Say, say, say what you want, But don't play games with my affection. Take, take, take what you need, But don't leave me with no direction. Paul Mccartney feat. Michael Jackson — Say, say, say
02/01/2017 01:15 a.m. — Раздолбанная задница, теперь еще и разбитая губа. Да я прямо везунчик, — зевая от усталости, сонно пробормотал Чонгук. Расследование и званый ужин слишком затянулись, так что домой они вернулись довольно поздно, и если брюнету еще хоть как-то удалось подремать в машине, то Тэхён не смог глаз сомкнуть, хотя ему-то уж точно не помешали бы несколько часов отдыха. Теперь же — ярко освещенный кабинет, аптечка с медикаментами и сосредоточенный Ким, смачивающий ватный диск антисептиком. Ночная романтика в их стиле, приправленная легкой дымкой неловкости и пикантности. — Ты идиот, — обреченно закатив глаза, Тэ слабо улыбнулся, рассматривая разбитую губу. Та выглядела довольно плачевно. Рана распухла и все еще кровоточила, а растрепанные в жутком беспорядке волосы и наполовину расстегнутая рубашка придавали молодому человеку вид дворового мальчишки, ввязавшегося в потасовку. Все о чем Ким мог думать в данный момент — какова на вкус тонкая кожа на плавном изгибе шеи с пульсирующей венкой. Соблазнительном и волнующем. Гук виновато потупил взор, понимая всю абсурдность ситуации. Впрочем, он ничуть не стыдился своего поступка. Танцор и не на такое пошел бы, чтобы стереть самодовольное выражение с лица Чимина и выбить у него почву из-под ног. Не давала покоя лишь реакция Тэхёна. — Язык твой — враг твой, — аккуратно прикладывая к разбитой губе ватный диск, тот устало вздохнул, однако привычного холода в голосе не было. Там пряталась… теплота. Чон неверяще заглянул в глаза напротив и утонул. Грудь сдавило от щемящей нежности. С такими заботой и беспокойством на него еще никто не смотрел. Никогда. — Айщ, — Гук дернулся от яркой вспышки боли, что обожгла нежную кожу. Ранка щипала, а нарыв нещадно ныл. К сожалению, чарующий зрительный контакт разорвался, оставив после себя гложущую пустоту. Парень до побелевших костяшек впился в угол стола, надеясь отвлечься. Бесполезно. Прохладный поток воздуха задел пылающие щеки. Ким дул на его ранку, стараясь заглушить боль, вызванную химической реакцией. Колени неосторожно задели чужие, посылая первый импульс волнения по телу. Пытка какая-то. — Потерпи, — тембр мягкой негой скользнул по щеке, ладонь успокаивающе сжала его собственную. Большой палец осторожно огладил выпирающие косточки, окончательно сводя Чонгука с ума. Нельзя с такой нежностью относиться практически к незнакомцу, а уж тем более заботиться о нем. Или можно? Заступился же брюнет сегодня за Тэ. Поддался порыву, пошел на поводу у сердца. А блондин, скорее всего, просто так выражал благодарность. Нервно вскинув голову, танцор постарался найти ответ на свой безмолвный вопрос в лучистых глазах напротив и нашел. Нет. Это не она. Что-то пугающее и такое знакомое, что отражалось в собственном взгляде. Сумасшедшее и крышесносное, чему не существовало точного определения. — Не могу больше терпеть, — шепнул на выдохе Гук, перешагнув через собственную неуверенность. Крупицы отчаянной храбрости и адреналин придали сил. Его рука, будто невзначай, оказалась на чужой талии, притягивая ближе к себе. Как же надоело изображать из себя пай-мальчика. Трудно, когда по жизни ты отнюдь не такой. Еще сложнее, когда объект мокрых снов в непозволительной от тебя близости. И если не сегодня, то когда же еще? Кто знает, сколько им отмерено времени наедине, возможно, это их последний шанс на то, чтобы перешагнуть черту, поддавшись соблазну. Ким заглянул в глаза брюнета, пытаясь понять причину такого поведения, встречаясь с открытой провокацией. Осмелишься ли? Как медикаменты полетели прочь, никто не помнит. Просто Чон в один миг оказался прижатым к стене кабинета, напрочь позабыв обо всем. Тесно, горячо, волнующе. Их тела разделяли жалкие сантиметры, так что сбившееся дыхание Тэхёна щекотало шею, посылая жаркие импульсы в низ живота. Ким оперся ладонями о стену по обе стороны от головы Гука, будто боялся не сдержаться и пустить их в ход. Сгустившийся воздух, ходящие ходуном грудные клетки и незримое электричество, проскальзывающее между ними. Тэ задыхался. Он сходил с ума, потому что был не в силах терпеть. Молодой человек тонул в потоке чувств, охвативших его. Они вырвались наружу единым неконтролируемым потоком, норовя смести к чертям собачьим остатки разума. Жадный