Свалка

      Кажется, просыпаться после обмороков у него уже стало традицией. С трудом разлепив глаза, Стайлз постарался осмотреться: он находился в своей комнате в доме Дерека. И когда его успели сюда переправить? Сколько же он пробыл в отключке?       — Добро пожаловать в реальный мир, — на край кровати присел Дерек. — Попей.       К губам Стайлза прижали прохладный стакан, и он с радостью глотнул прохладной влаги. Горький привкус навел на мысли о том, что Джексон уже о нем позаботился, а Дерек лишь подтвердил эти мысли, кивнув и сказав о том, что это разведенное лекарство.       — Долго я тут? — хрипло спросил Стайлз, попытавшись приподняться и сесть. Дерек моментально помог, поправляя подушку.       — Уже день прошел.       — Как в тот раз? — Стайлз хмыкнул, — во сне регенерация лучше? — вопрос прозвучал неожиданно зло, хотя он не планировал как-то психовать.       Банально не было на это сил. Несмотря на активное лечение, все тело болело, а ссадины, уже заживающие, жутко чесались, из-за чего хотелось просто волчком крутиться на простынях.       — Стайлз, — Дерек вдруг поджал губы. Он был одет в привычную взгляду домашнюю одежду, и уже не казался странным и далеким бизнесменом, как это было на боях. — Я понимаю, что, возможно, где-то был не прав. Мне сложно строить отношения и вообще как-то показывать эмоции. Последний раз я влюблялся давно, и теперь просто не представляю, как быть. Ты не такой, как все мои любовники и любовницы, а сравнивать то, что я к тебе испытываю с тем, что когда-то было с Марией — вообще глупо, — Дерек потер переносицу и снова вздохнул. — Я не знаю, что мне делать, — как-то беспомощно признался он.       — Мария вправила тебе мозги? — Стайлз усмехнулся и, протянув вперед руку, погладил Дерека по предплечью, давая понять, что он не издевается, а просто пытается поговорить.       — Да, — признался тот. — Они с Неей вдвоем на меня насели, спасенья нет. Говорят, что я тебя обидел, — Дерек поднял на Стайлза глаза, — это правда?       — А ты не заметил? — Стайлз едва не рассмеялся из-за того, насколько глупой оказалась ситуация.       Он свалил в ледяной сектор едва ли не бегом, раньше срока, чуть не сдох там под сугробами, а Дерек даже не понял, что что-то пошло не так. Ситуация стала напоминать разговор слепого с немым.       — Нет? — Дерек толком не знал, как реагировать, и потому интонация была то ли утвердительной, то ли вопросительной, то ли еще какой — но это явно было сомнение, слышать которое в голосе Дерека было непривычно. — Стайлз, давай так.       — Как?       — Если что — говори сразу. Мне хватает интрижек на работе, недомолвок с поставщиками и миллионов подводных камней в сделках, которые я проворачиваю ежедневно. Я постоянно начеку и слежу за каждым жестом и мимикой моих партнеров по бизнесу, а после похищения Марии я еще сильнее контролирую любое слово, которое говорю сам. Я морально и физически просто не готов догадываться до того, на что ты обиделся и почему. Просто говори со мной, ладно? Просто. Говори, — Дерек как-то обреченно закрыл лицо ладонями и силой его растер, будто пытаясь привести себя в чувство.       — Поцелуй меня, — слова сорвались раньше, чем Стайлз успел что-то сообразить. Но отказываться от них он не собирался.       — Что? — Дерек опешил.       — Ты просил говорить — я говорю. В моей жизни тоже было достаточно дерьма, чтобы я копил его еще и сейчас. Я могу умереть завтра или через неделю, и потому я просто хочу, чтобы меня поцеловал тот, кто мне приятен, окей? Я много прошу?       — Нет, — Дерек тихо рассмеялся, пересаживаясь ближе и кладя ладонь на щеку Стайлза. — Нет.       — Поэтому давай сначала, — Стайлз прошептал в губы Дерека: — я очнулся, привет.       — Привет, — ответил тот, перед тем, как поцеловать.       Это не было похоже на поцелуй с Крисом. Не было похоже на то, как когда-то на свалке полез к нему Скотт — тогда Стайлз просто врезал ему по и без того перекошенной челюсти, потому что этот идиот поспорил на жрачку, что поцелует Урода.       Сейчас никто не пытался никому отомстить, никто ни на кого не спорил. Стайлза просто целовал тот, кто хотел это сделать, кому он нравился, и кто подобрал его на дороге, не испугавшись внешнего вида и не начиная испытывать никому не нужную жалость. Стайлз прикрыл глаза и откинулся сильнее на подушку, чувствуя затылком ладонь Дерека, аккуратно придерживающую его голову, которая еще кружилась после травм. Стайлз несмело провел руками по плечам Дерека, подушечками пальцев скользя по коже, а потом надавил сильнее, чувствуя, как напрягаются мышцы. Он завел руки за шею Дерека, притягивая его к себе ближе и едва ли не заваливая на себя. Дерек уперся второй рукой в спинку кровати, чтобы не придавить Стайлза, но ни на секунду не прервал поцелуя, от которого по спине бежали мурашки.       