«В каждой разлуке скрыта новая встреча». Эльчин Сафарли «Мне тебя обещали»
Любовь прекрасна, но не стоит забывать о реальности вещей, что происходят вокруг, о том, кто ты есть, и что за тобой стоит. Для дорогого человека мы всегда возжелаем лучшую судьбу, даже если она будет идти наперекор нашей. Именно эта черта и различает простую симпатию от любви. Мир с начала существования людей испытывал их, все попадали под естественный отбор, и дело тут было не только в жизни и смерти, добре и зле, правде и лжи, справедливости и беззаконии. Часто бывало так, что свет погасал, но маленький огонек всегда был где-то в сердцах близких, слепо верящих и надеющихся на то, что, когда солнце взойдёт снова и наступит новый день, все изменится.«И твоё сердце прямо у моей груди, твои губы впиваются мне в шею. Я утопаю в твоих глазах, которые меня ещё не знают. И с этим чувством я забываюсь, сейчас я влюблён»*.
Двое проводили уже второй день вместе, в объятиях друг друга им было уютнее всего. Луи забыл о внешнем мире, полностью растворившись в руках, глазах и нежных прикосновениях. Гарри же лишь иногда что-то писал в своем телефоне, но Томлинсон не придавал этому большого значения. Омега понимал, что альфа рядом с ним играет важную роль в жизни рас, и то, что его, наверное, уже обыскались. Но все проблемы он оставлял на плечах кудрявого, потому что... Сами посудите, тот был старше и умнее, так что сам должен был думать. «Да и он мог уйти, если так уж сильно нужен», — вот какие мысли возникали в голове розоволосого, хотя он не хотел, чтобы Стайлс его покидал. Тем не менее оба в данный момент нежились в кровати, и на удивление сон после превосходного секса не шел ни у одного, ни у другого. На часах было уже 5:33 утра. Оба были погружены в свои думы: Луи накручивал на палец локон волос Гарри, а тот, в свою очередь, поглаживал притягательный, по его мнению, животик младшего. Эта сцена была такой обыденной, будто они проживали эти моменты ежедневно на протяжении многих лет. Было чувство, что их сердца бились в унисон. Нет, они были одним единым потоком. Томмо лежал на боку, и его глаза делали уже сотый пробег по лицу старшего, и, когда тому начинает надоедать это, он подает голос: — Ты не даешь мне расслабиться, — бурчит Гарри, а Луи начинает хихикать, и на его лице, по мнению второго, возникает самая сексуальная улыбка. — Ты опасен, знаешь об этом? — бормочет Гарри и, слегка скидывая омегу со своей груди, подтягивает его к своему лицу. — Я больше не смогу, думаю, на сегодня я в нокауте, — Томлинсон начинает дуть губы. — Я, наверное, точно ошибочно родился омегой, а ты альфой, — Гарри усмехнулся, ведь когда-то давно его посещали такие мысли. Это были дни скорби, моменты, когда он жалел, что не является кем-то другим, не может подарить себе счастье сам, без кого бы то ни было. Однако в данный момент мужчина не испытывал отрицательных эмоций. Слова, что Томмо произнес на балконе, подействовали на Стайлса удивительным образом, он решил, что стоит отталкиваться от них. — Знаешь, — начал зеленоглазый, — я думал, что ты слабый, ты же сам мне рассказал об этом, а теперь я знаю, что это был обман. Ты был послан, чтобы высосать из меня все соки, — отчетливо сказал Гарри, будто произнес приветственную речь, а губы Луи медленно оказались на его шее и впились в нее. Засос был еле заметен, но Томлинсон знал, что через некоторое время он будет виден очень ярко, потому что следы на его шее и груди были, можно сказать, вызывающими. Стайлс не сдерживал порыва пометить младшего сверху донизу, но Томмо это ничуть не смущало, наоборот, засосы на его теле будоражили кровь еще сильнее. Голубоглазый юноша не мог совладать со своим диким, почти животным желанием находиться рядом с альфой. Однако всему на свете приходит конец, и молодые люди еще не знали, что они расстанутся, но настойчивый стук в дверь был предвестником этому событию. — Мастер, — послышался настойчивый голос за дверью, и Гарри резко поднялся. На его лице парень мог увидеть настороженность, а в руках напряженность. — Что такое? Ты очень резко изменился в лице, — немного встревоженно прошептал Луи. — Это Фрея, а не Фрэнк, — ответил Гарри. Он не вдавался в подробности, но Томлинсон понял, что что-то не так, ведь слуга находилась в поместье, и не могла приехать оттуда просто так. Натянув на себя боксеры и джинсы, что лежали сложено на кресле (да, аккуратность была в крови у кудрявого), он подошел к двери и распахнул ее. Перед ним, склонив голову, стояла блондинка, на ее лбу проступали капельки пота, что не могло не уйти от внимательного судьи. Стайлс отошел, своим видом показывая, чтобы женщина зашла. Она прошла в общую залу и с его позволения присела на диван, из спальни показалась макушка Луи; он был в