взгляд, казалось, проникал в самую душу, читая чёрным по белому крик в обсидиановых омутах: «Ну же! Ты ведь тоже этого хочешь». И блондин практически сдался, замерев в паре миллиметров от губ, что приоткрылись в нетерпении, щекоча сладким дыханием. Глаза в глаза. Незримая борьба, в которой нет ни победивших, ни проигравших. Дурманящий запах мяты щекотал горло, забивал легкие, заставляя несдержанно вдыхать тот снова и снова. Слишком. Это было слишком для него. Тэ пытался вспомнить, почему медлил, почему не накидывался на человека перед ним с поцелуями. Осознание прошило голову острыми иглами. Нельзя. Такой слабый. Такой беззащитный. Такой податливый. Весь его. Только руку протяни. И Ким действительно сделал это. Не для того чтобы сорвать желанный плод, но чтобы нежно коснуться пальцами щеки. Провести по бархатной коже, очертить контур бровей, скул, ощутить подушечками пьянящую мягкость губ. Тяжело вздохнуть и отстраниться. Невыносимо. Внутри Гука все трепетало от мимолетных ласк и взрывалось мириадами ярких искр. На грани коллапса. Сердце норовило выпрыгнуть из груди от волнения, горло сдавило спазмом, язык нетерпеливо скользил по пересохшим губам, а колени предательски дрожали. Казалось, еще мгновение, и Чон либо рухнет прямо к ногам парня, либо набросится на него сам, беря ситуацию в свои руки. Но хотелось не этого. Не так. Мягко и в то же время несдержанно. Чувственно, страстно и с оттягом. Такому Тэхёну он желал отдаться прямо сейчас. Полностью и без остатка. Прямо на этом чертовом столе. Да где угодно, господи. Это уже не имело значения. Чертов деловой костюм. Чертов детектив с горящим взором и бьющей через край сексуальностью. Чертовы формальности, рамки приличия и хваленое благородство. — Я лягу на диване, — хрипло пробормотал молодой человек и, не оборачиваясь, вышел из кабинета. Практически выбежал, опасаясь собственных желаний. Чонгук же остался на прежнем месте, пытаясь прийти в себя. Тело до сих пор била мелкая дрожь возбуждения. В голове царил хаос из мыслей, а разум так и вовсе помахал ему ручкой. Осторожно, боясь сделать лишнее движение, брюнет поднял руку. Пальцы замерли на уровне губ, что еще ощущали на себе фантомную чужую тяжесть. Приятную, пахнущую медикаментами и Кимом. Блондин остановился. Не воспользовался слабостью танцора и физическими травмами. Заботливо смахнул пылинки, будто Гук являлся редчайшей драгоценностью, и оставил нетронутым. Сберег его чувства, а заодно и свои вкупе с разумом. Наверное, так правильно. Наверное, так будет лучше для обоих. Но почему тогда так быстро билось сердце и безумно хотелось спуститься вниз, туда, где лежало на жестком диване личное наваждение, дабы завершить начатое, скрепив их сумасшествие желанным поцелуем?۞۞۞
02/04/2017 01:10 p.m. — Что, прости? — Чонгук нечасто бывал в кабинете Юнги в дневное время суток, но сегодня, видимо, как раз выдался один из таких редких случаев. Освещенная полуденным светом комната казалась пустой и нелюдимой, как прекрасное мраморное изваяние в каком-нибудь историческом музее. Новость, которой его огорошили, вряд ли вписывалась в понятие «радостная». — Я продаю тебя, что тут непонятного? — Мин устало потер переносицу. Глаза нещадно болели и ныли, будто в них песка насыпали. Он не помнил уже, когда в последний раз нормально спал. Слишком много всего навалилось. Сначала убийства танцоров, потом отъезд Джина, теперь странный шантаж и… — Ты в курсе, что рабство отменили? — усмехнулся Гук, вальяжно развалившись в кресле. Несмотря на внешнюю невозмутимость, брюнета до чертиков напугало известие. Перспектива попасть к новому работодателю не вызывала особого энтузиазма. Тот мог оказаться мерзавцем похлеще того же самого Юнги, и тогда Чону не удастся дожить даже до окончания срока контракта. — Чонгук, уж не знаю, кому ты там перешел дорожку, но эти мрази похитили Джина, и они согласны отдать его только в обмен на тебя, — от колючего, прожигающего насквозь взгляда у Чонгука ком застрял в горле, а сердце болезненно сжалось. Смысл сказанного медленно доходил до затуманенного страхом сознания. — Ничего не хочешь мне сказать? — отрицательный взмах головой и удовлетворенный кивок. Похоже, у обоих слишком много вопросов без ответов. — Тогда скажу я. Он у них в заложниках, Чонгук. Понимаешь? Я, блять, до последнего не верил, пока мне не прислали это, — Мин придвинул к брюнету свой смартфон. Тот с опасением взглянул на протянутый гаджет, будто и не телефон вовсе, а бомба замедленного