Стайлз чувствовал теплый язык Дерека, который неожиданно ласково касался губ, чувствовал зубы, прикусывающие их же, и наслаждался каждой секундой своего первого настоящего поцелуя. Совершенно неважно, как и кто целовал его до этого. Плевать на спор, на клан Сири, на все остальное — остался лишь Дерек и поцелуй, от которого кружилась голова.       Дерек оторвался от Стайлза и укусил его за нос, заставляя поморщиться, а потом тихо рассмеяться. Почему-то показалось, что они два подростка, которые целуются у кого-то дома, боясь, что их застукают родители. Реальность со смертельными боями осталась где-то за пределами комнаты, там, куда они оба еще вернутся, но не сейчас.       Сейчас хотелось обниматься, обмениваться легкими поцелуями и улыбаться, показывать свое настоящее лицо и снимать маски одну за другой, чтобы, наконец, хотя бы на пару минут почувствовать себя счастливыми.       Стайлз считал, что он это честно заслужил.       — Не больно? — Дерек, рукой сдвинув одеяло, провел ладонью по перемотанным ребрам Стайлза.       — Нормально, — привычно поморщился тот. — Терпимо.       — Хорошо, — кивнул Дерек и снова легко коснулся приоткрывшихся для него губ. — Мне нужно идти.       — Куда? — Стайлз зевнул, понимая, что ему как-то слишком резко захотелось спать. — Ты дал мне какое-то снотворное? Опять на сутки?       — Нет, — Дерек сел ровно, помогая Стайлзу улечься, — просто успокаивающий сбор. Поспишь всего пару часов.       — А потом?       — Потом на тренировку, Мария будет разрабатывать свои мышцы после восстановления, заодно и ты разомнешься. Хотя бы попытаешься.       — Да, это нужно, — согласился Стайлз, — когда следующий бой? Я, кстати, прошел?       Дерек нахмурился, заставляя насторожиться.       Но что могло пойти не так? Победа ведь была за ним!       — Прошел, — видя взволнованное лицо Стайлза, Дерек поспешил успокоить его. — Тут дело в очках, которые тебе выставляются. Пока ты в конце таблицы, прямо над чертой, после которой уже выбывшие.       — Но почему?       — Оценивается техника боя, уровень подготовки. Тут все судьи сошлись на мнении, что тебе просто повезло. Но не взять тебя не могли — ты ведь победил.       — Отлично просто! Я ведь не боец, и все это знают, — возмутился Стайлз.       — Но вот только кого это волнует? — в словах Дерека был резон. — Мой спор не дает тебе поблажек. Скорее наоборот, ты будешь всегда под пристальным наблюдением.       — Ладно, — Стайлз укрылся одеялом, — что там дальше?       — Бой с сектором джунглей, — Дерек уже направился к выходу из комнаты. — Спи.       — Очень кстати тренировка с Марией, — пробубнил Стайлз и прикрыл глаза, проводив Дерека взглядом.       Уснул он быстро, стоило только тому прикрыть за собой дверь. ***       Том смотрел в окно, задумчиво перебирая пальцами кончик косы, когда в его комнату со всей присущей ему бесцеремонностью влетел Крис.       — Пришел за новой порцией яда? — Том повернулся к пустыннику.       — Ты ничего мне не сделаешь, — уверенно сказал Крис и, дойдя до небольшого дивана, уселся на него, вальяжно откидываясь на спинку. — Ну что, поговорил с отцом? Что он наврал тебе в этот раз?       Том поджал губы. Откуда он вообще узнал? Прошло уже столько времени, и Том надеялся, что Крис, ведомый обидой за ту ситуацию, забудет о ссоре и вообще постарается держаться подальше. Но он снова недооценил пустынника, а зря: недаром ведь тот столько лет пытался как-то доказать свою невиновность. Чего-чего, а терпения у Криса было хоть отбавляй.       — Тебе какое дело? Ситуация давно прошла, — Том сложил руки на груди.       — Мне есть дело, — голос Криса из шутливого вмиг стал серьезным. Расслабленная поза перестала быть таковой, он весь напрягся, а взгляд голубых глаз обжигал сильнее пустынного ветра. — Я, знаешь ли, не сильно люблю, когда на меня вешают убийство. Хотелось бы все же доказать свою невиновность, а то ведь твой папаша очень хорошо позаботился о том, чтобы перекрыть мне кислород. Если бы не Хейл — я до сих пор тренировал малолеток на подготовительной арене захолустной школы.       — Тебе помог Дерек? — Том хмыкнул. — Не думал, что он способен на такой жест.       — А почему бы мне тогда быть здесь? Я обязан ему началом своей карьеры, поэтому без вопросов рискну всем, что смог построить, ради него.       — Благородно, — повел плечом Том.       — Ага, именно это слово, которое тебе незнакомо.       — Слушай, — Том завелся, — чего тебе надо? Чтобы я рассказал, что узнал? — он вдруг распсиховался так, будто ему снова исполнилось восемнадцать, и он доказывает отцу, что его любовь — настоящая, и она не исчезнет из-за трудностей жизни в секторе пустыни. — Да, это был мой отец и да, он подставил тогда и меня, и тебя! Сейчас он может это рассказать без угрозы для бизнеса, а тогда ему было невыгодно ни мое отсутствие, ни моя сестра, которая спутала все карты. Я не знал, что он пытал тебя, да и даже если бы смог узнать — не помог бы тебе, ведь я ненавидел тебя все это время! Все годы я ненавидел тебя и все делал, чтобы забыть! — руки Тома безвольно упали вдоль тела, повисая плетьми. Он сам выдохнул и будто сдулся, даже всегда идеально прямая спина сгорбилась, а плечи опустились.       — Забыл? — тихо спросил Крис, поднимаясь с дивана и подходя ближе.       — Нет, — признался Том, жмурясь и вновь становясь тем самым мальчишкой из ледяного сектора, который без памяти влюбился в сильного пустынника и который был на все готов ради него. — Нет, — повторил он и поднял глаза, встречаясь взглядом с Крисом.       — И я нет, — тот наклонил голову немного набок, из-за чего золотистые волосы скользнули по плечу.       На какое-то время воцарилась тишина. Том понимал, что сорвался не только из-за вопроса Криса, но и из-за всей ситуации. Как бы то ни было, ему тяжело. Он не был садистом и испытывал жалость к Стайлзу, которого приходилось буквально мучить на протяжении всех дней, которые были отведены на подготовку в ледяном секторе. Этот пацан со свалки прошел программу, рассчитанную на месяц, за неделю, и Том, каждую ночь слушая дыхание спящего Стайлза и тихонько прощупывая его пульс, надеялся на то, что он не умрет прямо на месте. Том наблюдал за стараниями своего ученика и поражался его стремлению к победе, его воле. Если бы у Стайлза было больше возможностей — он занял бы почетное место рядом с лучшими тренерами секторов их мира. У него были все шансы, но вот совсем не было времени.       Том переживал из-за того разговора с отцом. Интонация, насмешка и слова, которые тот спокойно говорил сыну, просто выбивали из колеи. Том даже представить себе не мог такое глобальное планирование чьей-то жизни. Он понимал, что сделал все в точности так, как хотел его отец. Стал монстром, которым можно пугать детей. Обзавелся шрамами, рассказывающими о нем больше, чем можно было сказать словами и шел по стопам того, кого сейчас очень хотел убить. Том полностью отдавал отчет своим желаниям и сейчас он понимал, что если бы не Дерек, которому он тоже был многим обязан, не спор и не обещание помочь — он убил бы собственного отца. Не задумываясь. Даже рука бы не дрогнула. Как можно было таким стать?       Вот Крис не такой. Каким-то образом тот умудрился под броней из подколок, насмешек, порой жесткого взгляда и сарказма пронести в себе столько света, что, пожалуй, хватило бы на борьбу с тьмой внутри Тома. Только вот Криса теперь совершенно не интересовали чужие черти. С лихвой хватало своих.       И винить в этом можно было только самого себя.       От этого хотелось выть.       Том внезапно остался один посреди собственной жизни.       До того, как он приехал к Дереку в дом, у него было все: семья, корпорация, партнерство с лучшей боевой школой ледяного сектора, скорый союз, который принес бы выгоду семье. Спор, затеянный Дереком, немного перекроил планы, но только вот Том планировал выйти из него невредимым, потому что его семья смогла бы защитить от клана Сири. Пришлось бы залечь в родном секторе лет на десять — но что это такое по сравнению со смертью?       И теперь он оказался в такой ситуации. Тогда, много лет назад, было также: смерть сестры, предательство, как ему казалось, любимого человека, отец, появившийся как свет в окошке, и постоянная боль, которой не было конца и края. Тогда Том собрал себя по кускам, но сейчас уже не был уверен, что удастся сделать это вновь.       Места для шрамов на его теле больше не было.       — Снова обожжешь? — вдруг прервал его размышления голос Криса.       — Нет, — Том даже головой мотнул.       — Хм, — пустынник резко придвинулся вплотную и вдруг толкнул Тома в грудь так, что у того перехватило дыхание. — Господи, — прошептал Крис, впечатывая его в ближайшую стену и поднимая за талию так, чтобы их головы были на одном уровне, — господи, — зачем-то повторил он, а потом буквально впился в такие родные, и такие забытые губы напротив.       