На краю

За обедом, состоявшим из чечевичной похлебки и печеного кролика, Дик обратил внимание на платья, в которых пришли его сестры. Грубые, из плохо выделанной шерсти, они висели на девушках мешками. Последняя прачка в доме Алва одевалась лучше, чем они, герцогини, потомки Лита. Эта мысль была сравнима с хлесткой пощечиной. Она подтолкнула Ричарда к постановке более четкой цели. Его сестры должны выглядеть, как принцессы крови, а не как простолюдинки. Девочки не будут ни в чем нуждаться, он должен позаботится об этом, и о том, чтобы они в будущем удачно вышли замуж. После обеда, уединившись с матерью в отцовском кабинете, который герцог по праву мог теперь считать своим, Ричард стал расспрашивать ее о хозяйстве края. Как оказалось, матушка не только Эсператию целыми днями читала. Вдовствующая герцогиня пыталась сохранить остатки того, что не было уничтожено восстанием. Оказалось, Надор был крупнейшим производителем льна в Талиге. Именно надорской пенькой обеспечивались многочисленные мануфактуры Олларии и Кэналлоэ, поставляющие канаты для флота, также Надор поставлял стране лес, овес, шерсть, мясо и многое другое. — Почему же мы не самая богатая семья Талига? — удивлённо спросил Ричард, глядя на мать, на что та лишь горько усмехнулась. Как оказалось, у Надора было две беды: налоги и воры. Что не отбирала корона, разворовывалось чиновниками — мздоимцами, работниками и разбойниками, шайки которых частенько пошаливали на дорогах герцогства. С первой бедой вопрос уже решился. Если им удастся справиться и со второй, Надор встанет на путь восстановления. Ричард решил не торопиться с решением давно назревших острых вопросов. Всю ночь он не смыкал глаз, размышляя. Он смотрел на проблему со всех сторон, прикидывал свои возможности и взвешивал силы. С мздоимцами было просто — поймать парочку из самых наглых на горячем и вздернуть при большом стечение народа. На мелкое воровство можно до поры до времени закрыть глаза, а вот с разбойниками нужно было что-то делать. Боеспособных отрядов после восстания в распоряжении герцога Окделла не имелось, лишь жалкая кучка ветеранов, вроде капитана Рута, чаще всего увечных. На обучение крестьян нужно было время и деньги, которых у Ричарда нет. Только под утро в голову герцога пришла довольно неплохая идея — охотники. Они лучше всех знали непроходимые надорские леса и крутые горы, умели как выслеживать, так и стрелять. А чем человек хуже какого-нибудь оленя? Несколько отрядов опытных охотников вполне могли за достаточно короткое время очистить Надор от разбойников. Все выходило не так гладко, как Ричард надеялся. Его наспех собранные отряды несли потери, людей не хватало. В некоторых местах разбойникам благодаря помощи крестьян удавалось сбежать или организовать засаду. Пока люди Надора до конца не признали власть Ричарда Окделла, бессмысленно пытаться навести в герцогстве порядок. Посоветовавшись с матушкой, Дик решил объехать свои земли и посетить наиболее крупные города края, чтобы понять, чем живут его подданные. Весна была в самом разгаре, и тракт находился во вполне приемлемом состоянии. Конечно, его нужно было ремонтировать и расширять, чинить и строить мосты и прокладывать дороги в глухие, удаленные места, но главным сейчас было не это. Дикон пообещал себе вернуться к этой проблеме в самое ближайшее время. На уроках истории мэтр Шабли говорил, что хорошие дороги — показатель благополучия и богатства земель, по которым они проходят. На дорогах держится торговля и власть правителя. Как только у Ричарда появятся свободные деньги, он тут же развернет дорожное строительство… На протяжении двух месяцев Ричард путешествовал по своей провинции. Кареты у герцога не было, а сидеть верхом из-за проклятой ноги он не мог, так что передвигался он в простой крестьянской телеге в сопровождении отряда копейщиков и неизменного Тома. В Антуэ — городке на границе с графством Каданэр — произошел случай, сильно повлиявший на отношение к Ричарду простых надорцев. Во время торжественной встречи, когда большинство горожан высыпало на улицы, чтобы увидеть своего герцога, на Дика было совершено покушение. Пуля просвистела совсем рядом, чиркнув по виску. Том среагировал мгновенно. Он действовал уверенно и четко, словно лет десять прослужил в королевской гвардии. Уже через пять минут под ноги герцога кинули молодчика со стянутыми за спиной руками и заплывшим глазом. Несмотря на свое незавидное положение, тот взирал на Дика презрительно и надменно. Горожане зашумели. Они смотрели на незадачливого убийцу, кто с гневом, кто со страхом, а кто и с сочувствием. — Да это сам Эддрик, Эддрик Улыбчивый, — кричали они, тыча в мужчину пальцем. — Тот самый! Ричарду приходилось слышать об этой личности. Называя себя защитником бедняков, Эддрик грабил торговые караваны и плохо защищенные дворянские экипажи, вешал чиновников и призывал народ восстать против короля и герцога. Песенки о нем были слышны во всех трактирах