«Угрозы, обещания и добрые намерения — ничто из этого не является действием». Льюис Кэрролл «Алиса в стране чудес»
У вас хотя бы раз просили совета? И я уверена, что многие отвечали, больше опираясь на собственный опыт, нежели на ситуацию того, кто стоял перед вами. При этом при любой удобной ситуации мы твердим, что все люди индивидуальны, а на деле получается, что к каждому мы примериваем лишь один путь решения, который, по сути, им не подходит. Жалость. Никто ее не любит, но подчас те, кто терпеть ее не может по отношению к себе, самостоятельно наполняют свою жизнь ею. Окружая свою действительность смутной картиной своей «никчёмной», по их мнению, жизни. Так и выходит, что добрые намерения становятся не такими уж и добрыми, а обещания перерастают во что-то призрачное и нереальное. Луи не любил говорить о своих проблемах, а у парня их по жизни было достаточно. Будучи уже совсем взрослым он продолжал жить с мамой, хотя некоторые его сестры жили в отдельных квартирах. Долгое время для него самой главной проблемой, комплексом, стеной, которая не позволяла двигаться дальше, был именно его статус — «омега». По иронии судьбы, он был старшим братом и в то же время слабым в семье, при том, что все его младшие сестры стали или бетами, или альфами. Альфы-девушки тоже существовали в расах, такое было редкостью, но очень почиталось. Они могли иметь детей, и в то же время управлять своей жизнью сами. Хотя Томлинсон не удивился, когда узнал, что девочки были такими, какие они есть, потому что сама Джоанна была альфой и чистокровной волчицей. И вот он вернулся домой, в место, полное управляющих личностей. Нет, Томмо не был в напряжении, но он догадывался, что рассказывать что-то связанное с Гарри будет и не нужно, они сами все поймут. Так и случилось, когда старшая и правящая в доме Джо поняла все без лишних слов и расспросов. Луи удивило то, что она не встретила его нотацией, а крепко обняла. Видимо, по ее решению никто из девочек и не посмел расспрашивать парня. Через неделю после прибытия омега отправился на поиски работы, но он уже не стремился найти их вне городка. Теперь розоволосый решил не покидать родной уголок, в котором от него ничего не ждут. Многие подумают, что Томлинсон сдался, перестал двигаться, но нет, парень просто сменил свои приоритеты. Голубоглазый теперь не стремился куда-то, потому что знал, что то, что ему нужно, если суждено судьбой, придет за ним само. Для юноши не составило труда найти работу с невысоким, но постоянным заработком в небольшом ресторанчике неподалеку от центра городка. Как и принято во всех заведениях парню было необходимо пройти медицинский осмотр в местной больнице и взять необходимые справки от врачей, что он здоров и у него нет инфекционных заболеваний. В тот же день он вернулся домой счастливым, обнял маму и выпил аж три кружки сладкого чая. Паренек рассказывал о месте, в котором предстоит работать, о его сослуживцах и милом боссе, что была с ним очень любезна. И да, Луи не был глуп, первое впечатление порой обманчиво, но у Томмо было чувство, что на этот раз такие мысли были правдивы. Джоанна была рада за сына, но что-то в ее лице напрягало юношу. Женщина вела себя странно с его возвращения, и Томлинсон не хотел откладывать разговор в дальний ящик, он не любил так поступать. — Мам, может уже что-нибудь скажешь? — пробормотал парень, отпивая еще чаю, а женщина замялась. Высокая брюнетка напротив разминала свою шею и пыталась всем видом проигнорировать парня, но Луи уже решил, что день настал. — Я знаю, что есть вопросы, на которые ты хочешь получить ответы, поэтому не думай, что они меня обидят, — продолжил розоволосый. — Ты же знаешь, что я хочу узнать, — без вопроса, утвердительно спросила женщина. Джо не смотрела в глаза сыну, почему-то