У Тома внезапно пропали все силы. Он пытался коснуться пола — но Крис всегда был слишком большим даже для пустынников, а Том мелким для ледяных великанов. Получилось только встать на носочки, да и то на мыски тяжелых ботинок Криса. Сам Том был босиком, и пальцы на ногах немного покалывало от шершавой жесткой кожи, из которой были сделаны ботинки. Том пытался отпихнуть Криса, но понял, что тот в ответ сильнее кусает его губы — и прекратил попытки, давая выместить на себе всю злость.       Том понимал, как виноват. Только сейчас, спустя столько лет — его накрывало осознанием всего, что произошло. Он даже не дал Крису объясниться. Не поговорил, не дослушал. Не захотел попробовать понять. Он просто сразу поверил в то, что Крис виновен.       Да, он срывался. Он порой подолгу сидел без работы и да, какое-то время скатился на самое дно. Но убить кого-то? Просто так, ради наживы? И наплевать на все, что у них было, прирезав сестру Тома?       Тома, которого Крис носил на руках?       Господи, каким он был самонадеянным эгоистичным ублюдком.       Том зажмурился еще сильнее, когда Крис прокусил ему губу. Стало жутко больно, и он дернулся, автоматически пытаясь избежать прикосновений, но Крис, на несколько мгновений сжав его так, что стало нечем дышать — резко отпустил. Том с выдохом сполз по стене, чудом удержавшись на дрожащих ногах, а затем провел рукой по губам. Крис облизнулся, слизывая синюю кровь Тома со своих губ, а потом усмехнулся.       — Я так тебя ненавижу, сволочь.       Том не знал, что можно на это ответить.       — Чтоб ты сдох.       Том замер, вдохнул, забывая, как выдыхать.       — Я мечтаю о том, чтобы тебя не было в моей жизни, — Крис пригладил волосы, — чтобы я вообще тебя никогда не знал. Я не могу вырвать тебя вот отсюда, — он постучал кулаком себе по груди, — не могу. Я любил тебя так, что мне становилось плохо, а ты свалил, как только появились трудности.       Том смотрел в горящие гневом голубые глаза и хотел умереть на месте.       — Я хочу, чтобы любили меня, меня! Хотя бы раз в гребаной жизни кто-то любил меня. А вот я сам не буду больше любить никого.       Том хотел сказать, что он будет любить Криса только за то, что тот довел до конца всю ситуацию. Сделал так, что он, хоть и поздно, узнал правду. Том открыл рот, чтобы это сказать — но замер.       Замер, потому что понял, что Крису нужно все, что угодно, только не его любовь.       — Я больше не причиню тебе боли, — выдавил из себя Том.       Крис засмеялся, запрокинув голову назад. Он выдохнул, как-то странно посмотрел на Тома, а затем быстро вышел из комнаты, на удивление тихо закрыв за собой дверь.       Том все же сполз по стене, не удержавшись на ногах, и закрыл голову руками, пытаясь прийти в себя. Что с ним происходит? Даже сейчас, когда он все выяснил у отца, он не пришел к Крису и не поговорил с ним. Чертов трус. У него не хватило смелости посмотреть в глаза пустынника и сказать, как он был не прав.       Том застонал от злости. Куда делся тренер из ледяного сектора, одно имя которого вызывало страх? Что произошло с тем, кто выдержал нанесение стольких шрамов, с тем, кто через много прошел и вышел победителем?       Нужно вернуть доверие Криса. Пусть они никогда и не будут вместе — Том обязан отдать дань уважения тому, кто пронес их общую боль через столько лет, сделав это в одиночку. Что бы ни случилось, он попробует. А там — будь, что будет. ***       — Ну и как мне себя вести? — Стайлз застонал, когда Мария сильнее надавила ему на спину, заставляя пригнуться к полу. Он ненавидел растяжку, но сейчас она была просто необходима. — Не факт, что мне опять повезет.       — Тут не предугадать, — Мария тяжело дышала, из-за пережитой операции ей было сложно заниматься подолгу. Но она каждый день приходила в зал и занималась, пытаясь быстрее прийти в норму. — Я даже не знаю, какой будет боец.       — А они разные? — Стайлз повернул голову, пытаясь через плечо увидеть Марию.       — Да, но лучше тебе не грузить себя лишней информацией. Вряд ли на ринг выйдет боец первого класса, потому что их слишком мало, и они буквально по счету. Им нет смысла выходить на бои, денег хватает, а что-то кому-то доказывать… хм. Смысла просто нет.       — А что это за первый класс? — Стайлз радостно разогнулся и встал, выгибая спину в обратную сторону. Он смотрел, как Мария садится на шпагат, и сам морщился, видя, как ей больно. Но она терпела — и Стайлз молчал, не показывая своих эмоций. — А у тебя какой класс? — вдруг спросил он.       — Своевременный вопрос, — Мария рассмеялась, — у нас тут у каждого есть класс. В целом, те, кто выходит в тренеры, да еще и популярные — в любом случае сдают миллион экзаменов и подтверждений квалификаций. Накладываются ограничения по количеству учеников, тех, кого можно прокачивать, назовем так, до высоких уровней и прочее-прочее.       — Но почему? — Стайлз удивился. Он сел на пол и скрестил ноги, приготовившись слушать.       — Ну, а что будет, если все ломанутся в школы боевых искусств, плюнув на работу и вообще все остальное? Должен быть какой-то отбор, который будет отсеивать тех, кто просто зря потратит время. И с другой стороны, должны быть ограничения для самих тренеров, чтобы мы не плодили, грубо говоря, армии. Зачем правительству тысячи профессиональных бойцов? Что с ними делать? Каждый ведь захочет обучить кого-то еще, или как-то зарабатывать на жизнь боями, но к чему это приведет?       — Бои не закрыли сразу же отчасти из-за этого? — догадался Стайлз.       — Именно, — Мария пересела, начиная тянуться на другую ногу, — просто потом в них влез клан Сири и все вышло из-под контроля. Но, тем не менее, хороших бойцов пересчитать по пальцам. А те, кто проигрывают на боях, как правило, уже не дерутся после: травмы не дают этого сделать.       Стайлз вспомнил, как он сам едва не придушил ледяного великана, и был вынужден согласиться. Он даже не профессиональный боец, что уж говорить о других.       — Ладно, с этим понятно. Так и какой у вас класс?       — У меня и Дерека третий. Мы выпускники школы боевых искусств мегаполиса, одни из лучших. Владеем навыками десяти боевых техник, не считая тех, которые подходят только для жителей моего сектора. Дерек их выучил из-за меня, — Мария хмыкнула. — Можем тренировать не более одной взрослой группы в год и выпускать одного на двоих бойца раз в три года.       — Не густо, — поморщился Стайлз.       — Знаешь, этого одного еще надо научить. Не все скачут ускоренными темпами, как ты, да и, — Мария усмехнулась, — на самом-то деле, ты вообще никакой, если начать разбирать по техникам. В твоей голове просто мешанина из боевых приемов, которые не дадут тебе умереть сразу же. Но чтобы считать тебя готовым к поступлению, допустим, в старшую группу боевой школы — нет. Ты провалишься на первом этапе.       Стайлз поник.       — Но, — Мария ободряюще улыбнулась, — если все будет хорошо, можем устроить тебе такое будущее. Мы с Дереком не ведем тренерской деятельности как основной, поэтому вполне способны пропихнуть тебя учиться, если захочешь. Стайлз пожал плечами. Он еще не думал о том, чем будет заниматься, когда его пребывание в доме у Дерека закончится.       — Ладно, а Крис? У него какой уровень?       — Второй, — Мария свела ноги, — надави мне на спину. — Он может выпускать одного бойца раз в два года, и входит в управляющий состав основной школы боевых искусств своего сектора. Он может принимать экзамены и, в целом-то, его голос весом при принятии решения по поводу выпуска того или иного бойца.       — То есть, — Стайлз улыбнулся, — если у Криса будет плохое настроение, он просто не даст кому-то выпуститься из школы?       — Я надеюсь, он справляется со своим плохим настроением, но да, — Мария со стоном потянулась сильнее вперед, — грубо говоря — может.       — Класс, — Стайлз усмехнулся, — а Том?       — Первый.       Стайлз сел рядом с Марией.       — Серьезно?       — Да, у него первый класс. Он владеет почти всеми известными видами боя, возглавляет школу боевых искусств своего сектора, имеет влияние во всех остальных школах, и может воспитать одного преемника, которому оставит все. Может, конечно, этого не делать, просто передав все по наследству или как-то еще, но чаще, конечно, такие бойцы оставляют все ученику.       — А кто его ученик?       — Не знаю, — Мария села, потянувшись и растягивая мышцы на затекшей спине. — Я не спрашивала. Может, он вообще еще никого не тренирует. Том странный.       — Первый класс! — у Стайлза глаза загорелись, — Первый! И он меня тренировал! Круто же! — он вскинул вверх руки и засмеялся.       — Дитеныш ты, Стайлз, — Мария потрепала его по волосам и тут же добавила строгим голосом: — ну-ка, вперед на дорожку!       — Ес, босс! — смеясь, Стайлз подскочил на ноги и направился к дорожке, — но Том все равно круче тебя! — он показал Марии язык.       Та закатила глаза и принялась отжиматься. ***       У Стайлза точно было дежа вю.       