махровом халате и четко указывал на то, что не собирался вмешиваться, но и уходить тоже. — Расскажи мне все по порядку. Я уже понимаю, что дело не требовало отлагательств, — мужчина проговорил все слова четко и с максимальной серьезностью. — Новое нарушение закона было выявлено в Мадриде, — Стайлс напрягся, а его морщинки между глазами и на лбу приняли изогнутый вид. Томлинсон почувствовал напряжение в комнате, оно говорило ему о чем-то очень серьезном, что произошло. Однако омега не мог и не хотел игнорировать или не быть участником разговора. Томмо решил, что окунется в реальность с головой. Вампирша стреляла глазами на юношу, а потом возвращала их на Гарри, тот, в свою очередь, проигнорировал ее действия. — Панетти, — проговорила кареглазая. Она глубоко вздохнула и начала докладывать всю известную информацию. С ее слов стало понятно, что вампиры побочной ветви напали на главенствующую и решили захватить власть. Главный дом семьи потерял половину своего семейства, а вместе с ним и главу. Единственным выжившим наследником оставался Джерард Артур Уэй — незаконный сын главы от связи с оборотнем — и на его наследие никто не соглашался. Стайлс привстал и подошел к окну, его взгляд был задумчивым, и никто в номере не догадывался, о чем его думы. — Как Фрэнк? — резко спросил Гарри у Фреи, даже не оборачиваясь к ней. Луи же пристально наблюдал за блондинкой. — Он темнее тучи, милорд. Даже удивительно, что он не сбежал при первой же возможности, — она проговорила это быстро, а на последних словах ее голос чуть дрогнул. Луи ни черта не понимал, при чем тут водитель и помощник кудрявого, если речь о каком-то полукровке из Испании? — Нужно действовать быстро, — продолжил говорить Гарольд. — Свяжись с Себастьяном, пусть раса вампиров окажет нам содействие в урегулировании вопроса с семьей Панетти. Решение с наследованием будем принимать позже, сейчас в приоритете выловить всех, кто посмел нарушить закон, — слова мужчины резали, словно бритва: чувствовалась опасность в каждом произнесенном предложении. Голос альфы был низок и излучал ярость, Томлинсон впервые почувствовал бушующую в нем кровь, и, когда обернувшийся от окна Стайлс взглянул на него огненными глазами, Томмо наконец-то понял, кто такой «Судья», и какой сокрушительной мощью он обладает, но также к нему пришло понимание того, что даже будучи в гневе зеленые огоньки не причинят ему никакого вреда, а, наоборот, защитят. — Фрея, следи, чтобы Фрэнк не срывался, он нужен мне тут. Можешь его запереть. Отправляйся в поместье и собирай остальных, я подъеду через несколько часов, и все должны быть готовы к этому времени. Пусть подготовят все для отправления, — кудрявый проговорил все быстро, после чего женщина встала и ушла, а Луи как замороженный все сидел и смотрел в одну точку. Путешествие подошло к концу, и пора было уже возвратиться с небес на Землю. Паренек поднял свои глаза на старшего и, слегка наклонив голову в бок, грустно улыбнулся. — Тебе нужно идти как можно быстрее, — проговорил омега. Ему не хотелось разлучаться, но обязанности нужно было выполнять, и голубоглазый прекрасно понимал, как равновесие важно в этом мире. — Я бы не взял тебя с собой, даже если бы ты надул губы и заплакал, — прошептал Гарри, а Томлинсон высунул язык и со смешным звуком, вырывающимся изо рта, показал его кудрявому. — Больно надо. Да и каникулы имеют свойство заканчиваться, — пробурчал омега, а альфа будто навострил уши. — Мне пора возвращаться домой, Гарри. Кажется, в этот момент Стайлс помрачнел в несколько раз. Он присел на колени рядом с Томмо и обнял его. Они сидели так какое-то время, пока юноша не начал говорить. — Как только закончишь все свои обязанности и дела и будешь свободен, ты можешь найти меня, — тихо прошептал в изгиб шеи старшего парень. — Если твои чувства останутся после разлуки, значит, они настоящие, а я буду всегда там, где ты сможешь меня найти, — Луи отстранился и посмотрел в слегка потухшие зеленые огоньки; его же глаза блестели от сдерживающихся слез, но он не хотел плакать, потому что не считал все, что случилось с ними, концом. Он желал продолжения. Знаете это чувство, когда сериал закончился на кульминации, и ты не знаешь, что впереди, а ожидание так убийственно, и в тоже время сладко, что просто разрывает на кусочки? Однако многие говорят, что самое лучшее в достижении мечты, цели и различных планов — реализация, а не конечный результат. Да, он бесспорно необходим и важен, но ожидание и предвкушение бывают в разы сильнее и заставляют стремиться, прикладывая больше усилий.«Поцелуй меня так, будто тебе хочется быть любимым, Тебе хочется быть любимым, Тебе хочется быть любимым. Это ощущение, когда влюбляешься, Влюбляешься, Мы влюблены»*.
* — Ed Sheeran — Kiss Me