Свалка

      — Пустынник? — Стайлз кивнул противнику и отошел на шаг назад. — Странно.       Дерек еще накануне вечером сказал, что бой будет с представителем сектора мегаполиса, но, судя по всему, его источники где-то приврали. Или же кто-то из клана Сири пронюхал об утечке информации и теперь перекрывает кислород, из-за чего сейчас Стайлз, который всю неделю до этого натаскивался в контактном бое, вынужден смотреть на темнокожего пустынника, запрокидывая голову, и пытаться не поддаваться панике, ведь Крис уже давно с ним не занимался.       Они решили оставить тренировки с Крисом на потом, ведь после третьего отборочного боя еще оставалось время до четвертого, но, видимо, оказались до чертиков неправы. Стайлз вздрогнул, когда огромный по сравнению с ним пустынник пригнулся, принимая боевую стойку, и вдруг похабно подмигнул ему, дергая уголком губ.       — Что за хрень, — пробормотал Стайлз, делая еще один шаг назад.       Жаль, он не умеет читать мысли. В голове Криса, наверняка, сейчас миллион и одна комбинация, которые помогли бы ему победить, но нет. Стайлз остался с противником один на один и совершенно не представлял, что делать сейчас. У пустынников плотная кожа, болевой порог такой, что их можно бить по голове металлической арматурой, недаром Крис, обожженный Томом и находящийся на грани смерти, сумел как-то добраться до больничного крыла, где был Джексон. Любой другой упал бы в обморок от болевого шока.       Только вот даже эти знания сейчас не помогали. Потому что пустынник, резко дернувшись вперед, кинулся на Стайлза так быстро, что тот едва успел увернуться. Он двигался молниеносно, ступал очень мягко, и, если бы не сбившееся от рывка дыхание Стайлза — над ареной царила бы тишина. Даже крики зрителей доносились, будто через слой ваты. А, быть может, Стайлз к ним просто привык или ему было не до того.       Пустынник снова кинулся на Стайлза и достал — на спину обрушился такой удар, что он просто упал на колени, не в силах устоять на ногах. Между лопаток жгло, казалось, что спортивный костюм на спине моментально пропитался кровью, а лицо резко вспотело от боли. По вискам текли капельки пота, и Стайлз заставил себя резко перекатиться в сторону и вскочить на ноги. Он едва не заорал, когда спиной проехался по настилу арены, но успел вовремя: на то место, где он только что был, обрушился удар пустынника. От его ног осталось две вмятины, и Стайлза передернуло. Первый раз не от паники и шока, а от банального страха. Этот бой точно будет для него тяжелым.       Что Крис рассказывал ему на тех тренировках, которые уже были?       Толком ничего. Он гонял до седьмого пота, заставлял терпеть боль и нарочно причинял ее, ведь Стайлз должен был научиться стойко переносить любые ощущения. Кардио-тренировки стали в два раза дольше и под конец занятий с Крисом одежду на Стайлзе можно было выжимать.       Точно! Выносливость!       Пустынники, несмотря на свою скорость и силу, обладают меньшей стойкостью, чем люди изначально. Конечно, сравнивать Криса и того же Стайлза не стоит, да и вообще Крис был не тем, кого можно ставить на один уровень с бойцами-учениками, но вот сегодняшний противник Стайлза вполне мог уступать ему в этом. Стоило проверить, ведь это шанс. Хотя бы какой-то.       Стайлз, увернувшись от очередного удара, метнулся в сторону, и стал уходить из-под посыпавшихся на него ударов так быстро, как только мог. Он оббегал пустынника, пригибался, прокатывался под его ногами, стоило только тому поднять их для удара, оказывался за его спиной и просто крутился так, чтобы тот не стоял на месте лишней секунды. Стайлз тяжело дышал, крики зрителей слились в противный монотонный гул, но он видел, что пустынник приоткрыл рот, его плечи поднимаются и опускаются чаще. Немного, но он начинает уставать.       