Он снова стоял около арены, смотря на то, как проходят бои. Только теперь над ней висел огромный экран, на котором строчками мигали имена бойцов. Он и правда был над красной чертой, под которой серыми буквами значились те, кто уже выбыл. Стайлз почему-то надеялся, что среди них нет тех, кто так же, как и он, оказался невольным участником спора. Лучше умереть на арене, чем от рук приспешников клана Сири. Стайлз помнил, как выглядела после похищения Мария, и предпочел бы убиться сам в случае проигрыша.       Вокруг арены ревели зрители. Множество голосов сливалось в единый гул, из-за которого казалось, будто в голове монотонно кто-то воет. Стайлз вдохнул и выдохнул, пытаясь не волноваться. Хотя это было очень сложно.       Он снова был один. Дерек опять превратился в бизнесмена-Хейла, который сидел на балконе в окружении таких же, как и он, мужчин. В одинаковых костюмах, с одинаковым скучающим выражением лица, с одинаковыми планшетами в руках — господи, только от вида этого Стайлзу хотелось удавиться. Казалось, что эти дорогущие костюмы, будто подогнанные под размер гробы, в которые каждый добровольно укладывался, еще и накрываясь крышкой для верности. Чтобы уж точно никогда не вылезти из этого пафосно-делового ада.       Кровь у Стайлза уже взяли, Джексон дал какую-то разрешенную витаминку, которая была ужасно кислой. Крис помог с бинтами для рук, а Том просто хлопнул по плечу. Стайлз даже поморгал для верности, но понял, что глаза его не подводили: Том и правда смотрел на Криса, не отводя взгляда. Что же произошло между этими двумя?       Пообещав себе выяснить это в случае победы сегодня, Стайлз поднялся на арену, выходя в тот огороженный ринг, над которым загорелось его имя.       — В этом бою сойдутся воспитанник пары Хейлов, Стайлз, и его противница из сектора джунглей. Для нее это первый отборочный бой, а для уже знакомого нам парня в красном — второй! — Стайлз только сейчас услышал, что, оказывается, бои объявлялись.       Правильно настроенные купола вокруг каждого ринга пропускали внутрь только те голоса, которые были нужны, и не сбивали с толку, давая услышать объявления участников, дерущихся неподалеку. До Стайлза дошло, что его представляли, как ученика Дерека и Марии, а значит, что жена поддержала мужа, разделив его спор полностью. Том и Крис в любом случае числились как два приглашенных тренера, но вот Мария могла бы остаться на их уровне. Но она, как и всегда, пошла до конца, поддерживая Дерека во всем, пусть это и опасный спор с кланом Сири.       Стайлз осознал, что его вообще зацепило в этих словах, когда увидел вышедшую ему навстречу девушку.       Противница! Вот, что выхватил его слух.       Девушка!       Открыв рот, Стайлз видел, как она подходила ближе. Тоненькая, какая-то мелкая, с большими зелеными глазами и узорами в уголках глаз, более бледными, чем у Марии. С традиционными для жительниц сектора джунглей косичками на голове, только еще совсем короткими, едва доходящими до плеч.       Как драться с этой лесной феей?       Пожав друг другу руки, Стайлз и его противница отошли на несколько шагов друг от друга. Удар гонга, оповещающего о начале первого раунда, заставил вздрогнуть.       В этот раз не было ни секунды промедления. Противница двигалась так быстро, что Стайлз едва успевал за ней следить. Она была, будто ветер — вот вроде бы стояла рядом, а вот уже за спиной, прыгает на него и пытается повалить. Стайлз, как мог, пытался увернуться, но это выходило ужасно, он то и дело почти падал, умудряясь в последний момент ухватиться за канаты ограждения или вовремя подставить руку. Девушка нападала, будто дикая амазонка. Кто ее только тренировал? За первые пару минут боя Стайлз выдохся. С него градом катился пот, а горло пересохло.       Он попытался напасть, но и этот маневр не получился — девушка едва не выломала ему руку, бросившись вперед. Стайлз понимал, что так дело не пойдет. У него нет времени для нормального нападения, а значит, придется снова хитрить. Плевать, если он опять будет на последнем месте — главное выиграть бой, а все остальное уже ерунда.       Видя агрессивную манеру нападения противницы, Стайлз прищурился, увернувшись от очередного удара ноги. Он пытался вспомнить слабые места Марии и не мог — она всегда укладывала Стайлза на обе лопатки.       Внезапно перед глазами всплыла картина, которую Стайлз видел почти сразу после того, как Мария сбежала из плена. Он тогда очнулся и собирался в ледяной сектор с Томом, и просто решил пройтись. Дошел до крыла Джексона и его лабораторий. Там, едва пришедшая в себя после операции Мария, лежала вся в каких-то датчиках, а сам Джексон распутывал ее косички. Нужно было прицепить еще датчики, а жуткие запутанные косы не давали нормального доступа к затылку. Мария стонала каждый раз, когда Джексон натягивал косички, чтобы какие-то обрезать. Стайлз тогда не мог пройти в стерильный бокс, но понял, что Мария, умеющая терпеть боль, вряд ли будет ныть из-за прически просто так.       