Открой глаза

* * *

Эрик давно не видел, чтобы родители были в таком состоянии. Лица у обоих серые, словно из них выпили всю жизнь вместе с цветом, и особенно выделяются глаза – запавшие, как у тяжело больных, близких к смерти людей. Леншерру было не по себе, несмотря на то, что он никогда не был трусом. - Доброго дня, - Чарльз пожал руку отцу парня и чуть сжал плечо матери, внимательно смотря ей в глаза. – Мы постараемся сделать так, чтобы он стал действительно добрым. - Пожалуйста… - голос мужчины дрогнул, и он тут же обнял жену, которая с трудом всхлипнула – кажется, сил на это у неё не осталось. - Вы отослали младшего сына, как я просил? - Да… - Значит, всё в порядке. Вам лучше подняться к себе и постараться не слушать. - Вы… - женщина, худая и болезненная, взяла Чарльза за руку, сжав его ладонь своими пальцами. – Вы спасёте нашего мальчика?.. - Мы сделаем всё, что в наших силах. Он легко прижал её к себе, и это было так естественно, что Эрик невольно подивился силе Чарльза в очередной раз – его друг (а Леншерр верил в то, что они уже стали друзьями и он имеет право так называть Ксавье) готов был, кажется, полюбить весь мир. И спасти его. Хозяева дома скрылись, Чарльз обернулся к Эрику, чуть поджимая губы. - Я не показывал его тебе, поэтому будь готов, хорошо? - Конечно, - Эрик кивнул. Он помнил, как они приехали сюда девять дней назад по звонку. Звонила мать, миссис Саммерс, уже тогда начавшая понимать, что это не рядовая болезнь. Отец пострадавшего не верил им, даже открыто назвал шарлатанами, даже выгнал из дома, но через три дня звонил уже сам. И они снова приехали. Чарльз никогда не говорил: «Мы не поедем, нам там не рады», - он ходил кругами у телефона, пока не получал требуемое – второй звонок. И мчался уже в два раза быстрее. Мистер Саммерс тогда, во второй раз, открыл им дверь и тут же вцепился в плечи Ксавье, умоляя помочь. Эрик видел ужас в глазах взрослого мужчины, знакомый ему ужас – они часто видели людей в таком состоянии, потому что невыносимо смотреть на страдания близкого человека. Особенно – ребёнка. Чарльз тогда кивнул и без лишних разговоров пошёл за ним, а Эрика не пустил, сказал остаться и ждать. - Некоторые твари сразу перекидываются на новых жертв, - Ксавье без вопросов – только по вопросительному взгляду понял, что Эрик хочет знать. – На тебе не было защиты. - А на тебе разве была? - Да, я захватил. И вот они снова в этом доме. Эрик теперь мог лучше его рассмотреть: всё просто и мило, всё обычно – до боли обычно. Ничего такого, за что можно было бы покарать эту простую семью, но они страдали. Фотографии в рамках, Леншерр на секунду задержался у одной из них, на стене, глядя на четверых людей на фоне этого же дома. Отец, мать, два сына, светловолосый и тёмноволосый. Эрик указал на того, который повыше. - Этот? - Да, но сейчас он выглядит немного иначе. Они спускались в подвал, и этот спуск показался Леншерру мучительно долгим. Впрочем, не дольше, чем их второй приезд сюда, когда мистер Саммерс с Чарльзом перетаскивали Алекса в этот подвал, Ксавье сразу сказал, что его нужно изолировать и привязать. Кормить людей в таком состоянии бесполезно, они с большей охотой полакомятся вашим сердцем или парой пальцев, поэтому лучшее, что вы можете для них сделать – это зафиксировать, во избежание нанесения повреждений самому себе. Из той поездки Чарльз вернулся в порванном пиджаке, обычно Хэнк в такие моменты осуждающе смотрел на Эрика, и в его взгляде чётко читалось: «Ты не уследил», - но не в этот раз. Ксавье с порога пресёк все упрёки, сказав о том, что не пустил его к жертве, и тогда настала очень МакКоя расспрашивать. Примерно в тот момент и началось ухудшение состояния Чарльза – он весь погрузился в поиски решения той проблемы, с которой они столкнулись. Должно быть, это было действительно что-то серьёзное. Чарльз отпер дверь в подвал ключом, который ему передал мистер Саммерс – и в нос обоим ударил резкий запах серы. Внутри помещения было надымлено, словно здесь неделю курили и жгли костры, не проветривая, глаза заслезились, но и Чарльз, и Эрик двинулись вглубь подвала, и ни один из них даже на секунду не подумал о том, чтобы отступить. Леншерр стиснул зубы, когда, наконец, увидел