от Придды до Бергмарка и вызывали неизменный восторг слушателей. Почти легендарный Эддрик Улыбчивый поднял голову и оскалился, глядя на Ричарда. — Вы, ваша герцогская милость, еще уродливее, чем о вас говорят. Вы возвратились из столицы не так давно, но слухи уже во всю ходят… Кто посмел сделать такое с нашим Вепрем? — это уже зрителям, не пропускающим ни слова. — Ворон, что к Оленю взревновал, или Олень — в отместку Ворону? Мерзвец умел быть обаятельным в любой ситуации. Публика хохотала, подвывая от восторга, а Ричард чувствовал, как запылало лицо. Таким оплеванным он себя не чувствовал давно. И кто его унижал? Дрянь, быдло… Захотелось размозжить его голову о камни или приказать Тому бить болтуна до тех пор, пока слуга не выбьется из сил. Но это будет признаком того что злые слова достигли цели, что сродни поражению, позорной сдаче без боя. Следом за злостью пришло вдохновение, неожиданно и удивительно, как за памятным завтраком в разговоре с матерью. Эта тварь желает битвы? Чтож, она ее получит! Ричард широко улыбнулся, заставляя зарубцевавшуюся кожу натянуться. — Том, прояви учтивость — поставь благородного Эддрика на ноги, чтобы он не чувствовал себя униженным. Слуга нахмурился, но выполнил странный приказ герцога. — А теперь, благородный Эддрик, — Дик не смог удержать серьезного выражения лица и презрительно хмыкнул, — поведайте нам всем, чем вам не угодил бедный несчастный калека? Надо отдать разбойнику должное — он сориентировался быстро и, повернувшись корпусом к слушателям, начал вдохновенно вещать на излюбленную тему: — Тем, что он наживается на чужих несчастьях, отбирает у людей последнее, чтобы развлекаться на балах и задаривать куртизанок украшениями! Мы для вас грязь под ногами, герцог Окделл! Таким, как вы, несмотря на мнимую набожность, никогда не попасть в Рассветные сады! Вы сгорите в Закате, герцог, вместе с вашим Кэналлийским любовником! — Складно говорите, благородный Эддрик, — Дик кивнул, уже не улыбаясь — скалясь, — Чувствуется хорошее знание риторики и придворных слухов. На миг, но смятение отразилось на лице «народного героя». Ричард ощутил прилив сил и продолжил, невольно копируя Алву: — Что касается Рассветных садов, не уподобляйте себя Создателю. Попаду я в Рассветные сады или нет — то не вашего ума дело. На обвинение в расточительстве скажу лишь одно — Окделлы бедны, как церковные мыши. Спросите любого, вам подтвердят, что многие крестьяне живут лучше потомков Лита и Повелителя скал. Его хриплый неискренний смех подхватили некоторые горожане — еще бы, обвинять Окделлов в расточительности это все равно, что обвинять Кэналлийского Ворона в праведности. — Теперь же моя очередь сказать вам, почему вы заслуживаете смерти, — в голосе Ричарда зазвенела сталь. — Все разбойники — паразиты, не желающие жить честным трудом. Конечно, это же так просто — рискнуть пару раз, чтобы потом не думать о хлебе насущном. Из-за таких, как вы, в упадке торговля; из-за таких, как вы, торговцы завышают цены на привозные товары, а наши покупают за гроши. Вы можете величать себя защитником народа, но на деле вас интересует лишь собственная выгода. И вот пример — стреляя в меня, вы рисковали промахнуться и убить ни в чем не повинную женщину или ребенка, но вас это не остановило. Ричард слышал ропот, поднявшийся в толпе. Его слова упали на благодатную почву. Простолюдины подобны флюгеру, их легко развернуть в нужную сторону, если умело подобрать слова. — Честные люди Надора, неужели вы хотите кормить таких, как он, когда ваши дети недоедают?! Неужели желаете, чтобы эта закатная тварь управляла вами?! Вор, укравший корону, никогда не станет королем! Он погрязнет в том, что сейчас так яростно обличает, ибо искушение велико, а все мы слабы. Поддерживая таких, как он, вы приближаете очередное кровопролитие! Надору не нужна кровь! Надору нужен мир! Я не стану проливать кровь этого недостойного человека, хоть он и пытался меня убить. Сами решайте, достойно это преступление смерти или нет. Эддрик Улыбчивый в вашей власти! Так просто! Ричард удовлетворённо смотрел, как возмущенная чернь кинулась на его врага, разрывая его на куски. Так просто, оказывается, убить, не марая рук. Пока толпа терзала тело разбойника, Дик раздавал указания своим людям — пора было отправляться в путь… Какой-то умник умудрился запомнить и дословно записать речь Ричарда. Выдержки из нее читали на площадях, обсуждали в тавернах и лавках и даже упоминали в проповедях. Надор услышал своего Повелителя и воспарял духом, надеясь на лучшее. Из своей поездки Ричард извлек несколько уроков. Пожалуй, самым важным из них было то, что на правду не стоит оскорбляться. Слова мерзавца о связи с Алвой, кинутые ему в лицо, были справедливы, и тут ничего не сделаешь. Приняв нового себя, он получал возможность использовать свое уродство, как броню. Это очень пригодиться, так как он решил идти до конца, и ничто не заставит его свернуть с намеченного пути.