Дождавшись, когда его противница в очередной раз кинется вперед, Стайлз увернулся, вставая к ней боком, а затем резко выбросил вперед руку, почти наугад сжимая пальцы — и да! — успевая ухватить несколько косичек. Он резко дернул и едва не оглох — девушка завизжала так, что зазвенело в ушах. Может, у каждой жительницы джунглей были свои особенности прически, может, дело было в индивидуальной непереносимости, а может в чем-то другом, но Стайлз усмехнулся, сильно дергая ту на себя и заваливая на землю.       Гонг ознаменовал конец первого раунда, но Стайлзу было плевать.       Он так выдохся за эти долгие минуты, что дико разозлился. Какая-то мелкая девчонка едва его не победила сразу же, просто быстро прыгая вокруг него! Стайлз надавил коленом ей на грудь и прижимал все сильнее, вместе с этим сжимая косички и оттягивая их в сторону. Девушка уже хрипела и царапала ногтями запястье Стайлза, но оно было обмотано бинтом, и он практически ничего не чувствовал.       — Первый раунд окончен! — голос диктора ворвался в сознание. Его точно не было в том бое, или Стайлз все же просто не слышал? — Встаньте и займите позицию, иначе вас дисквалифицируют!       Это подействовало, как надо. Стайлз подскочил на ноги и сделал пару шагов назад, давая девушке подняться. Ее шатало, на глазах были слезы, но она держалась и уверенно вскинула голову, дрожащей рукой проведя по торчащим из-за хватки Стайлза косичкам.       — Завязала бы хвостик, — не сдержался Стайлз, вспоминая тугой хвост Марии, который та всегда делала на время серьезных тренировок.       Противница зашипела и кинулась вперед, едва объявили начало второго раунда.       Стайлз снова увернулся, пытаясь ударить — и снова едва не полетел на пол. Девушка прыгнула вперед, хватаясь руками за канаты ограждения и ударяя Стайлза ногами. Видимо, он так ее разозлил, что теперь она не стеснялась никаких приемов. От удара перед глазами помутнело, дыхание перехватило. Стайлз согнулся, пытаясь урвать хоть немного воздуха, но тут же ощутил, как левая сторона лица загорается болью: противница не теряла времени, нападая снова и снова. Стайлз ударил вперед, наотмашь — и тоже попал. Девчонка, вскрикнув, отскочила назад. Кое-как отдышавшись и сумев сфокусироваться, Стайлз понял, что разбил той губы. Алая кровь стекала по подбородку, капая на светлую майку. Стайлз кинулся вперед, уже не дожидаясь ничего — и начал бить, куда придется. Он ударял по лицу, по животу, ногам, отбивался и прикрывал голову сам — все смешалось в единый гул, крик толпы, звуки хлестких ударов, собственные болезненные выдохи. Он бил снова и снова, пока не заметил, что бинты на костяшках темнеют от крови. Своей или чужой, Стайлз не знал и не хотел знать. Он лишь радовался, что отборочные бои не проходят на арене с имитацией секторов: он бы заведомо был в проигрыше. Так хотя бы есть время немного привыкнуть или успеть как-то поднатаскаться в драках.       Девушка выглядела жутко. Ее лицо было в крови, она же застилала ей глаза. Бестолково мотнув головой, она попыталась стереть кровь с глаз — и Стайлз этим воспользовался. Только та подняла руку — Стайлз ударил по ней же. Послышался хруст, затем крик — и девушка отскочила в сторону, хватаясь за искалеченную руку здоровой.       — Ну давай же, падай! — шипел Стайлз.       Ему было жалко девчонку.       Ему было страшно.       Он не хотел ее бить так.       Так сильно.       Так жестоко.       Так больно.       Но у него не было выбора.       Стайлз снова ринулся вперед, ударяя по ногам, затем сразу по спине, затем по животу, по лицу, по больной руке. Он схватил противницу за косички, дергая так, что та отлетела в сторону ограждения. Она ухватилась рукой за канаты, но снова не упала! Упрямо стояла на ногах, шатаясь, обливаясь собственной кровью, рыдая от боли.       Стайлз скривился, пытаясь не дать жалости вырваться вперед. Он был уверен, что, если он проявит хоть каплю сочувствия, отступит — противница его добьет, не сомневаясь. Воспользуется шансом, ведь это чертовы бои, где выживает сильнейший. Да в конце концов, она ведь знала, куда шла!       — Упади-упади-упади, — Стайлз налетел на противницу, ударяя ее снова и снова.       