она не могла, но если бы видела, то, возможно, заметила бы прокравшуюся в них печаль. Не было ни дня, чтобы омега не печалился, вспоминая о Стайлсе, и не впадал в уныние еще сильнее. Парень корил себя, что не взял номера, имейла. Ведь Томлинсон не знал о нем ровным счетом ничего. И Томмо знал, как все выглядит со стороны, но не хотел, чтобы кто-то поучал его, как глупого ребенка, — все же он уже давно не щенок. Однако где-то внутри он еще чувствовал себя маленьким слабым волчонком, которого оставили совершенно одного. — Я встретил кое-кого в Париже, — проговорил робко мальчик. Его глаза не поднимались, утопая в темной жидкости в кружке. — И ты сама знаешь, что произошло, — четко сказал Томмо. — О да, мне ли не знать, — с горечью в голосе ответила мать, а Луи будто бы спрятал свои маленькие ушки. Однако голос матери выровнялся и снова стал мягким. — Когда ты приехал, за тобой будто бы кто-то шел, и лишь через некоторое время я поняла, что это запах альфы, — замолчала брюнетка, проводя двумя пальцами по переносице. — Я… — не успел договорить Томмо, как Джо подняла руку и буквально этим жестом заставила того молчать. — Ты же знаешь, дорогой, что запах альфы смешивается с омежьим, если они вступали в связь, — проговорила Джоанна. — Однако для полного смешения необходима сцепка, либо связь не считается долгосрочной или узаконенной отношениями альфы и омеги, — Луи кивнул головой. — Так скажи мне, милый, почему тогда запах не пропадает? — спрашивает мать, и Томлинсон поднимает на нее свои испуганные глаза. — О чем ты говоришь, ма? — испуганно защебетал розоволосый. — У нас не было сцепки с ним, — продолжал мямлить Луи. — Никто и не говорит о сцепке, мальчик мой, — медленно продолжает Джо. — Дело совсем в другом. Я знаю, что это не сцепка, но и запах бы исчез, если бы ее не было, — рассуждая, говорила женщина, а Томмо продолжал сглатывать. — Я не знаю, что ты хочешь от меня узнать, мам. Может, тебе мерещится этот запах, как ты говоришь, — Луи лгал, потому что сам чувствовал рядом постоянное присутствие Гарри, будто тот незримо защищает его, но сказать об этом своей матери он не мог, да и не хотел. — Мне завтра нужно пройти медицинский осмотр, а ты знаешь, как я их терпеть не могу, поэтому пойду спать, — проговорил парень и, выходя их кухни, пожелал матери спокойной ночи. Джоанна опустила свое лицо на руки и пыталась унять дрожь. Она чувствовала что-то неладное в сыне, и этот запах добивал ее. По иронии этот шлейф, который продолжал тянуться незримой нитью за ее старшим ребенком, напоминал ей себя в те годы, когда она не хотела себя помнить, в том времени, которое она закрыла ото всех кирпичной непробиваемой стеной. Женщина знала, в чем дело, но до последнего отрицала. Брюнетка хотела отрицать, не хотела верить, она просто желала для своего мальчика иной судьбы, и, ради всего святого, Джо никогда не предполагала, что еще раз столкнется с такого рода ситуацией.***
Утро началось для Томлинсона как обычно, оно не предвещало ровным счетом ничего. Луи без особого желания встал с кровати, умылся, почистил зубы, принял ободряющий душ, после чего оделся и спустился к завтраку. На часах была половина девятого утра, и, так как было лето, все спали по своим комнатам, точнее, только близнецы — и старшие, и младшие, наверное, Джоанна тоже вместе с ними, подумал парень и, не став никого беспокоить, достал хлопья, согрел молока в микроволновке и поел. Собрать все документы в кучу и положить их в рюкзак не заняло много времени. Скрепя зубами, Луи начал зашнуровывать кроссовки, и в этот момент в дверь позвонили. — Кто там? — спросил Томмо, открывая дверь. Перед ним показались двое. Это были Келвин и Олли, старые друзья. Они дружили уже долгое время с начальной школы, и он не видел их уже больше месяца. — Давно