действия. Того и гляди, взорвется в руках, только тронь. Там, на большом экране, разворачивалось настоящее представление, которое вряд ли можно было назвать нормальным. От увиденного желудок стянуло спазмом, а на языке появился неприятный привкус желчи. Сокджин на записи выглядел измученным, заплаканным и избитым, в то время как чья-то рука под жалобные всхлипы орудовала у него в заднице большим зонтиком, окрашенным алыми разводами. Едва сдержав рвотный позыв, Чонгук, брезгливо морщась, отодвинул от себя смартфон, не желая досматривать видео. В ушах до сих пор звучал надрывный крик, полный боли, и жалобный скулеж. — Что это, блять, за хуйня? — наконец овладев собой, тихо заговорил брюнет. Лицо Юнги по-прежнему оставалось невозмутимым, лишь неестественная болезненная бледность и плещущееся в глазах отчаяние выдавали его переживания. Паника медленно, но верно, овладевала сознанием. Что если с ним, с Чоном, захотят сделать то же самое? — Зачем я им нужен? — Они предложили неплохие компенсационные выплаты за тебя, Чонгук. Им прекрасно известно мое плачевное состояние. Блять, я даже не удивлюсь, если это кто-то из них косит моих шлюх, — устало зарываясь пальцами в волосы, вымученно пробормотал Мин. — У меня нет другого выхода, ты же понимаешь? — ни грамма сожаления, простая констатация факта. Гук для него всего лишь товар, за который, пусть и вынужденно, можно выручить неплохую сумму, с лихвой компенсировав потери. Выбор между очередным танцором и возлюбленным очевиден и неоспорим. — Ты не переживай, — снисходительно продолжил Юнги, — у тебя осталось полтора года контракта. Отработаешь свое да катись на все четыре стороны, — с губ Чона невольно сорвался нервный смешок. Легко говорить о том, что не касается тебя лично, а уж тем более решать за других. Эдакий вершитель судеб. Как там ему твердила мать в детстве? Хорошо давать советы. Брюнета же совсем не радовала участь — быть подстилкой нового главы борделя. Еще одна порция проблем, навалившаяся на хрупкие плечи. Будто заперт в тесной комнате, стены которой медленно, но верно сдвигаются, оставляя все меньше свободного пространства. Того и гляди раздавят. — И сколько у меня есть времени? — сглотнув вязкую слюну, он осмелился задать главный вопрос. Настроение, и так далекое от идеала, вконец испортилось, а отчаянье захлестнуло с головой. — Неделя, от силы две. Я пока что веду переговоры. Что, уже не терпится сбежать от меня? — злая усмешка вспорола губы, превратив улыбку в оскал. На это Гук лишь слабо кивнул, не в силах произнести ни слова. Действительно хотелось освободиться и желательно ото всех оков. Вот только удавка на шее затягивалась лишь сильнее, напоминая о его положении. Дышать становилось все труднее. Когда же все это закончится?۞۞۞
02/06/2017 11:20 a.m. — Мистер Ким, новости более чем хорошие, — вид у врача был до неприличия счастливый. Вежливый и радушный, он жутко раздражал Тэхёна. Впрочем, как и кабинет. Бледно-желтые стены, белоснежные шторы на окнах, светлый паркет. Мечта психбольницы, не иначе. Не спеша одеваясь, блондин терпеливо ждал окончательного вердикта. — Снимок выглядит неплохо. Кости почти срослись, так что, думаю, еще пара-тройка дней, и вы можете смело заступать на свой пост, — Ким рассеянно кивнул, глядя на собственный рентген, и не мог понять, рад ли этой новости или нет. Перед внутренним взором почему-то всплыл образ Чонгука. Его лицо в тот памятный вечер. Раскрасневшиеся щеки, сбитое дыхание, разбитая губа и шальной взгляд. И такая нежная кожа, бархатистая, мягкая. Сердце больно кольнуло. Два-три дня. Это все, что у них осталось. А ведь, казалось, они начали жить вместе только вчера. Время летит слишком быстро, наплевав на мнение окружающих. Сердце болит и на душе странная щемящая тоска. Сможет ли Тэ вот так запросто уйти? Вряд ли. И как сказать об этом Чонгуку — непонятно. Уже покидая больницу, Тэхён набрал Намджуна, надеясь получить новую информацию касаемо дела. Короткие гудки и до боли знакомый голос. Вливаться в рабочий процесс оказалось сложнее, чем он предполагал. — Что ж, это хорошая новость, Тэ. Мы уже заждались тебя тут, — весть о скором возвращении очень обрадовала напарника, что тактично сменил тему, не став вдаваться в подробности и расспрашивать о Чонгуке. Вряд ли блондин сказал бы что-либо вразумительное относительно Чона. — Ты позвонил как раз вовремя: пришли результаты экспертизы. Это действительно еще одна из шлюх «Kumamonʼs House». Пока что выясняется, кто