На краю

В очередной раз мать завела разговор о женитьбе. В последние несколько месяцев это стало ее излюбленной темой. За завтраком она перебирала имена всех свободных девиц достойного происхождения, перечисляла заслуги их семей и определяла выгоды от подобного союза. Дика же куда больше интересовала крупная сделка с Фельпом по продаже мачтовых сосен и налаживание дальнейшего сотрудничества с этим городом. За полтора года, прошедшие с возвращения герцога в Надор, успело произойти множество событий. После массовых чисток в рядах чиновников и уничтожения самых крупных разбойничьих банд Ричард в два раза сократил подушную подать и мытные сборы. Если раньше наиболее предприимчивые надорцы стремились перебраться на юг, в Эпинэ или Дорак, то теперь уже в Надор потянулись торговцы, ремесленники. Сэкономленные благодаря отмене отчислений в казну деньги Ричард потратил на восстановление суконных мануфактур. Сукно в Талиге практически не производилось. Тот продукт, что выпускали ремесленники Западной Придды, был не лучшего качества, поэтому на пошив мундиров талигойской армии шла ткань, привезенная из Гаунау и обходившаяся казне в четыре раза дороже ее реальной стоимости. Данное обстоятельство открывало перед Надором широкие перспективы. За прошедший год предприятия Ричарда окупили себя и начали приносить прибыль. Параллельно с этим герцог Окделл стремился существенно увеличить объемы торговли на других направлениях. Строились новые лесопилки, в то время как старые работали без перебоя. На освобожденные площади засеивались лен, овес, рожь. Свободной земли в Надоре было в достатке, и Ричард раздавал ее крестьянам, способным обрабатывать ее. Из перенаселенных центральных и южный областей хлынул поток переселенцев, готовых стать подданными герцога Окделла и признать Надор своим домом… Но эрэа Мирабелле хотелось внуков, настолько сильно, что она принялась вновь поджимать губы после того, как сын отверг ее предложение о смотринах. Когда мать вместо ставшего уже традицией послеобеденной беседы направилась в храм, Ричард понял, что следует пойти на уступки. За завтраком, когда герцогиня кромсала ножом ни в чем не повинный омлет, Дик сам затронул щекотливую тему: — Матушка, помнится, на той недели вы упоминали возможность брака со старшей дочерью виконта Осгорда, кажется Маргарет? Герцогиня удивленно посмотрела на него и безмолвно кивнула. — Я знаю, что они не очень богаты, и достойного приданого за нее не видать, но от бабки Маргарет достались старые рудники, на разработку которых у ее семьи нет денег. Я хочу эти рудники. Прошу вас взять на себя переговоры о возможном… браке. Мать просияла и, довольно улыбнувшись, обняла Дикона и расцеловала в обе щеки. — Она хоть не горбатая? — уточнил Дик, с улыбкой освобождаясь из объятий матери. Иллюзий по поводу собственной привлекательности он не строил. Зарубцевавшаяся рана делала его правую щеку больше левой, на носу, после перелома осталась большая горбинка. Еще один шрам, рассекающий бровь и задевший нижнее веко, из-за чего правый глаз Дика теперь видел плохо, довершал картину. Несмотря на все это, терпеть рядом с собой уродину Ричард бы не стал. Впрочем, какой бы не была невеста, одного Дикон дать ей не смог бы совершенно точно — любви. Две недели потребовалось эрэа Мирабелле, чтобы обо всем договориться. Дик хмуро наблюдал эту возникшую в замке кипучую деятельность. Он постоянно сталкивался с прибывающими в Старый замок гонцами, но вмешиваться не стал, полагая, что матушка заслужила подобную роскошь — устроить брак единственного сына. Кроме того, у него были свои дела. Ричард за это время успел хорошо поторговаться с фельпцами по поводу леса, заодно заключая парочку более мелких соглашений. Однажды вечером, один из уже привычно сновавших туда-суда гонцов доставил Ричарду совершенно неожиданное письмо — от тессория, с просьбой о встрече. Посмеиваясь, Ричард ответил, что по причине плохого самочувствия в столицу приехать не сможет, но для графа Манрика ворота Надора всегда открыты. Если старый лис действительно хотел обсудить торговые вопросы, то приедет, не переломится, но если замышлял что-то недоброе, то кошки с ним. Встреча с отцом предполагаемой невесты состоялась в кабинете герцога, как и любые другие переговоры, которые проводил герцог Окделл. Будущий тесть оказался мужчиной лет сорока пяти, в поношенном колете с выправкой отставного военного и взглядом осторожного человека. Окинув Ричарда долгим взглядом, он, очевидно, засомневался, стоит ли отдавать родную дочь за подобное чудовище, но, видимо, взвесив все выгоды предстоящего родства, поклонился и занял кресло для посетителей. — Рад познакомиться с вами, герцог Окделл, — вежливая ложь. На самом деле ему было не по себе, как и многим, кто сталкивался с Ричардом впервые. — Я хотел бы просить руки вашей дочери, эрэа Маргарет, — Дик сразу перешел к делу.