не виделись, брат, — протараторили парни. Оба, по мнению Луи, вели себя странновато, но он отмахнулся от таких мыслей. — Привет, парни. Сейчас я в больницу, поэтому позже поговорим или посидим за пивом, — проговорил старший. — А мне как раз тоже в больницу нужно, — слегка заикаясь, промямлил Олли. Келвин начал судорожно кивать в подтверждении, и вся эта картина показалась Томмо еще более странной. — А я за компанию с вами пойду, все равно делать нечего, — проговорил Келвин и, развернувшись, пошел к машине. — Если что, я на машине, к тому же. Луи посчитал это удачным стечением обстоятельств. Он совершенно забыл, что его машина находилась на стоянке у вокзала, до которого нужно добираться около часа. Взгромоздив рюкзак на спину, парень с друзьями отправился в местную больницу, которую, кстати, никто из них не выносил, но иногда появлялась необходимость и просто приходилось там появляться. У стойки регистратуры Луи встретила улыбка знакомой его матери. Белла Пичворк была, как и мама, медсестрой и работала на стойке регистратуры. Джоанна работала в лаборатории, но в данный момент она находилась в декрете, так как дома были маленькие близнецы. — Здравствуй, милый, — проговорила светловолосая женщина. — Ты заболел? — поинтересовалась она, а Томлинсон, помотав головой, не стал долго ждать и ответил: — Добрый день, тетя Белла. Мне нужно пройти медицинское обследование для работы, — четко произнес парень. — Ох, хорошо, — проговорила женщина и стала что-то вносить в свой компьютер. Ее глаза бегали по монитору так же быстро, как и пальцы стучали по клавиатуре. — А где ты собираешься работать? — поинтересовалась Пичворк. — В ресторанчике миссис Грейс, что в центре, почти у торговой площади, — ответил розоволосый. — Хорошее место, буду туда чаще теперь ходить, — улыбнулась женщина. Она еще несколько секунд поводила мышкой, и через момент в принтере распечатались необходимые направления к врачам. Пока Томмо разбирался, куда ему следует пойти сначала, он боком наблюдал за своими друзьями. Олли стоял и мялся, что-то спрашивая у тети Беллы, которая смущенно ему улыбалась. После этого она снова подозвала Луи и, пересмотрев его бумажки, кажется, добавила еще одну, но Томлинсон не вдавался в подробности. — А тебе к какому врачу? — спросил голубоглазый у рыжеволосого друга, чем ввел в ступор обоих парней. — Эмм, мне, пожалуй, нужно записаться к дантисту, — промямлил Олли, а Келвин начал ни с того не с сего хохотать. — Сейчас посмотрю, есть запись на 10:30, — предложила медсестра, а паренек кивнул головой. — Ты тоже должен был засмеяться, Томмо. Этот мышонок терпеть не может дантистов, думаю, перед самым приемом мы будем наблюдать картину, полную слез и соплей, — с лучезарной улыбкой и почти вырывающимся смехом проговорил русоволосый. — Ну, у меня пока нет настроения смеяться, и у меня в это время будут еще приемы, так что наблюдать за картиной будешь ты один, — слегка приподняв уголки губ, сказал юноша. Олли же показал средний палец Келвину, и они стали пререкаться, как было в детстве. Эти два придурка, как Луи с улыбкой о них всегда отзывался, скрашивали его скучные деньки. Оба были обычными бетами, но это никак не мешало им часто ходить, как хвостики, за старшим, а он был и рад компании не мелких девочек.***