именно из гостей пригласил его. По факту, подозреваются все из списка, даже ты, Тэхён. — И как я только до сих пор хожу на свободе? Удивительно, — усмехнулся Ким, заводя мотор. Гораздо больше сейчас волновала далеко не своя причастность. — Что по поводу самого парня? Пробили список клиентов? — А наша жертва та еще штучка, — присвистнул Нам. — Любитель извращений и ролевых игр, судя по анкете на сайте. Соглашался даже на самые безумные предложения. Мечта любого толстосума с комплексом неполноценности, если вкратце, — Тэхён согласно кивнул, хоть и понимал, что напарник вряд ли видит жест. — Единственное, что я не могу понять, зачем убивать парнишку? — Думаю, наш серийник собирает коллекцию из самых популярных, — прижимая плечом телефон к уху, задумчиво изрек Тэ, выезжая на автостраду. Похоже, пришла пора обзаводиться гарнитурой. Педаль в пол и рев мотора. Что может быть лучше? — Целенаправленно вырезает, и тебя должно интересовать другое. — И что же? — в голосе — неприкрытые нотки сарказма, перед глазами — пустая полоса дороги, окаймленная по обочине лесным массивом. Если у сержанта и было иное мнение на счет убийцы, он предпочел оставить его при себе. Расследование слишком затянулось, и начальник с каждым днем наседал все больше, требуя немедленных результатов. — Кто будет следующей жертвой? — тяжелый вздох и тихая ругань. Тэхён разделял настроение напарника. Ребра вновь заныли, вызывая чувство дискомфорта, а во рту появился соленый металлический привкус. — Пробей мне список танцоров клуба, будем играть на опережение. — Когда нам ждать тебя в участке? — детектив мельком глянул на часы, прикидывая, как скоро ему удастся добраться до работы. Чонгук, вероятнее всего, еще спал, а потому не было смысла так рано возвращаться домой. К чему лишний раз шуметь и мешать чужому сну? Мысль о том, что Ким невольно подстраивался под режим Чона, немного пугала. Вот только теперь к страху прибавилось еще и странное теплое чувство в груди. И это после стольких лет излюбленного одиночества. Вряд ли теперь он сможет спокойно спать в пустой квартире. Просто удивительно. Зато вполне объяснимо. Приятно вновь возвращаться туда, где тебя ждут. Так непривычно, но… Чудесно. Особенно вкупе с широкой искренней улыбкой и заливистым смехом, блестящими счастьем глазами и милыми ямочками на щеках. — Часа через полтора буду у вас, — не дождавшись ответа, Тэхён сбросил звонок, переключая свое внимание на дорогу. Страшную догадку, на секунду мелькнувшую в сознании, блондин отогнал подальше, не желая допускать подобного поворота событий. Следующей жертвой мог оказаться Чонгук. 09:45 p.m. Они столкнулись на пороге дома. Один только возвращался из участка, где засиделся допоздна, совершенно позабыв о времени, а другой, к большому сожалению, уже уходил на работу, мечтая вместо этого провести остаток вечера в компании Тэхёна. Снова день в разлуке, снова не удалось обмолвиться и парой слов. Непривычная неловкость и неуверенный взгляд из-под ресниц. Слова застревали в горле, никак не желая обличаться в предложения. А так многое хотелось сказать. Обоих обуревала тоска из-за нехватки бесед. Задушевных, откровенных и теплых. Но они молчали, пряча неокрепшие чувства за упрямством. — Ты сегодня поздно, — голос охрип непонятно из-за чего. То ли из-за сдерживаемого потока эмоций, то ли из-за спазма, скрутившего горло. Однако Гук первым нарушил морозную тишину, жадно всматриваясь в до боли знакомые черты. Тэ лишь неуверенно кивнул в ответ. Потерял дар речи, потому что танцор сегодня был слишком красивым. Либо у кое-кого окончательно съехала крыша, помахав на прощание ручкой, потому что так реагировать на почти незнакомого человека нельзя. Хотя кого он обманывает. Они знают друг о друге даже больше, чем о себе самих. Невольно раскрылись, разделив между собой боль и самые сокровенные тайны. Смешались. — Пришлось задержаться в участке, — Чонгук слабо кивнул и натянул на лицо улыбку. Измученную и ни капли не искреннюю. Брюнет до последнего ждал, что тот скажет что-нибудь еще, но Ким молчал, глядя на танцора. Повернувшись к парню спиной, Чон шагнул вниз по ступеням. Крепкая хватка чуть выше локтя и горячее дыхание в шею. Гук замер в ожидании. — Я… — молодой человек набрал полную грудь воздуха, собираясь с силами сказать что-то очень важное. — Я был у врача, — сердце испуганно ухнуло, а после учащенно забилось, отбивая барабанную дробь по ребрам, желудок же скрутило в приступе паники. — И что