их «клиента». Мальчишке едва было двадцать, худой, не очень высокий, до всего этого он наверняка был редким красавчиком, но сейчас… Прямо к штырям в полу крепкими верёвками был привязан некто, кого сложно было называть человеком. Лохмотья вместо одежды, серая кожа, не отличить от бетона, волосы слиплись и свалялись, но самое страшное – глаза. Налитые кровью, красные, как закат в ночь перед заморозками, и от центра груди по всем частям тела расходились красные линии, словно на парня плеснули лавой, которая прожигала его, но не убивала. Подобное не объяснялось законами физики и прочих наук, впрочем, как и всё, с чем они сталкивались. В этом мире были другие законы. Эрика не напугало увиденное, но ему стало нестерпимо жаль Алекса – и оттого сильнее хотелось помочь. Леншерр вытащил из сумки три ленты, две тонкие и одну широкую, подходя к Чарльзу. - Нет, - Ксавье качнул головой. – Сегодня это на тебя. Он перекинул через шею Эрика широкую ленту, опуская её двумя полосами по груди, ещё две по очереди завязал на запястьях. Эта необходимость напоминала облачение священника для экзорцизма, но была усовершенствована лично Чарльзом не без помощи Хэнка – они расшили ленты древними письменами всех возможных культур, создавая мощнейшую защиту. Лента на шее с лентами на руках образовывала правильный треугольник, надёжно оберегающий душу своего обладателя. Эрик с тревогой глянул на друга. - А ты? - Не беспокойся, я защищён. На расспросы не было времени, они достали из сумки металлические распятья – и едва первое коснулось пола, у головы Алекса, он резко повернулся к Чарльзу, выгибая шею под невероятным углом. - Ты думаеш-ш-шь, что спасёш-ш-шь её? – лицо парня исказилось нечеловеческой улыбкой. – Ты глу-у-упый, Ксавье, глу-у-упый. Эрик про себя удивился – эта тварь знала Чарльза? Откуда? И кого – её, если перед ними лежал парень? Ксавье не обратил никакого внимания, продолжая укреплять распятие. Демон разразился булькающим смехом. - Ско-о-ольких, Ксавье, ско-о-ольких ты нам отда-а-ал? Спас-с-сибо… - Алекс шипел и тянул гласные чужим, потусторонним голосом, неотрывно следя за перемещениями Чарльза своими кроваво-красными глазами. – Ты мо-о-ог их вытащ-щ-щить - и этого ма-а-альчика потеряеш-ш-шь… Ксавье не перекрещивался и не целовал крест перед тем, как начать. Он не был святым отцом и знал, что ему бы никогда не дали разрешение на экзорцизм, да и было ли это экзорцизмом в чистом виде? У них ни разу не случалось двух одинаковых церемоний, подготовка одна – распятия, защита, Библия, но каждый раз нужно было делать что-то, отличающееся от прочего. Разные демоны – разные методы, Ксавье не отступал ни перед какой опасностью. Он опустился на колени перед парнем и прижал маленькое распятие ко лбу Алекса, закрывая глаза и сжимая крест на своей груди – под рубашкой. - Именем Бога единого и богов всего мира – сколько бы их ни было, именем духов светлых и силы светлой, именем книги святой и послания святого – приказываю тебе покинуть это тело, оставить эту душу и вернуться в преисподнюю. Демон рассмеялся, выгибаясь под неестественно, до хруста в позвоночнике, обращая к Чарльзу закатившееся красные глаза, вытягивая язык и медленно, по-змеиному шевеля им. - Фо-о-окусы, Кс-с-савье, фо-о-окусы… Эрик плеснул на него святой водой из вытянутой фляги, заставляя зашипеть и задёргаться, против этого способа не мог устоять ни один демон. Не было равнодушных, так сказать. Алекс захрипел, снова разражаясь булькающим смехом. - Я слиш-ш-шком глубоко-о-о, ты опозда-а-ал… - Приказываю тебе, - спокойно и чётко повторил Ксавье, протягивая руку; Эрик вложил в ладонь друга распятие, облитое святой водой. – Эта душа тебе не принадлежит – отдай её. Он практически ударил Алекса в грудь распятьем, прижав его плашмя к груди парня, и демон закричал так, что по ушам резануло болью. На глазах двух друзей грудь жертвы словно разошлась по швам по центру – и из расщелины появилось две огненных руки, в подвале стало жарко, как будто начался пожар, всё ещё сильнее заполнилось дымом. Демон явил им свой облик – и, едва он вытащил голову из тела Алекса, Ксавье схватил его за горло. - Отпусти эту душу, - Чарльз говорил сквозь зубы, и демон вцепился