Play Hard

Мирон мог назвать точную дату того, когда это началось. Два года. Два гребаных года с кошмарами. Если это, конечно, можно было так назвать. Каждую ночь Мирон видел один и тот же сон. Каждую. И после этого он просыпался в холодном поту, стараясь умерить сбившееся дыхание, успокоиться. Выходило не всегда. Федоров даже подумывал о варианте — не спать вообще. Никогда. Но после двух суток он просто вырубился прямо на кухне, кипятя чайник. Увы, вариант отпал сам собой. Мирон даже считал, что сошел с ума, и все, что ему снится — бред шизофреника. Когда он вернулся в свой родной Петербург, стало хуже. Сны стали ярче, даже реальными в какой-то степени. Каждый раз Мирон бежал со всех ног от неизвестного человека высокого роста. Неизвестный был одет во все черное, а лицо скрывал капюшон. Но иногда, оборачиваясь, Федоров видел, как из-под черноты капюшона белеет безумная улыбка Чешира. Это наводило ужас, который сковывал его тело до такой степени, что парень просто переставал бежать, а когда преследователь настигал его, просыпался. От снотворного не бывает сновидений. Но после него ты чувствуешь себя так, будто и не спал вовсе, а был в каком-то чертовом забвении. Ты нихуя не отдыхаешь, и мозг просто умоляет тебя прилечь хотя бы на часок. Мирон продержался на нем около двух месяцев, после чего отказался и от этого. Ситуация была безвыходной. Но однажды у Федорова возникла странная мысль, которая плотно засела в его голове. Почему этот преследователь так долго ему снится? И почему он от него бежит? Чувство страха? Да, оно есть, но, скорее, от неизвестности того, что за лицо скрывается под капюшоном. Выход был очевидным. В ту же ночь Мирон засыпал с твердым намерением не бежать от безумной улыбки Чешира. Хотя бы попытаться. *** Место, в котором он оказался, было смутно, но знакомым. Где-то в глубине себя Мирон понимал, что находится то ли на студии, то ли в каком-то баре. Он просто бродил по помещению, ища выход на улицу. И ждал. Ждал чего угодно, лишь бы этот пиздец наконец-то прекратился. Позади него послышались медленные шаги. Шаркающие, гулкие, будто и не человека вовсе. Монстра из другого измерения, как в типичных страшилках. Внутри все перевернулось, в груди огромным комом встал страх. Федоров уже готов был сорваться на бег, но потом вспомнил свой план и остановился. Шаги были далеко, но с каждой секундой они приближались. Медленно, тягуче, будто нарочно оттягивая момент неминуемого. Мирон встал, как вкопанный, спиной к неизвестному и ждал. В голове сиреной орало «беги». С приближением преследователя Мирон чувствовал, как все сжимается внутри него от неописуемого ужаса. Что сейчас будет? Он умрет во сне? А что бывает после такого в реальной жизни? В момент, когда он принялся думать об этом, на его плечо опустилась рука. Совершенно бледная, с тонкими длинными пальцами. Но человеческая. Мирон оглядел руку неизвестного и наконец-то обернулся. — Привет. Голос. Нет, он не был жутким, как Мирон думал изначально. Обычный, слегка хриплый, даже бархатный голос. Таким точно не напугаешь. — Больше не бежишь от меня, да? Мирон смотрел на капюшон и белеющую улыбку. Грим. — Кто ты? — только и смог выдавить из себя он. — Я — это ты, — прохрипел незнакомец, и улыбка Чешира стала еще шире. Мирон отступил на шаг, но рука на плече плотно вцепилась в него. — Ты сам меня создал, — вдруг продолжил незнакомец. — Ты убьешь меня? — спросил Федоров, готовясь к самому худшему. — Нет. Я предупреждаю тебя, — ответил незнакомец. — О чем? — Мы скоро встретимся. С этими словами человек в капюшоне прошел мимо него и открыл неизвестно откуда появившуюся дверь. — Спасибо, что не убежал в этот раз, — сказал незнакомец напоследок. — А то я подзаебался за тобой гоняться. — Как тебя зовут? — зачем-то ляпнул Мирон. Молодец, конечно, подумал он, ты бы еще у него номер телефона попросил, придурок. — Охра, — ответил незнакомец и исчез. *** В баре «1703» было тихо. Почти все шумные компании разошлись, и остались лишь одиночки, которые рассредоточились по углам и молча пили. Мирон был в их числе. Прошло около двух недель, которые он проспал, как младенец. Никаких кошмаров, никаких погонь во сне. Охра больше не появлялся. Впервые за два года. На столе стояла уже полупустая бутылка с виски. Мирон знатно захмелел, в голове смешались все мысли. Почему-то именно сейчас он почувствовал, что что-то должно произойти. Входная дверь в бар громко хлопнула. Мирон едва услышал шаркающие шаги вновь прибывшего, а затем увидел высокую фигуру, одетую во все черное, которая направлялась к барной стойке. В мозгу что-то щелкнуло, но Федоров был уже слишком пьян, чтобы соображать вообще хоть что-то. Незнакомец тем временем взял бутылку пива и огляделся по сторонам. Завидев Мирона, он двинулся точно по направлению к нему. И вот в этот момент мозг Федорова начал трезветь, как по щелчку пальцев. Сразу всплыл и сон, и слова этого Охры, и парню стало реально не по себе. Незнакомец подошел к столику и остановился, будто спрашивая разрешения присоединиться. Сев напротив, он, не снимая капюшона, сказал стандартную фразу, от которой у Мирона почему-то внутри все перевернулось. — Привет. Неужели...