он сказал? — пар белесыми облачками вырвался изо рта. Хозяин дома желал и одновременно страшился ответа на свой вопрос. Нехорошее предчувствие никак не хотело оставлять его. Кажется, вот он — один из кошмаров, воплотившихся в реальность. — Думаю, что дня через два-три я смогу вернуться к себе и приступить к работе, — равнодушный тон дался Тэхёну с трудом. Хотелось притянуть к себе ближе хрупкую фигуру напротив, зарывшись носом в иссиня-черные пряди. Вместо этого же пришлось встретиться с потускневшим взглядом обсидиановых глаз. Знакомое чувство тянущего разочарования навалилось на плечи. Но так будет лучше для всех. Возможно, они даже не встретятся: каждый пойдет своей дорогой. Не прикоснутся друг к другу и не увидят счастливых улыбок. Никогда больше… Больно. — Вот как, — самое сложное — не расплакаться и научиться дышать заново. Тяжело, но ведь терпимо, да? Рано или поздно это случилось бы. Гук же знал, что все кончится именно так. Без громких слов и пустых обещаний. Но сердцу ведь не объяснишь подобное. Впрочем, равнодушие — игра, в которую можно играть вдвоем. — И когда ты планируешь… — договорить фразу просто язык не повернулся. — Я пока что не знаю, — протараторил Тэхён, пытаясь найти в глазах Чона нужный ему отклик. Хотя бы какой-то ответ на безмолвную мольбу. Бесполезно. Бездонные омуты спрятались за густым веером ресниц. Искусанные в кровь губы и леденеющие на морозе пальцы, а у ворот — такси, нетерпеливо напоминающее о себе противным сигналом клаксона. Ослабевающая хватка, и ускользающее из рук наваждение. Чонгук осмелился взглянуть на блондина лишь из окна машины. Тот по-прежнему стоял на крыльце, провожая взглядом удаляющееся авто. А в довершение вечера короткое смс с неизвестного номера: «С нетерпением жду твоего выступления, Чонгуки»۞۞۞
02/09/2017 11:20 p.m. Пытаться убежать от проблем — бессмысленная трата времени. В этом Гук не сомневался, когда вместо привычного вечернего маршрута до клуба заскочил в полицейский участок. Не то чтобы он питал какую-то симпатию к Намджуну, но другого выхода из сложившейся ситуации Чон не видел. Из-за природного упрямства брюнет не хотел лишний раз тревожить Тэхёна. На самом же деле просто боялся его реакции и немного стыдился. А потому — кабинет сержанта, что в удивлении вскинул брови при виде танцора. — У меня ночные галлюцинации? — на всякий случай уточнил мужчина, приглашающе кивнув на импровизированный стул напротив себя. Съедаемый любопытством, Ким размышлял над тем, что могло потребоваться Чонгуку от него. — К сожалению для нас обоих, нет, — удобно устроившись в жестком кресле, заговорил Гук, тщательно подбирая слова. В обществе Джуна молодой человек чувствовал себя неуютно, однако виду не подал. — И, сразу опережая твой вопрос, скажу: я по делу. — Я заинтригован, — не удержался от язвительного комментария Нам, сцепив пальцы в замок на столешнице. Действительно, что могло понадобиться шлюхе от копа? Рассматривая тонкие, немного детские и округлые черты лица, сержант не мог понять, что такого особенного в нем нашел Тэхён. Отмахнувшись от особо неприятного укола ревности, Намджун переключил свое внимание на посетителя. Чон извлек из кармана пальто смартфон и, разблокировав экран, протянул Киму. — Кто-то присылает подобные сообщения на протяжении всего месяца, и что-то мне подсказывает, что это ваш убийца, — офицер нахмурился и, взяв протянутый гаджет, углубился в чтение. В ожидании вердикта Гук окинул беглым взглядом помещение, отмечая скудность обстановки, а после принялся выстукивать пальцами мерную дробь по деревянной поверхности. Терпеливость никогда не входила в список отличительных черт Чонгука. — А почему ты не обратился к Тэхёну? У тебя же под боком живет персональный детектив, а вот это, — блондин кивнул в сторону смс, — неплохая улика по делу, — танцор смутился под насмешливым взглядом колючих темных глаз. Хороший вопрос. Вот только ответа на него у брюнета не было. Он и сам не до конца понимал, почему вел себя как ребенок, умалчивая о домогательстве и ссылаясь на глупое оправдание, которое и озвучил Наму. Тот понимающе хмыкнул, не веря ни единому слову. Однако больше так ничего и не спросил. — Я постараюсь пробить этот номер, но, Чонгук, этого недостаточно, — растерянность в лице и слабая дрожь волнения в теле. — Что ты имеешь в виду? — наконец, пробормотал Чон, теряясь в догадках. Он все еще боролся с чувством стыда из-за своего поступка. Несомненно, Джун все расскажет Тэхёну. Хотя