Свалка

      Следующие месяцы превратились для Стайлза в череду дней, которые были расписаны поминутно. Дерек не позволял отклоняться от графика, отслеживая каждый шаг как попытку побега, а прыжок как попытку улететь. Наверное, это могло бы стать смешным, если бы не было так сильно близко к истине. Казалось, что внутри Дерека какие-то встроенные часы, которые подавали сигнал каждый раз, когда Стайлз опаздывал или норовил побольше поспать.       Оказалось, что он вообще любитель поваляться в кровати. Возможно, дело было в том, что он долгое время был лишен нормального места для сна, а может, это было каким-то напоминанием о прошлых привычках — так или иначе, Стайлз оказался той еще совой. Встать в означенные Дереком восемь утра было для него смерти подобно. Организм отказывался просыпаться, глаза слипались, шрамы жутко чесались, а попытки позавтракать заканчивались тошнотой, а потом и противной накатывающей слабостью. Но Хейл был неумолим и раз за разом тормошил Стайлза, заставляя привыкать к режиму, есть по графику, ложиться спать в одно и то же время.       Джексон стал частым гостем в комнате Стайлза, принося с собой кучу лекарств и ежедневно пичкая его горстями таблеток. Этот молодой и красивый доктор готовил Стайлза к предстоящей операции. И он, и Дерек решили не откладывать ничего «на потом», потому что тренировки, которые начнутся позже, прерывать будет нежелательно. А на больничном полежать Стайлз может и сейчас.       Оставалось только соглашаться с тотальным контролем и втихаря радоваться тому, что, возможно, после операции удастся выспаться, ведь ему, скорее всего, пропишут постельный режим.       А еще Стайлз каждый день пробовал новую еду. Дерек заставлял нанятых им поваров готовить новые блюда для него и «его гостя», которому все было в новинку, рассказывал про каждый ингредиент, который Стайлз никогда не видел. Или же просто не помнил, когда ел и что это вообще было.       Воспоминания о прошлой жизни не желали возвращаться, даже несмотря на то, что сейчас в жизни было куда меньше ежедневного стресса. Точнее, он был, но немного другого формата. Теперь вместо того, чтобы бегать по свалке в поиске нужных деталек и думать о том, чем питаться вечером, Стайлз переживал из-за того, что ему, возможно, придется умереть. Тренировки еще даже не начались, он не видел ни одного тренера, но страха это не убавляло.       Хотя бы потому, что Дерек Хейл показал ему площадку, подготовленную для всего этого.       — Вот, смотри, — открывая тяжелую дверь, сказал Дерек. — Тут будешь проводить достаточно много времени.       Стайлз с опаской ступил в темное пространство следом за Дереком, а в следующую секунду зажмурился от неожиданности: включился яркий свет. Поморгав и привыкнув к белому освещению, он оглядел тренировочную площадку и поежился. Если до этого момента внутри еще теплилась едва заметная надежда на то, что он как-то сумеет выжить, возможно, схитрив, то сейчас все это испарилось, сметаемое реальностью, к которой его привел Дерек.       Площадка была поделена на части, соответствующие секторам мира. Стайлз видел, что коридор, уходящий вглубь, засыпан слоем песка, который становился все больше, постепенно перерастая в самый настоящий бархан. За ним высились могучие деревья, которые явно принадлежали сектору с джунглями, а дальше виднелись покрытые инеем стены какого-то города. Как это все помещалось в пространстве, выделенном под площадку, Стайлз не понимал. Конечно, он знал, что место, которое Дерек скромно называл домом, ему не обойти полностью за ближайшие пару месяцев, но пески, лес город… это уже было слишком.       Раскрыв рот от удивления, Стайлз замер на пороге, не решаясь ступить дальше, будто боясь, что песок, который ссыпался с бархана и оставался у порога двери в тренировочную комнату, может его погрести под собой.       — Как такое возможно? — все-таки прошептал он.       — Имитация пространства, — Дерек хмыкнул. — Я же говорил, что у меня достаточно денег. И потому тренироваться ты будешь в практически натуральных условиях. Они идентичны тому, что происходит в секторах, на девяносто восемь процентов. Дальше, за ледяными просторами, начинается свалка. Точнее, имитация того пространства, где ты жил. Потом мегаполис, потому что выпускать тебя тренироваться на улицы города я точно не намерен, — Хейл достал из кармана зазвонивший мобильник и сбросил вызов, даже не глядя на экран. — Он идет последним, потому что в условиях города биться будет та пара, которая окажется в финале. Все начнется с битвы с пустынным воином, и потому первый тренер будет оттуда. Наверное, — зачем-то добавил он. — Если у меня не изменятся планы, что вполне может быть.       Стайлз ничего не понял, но решил вопросы по поводу планов оставить на потом. Сильнее его удивило другое.       — У меня будут наставники прямо из секторов? — Стайлз приоткрыл от удивления рот, а затем его закрыл, потому что стало больно губам. — Это разве допускается правилами соревнований?       — Нигде не написано, что так нельзя. Официальным твоим наставником числюсь я, да и на деле я буду твоим тренером первое время.       — Ты? — Стайлз посмотрел на Дерека, который стоял, по своему обыкновению, спрятав руки в карманах домашних спортивок.       — А что тебя удивляет? — он приподнял брови и глянул на уже более-менее привычного ему за все прошедшие дни Стайлза, который за проведенный в его доме месяц уже не был таким заморенным, как раньше. Сейчас он больше напоминал подростка, если, конечно, не обращать внимания на жуткие шрамы. — Я умею драться, у меня разряд по стрельбе, да и в целом масса достоинств, — Дерек усмехнулся.       — Ну, конечно, — Стайлз дернул уголком губ. — Как я мог забыть.       Дерек рассмеялся и закинул руку ему на шею, прижимая к своему боку. Стайлз был низким по сравнению с ним самим, его макушка приходилась как раз на уровень подмышки, и Дерек этим постоянно пользовался, когда хотел поиздеваться над Стайлзом и позадирать его. В подколках не было ни капли злости, он даже учил Стайлза читать и писать, уделяя его минимальному образованию около четырех часов в день. Грозился сделать из него хотя бы относительно грамотного человека, аргументируя это тем, что потом придется как-то жить в одиночестве, когда бои закончатся. И, надо сказать, Дерек добился определенных успехов: читал Стайлз уже гораздо более бегло, чем раньше.       Между ними установились странные отношения, которые не походили на дружбу, но и были довольно далеки от общения совсем чужих друг другу людей. Дерек был, скорее, как дальний родственник, который обязал самого себя помогать более мелкому и несмышленому младшему брату. Он зачастую был жестким и властным, но старался без нужды не пугать зашуганного парнишку со свалки. Стайлз привык к его обществу, не боялся, когда Дерек повышал голос, и, конечно же, слушался, потому что помнил четко установленные границы: он нужен до тех пор, пока выполняет все условия, выдвинутые его теперешним хозяином. Ведь Дерека действительно можно было так назвать.       — Мне никогда в жизни не пройти это все, — вдруг тихо сказал Стайлз, оставив попытки вывернуться из хватки Дерека. Он смотрел на имитацию секторов, понимая, что тренировки обернутся ему сущим кошмаром. — Никогда, Дерек, я просто не смогу.       — Сможешь, — на пару мгновений прижав Стайлза к своему боку сильнее, он отпустил, давая отойти. — Либо ты это сделаешь, либо я не Дерек Хейл.       — Звучит опасно, — Стайлз поднял голову и всмотрелся в его лицо.       Страх увидеть в глазах отвращение к шрамам, к тусклому глазу, к изуродованной в целом внешности уже почти прошел. Просто Стайлз привык к тому, что Дерек, Джексон, приставленный к нему охранник, да и прислуга, которую удавалось увидеть, не позволяют себе никаких эмоций по поводу внешнего вида «гостя» со свалки. Возможно, зрелище не было приятным, но либо воспитание, либо наказ самого Дерека, не позволяли показывать отвращение в открытую. Это Стайлза устраивало, и потому он все чаще позволял себе ходить по жилому этажу без капюшона, не пряча лицо.       — Слишком многое я поставил на карту, — Дерек тоже всмотрелся в песок, виднеющийся неподалеку. — Слишком. Мы не имеем права проигрывать, даже если надежды совсем не останется.       — Посмотрим, — Стайлз и сам не заметил, как скопировал позу Дерека, тоже пряча руки в карманы джинсов и смотря вперед.       Тишину, на какое-то время воцарившуюся между ними, прервал очередной звонок мобильника. Достав плоскую прозрачную панельку, Дерек провел по ней пальцем и на экране засветились ярким голубоватым цветом сенсорные кнопки и экран.       — Джексон, ты по делу? — поднес трубку к уху Дерек. Он замер, вслушиваясь в слова, а затем вдруг подмигнул Стайлзу. — Сейчас придем, — сбросив вызов, он убрал мобильник в карман, а затем снова посмотрел на своего подопечного: — Ну что, вперед?       — Куда?       — Избавляться от твоих шрамов, — Дерек открыл дверь, подталкивая Стайлза в спину в сторону выхода. — Джексон сказал, что твои анализы в норме, можно будет дать наркоз.       — Я… — Стайлз замер истуканом, понимая, что не уверен в том, что хочет избавиться от маски урода, с которой, казалось, сросся за долгое время. — Я…       — Успокойся, — Дерек крепко взял его за плечи и сжал пальцы, легко встряхивая. — Все будет в порядке, опасности для твоей жизни нет. По крайней мере, сейчас точно. Неужели не хочется увидеть себя таким, каким ты должен быть?       — Не знаю, — Стайлз вдруг и вправду понял, что не уверен в том, насколько сильно хочет увидеть в зеркале свою настоящую внешность.       — Зато я знаю, — Дерек вытолкнул его из тренировочной комнаты и закрыл за ними дверь. — И, насколько ты помнишь, на протяжении нескольких месяцев за тебя все буду решать я. Поэтому вперед, на операционный стол. — Он махнул рукой Бойду, тому самому охраннику, приставленному к Стайлзу, подзывая его. — Отведи парня к Джексону.       Кивнув, Бойд положил на плечо тяжелую руку, призывая идти рядом. Стайлзу только и оставалось, что перебирать ногами, не отставать от огромного по габаритам жителя пустынного сектора, и пытаться не поддаваться панике, удушливой волной поднимающейся изнутри.       — Ну как, настроился? — спросил Джексон, стоило только Стайлзу пройти в уже знакомую до каждого предмета на полочках комнату.       — Не уверен.       — Иди, укладывайся, — Джексон ободряюще улыбнулся и указал на койку, над которой висели проводки, трубки, какие-то мигающие лампочки на длинных веревках. — Не бойся, ты просто уснешь, а все остальное сделаю я.       — Раздеваться? — Стайлз вытер вспотевшие ладони о штанины и обернулся, уже стоя около койки.       — Не надо, я сам все сделаю. Просто ложись и расслабься.       — Легко сказать, — Стайлз усмехнулся и сел на койку. Затем глубоко вздохнул и лег, складывая руки на груди.       Было жестко, почему-то сразу зачесались спина и нос, заныли шрамы, а во рту скопилась слюна. Сглотнув, Стайлз покосился на Джексона, который, подойдя ближе, распутывал проводки, свисающие над койкой.       — Сейчас я поставлю тебе капельницу, потом парочку уколов, и ты начнешь засыпать. Не сопротивляйся этому ощущению, просто постарайся расслабиться. Мы перевезем тебя в стерильный бокс, где будет проходить операция, и в нем же ты пробудешь еще три недели.       — Так долго? — выдохнул Стайлз. — Что я там буду делать?       — Учиться, — усмехнулся Джексон. — Дерек, скорее всего, будет приходить к тебе и общаться через стекло, которое установлено вместо одной из стен бокса. Все будет хорошо слышно, а тебе больше и не нужно. Хотя в первые недели полторы ты и этого не сможешь, — Джексон погладил Стайлза по плечу.       — Почему? — стало еще тревожнее, чем было до этого.       — Потому что мне предстоит заново собрать твое лицо, а это долго и сложно. Необходимо наложить швы, которые рассосутся сами, что занимает дополнительное время. Ювелирная работа. Скорее всего, придется заменить и хрусталик глаза, поэтому ты и на свет реагировать будешь первое время, придется лежать в полумраке. Все тело, вероятнее всего, перевяжем специальными, пропитанными заживляющим составом, бинтами, поэтому тебе тяжело будет даже челюстью шевелить, чтобы поесть, я не говорю уже о каких-то прогулках, — Джексон развел руками, будто извиняясь. — Но боли ты не ощутишь. У Дерека достаточно средств, чтобы позволить себе запастись лучшими препаратами для скорейшего восстановления. Не в каждой больнице нашего мира есть полный комплект таких.       — Я просто счастливчик, — отстраненно заметил Стайлз, глядя на то, как Джексон аккуратно вставляет ему в вену катетер. — Надеюсь, я не умру в процессе.       — Помнится, не так давно ты жить не особо стремился, — усмехнулся Джексон, ловко прикрепляя к катетеру тоненькую трубку, в которую подавалось лекарство. — Думал, что не выживешь даже просто после свалки.       Стайлз хмыкнул, вспоминая первые дни и адаптацию в доме Дерека. Ему было тяжело долго ходить по ровному полу с подогревом, по мягкому ковровому покрытию. Ноги, привыкшие к прыжкам по металлолому, постоянно подгибались. Координация была просто ужасной, из-за слабости и перемены пищи его заносило, он сшибал все косяки и налетал на мебель, обзаводясь синяками. Бойд постоянно подхватывал его на руки, не давая разбить и без того уродливое лицо в кровь. Дерек кормил порой истерящего Стайлза практически с ложки, потому что тот хотел умереть и чтобы от него все отстали.       Что странно: Хейл в такие моменты никогда не повышал голоса, обращаясь со Стайлзом так, будто тот был годовалым ребенком. Глупым и ничего особо не соображающим. Хотя, если учесть условия, в которых жил Стайлз, и то, куда его привезли, суть была примерно такой. Он не знал и не умел ничего, проблемы возникали в банальной смене постельного белья, потому что Стайлз сразу же пугался, как только в комнате, отведенной ему, что-то менялось. Пусть даже это и были простыни другого цвета.       Дерек уговаривал Стайлза кушать, раз за разом повторял, что шрамы не пугают ни его, ни кого-то другого в этом доме, и с упорством, достойным образцового родителя, пичкал витаминами, таблетками и каплями, прописанными Джексоном.       Через пару недель, когда Стайлз перестал пугаться любого темного угла в огромном доме и зажиматься в ожидании того, что у него отберут что-либо, Дерек привез ему множество пакетов с вещами. Он купил все, от носков до теплой зимней одежды, ярких шапок и модных в этом сезоне кроссовок.       