сначала в его запястья, а потом в шею, придушивая Ксавье в ответ. Эрик метнулся к нему на помощь, но Чарльз мотнул головой. – Нет, держи Алекса… Он смотрел в пылающие глаза твари из преисподней, которая словно целиком была создана из лавы, и сильнее сжал пальцы на его шее, несмотря на чудовищную боль – демон прожигал кожу своим прикосновением, Эрик видел, как дымятся руки Чарльза, в подвале отчётливо запахло палёной плотью. Леншерр склонился над мальчиком, держа его за плечи, прижимая снова к его лбу маленькое распятие и шепча молитву защиты. - Ты не спасёш-ш-шь её… - демон превратился в змею, тоже огненную, пылающую, и Чарльз окровавленными ладонями вцепился в неё. - Твой дом – в аду, - чётко проговорил он. – Отпусти эту душу, именем света приказываю тебе. - Ты придёш-ш-шь к на-а-ам… Чарльз сжал змею изо всех сил, дёргая её вверх и, словно сорняк, вырывая из тела Алекса. Он повалился на пол, ударяясь спиной, но тут же поднимаясь снова на колени, чтобы отдышаться. Шея пузырилась ожогами, на руках волдыри уже полопались, превращая ладони Ксавье в кровавое месиво. Эрик склонился над ним. - В машину его… - Чарльз с трудом вдохнул. – Быстро… Сумку оставь, там ничего нет… Расплавились распятия, расплавилась и сама сумка, превратившись в бесформенное пятно, Леншерр быстро отвязал парня, поднимая его на руки. Никаких лавовых подтёков и, к счастью, никаких ожогов, теперь Алекс был чудовищно бледен – и его нужно было везти в дом Ксавье, чтобы помочь восстановиться. Привычная процедура, такое было не раз. Эрик шёл первым, всё время оборачиваясь, Чарльз с трудом тащился следом, собирая все углы. Лестница из подвала далась ему ох как непросто. Уже в коридоре на выход им встретились мистер и миссис Саммерс, они испуганно смотрели на сына, но Алекс дышал – и они выдохнули. Женщина вскрикнула, увидев Чарльза, и прижала руки к губам. - Уезжайте отсюда, - Ксавье говорил с трудом, держась за стену. – Не собирайте ничего, не закрывайте дверь – сюда никто не войдёт. Девять дней вас не должно быть тут. Оба кивнули, быстро выходя, кажется, у них были вопросы, но Чарльз дал понять, что в доме оставаться нельзя. Дрожащей рукой он полез в карман за мелом – нужно было оставить три руны: защиты, очищения и благословения, на двери, на пороге, на дороге. Чарльз вытащил мел, но тот тут же оказался испачкан в крови до такого состояния, что просто не писал. Ксавье отшвырнул его, кровью рисуя на двери магический знак, бормоча себе под нос: - Этот дом оставь, Забери с собой Все свои следы, Свой чужой огонь, Боль, и страх, и зло, Что принёс сюда, Уходи сейчас - Раз и навсегда. Он склонился над порогом, рисуя вторую руну, повторяя незамысловатое, но крайне действенное заклинание. Эрик устроил Алекса на заднем сидении их машины и уже говорил с его родителями, поясняя, что их сыну надо восстановиться после пережитого, и Чарльз знает, как это сделать. Оба поглядывали на Алекса и кивали, они были счастливы уже оттого, что он был жив – и относительно цел. О последствиях судить пока рано. - Девять дней, - Эрик положил руку на плечо мистера Саммерса, сжимая. – Дом очистится – и вы сможете вернуться. Вы будете в нём в безопасности. Чарльз отошёл от дома и опустился на одно колено, оставляя третий знак на одном из камней дорожки. - Уходи сейчас – Раз и навсегда… Он почувствовал, как земля покачнулась – и рухнул на неё, едва договорив. Эрик в два прыжка оказался рядом, подхватывая его на руки и только теперь, на свету, замечая, насколько всё плохо. Леншерр бегом добрался до машины, усаживая друга на переднее сидение и крепко пристёгивая его ремнём безопасности. - Девять дней, - повторил он Саммерсам, прежде чем сорваться с места, заставив машину взвизгнуть от скорости, которую он набрал. – Держись, Чарли, держись… - бормотал Эрик, выжимая из автомобиля всё возможное. Кровь заливала сидения, и Леншерр гнал по дорогам, на ходу набирая Хэнка. МакКою хватило «Мы едем», чтобы понять, что всё плохо. Они редко предупреждали о том, что возвращаются, только тогда, когда кто-то из них слишком пострадал. Эрик посмотрел на Ксавье, тот не приходил в себя. «Чёрта с два ты оставишь меня с этим занудой», - подумал Леншерр и сильнее вдавил педаль газа.