К одиннадцати часам Томлинсон был выжат, как лимон. Он ненавидел очереди, которые казались бесконечными, но делать было нечего, потому что платные приемы он бы не потянул. Парень сдал все анализы и в небольшом перерыве пошел купить себе молочный коктейль, потому что ему вдруг захотелось пить, хотя если бы неподалеку был бы фастфуд, он бы конкретно набил свой уже опустевший желудок, но, увы и ах, такой был в двадцати минутах ходьбы, а идти туда не хотелось. Да и необходимо было наконец-то пройти это ебучее обследование, как его стал называть Луи после того, как в четвёртый раз кто-то зашел перед ним вне очереди. Его друзья до сих пор были у дантиста в другой стороне больницы, а Луи еще предстояло пройти два не очень приятных посещения. Часто к онкологу-гинекологу на осмотр идут в первую очередь, но у омег все было наоборот: они шли к нему после выписки невролога, нарколога и психиатра. Луи никогда не понимал, почему так, но и не сильно хотел вдаваться в подробности, опять же считая всю информацию лишней для его и так переполненного страхами ума. Зайдя в кабинет, парень как обычно присел на стул, после чего, подав необходимый табель, по рекомендации врача прошел к кушетке. — Раздевайтесь по пояс, — сказала медсестра, а юноша смутился. — Не беспокойтесь, на вас будет смотреть исключительно врач, — слегка усмехнувшись, проговорила женщина. — Как проходят ваши циклы? — поинтересовался врач. Он уже успел продезинфицировать перчатки и подойти к кушетке. — Как обычно, каждые три месяца. Ближайший должен быть через месяц, — проговорил розоволосый. — У вас уже есть спутник? — снова поинтересовался врач. После он поправил очки и посмотрел на опустившего глаза парня. — Нет, но связь была, — пробормотал Луи. — В наше время это не такая уж и редкость, юноша, вам нечего стесняться или стыдится, — спокойно продолжил человек в белом халате. — Когда примерно был секс? — задал следующий вопрос мужчина, делая необходимый осмотр. — Почти две недели назад, — застонал Томмо. — Опустись немного с кресла, — направлял его врач, голубоглазый же исполнял просьбы врача. — Использовали ли вы средства контрацепции? Презерватив, противозачаточные? — спросил мужчина. — Нет, — тихо ответил Луи. — Была ли тошнота, обезвоживание или странные, несвойственные предпочтения к еде? Может, плохо чувствовал себя? — уже из кабинета доносился вопрос от медсестры. До парня медленно начало доходить то, что у него спрашивают. Он побледнел, и на лбу выступил холодный пот. — На что вы намекаете? — проговорил парень, еле-еле вздохнув. Доктор отошел от парня и снял перчатки, после чего начал мыть руки. — Сьюзен, пошли его в кабинет УЗИ, — слегка крикнул мужчина и посмотрел на Томлинсона. — Я не могу точно утверждать без снимков, но у вас, молодой человек, все признаки беременности, точно смогу сказать после снимков, — протараторил врач. Луи раскрыл рот. Он встал и быстро оделся; парень не мог поверить, ведь тошноты не было. Ни единого чертового признака. Все, что он слышал от матери, когда та узнавала о своих беременностях. Ничего не было похоже на это, ни один ебучий симптом не сходился. Голубые глаза бегали по кабинету. Кажется, воздуха юноше не хватало. Выходя из кабинета с кушеткой, розоволосый пошатнулся, а медсестра, увидев сей белый лист, усадила того на кресло. — Мистер Кремон, — пробормотала она, — нельзя так ошарашивать, — строго цокнула женщина. Она была в разы старше врача и, видимо, опыта у нее было больше. Доктор лишь проигнорировал ее. — Сейчас тебе нужно сходить в 506 кабинет и сделать УЗИ, после него с результатами вернешься к нам без очереди, — улыбаясь, проговорила медсестра, а Томлинсон поднял на нее глаза, и в его горле застряли горькие слова. — Как же? Не было же ни одного симптома, предвещающего о беременности, — омега был растерян, его голова взрывалась от наплыва мыслей. Волчонок боялся реакции матери, соседей, всех знакомых, и, черт возьми, он не мог связаться с Гарри, что еще больше омрачало все происходящее. — Часто при первых беременностях нет обычных симптомов, известных всем, — начал доктор Кремон. — Все происходит индивидуально с каждой омегой, не всегда важна сцепка у партнеров, чтобы забеременеть, и не все симптомы могут быть как на ладони. Мы все разные личности, мистер