Стайлз впал в транс и рассматривал вещи, аккуратно трогая их кончиками пальцев, будто боясь брать в руки. Когда Дерек сказал, что это подарок, его затрясло. Стайлз закричал, заплакал, попытался вытолкать его из комнаты, но тот был сильнее. Кое-как объяснив, что вещи — необходимость для любого, живущего в городе, а их обилие не делает из Стайлза пожизненного должника Дерека больше того, чем уже есть, эти самые вещи попытались надеть. Через час криков и ссор Стайлз был упихан в новый спортивный костюм и выведен в столовую.       Дерек устал так, как никогда до этого на своей работе. Казалось, Стайлзу не восемнадцать или чуть больше, а всего лишь лет пять. Он успел миллион раз пожалеть о том, что тогда, сидя с друзьями в одном из самых дорогих клубов, подписался на чертов спор. Если бы не обстоятельства, предшествующие этому, он давно бы отказался. А так — выбора не было, и приходилось брать себя в руки, воспитывать оборванца со свалки и пытаться самому не сойти с ума от желания придушить непутевого Стайлза на месте, когда тот отказывался понимать элементарные для всех вещи.       Как выяснилось, психолог пригодился самому Дереку. Он постоянно советовался по поводу своего подопечного, понимая, что лучше он сам будет вести себя правильно, чем подпустит мозгоправа к и без того искалеченному Стайлзу, который разве что на людей не бросался, а в остальном такой же дикий, как бешеный волчонок из сектора джунглей в их мире.       Стайлз поначалу не казался таким неуправляемым. По крайней мере, в тот момент, когда Дерек вез его в своей машине к собственному дому, он выглядел как спокойный, хоть и выкинутый кем-то пацан, а на деле же все оказалось несколько иначе. Сквозь маску забитого урода со шрамами пробивался яркий, едкий и крайне упрямый подросток, который как притормозил в том периоде, когда любое слово относительно взрослого человека воспринимается в штыки. И если прибавить к этому агрессию, боязнь того, что у него отберут вещи, еду, нападут из-за угла — Дерек готов был вешаться или выть на луну, если бы она была видна из-за высоких шпилей небоскребов и постоянного тумана, нависшего над мегаполисом. Дерек не подозревал, что столкнется с настолько большими проблемами. Он знал, что будет нелегко. Он отдавал себе отчет в том, что тащит в дом, по сути, звереныша со свалки, но вот то, что этот самый звереныш оказался с характером, задачу здорово усложняло. Дерек только надеялся, что Стайлз, имея все же в голове какие-то мозги, попридержит свой нрав, понимая, насколько сильно зависит от Дерека и его хорошего расположения.       — Я уж думал, ты заснул, — Джексон провел пальцами по второй руке Стайлза, нащупывая вену для очередного катетера. — Как самочувствие?       — Нормально.       — Отлично, — улыбнувшись, Джексон аккуратно вставил еще одну иголку и вдруг протянул руку, погладив Стайлза по изуродованной толстыми рубцами щеке. — Когда ты снимешь повязки после операции, увидишь свое лицо, я обещаю тебе.       — И буду таким же уродом, — усмехнулся Стайлз.       — Почему?       — Ну, ты же не можешь знать, каким я был. Вдруг я еще страшнее, чем со шрамами. Хотя, — Стайлз вздохнул, — наплевать.       Джексон наклонился над ним и взял его лицо в ладони, заставляя смотреть на себя.       — Ты просто не можешь быть страшным, Стайлз, — тихо сказал он. — У тебя будут потрясающие карие глаза, такие же, как этот, здоровый. — Он провел пальцами одной руки по пушистым ресницам, заставляя Стайлза сощуриться. — У тебя будет гладкая кожа, смешной, немного курносый нос и ровные, аккуратные губы, благодаря которым ты сможешь, наконец, нормально есть. Понял меня?       Джексон смотрел так, будто Стайлз был его родным сыном. Словно он его любящий отец, который в данную минуту обещает, что с близким человеком все будет хорошо. Стайлз опешил и машинально кивнул, давая понять, что все услышал. Джексон погладил его по щеке и выпрямился, настраивая капельницу. Он поглядывал на успокоившегося Стайлза и улыбался уголками губ, понимая, что во время предстоящей операции вывернется наизнанку, но сделает этому пацану нормальное лицо.       Джексон был одним из всего лишь двоих человек, знающих Дерека с практически детских лет. И он совершенно не понимал, не принимал бизнес, в который тот влез. Но, если бы не Дерек, Джексон никогда не выучился бы на врача в самом престижном университете мира, не прошел бы практику в клиниках секторов пустыни, джунглей и льда, не считался бы в свои годы одним из лучших. Джексон чуть не пришиб Дерека, когда узнал о споре, но с теми, с кем ввязался в эту авантюру его друг, нельзя было просто так расторгнуть сделку. На карту было поставлено все, и, если Стайлз проиграет — жернова политики перемелют и Дерека, и Джексона так, что их даже на фарш нельзя будет пустить. От обоих просто ничего не останется, и жизнь их будет еще хуже, чем существование детей на свалке.       