какое это имело значение, если Тэ со дня на день съедет? — Если ты действительно хочешь избавиться от своего преследователя и помочь в расследовании, придется подыграть этому чокнутому, — переписав номер телефона, Намджун вернул сотовый озадаченному Гуку, что до сих пор пребывал в немом ступоре. — Подыграть? — переспросил Чонгук, до боли сжимая в руке корпус смартфона. Ему совершенно не нравилось то, какой оборот принимала беседа. Первые капли липкого страха скользнули за ворот рубашки. — Да, подыграть. Все что от тебя требуется — это договориться о встрече, а там уже в игру вступим мы, — закончил свою мысль офицер, откидываясь на спинку стула. Им не впервой проворачивать подобные аферы. — Подумай над этим, — мужчина начеркал на клочке бумажки свой номер и подал его парню. — Я не буду пока что ничего говорить Тэ. Дай знать, если решишься. В противном случае, не вижу смысла тревожить моего напарника, — Чон рассеянно кивнул, комкая в руке листок, и наконец-то поднялся с неудобного кресла. Ему и вправду было над чем подумать. — И, Чонгук, — окликнул брюнета сержант у двери. Тот обернулся, выжидающе глядя на Кима. — Ты бы посматривал по сторонам. Кто знает, как долго он будет играть с тобой в кошки-мышки. Мне бы не хотелось выезжать на очередной труп. Слова усилили панику, вызывая волну дикого ужаса, но Гук лишь согласно кивнул, внезапно осознав, что дальнейшая судьба теперь целиком и полностью зависела от него самого. Вот только осмелится ли молодой человек сыграть в игру, не зная правил? Ответа на этот вопрос пока что не было.۞۞۞
02/13/2017 04:50 a.m. Сложнее всего бороться с тем, чего на самом деле хочется больше всего, чего желает не только наш разум, сколько сердце, наплевав на правила и любые общественные устои. Спроси кто у Тэхёна, что он чувствует к Чонгуку, и тот бы не ответил. Потому что не знал, как можно одним словом описать всю ту какофонию, что творилась у Кима внутри. Порою Гук был настолько несносен, что его хотелось убить, но стоило лишь начать злиться, как брюнет превращался в покладистого, довольно улыбающегося нашкодившего мальчишку, которого оставалось, разве что, по голове потрепать и дать легкий подзатыльник, отправив на все четыре стороны. Или вжать в стену, затыкая рот поцелуем и стирая с лица глупую усмешку, заменяя растерянностью. Впрочем, ни один из вариантов блондина не устраивал. Тэ одинаково морщился ото всех желаний, что обуревали парня при виде танцора. Максимум, что позволял себе в его присутствии детектив, — саркастичные замечания и дразнящие прикосновения, от которых Чон дергался, будто ужаленный, а потом прожигал мутным взглядом, не предвещающим ничего хорошего, облизывал свои пухлые губы и приоткрывал рот, будто хотел сказать что-то, но осекался, заметив, что к нему намеренно теряли всякий интерес. По крайней мере, Тэхён хотел, чтобы Гук так думал, так как с каждым днем ото всех этих игр ему становилось дурно. В груди появлялась какая-то странная тяжесть, внутренности скручивало, и сердце странно сжималось, умирая от щемящей душу тоски. Так непривычно и пугающе, что Ким подолгу запирался в кабинете и не покидал помещение, пока не приходил в себя окончательно. После же намерено игнорировал неустанный объект своего наваждения и практически не говорил с ним. Чонгук недовольно фыркал, но сдаваться не собирался. Его тянуло к Тэ, да так сильно, что он искусал губы в кровь в попытках придумать, как привлечь внимание блондина. Главной проблемой для брюнета по-прежнему оставались жуткие смс, которые молодой человек получал чуть ли не по пять раз на дню. Чон не знал, как сказать об этом Тэхёну, да и стоило ли вообще? Тот со дня на день уйдет, оставив хозяина дома снова одного. На пару с собственным разъедающим душу одиночеством, к которому теперь присоединится еще и эта гребанная любовь. Бесполезная и ненужная. Гук горько улыбнулся собственным мыслям, с каким-то остервенением кромсая овощи на разделочной доске. А чего, собственно, он ожидал? Чонгук просто был для Кима тем, кто протянул руку помощи в нужный момент. По правде говоря, вынудил ее принять. В конце концов, танцор не считал себя кем-то, кто заслуживает чего-то лучшего в этой жизни, а потому и мысль снова продаться, на этот раз спасая друга, уже не казалась отвратительной. Омерзение. Вот точное слово, описывающее всю его жизнь. Да и натуру. Разве такой имеет право любить и быть любимым? Вряд ли. О случившемся тем злосчастным вечером они больше не говорили. Тэ, казалось, стал