Томлинсон, — закончил мужчина. Луи вышел из кабинета с опущенной головой, он не мог смотреть ни на кого, ему было стыдно, и он не знал, из-за чего все его состояние пришло. Он сам не заметил, как добрел до нужного кабинета. Однако ему как будто уже он был и не нужен, потому что голова розоволосого, наконец, начала сопоставлять все вопросы врача с происходящим в последние дни с ним незначительным случаям. Томмо ел очень много овощей, и даже съел салат в один присест несколько дней назад. Аппетит к фастфуду даже увеличился. И бывало, что он ел то, чего раньше вообще бы в рот не положил. После прохождения обследования голубоглазому вручили снимок, также, поздравляя, хлопали по плечу, но на нем не было лица, на его недавно бледном личике не было ровным счетом ничего. Его настолько переполнили различные мысли, что вулкан разверзся, бомба внутри взорвалась, и казалось, что парень теперь погряз в еще больших проблемах, из которых думал, что начал выбираться. Присев у стены в коридоре, он достал снимок, что ему показывали в кабинете, пытаясь что-то разглядеть, но все, что он видел, — была маленькая белая точка, которая отличалась от общего изображения. Вот он, его малыш, которого он не хотел, и с которым груз проблем завязывался огромной гирей на его шее. Капельки беззвучно падали на черно-белый снимок. Он сидел, прислонившись к белой стене, и был похож на такой же комочек, как и его ребенок, которому нельзя появляться в этом ужасном мире, где его отец не сможет о нем должным образом позаботиться. Он зашел в кабинет врача с красными глазами, и никому ничего не нужно было объяснять, все было понятно. Томлинсон был решителен и кардинален, протягивая результаты. — Я бы хотел узнать, когда можно будет сделать аборт, — проговорил с горечью в голосе омега; женщина ахнула, а доктор молчаливо посмотрел на снимок и результаты обследования, которые занесли в электронную карточку. — Думаю, вам нужно немного подождать, мистер Томлинсон, — сказал мужчина в белом халате. — На данный момент у вас идет третья неделя. До шестой недели мы рекомендуем медикаментозные аборты, после — хирургические. — Я согласен на медикаментозный, — прошептал Луи. — А я настаиваю, чтобы вы подождали, — более строго заговорил врач. — У вас необычная матка, как и у большей части омег. Часто после прерывания беременности, в особенности первой, омеги теряют возможность понести потомство. Подождите несколько недель, и если до шестой вы не передумаете, я выпишу вам препарат, если же нет, то мы разработаем график дальнейших приемов. — Тут нечего разрабатывать, — тоненьким, почти срывающимся голоском проговорил юноша. — И все же, такова моя обязанность, как доктора. Многие потом жалеют, но оказывается, что слишком поздно, — с горечью сказал Кремон и, снимая очки, провел пальцами по переносице. — Пока же я советую вам не перенапрягаться на вашей работе и больше питаться овощами, — закончил мужчина, после чего Томмо получил свой табель от медсестры и вышел. Прием у терапевта не стал таким мучительным, он даже не сравнивался с тем, что происходило до этого. Томлинсон был полностью разорван на кусочки. Когда Олли и Келвин встретили его у выхода из больницы, они взяли почти валящегося с ног друга за плечи и довели до машины. Парни ничего не спрашивали, потому что они поняли все уже давно, ведь с утра им позвонила Джо и попросила приглядеть за ее сыном. Она указала свои предположения им и наказала держать свои языки за зубами. Поэтому, когда они увидели своего старшего друга с покрасневшими глазами, их уже не потрясло так, как с утра. Все трое ехали не спеша, Луи прижал голову к окну и уже начинал посапывать. Проваливаясь в сон, голубоглазый вспоминал прелестные зеленые огоньки, которые по ощущениям до сих пор окутывали и защищали его.