Что еще? Какие могут быть еще приемы, которые помогут победить противника?       Такого, как этот?       Стайлз отдавал себе отчет в том, что просто пытается вспомнить, какие еще нечестные пути победы он знает. Но выбора не было — он обязан выиграть, даже если придется выдавить противнику глаза.       Спина болела адски. Так, что Стайлз понимал: еще парочка пропущенных ударов и он просто не встанет. Несмотря ни на какую подготовку, ходить со сломанным позвоночником он еще не научился, и вряд ли когда-нибудь до этого дойдет. Стайлз пригнулся в очередной раз и вдруг, подняв глаза, встретился взглядом с Крисом.       Тренер стоял рядом с самым ограждением арены и не мигая смотрел на своего ученика. Его губы шевелились, он что-то говорил — но Стайлз не мог разглядеть и понять, что именно. Он пытался выхватить взглядом какую-то подсказку, которую может дать ему Крис, но не мог. Смотреть на тренера неотрывно было опасно, так он рискует оказаться на спине. А не смотреть вообще — потерять возможность как-то победить.       Крис вдруг коснулся рукой своего плеча. Так, будто оно зачесалось или просто внезапно причинило легкий дискомфорт. Но Стайлз вспомнил и понял моментально.       Слабое место!       То, о чем рассказывал ему на тренировке Крис. У любого бойца, которого обучают с детства, есть свои подводные камни. Каждый, кто отдает свою жизнь тренировкам, рано или поздно получает травму, после которой следует долгое восстановление, сложный период реабилитации и путь обратно, на бои. Судя по тому, что Крис коснулся своего плеча — противник Стайлза тоже обладал своим «подводным камнем».       Стайлз пригнулся, когда пустынник замахнулся на него рукой и, подпрыгнув, резко выбросил ногу, пиная того в плечо. Он успел метнуться противнику за спину и ударить еще раз, с радостью осознавая, что слышит странный хруст, а затем и сдавленный стон.       Да уж. Боль пустынник терпеть точно умеет. На темной коже плеча моментально стало растекаться безобразное черное пятно, будто внутри началось кровотечение. Таких моментальных синяков Стайлз еще не наблюдал, да и сейчас было не до того.       Следующая серия ударов вынудила его отступить, блокируя их, в самый угол огороженного ринга, что было очень плохо. Места для ухода из-под удара не было, пустынник, злой от боли, загнал в угол, но Стайлз, стиснув зубы, терпел, держа блок. Руки болели, казалось, что следующим ударом ему точно проломят кости, но вот противник остановился буквально на долю секунды, чтобы вдохнуть — и Стайлз атаковал. Он, мысленно благодаря Марию за то, что посадила в начале их занятий на шпагат, ударил ногой по плечу, по тому же самому — и возликовал. Пустынник схватился за травмированную руку другой, покачнувшись. Этого Стайлзу хватило, чтобы, сжав пальцами веревки ограждения, подпрыгнуть и со всей силы ударить противника ногами в грудь.       Заорав, тот потерял равновесие и упал, плашмя приземляясь на спину.       Трибуны взревели и Стайлз, подняв голову вверх, с удивлением увидел несколько плакатов со своим именем. Он хмыкнул: надо же, фанаты появились. Интересно, а все в курсе, что он подобран Дереком на свалке?       Вряд ли, конечно. Такой спор с кланом Сири правительство нашло бы способ остановить, и потому, скорее всего, он числится как простой воспитанник Дерека и Марии Хейлов. Надо будет, кстати, уточнить про сплетни: вдруг какие-то газеты написали, что он их тайный сын?       Стайлз посмотрел на пустынника, который, поднявшись на ноги, пытался размять плечо. Стискивая зубы, он прожигал Стайлза таким взглядом, от которого становилось плохо. Казалось, он сожрать может заживо, дай только волю. Стайлз с ужасом осознал, что следующий раунд честным не будет.       И не ошибся.       