еще более отстраненным и молчаливым. За весь день им удавалось обмолвиться, разве что, парой слов. Зато Чонгук не раз слышал, как тот говорил по телефону. С Чимином. Беседы кратковременные, приглушенные и, возможно, задушевные. По крайней мере, он так думал, ибо после Ким подолгу бывал на улице, сидя на крыльце. Невидящим взором уставившись перед собой, молодой человек о чем-то размышлял, а после возвращался мрачный, с тяжелым взглядом и раскрасневшимися от мороза щеками. От того, что Тэхён скоро покинет его, как ни в чем не бывало вернувшись к себе, сердце у Гука будто прошивали невидимые иглы. Для того пребывание здесь, вероятно, было в тягость. Обидно до слез, немного тоскливо и стыдно за то, что влюбился, как идиот, в этот бесчувственный кусок гранита, у которого самые теплые на свете руки и глаза невыносимые. Грустные, глубокие, затягивающие. Ким не знал, что говорить. В душе творилось черте что. Странная тяга к брюнету под боком не пропадала, а, казалось, только усиливалась. Каждый раз ловя на себе красноречивый взгляд Чонгука, он понимал, что еще немного и сорвется, прижав провокатора к стенке, на этот раз и не подумав остановиться, наконец впившись в жадном поцелуе в пленительные коралловые губы, что так любил кусать Чон. Несмотря на это Тэ по-прежнему поднимался среди ночи в комнату Гука, что кричал от ночного кошмара, ложился рядом, крепко обнимая, стараясь согреть в своих объятьях, и ждал, пока тот окончательно не успокаивался и не затихал, забываясь спокойным сном. А после долго стоял у изголовья кровати, перебирал пальцами густые смоляные пряди, любовался по-детски капризным выражением на безмятежном лице, слушал размеренное дыхание и надеялся, что скоро все прекратится. Становилось невыносимо. Ким не мог позволить себе такого рода зависимости. Масло в огонь подливал и Чимин, неустанно звонивший день ото дня. Признавался в любви, просил о встрече. Тэхён же по-прежнему сопротивлялся, однако разговоры затягивались, оставляя после себя пренеприятный осадок. Так думал молодой человек, стоя на пороге кухни и наблюдая за тем, как неумело и довольно коряво орудовал ножом танцор. Как замедленная съемка. Неосторожное движение, соскользнувшее с намеченной траектории лезвие и тихое шипение. От боли. Блондин мгновенно оказался рядом, внимательно изучая кровоточащий порез, а затем под ошарашенный взгляд парня, не медля, поднес тот ко рту, обхватив губами и слизывая выступившие капли крови. Самой сладкой, что ему доводилось когда-либо пробовать. Глупости, конечно, но романтику, живущему где-то глубоко в сердце, этого не объяснишь. У Чонгука внутри все перевернулось от тяжелого взгляда ореховых глаз, что смотрели на него с легким укором, и дыхание перехватило, когда язык осторожно прошелся по маленькой ранке, стараясь причинить как можно меньше дискомфорта. Жест, слишком интимный, для простого товарищества, которое те негласно закрепили за собой в качестве показателя отношений. — Перекись же есть, — растерянно пробормотал Гук, крайне смущенный такой лаской. Возмущения отошли на задний план, когда его попросту толкнули к столешнице и, приподняв за талию, усадили на прохладную гладь дерева. Игра контрастов, о которой так давно грезил брюнет. Восторженный вздох, невольно сорвавшийся с губ. Ладони уверенно скользнули вверх по разведенным бедрам, порождая легкую дрожь в теле. Дыхание перехватило от таких манипуляций. — Это же негигиенично, — попытался оправдаться Чон, однако охрипший голос выдал своего хозяина с головой. Хотелось теснее и жарче. Чертова неуместная страсть. — Глупости какие, — слабо улыбнулся Тэхён, выпуская из плена губ чужой палец, а после отодвинулся, направляясь к полке с медикаментами. — К твоему сведению, слюна содержит фермент лизоцим, который способствует быстрому заживлению ран, — жаль сердечные не лечит, подумалось Чонгуку. Услышь его Тэхён, он бы полностью с ним согласился. Хлопнула дверь шкафчика, а вернулся детектив уже с пачкой лейкопластырей, одним из которых поспешно был залеплен порез. — Ты же недоучившийся доктор, должен знать о таком, — откровенно подтрунивал над ним Ким, пользуясь временным замешательством молодого человека. Не удержался и вклинился между разведенных ног, заглядывая в потемневшие глаза. Неосознанная потребность в близости вела блондина, заглушив голос разума. Не трогай меня. Перестань беспокоиться и не смотри на меня с такой нежностью, будто ты тоже что-то чувствуешь. Я же знаю, что