептал альфа. — Тебе легко сказать «расслабься», может, это не так… — Луи не смог договорить, потому что Гарри вошел в него. Сразу почти наполовину, младший застыл. Нет, не было большой боли, немного неудобств и дискомфорта, но на удивление никакой боли. Кудрявый дернулся вперед, а розоволосый назад, отчего оба ахнули, и паренек понял, что внутри него был уже весь член альфы, но он не хотел, чтобы тот останавливался. — Двигайся, Хазза, черт, — пробормотал голубоглазый, чем удивил Стайлса. Но тому понравилось прозвище, которым его будто наградил омега. Он исполнил желание Лу. Толчки были размашистыми, стоны перекликались с криками, а дыхание иногда совсем пропадало. Мир существовал за пределами спальни, время шло в их пузыре по-другому, и двоим было плевать на все, кроме «он» в их мыслях. Из головы вылетели все давящие мысли, сознание парило где-то над кроватью, а тело горело и просило «еще». Так Луи испытал свой первый раз, получив оргазм, даже не прикасаясь к себе, Гарри же прямо перед самой кульминацией выпустил небольшие зубы и, стараясь сделать все, как можно нежнее, поцеловал омегу в шею, слегка покусав место поцелуя. Томлинсон кричал, он, кажется, произнес все ругательства, что скопились в нем за двадцать один год жизни, использовал весь матерный словарь и даже на пике удовольствия создал парочку. Два тела лежали переплетенные, будто дикие лианы. Было душно и жарко, но Луи было плевать, он не хотел вставать и вообще не хотел выходить из цепких рук Гарри. Тот, обхватив его своими гигантскими ручищами, притянул к своей груди и не намеревался отпускать. Стайлс бормотал во сне, на удивление он отрубился быстрее Томлинсона. Однако больше всего юношу зацепили его слова:«Останься, не уходи, мое счастье».