Он видел, что та держится из последних сил, но старается. Она даже умудрялась ставить блоки, отражая удары. Кто или что заставило ее пойти на бои? Да, она была более, чем хорошо подготовлена, но против мужской агрессии и банального нечестного боя у нее не было шансов. Да, Стайлз мог бы сказать кому-нибудь спасибо: ему повезло в том, что досталась такая противница. Если бы это был настоящий боец из сектора джунглей, да хоть бы кто-то, отдаленно похожий по навыкам на Марию — ему настал бы конец. Это всего лишь отборочные бои, но именно они играют важную роль. Стайлз не знал, как делятся соперники между друг другом, но предполагал, что просто наугад. Иначе ему в тот раз не достался бы огромный великан. А этой девчонке сейчас не попался бы бешеный пацан со свалки, способный забить ее до полусмерти.       — Да сколько можно! — он, видя, что девчонка все еще стоит на ногах, мертвой хваткой вцепившись в канаты ограждения, просто дернул ее на себя.       С силой вцепившись ей в плечи, Стайлз не обращал внимания на то, что противница еще пытается его ударить, но почти повис на ней, пытаясь уронить на землю. Он заорал от неожиданности, когда острые зубы с силой впились ему в плечо. Показалось, будто туда воткнули нож, настолько больно ему было. Девчонка в каком-то отчаянном жесте сжимала зубы, впиваясь в плечо все сильнее, а у Стайлза от резкой боли на глазах выступили слезы. Его затошнило, и он понял, что еще пара минут — и сам свалится на пол, чего ни в коем случае нельзя было допустить. Третьего раунда ни он, ни противница, не выдержат, и потому нужно было победить сейчас, чтобы счет в любом случае был в его пользу!       Вывернувшись и едва не вырвав себе кусок кожи, потому что девчонка все еще не разжимала зубов, Стайлз сам укусил ее, дотянувшись до запястья той руки, которой она держалась за ограждение. Девчонка застонала, но не разжала зубы. Она лишь сильнее сжала их, и Стайлз понял — это «игра» на выносливость.       Зрители орали в голос, визжали и горланили какие-то слова, но Стайлз ничего не различал. Он ощущал только дикую боль. Чувствовал, как плечо намокает от крови и думал, что оно будет похоже на вывернутый наружу кусок мяса. Только вот сам, будто бойцовская собака, сжимал челюсти. Со стороны, наверное, это выглядело как странная возня, клубок из рук, ног и тел, в котором невозможно разобрать, кто и что делает — но вот самим участникам боя было не до всего остального. Стайлз из последних сил стиснул зубы и, вывернув собственную руку, снова схватил девчонку за косички. Он дернул вниз и едва не заорал сам: с движением головы девчонка, кажется, все же выдрала ему кусок кожи вместе с костюмом. А, может, это были лишь ощущения, от которых перед глазами замелькали черные точечки. Стайлз вложил последние силы в рывок — и снова дернул, заставляя противницу заорать от боли и, конечно же, разжать челюсть.       Он выдохнул и резко выпрямился сам, уже без труда заваливая ничего не соображающую от боли девчонку на спину.       — Второй раунд и весь бой выигрывает боец семьи Хейл! — вопил диктор.       Стайлз сплюнул на пол арены чужую кровь. У него полный рот был чужой крови.       Дико тошнило.       К ним не спешили врачи, не бежали родственники или кто-то еще. Всем было плевать на двух подростков, которые едва не поубивали друг друга на арене. Зрители ждали следующего боя, а одетые в серую форму сотрудники подошли ближе, чтобы вывести Стайлза и девушку с арены.       Стайлз заглянул в полные слез глаза.       — Прости, пожалуйста, — прошептал он, надеясь, что его никто больше не услышит.       Девушка отвернулась, а затем потеряла сознание, обмякая в руках какого-то мужчины, который успел ее подхватить.       Стайлза вывели за пределы арены. К нему кинулись наставники, что-то наперебой говоря и пытаясь подхватить на руки. Стайлз остановил Криса, который уже обхватил его плечи, и сделал шаг назад. Почему-то было очень важно дойти до комнатки, где они все собирались перед боями, самому.       Ноги были будто ватными, рука не шевелилась, плечо пульсировало от боли, а в голове был туман. Тошнота снова накатила, привкус чужой крови во рту стал ощутимее — и Стайлза скрутило, сгибая пополам. Его вывернуло, по ощущениям, почти наизнанку. Он закашлялся и едва не упал, но чудом сумел удержаться на ногах.       Какой-то ледяной великан в дорогом костюме, непонятно почему оказавшийся в той стороне арены, где собирались бойцы и их наставники, брезгливо поморщился и что-то сказал Стайлзу. Тот так и не понял, что: в голове все еще стоял какой-то гул. Он распрямился и показал ледяному великану фак, наплевав на все последствия. Тот опешил, а Стайлз не стал ждать какой-то другой реакции. Едва переставляя ноги, он направился в сторону комнатки, спиной чувствуя, как трое его наставников молча следуют за ним.