это не так. Вот о чем умолял взгляд Чона. А Тэхён упрямо вел пальцами по щеке, успокаивающе гладил руку с раной, которую сам аккуратно заклеил пластырем, и с жадностью вдыхал запах брюнета. Легкий, щекочущий горло нотками мяты и любимого шампанского. Уже такой родной, что страшно подумать о скором расставании. Тэ горько усмехнулся своим мыслям. Кажется, бежать уже было поздно. Его роман с одиночеством закончился, сменившись личной зависимостью с бездонными черными глазами, что вечно кусала губы, то и дело норовила что-нибудь сломать и смеялась так звонко и заразительно, что поневоле хотелось улыбнуться в ответ. Или вовсе сгрести в объятия и сцеловывать эту улыбку до нехватки кислорода в легких. Как так получилось, что Чонгук за столь короткое время смог пробраться сквозь толстый слой невозмутимости и брони отчуждения, поселившись в голове и сердце? Попроси он сейчас остаться, и получил бы согласие в тот же миг на все, что только пожелает. Но Чон молчал, стыдливо опустив голову, и Киму пришлось отстраниться, оставив на коже горящий след из собственных прикосновений. Наверное, последних. Не в силах и дальше находиться в комнате, Тэхён покинул кухню, совершенно позабыв, зачем вообще туда пришел. Гук боялся смотреть. Боялся поверить в то, что шептало сердце. Так страшно, что задрожали колени и вспотели ладони. Еще страшнее, когда пришлось смотреть вслед удаляющейся фигуре, которая, возможно, никогда больше не вернется. Из-за него. Как глупо. Ну же, смелее. К черту все. К черту эти предрассудки и самобичевание. Танцор сорвался с места, молясь лишь об одном. Только бы успеть. Он догнал детектива в гостиной, вжимаясь в спину и щекоча волосы рваным дыханием. Руки буквально смяли рубашку на груди, а нос скользнул по шее, вдыхая полную грудь дурманяще сладкого запаха Тэхёна. Самый любимый на свете аромат. Самый родной. И жизнь без него — невыносима. Как и без, непосредственно, обладателя. — Тэхён, — голос охрип то ли от слез, то ли от волнения, но кому какое дело до этого? Чужие горячие ладони накрыли его собственные, согревая. — Не уходи, — тихо на выдохе с едва слышным всхлипом. Но Ким услышал. Повернулся, всматриваясь в помутневшие глаза напротив. Те, наверное, были сейчас такими же безумными, как и у него самого. — Пожалуйста, — едва различимый шепот и знакомая слабая улыбка в ответ, полная нежности, как знак капитуляции. Только бы это не оказалось сном. Нет, самая настоящая реальность, в которой Тэ притянул Чонгука к себе за талию, позволяя их лбам соприкоснуться, сливая дыхания воедино. Долгожданная гармоничная симфония. Кончики пальцев скользнули вверх по спине, ощущая гибкость тела, что льнуло к нему. Как же давно хотелось именно вот так. Улыбаясь, наверное, как самый настоящий идиот, Тэхён нежно потерся своим носом о нос Гука. Губы танцора из-за этого незамысловатого жеста распахнулись в нетерпении. Поняв безмолвный посыл, детектив потянулся навстречу, намереваясь сократить ничтожные крохи расстояния, разделявшего их. Последний шаг и… Ненавистная трель сотового в уши. Они замерли на мгновение, боясь пошевелиться. Боясь разрушить очарование мгновения. Не уходи, пожалуйста. Побудь со мной еще минуту, постой вот так, сжимая меня в объятьях. Раздели со мной этот миг щемящей сердце нежности и полного счастья. Позволь утонуть в твоих глазах, забыться всего на мгновение от прикосновения твоих губ. Вот о чем хотелось закричать Чонгуку, но он лишь устало вздохнул, позволяя Киму подойти к телефону. — Прости, — голос Тэхёна ниже на несколько октав, что не могло не радовать. Его тоже застал врасплох звонок. Ему тоже хотелось продолжить. Останавливало лишь то, что такая мелодия назначена для профиля Намджуна, что означало только одно — очередное убийство. Едва ощутимое неосторожное касание из-за тяжелого вздоха. Ким нехотя отстранился и подошел к столу. Все что оставалось Гуку — проводить блондина взглядом, пытаясь унять разбушевавшиеся эмоции. Жаркий поцелуй кончиков пальцев на прощание, и вот Тэ уже скрылся за дверью. Увы, работа требовала определенных жертв. И все бы ничего, вот только Ким так и не дал ответа на просьбу. Ушел он навсегда или все-таки решил остаться? И как пережить кратковременную разлуку с разрушающим изнутри ураганом? Долгие часы мучительного ожидания, и выход нашелся сам собой. Руки дрожали, набирая номер. Кратковременные гудки били по барабанным перепонкам, действуя на нервы. — Намджун? Я согласен на твое предложение. Пути назад уже нет.