Джексон решил — он сделает все, что в его силах. Если новое лицо поможет Стайлзу поверить в себя, он будет гнуть спину над операционным столом хоть несколько суток подряд. Он знал, что Дерек настроен аналогично и готов вложить все силы в Стайлза, поэтому старался помочь, чем мог.       Ну, а если им всем не повезет, Стайлза убьют, а спор будет проигран… что ж… может, просто зачтется в карму доброе дело.       Стайлз уснул, а Джексон, проверив все жизненные показатели, вызвал медсестер и написал Дереку, что их общего подопечного увозят в стерильный блок. Пора было начинать операцию. ***       Джексон не соврал на счет восстановления Стайлза. В тот момент, когда он очнулся после операции и сумел сфокусировать зрение на тусклой лампочке на потолке, то понял, что у него открыт только один глаз. На второй давила плотная повязка, но боли не было. Судя по всему, лекарства и впрямь были хорошими.       Стайлз попробовал пошевелить руками, но их сразу же прижали к кровати, легким, но твердым движением опуская вдоль тела.       В поле зрения возник Джексон, в каком-то странном костюме, будто в комбинезоне от самого горла, с воротником, плотно обхватывающим шею.       — С пробуждением, — тихо сказал он. — Операция прошла успешно, все в норме. Давление пару раз падало, но это не так страшно, я все исправил. Теперь главная твоя задача восстановиться и захотеть быстрее поправиться. Моргни, если все понимаешь.       Стайлз опустил и поднял веко на глазу, который был здоровым.       Ощущения возвращались постепенно, и теперь он понимал, что обмотан плотными бинтами, вероятнее всего, целиком. Джексон был прав, шрамов настолько много, что тело пришлось почти полностью перекраивать, благо, современные технологии позволяли. Точнее, позволяли деньги Дерека провести такую сложную операцию за один подход. Стайлз смутно представлял себе сумму, которую надо было бы выложить за то, что с ним сделал Джексон, но уже прекрасно понимал, что сам бы он никогда не смог накопить на такое. Даже если бы ему повезло, и он оказался бы за пределами свалки где-нибудь на окраине мегаполиса. Скорее всего, он бы загнулся за пару лет в любом случае, а так у него действительно появился шанс хотя бы на что-то.       Пока еще размытый, совершенно нечеткий, но это уже было лучше, чем смерть в ближайшем будущем. Теперь-то Стайлз начинал осознавать, о чем ему толковал Дерек тогда, когда уговаривал отправиться с ним, встретив на трассе, проходящей вдоль свалки. Стайлз понял, что это единственная возможность выбраться из той дыры, в которой он очутился, не помня сам, почему. Если он не постарается и не выиграет чужой спор, снова окажется живым покойником, которому только и останется, что вернуться на свалку. Если, конечно, его не убьют до того.       И Стайлз, глядя на то, как Джексон готовит очередные уколы и смешивает лекарства, поклялся сам себе, что будет стараться. Что истерики и крики остались в прошлом с этой самой минуты. Он просто обязан постараться отдать этим двоим столько же, сколько они сейчас вкладывают в него. А дальше…       Дальше будет видно.       Стайлз позволил себе расслабиться и закрыть глаз. Очень сильно хотелось спать.       Следующее пробуждение было быстрым и непонятным. Стайлз только поел, благодарно глянув на Джексона, который помог ему попить какой-то пресный бульон через трубочку, и снова погрузился в сон, едва сумел напиться горячей и вкусной пищи.       Более-менее осознанные мысли появились через неделю, когда Стайлз смог сесть. Все это время он шевелился только при помощи Джексона, который, казалось, не отходил от него ни на шаг. По крайней мере, каждый раз, когда Стайлз открывал свой единственный здоровый глаз, он был рядом, улыбался, подбадривал, кормил и помогал устраиваться поудобнее, чтобы мышцы не затекали. Он постоянно ставил уколы и рассказывал Стайлзу все о его состоянии. От этого становилось легче.       И вот сейчас, когда в очередной раз в голове, помимо мутного тумана появились какие-то проблески, Стайлз понял, что бинтов на нем стало меньше. Руки уже можно было согнуть, ноги тоже, а боли все также не было. Это радовало, но улыбнуться Стайлз все же еще не мог.       — Доброе утро, — Джексон сразу же нарисовался рядом, — у тебя температура спала, ура!       Стайлз прикрыл глаз и снова открыл его, давая понять Джексону, что он рад. Хотя, под дозой лекарств он не чувствовал жара, знал, что у него было больше тридцати восьми, как Джексон и предполагал еще до операции, но это все равно было не очень хорошо. Сейчас же организм явно настроился на выздоровление, и это радовало.       — Дерек скоро вернется, — Джексон снова улыбнулся, — командировка закончилась.       Стайлз снова моргнул.       