- Вы благословите такой союз? Ответ был очевиден. — Да. Герцогиня обсудила условия женитьбы, и они меня устраивают. Когда вы намерены заключить помолвку? — Давайте обойдемся без подобных формальностей, — резко бросил Ричард, невольно поморщившисья. — Мы уже не дети, чтобы ожидать прихода неземной любви. Я бы мог жениться хоть сейчас, но дам моей невесте две недели, чтобы… смириться с мыслью о предстоящей судьбе. Вы согласны? — Да. — Отлично. Было видно, как мужчину коробит беспомощность перед сидящим рядом уродцем с древней кровью в жилах. Ричард не знал, любит ли он свою дочь, или же видит в ней лишь способ породниться с благородным родом, но перспектива иметь такого зятя гостя совершенно не радовала. Но тот слишком слаб и беден, чтобы противиться и не использовать дочь подобно разменной монете. Ричард, не стараясь скрыть презрение, отлично понимал этого человека, который породнившись с Окделлами, получит возможность поправить собственные дела и открыть наследнику путь ко двору. Так что в таком случае стоят слезы несчастной девушки? Пострадает и свыкнется. Утешится детьми, если уродец окажется способен к отцовству… Все это Ричард увидел без труда. В последнее время он научился неплохо читать людей, что не раз помогало ему в управлении герцогством. Он не сказал ни слова будущему тестю — в общем-то — неплохому человеку, и, распрощавшись с ним, принялся за дожидавшуюся его внимания стопку бумаг. Покинув отцовский кабинет, Маргарет быстрым шагом направилась в голубятню, надеясь, что ей никто не встретится по пути. Ей не хотелось, чтобы болтливые служанки или противная Элиза видели слезы на ее глазах. Она понимала, почему отец так поступает. Маргарет не была так красива, как Элиза, так остроумна, как Изабо, и так умна, как Кэтрин, зато она славилась благочестием, соблюдала пост и даже совершила паломничество в Агарис. Правда, будущих мужей это не особенно интересовало. Им нужно было приданое, которого у нее не было. В довесок ко всему, она уже приблизилась к двадцатилетнему рубежу и находилось на той грани, переступив которую будет считаться старой девой. Отец уже всерьез задумывался о монастыре для нее, так как Элизе уже было восемнадцать, и желающих взять ее в жены хватало, да и другие его дочери созрели, а старая надорская традиция — выдавать сестер замуж по старшинству — связывала ему руки… И тут к нему приезжает сама вдовствующая герцогиня Окделл с брачным предложением. Ну и что, что ее сына из-за уродства и сухорукости за глаза называли Леворуким, ведь это большая честь — породниться с Повелителем скал! Маргарет поднялась в небольшую башенку, где на нескольких жердочках сидели красивые белые птицы. Она всегда приходила сюда, когда ей хотелось выплакаться и побыть одной. Через считанные дни она покинет отчий дом и станет принадлежать совершенно чужому мужчине, известному ей лишь по слухам. У нее не было другого выхода, и с этим нужно было смириться. На ее месте, обаятельная Элиза убедила бы отца отменить решение; своенравная Изабо сбежала бы из дома со слугой и, выдав себя за юношу, отправилась бы добровольцем в Торку; умница Кэтрин ушла бы в монастырь, чтобы проводить дни в обществе любимых ею книг. Но они не были на ее месте. Маргарет оставалось лишь принять свою судьбу. Закрытая карета с гербами Окделлов прибыла под утро. Маргарет, одетая в свое лучшее платье, в сопровождении кормилицы и горничной отправилась в путь до Надора. На свадьбе должна была присутствовать вся ее семья, но до нее была еще неделя, а пока герцогиня желала познакомиться с будущей невесткой. День в дороге, одна ночевка в гостинице, и вот уже на горизонте показались очертания замка. Когда карета подъехала ближе, девушка смогла рассмотреть, что одна из стен наполовину разрушена, а рядом с засыпанным рвом примостился не один десяток маленьких домиков. Кругом царило оживление. Из окошка Маргарет успела разглядеть потных строителей, крестьян в смешных зеленых капюшонах, нескольких солидных чиновников с толстыми кожаными папками в руках. К карете поспешил конюх и, подставив скамеечку и открыв дверцу, помог Маргарет спуститься. К ним подошел внушительный мужчина средних лет, который представился Диланом и оказался замковым кастеляном. Он проводил ее в выделенные ей покои и сказал, что в скором времени герцогиня захочет увидеть ее. Комната оказалась просторной, но темной из-за тяжелой мебели. Кажется, все в Надоре было тяжелым, темным, внушительным. Соответствует ли хозяин своему замку? Ей хватило времени, чтобы умыться и поправить прическу. Когда слуга постучал в дверь, она была готова предстать хоть перед герцогиней, хоть перед королем. Маргарет привели в гостиную, где ее уже ждали. Будущая свекровь оказалась женщиной не слишком красивой, но величественной и властной. Ее светлые с проседью волосы были стянуты в пучок, открывая гладкое лицо с хищным носом и холодными глазами. Маргарет знавала таких женщин. Их уважает муж, побаиваются дети, но никто по-настоящему не любит. Несчастные женщины. Неужели ей суждено стать такой же? — Рада приветствовать вас в Надоре, сударыня, — тонкие губы герцогини изогнулись в слабом подобии улыбки.- Не могу дождаться дня, когда вы станете частью нашей семьи. Как только мой сын, герцог Окделл, оденет вам на руку обручальный браслет, на вас ляжет огромная ответственность как перед родом Окделл, так и перед всем Надором. В ближайшие два года вы обязаны родить наследника и, как можно скорее, второго. Следите за своим здоровьем, внимательно отсчитывайте удачные дни и усердно молитесь Создателю, чтобы он подарил вам много сыновей. Слушая эти слова, Маргарет чувствовала, как от ужаса скрутил живот. Она ничего не имела против материнства, даже порой мечтала о своем будущем ребенке, но вынашивать детей постоянно и рожать каждый год.… Нет, это было просто отвратительно. Подобного она просто не выдержит. Впрочем, похоже здесь это никого не волнует. Все обстояло много хуже, чем она опасалась.