Со слов Джексона он знал, что Дерек уезжал куда-то в сектор льда по работе, срочные дела выдернули его из дома и офиса, погнав в мерзлоту и вечный полумрак второго сектора. Но Джексон, который, судя по всему, с Дереком регулярно разговаривал, рассказывал все Стайлзу. О том, что тот чуть не заболел ангиной, напившись с клиентом холодного виски. Потом Стайлз прослушал лекцию о сортах этого напитка, и заодно о вреде алкоголя в целом и глупости самого Дерека, который тащит в рот холодное, зная, что у него слабое горло. Которое вылечить не под силу даже со всеми его деньгами. А, если точнее, Дерек просто этого не делает ввиду отсутствия времени на мелкие обследования организма.       Джексон говорил, что Дерек в курсе всех нюансов здоровья Стайлза и приедет как раз тогда, когда можно будет покинуть стерильный блок, а пока придется терпеть его, Джексона, присутствие.       Стайлз уже настолько привык к обществу этого человека, что даже не переживал, когда засыпал в его присутствии, только позже отметив про себя, что и этот его страх постепенно сошел на нет. После жизни на свалке было страшно даже глаза закрыть в присутствии кого-то постороннего, не говоря уже о глубоком сне. В доме Дерека, в стерильном блоке или в выделенной ему комнате, Стайлз постепенно избавлялся от всех фобий, превращаясь если не в обычного, то хотя бы в более-менее нормального подростка, умеющего себя адекватно вести в обществе.       — Соревнования начнутся через полгода, вроде как, может больше, — Джексон прервал воцарившуюся тишину. — Точно пока не могу сказать. Будет известно ближе к дате отборочного тура. Дерек вообще успел тебе что-то рассказать о системе боев? — он посмотрел на Стайлза.       Тот поднял руку и легко повел ей в сторону. Это было их с Джексоном «нет».       — Ну, так вот, — правильно поняв, заговорил тот. — Сначала будет отборочный тур, в котором все участники должны будут провести бои, набирая нужное количество очков для прохождения в основной тур. Противником каждый раз будет представитель одного из секторов, пока понятно?       Стайлз прикрыл глаз, показывая, что все понимает.       Джексон кивнул и продолжил:       — Обычно боев бывает четыре, так как со свалки никого не берут, но в общих правилах оговорено пять. Так как в этот раз будешь ты, боев может оказаться столько же, сколько в нашем мире секторов. Если все-таки будет еще кто-то со свалки, тебе придется биться с ним, если нет — повезло, на один бой меньше. Доходчиво объясняю?       Стайлз показал «да».       — Окей, дальше, — Джексон поставил очередную капельницу и присел на небольшой пуфик, который стоял около койки. — После отборочного тура остается несколько самых сильных участников. И вот тут пары уже будут с разных секторов. То есть в основных боях ты всегда будешь драться с кем-то из другого сектора. Никогда пустыня и пустыня не будут проводить бой, так как слишком похожи силы и условия.       Стайлз снова показал, что ему все понятно.       — Поэтому, — продолжил Джексон, — тебе придется провести четыре сложных боя. Ну и, конечно же, остальные, вышедшие в основные туры, бойцы, сражаются на аренах параллельно. В итоге останется только двое, кто и сойдется в финале. Бои без правил, но одно карается строго: допинг. Никаких уловок, никаких уколов или лекарств, все проверяются врачами досконально.       Стайлз выдохнул. Хотя бы с этим проблем быть не должно.       — Конечно, у жителей каждого сектора есть свои сильные стороны. Например, когда ты будешь драться с жителем пустыни в первом туре, бесполезно будет его атаковать ножами или острыми предметами. Кожу, закаленную солнцем и огненным ветром, ты вряд ли сумеешь прорезать. Ледяные великаны очень выносливы, гибки, их кости гнутся, и сам понимаешь, сломать руку или вывихнуть сустав таким существам попросту невозможно. Ребята с нашего сектора, с основного мегаполиса, годами натаскиваются во всех видах боев, что дает им преимущества в силе. Те, кто живет в лесах джунглей, идеальны в маскировке даже на открытом пространстве, и тут тоже нужна ловкость. Ну, а ты…— Джексон усмехнулся и глянул на Стайлза, который слушал его, затаив дыхание. — Ты мелкий. Ты юркий и хитрый. Должен будешь использовать свой рост, молодость и выносливость на пользу. А они у тебя будут, уж поверь мне, — добавил Джексон, понимая, что Стайлз не слишком верит в свои силы.       Стайлз все же не удержался от резкого выдоха, который Джексон сразу же правильно истолковал, научившись за время, проведенное рядом с пациентом, различать его эмоции.       — Дерек научит тебя выносливости. Он покажет, как найти во втором секторе тех, кто годами там живет и маскируется. Он расскажет, как ранить бойцов пустыни и достать ледяных великанов. Главное — слушай его и тех тренеров, которых он наймет для тебя. Они лучшие, — Джексон пристально смотрел на Стайлза, ожидая от него ответа.       Тот, сглотнув слюну и попытавшись себя успокоить, убрать внутреннюю противную дрожь, прикрыл глаз, соглашаясь. В конце концов, он уже все для себя решил, да и выбора у него не было с того самого момента, как на трассе около него остановилась дорогая черная машина Дерека Хейла. ***       — Ну что, как ты? — Дерек, сперва постучав, вошел в комнату Стайлза, где тот ждал Джексона, который должен был снимать бинты. — Соскучился?       — Нет, — Стайлз уже мог разговаривать и даже самостоятельно есть. Бинты с подбородка сняли, освободив всю нижнюю часть лица.       Тогда Стайлз впервые завис около зеркала, разглядывая ровные, немного пухлые губы, завороженно водя по ним пальцами. Там, где раньше были шрамы, теперь виднелись тонкие, синеватые полосы, которые, как сказал Джексон, сойдут через полгода или год. Нужно лишь обрабатывать их мазью, и все будет хорошо.       Единственное, что пугало Джексона — один шрам, который пересекал бровь над пострадавшим глазом. Оказывается, внутри застрял осколок стекла и так плотно врос в ткани, что его едва удалось удалить. Джексон все зашил, но переживал, что одна бровь так и останется рассеченной ближе к внешней стороне глаза. Волоски там не вырастут, и он будет заметен. На переживания Стайлз лишь тихо рассмеялся, чувствуя, как впервые за долгое время ему не тянет губы в попытке двигать ртом и не капают слюни, потому что рот сводит судорогой. Он посмотрел на Джексона и сказал тогда, что даже если сойдет лишь малая часть шрамов — это уже больше, чем все, на что он мог в принципе рассчитывать.       И вот сегодня оставалось снять бинты с лица. Руки, тело, ноги — все уже было покрыто тонким слоем мази, которая быстро впитывалась в кожу и синеющие полоски от швов. Стайлз с нетерпением ждал этого момента, понимая, что ему очень интересно увидеть себя в зеркало. То, что там отражалось раньше, вызывало лишь отвращение и легкую тошноту.       — Врунишка, — Дерек ущипнул Стайлза за бедро, заставив негромко взвизгнуть. — Ну что, мелкий, готов? — он наклонил голову немного набок, глядя на ерзающего на кровати Стайлза.       Тот лишь кивнул и посмотрел за его спину, где с тихим щелчком открылась дверь, пропуская внутрь Джексона.       — Привет, — Стайлз совсем перестал бояться этого доктора.       Если Дерек был еще не так привычен, то Джексон воспринимался как кто-то близкий. Особенно после нескольких недель, которые провел с ним рядом в стерильной комнате.       — Давай-ка, садись, — Джексон указал рукой на стул, который был развернут в сторону окна, к свету. — Глаз твой уже в норме, поэтому снимать бинты буду там.       Стайлз послушно пересел, куда было сказано, и зажмурился, делая глубокий вдох.       — Эй, все будет хорошо, — Джексон наклонился ниже и погладил Стайлза по короткостриженой макушке. — Выдыхай.       — Приступай уже, — Дереку, судя по тону, тоже не терпелось увидеть нормальное лицо его найденыша. Он уселся на кровать Стайлза и скрестил по-турецки ноги, приготовившись ждать и не желая лезть Джексону под руку. — Ну же! — снова поторопил он.       Джексон хмыкнул и достал ножницы, распаковал одноразовые перчатки и, натянув их, приступил к работе. В комнате воцарилась тишина, прерываемая только дыханием и тихим щелканьем ножниц, когда они перерезали очередную ленту бинта. Работы было много, слои Джексон накладывал плотные, к тому же, они были пропитаны составом, помогающим регенерации кожи, и потому нельзя было резко дергать, или же отрывать слои. Приходилось отстригать по небольшому кусочку, постепенно открывая новое лицо Стайлза.       Спустя почти час работа была закончена, и Джексон выпрямился, выдыхая и разминая рукой затекшую поясницу. Он приподнял лицо Стайлза за подбородок, чтобы на него падало больше света, и улыбнулся. У Дерека, во все глаза следящего за происходящим и пока не видящего итогового результата операции, округлились глаза. Он уже очень давно не видел, чтобы его друг так улыбался, глядя на кого-то. В основном Джексон был надменным придурком, таким же, каким все считали Дерека, и их обоих это более чем устраивало. Сейчас же в улыбке Джексона была нежность, мягкое удивление и какая-то гордость. Хотя последнее Дерек еще вполне мог объяснить.       — Ну и как? — раздался тихий голос Стайлза.       — Шрам на брови остался, а в остальном… — Джексон замолчал, а потом протянул мальчишке небольшое зеркало. — Сам посмотри.       Стайлз зажмурился и прижал зеркало к груди, сжимаясь и будто прячась.       — Боюсь, — признался он.       Дерек поднялся с кровати и медленно подошел ближе, пытаясь разглядеть Стайлза лучше и не напугать. Тот так низко опустил голову, что было совершенно непонятно, как он выглядит.       — Эй, — мягко позвал Дерек, — посмотри на меня.       — Неа, — заупрямился Стайлз.       — Давай, — Дерек дотронулся ладонью до мягкой щеки, совсем какой-то детской, будто даже с пушком, и заставил Стайлза поднять голову.       Тот медленно распахнул глаза и посмотрел на него, замирая, будто перед ударом.       Дерек открыл рот, чтобы сказать, что все хорошо, но слова застряли где-то внутри.       На него смотрели потрясающие карие глаза. Яркие, такие, что отражающиеся в них лучи солнца, проникающие через окно, делали их золотыми. Будто расплавленный янтарь пустынного сектора плескался где-то в глубине этого взгляда. Ровные губы, без изъянов, красивые, высокие скулы, аккуратный носик и родинки. Десятки точечек, которые не портили, а наоборот, украшали, заворожили Дерека. Он едва не начал их пересчитывать, вовремя одергивая себя.       Шрам, который остался над некогда мутным, а теперь искрящимся карим глазом, ничуть не портил Стайлза. Наоборот, будто украшал его, делая старше. Синяки под глазами и оставшиеся от швов синеватые полоски и вовсе пропадали, терялись на фоне того, что видел перед собой Дерек.       — Больше никогда в жизни не бойся смотреть на себя, — твердо сказал он и, выдернув из судорожно сжатых пальцев Стайлза зеркало, поднял его так, чтобы тот видел себя в отражении. — Ты самый милый подросток, которого я только встречал.       — Согласен, — сказал Джексон, который все это время молча наблюдал за реакцией друга.       Стайлз приоткрыл рот, глядя на себя, и выхватил зеркало из рук Дерека, принимаясь разглядывать себя. Он трогал лицо, явно не веря, что видит себя, а потом поднял на Джексона полные слез глаза.       — Откуда у меня родинки? — невпопад спросил он.       — Это небольшой побочный эффект. Слишком много лекарств, пигментация кожи нарушилась, — признался Джексон с неохотой.       — Да красиво же, — не дав Стайлзу зареветь, вмешался Дерек. — Ну, чего ты? Не нравится?       — Издеваешься? — всхлипнул Стайлз. — Нравится! Спасибо, — зашептал он, отбросив зеркало и вцепившись пальцами в штанину стоящего близко к нему Дерека, — если бы не ты, я бы никогда… никогда… — он сорвался, поперхнувшись словами и давая, наконец, волю эмоциям.       Дерек выдохнул, ободряюще похлопал Стайлза по плечу и с усилием поднял на ноги, доводя до кровати. Усадил на покрывало и улыбнулся, заставив посмотреть на себя, перестать зажиматься и прятать мокрое от слез лицо. Он помнил, что говорил психолог: это, по сути своей, ребенок, искалеченный и морально, и физически. Его нужно жалеть, нужно давать немного ласки, иначе они рискуют вместо бойца получить неадекватное агрессивное чудовище, обозленное на весь мир и своих наставников в первую очередь.       Оказаться прирезанным в собственном доме Дерек не желал. Как и не желал в принципе ссориться со Стайлзом. Именно поэтому он сразу рассказал суть спора тогда, около свалки, и именно поэтому старался давать максимально полную информацию о боях и о том, что предстоит. Он и Джексону разрешил рассказать о правилах соревнований, понимая, что чем меньше будет тайн между ним и Стайлзом, тем проще будет договориться. Тем удачнее будут тренировки, которые в любом случае окажутся очень тяжелыми и выматывающими.       Превращать пацана со свалки в машину для убийств просто ради боев Дереку совсем не хотелось. В конце концов, он планировал выиграть спор и отпустить Стайлза, а не ломать ему жизнь еще сильнее, чем уже есть.       Постепенно Стайлз успокоился и, вскочив с кровати, кинулся обнимать Джексона, который все это время ждал, пока спадет накал эмоций и пациент даст себя нормально осмотреть. Остаток дня Стайлз с непривычной для него самого и окружающих энергией носился по жилому этажу, заставил Бойда переставить мебель в комнате, немало его этим удивив.       Дерек же предпочел не мешать, и дал Стайлзу насладиться днем свободы, пообещав, что со следующих дней распорядок дня вернется на круги своя. ***       В эту ночь Стайлз долго не мог уснуть. Он раз за разом вскакивал с кровати, брал зеркало и подходил к окну, пытаясь в полумраке комнаты разглядеть новое лицо. Трогая кожу, гладкую, без рубцов, он все никак не мог осознать, что это не сон. Казалось, что он откроет глаза и окажется в вонючей полиэтиленовой палатке на свалке, а потом к нему припрется Скотт и снова начнет обзывать Уродом.       Но вновь и вновь хватая зеркало, Стайлз понимал, что все происходящее реальность. Что он теперь такой и есть: видит двумя глазами, и ему не нужно прикрывать рот рукой, когда он ест, потому что пища может выпасть из изуродованных губ в любой момент.       Стайлз вернулся в кровать и укрылся одеялом до подбородка, уставившись в потолок. Позволил себе помечтать о том, что когда-нибудь у него будет свой дом, и Дерек, в честь победы в споре, сдержит слово, отпустит его, даст денег, выигранных в боях.       Очень хотелось надеяться, что так и будет.       Поерзав, Стайлз закрыл глаза. Он нащупал пальцами лисичку, с которой до сих пор не расставался, и сжал ее, расслабляясь и пытаясь заснуть. Скоро начнутся тренировки, и он обязан выложиться на все сто процентов и даже больше.