Пустынник будто окончательно сошел с ума. Он бросался на Стайлза, как цепной пес. Наносил удары настолько быстро, словно до этого ему не травмировали руку. Он бил ногами и пытался достать голову, видимо, тоже вспомнил о том, какое слабое место есть у людей. Стайлз сам не заметил, как начал шмыгать разбитым носом, а на глаза текла кровь из рассеченного виска. Все вокруг сливалось в цветные пятна — один раз пустынник все же достал до головы, отбросив таким ударом Стайлза к самому ограждению. Только оно спасло от падения, потому что Стайлз успел уцепиться за толстые канаты. Пустынник подскочил моментально и ударил в живот. Стайлз не успел вдохнуть или напрячь пресс — удар оказался просто сокрушительным. Было ощущение, что желудок превратился в кашу, а его самого сейчас им же и вырвет. Стайлз согнулся пополам от боли и тут же заорал — пустынник ударил по спине. Как раз по тому же месту, куда уже бил в первом раунде.       Следующий кадр — и Стайлз уже смотрит в небо, понимая, что лежит на спине.       Зрители орали, визжали и вскакивали с мест. Стайлз краем глаза видел, что все его тренеры собрались около арены, едва сдерживая друг друга в попытке кинуться на помощь к общему ученику. Не было, как обычно, Дерека. Даже Нея стояла рядом с Марией, держа ту за руку.       Стайлз сглотнул и понял, что его зовет судья. Он уже начал отсчитывать время до полной победы — если бы Стайлз не поднялся, третий раунд присудили бы пустыннику, но он встал на ноги, вызывая разочарованный выдох у противника. Он должен победить, только вот как?       Плечо пустынник уже отворачивал, не давая до него добраться.       Играть на выносливость тоже не тот вариант, потому что у Стайлза ее осталось не так много.       Что еще?       Стайлз вздрогнул от мысли, пришедшей в голову. Это было страшно даже сейчас, пока он только стоял напротив противника, готовясь к третьему раунду, но, кажется, это был единственный выход. И единственный шанс.       Он должен пропустить удар и подпустить пустынника к себе близко. Тогда он сумеет добраться до плеча и победа будет за ним. По черному пятну, которое занимало уже почти все предплечье, Стайлз понимал, что еще один удар будет для пустынника роковым. Надо было бить туда же, и гори все синим пламенем.       Стайлз кивнул, принимая начало боя, и увернулся от первого удара. Пустынник уже даже не давал ему отдыха, кидаясь снова и снова. Было видно, что он избрал ту же тактику, что и во втором раунде, явно посчитав ее успешной. Но в этом была его ошибка: никогда ничего не делай дважды.       Давая оттеснить себя к ограждению, в самый угол, Стайлз следил за пустынником. После каждой серии из четырех ударов тот слегка, буквально на секунду, дергал рукой. Той, которая болела. Это и был шанс.       Стайлз считал удары и ждал момента, когда можно будет открыться. Казалось, что его руки уже превратились в синее месиво, настолько часто туда приходились удары. Пустынник, оттеснив Стайлза в угол, торжествующе хмыкнул. Подумав о дежа вю, Стайлз вдохнул и резко убрал руки, открываясь полностью. Пустынник, не ожидавший такого, дернулся вперед и по инерции почти навалился на Стайлза. От такого сильного удара по груди показалось, что ребра хрустнули и прогнулись внутрь, протыкая к чертям все внутренности, но Стайлз, стиснув зубы, ударил кулаком по лицу противника. Голова того мотнулась лишь немного, но этого хватило, чтобы снова ударить в плечо. Рукой, ногой, снова рукой — только на это хватило трех секунд, которые были у Стайлза, пока пустынник не поставил блок.       Но травмированная окончательно рука банально не поднялась, лишь причиняя наверняка жуткую боль. Заорав, пустынник шагнул назад, и Стайлз, собрав последние силы, нанес еще серию ударов, которые и стали роковыми: пустынник, будто в замедленном действии, начал заваливаться на спину. Стайлз, не выдержав, подскочил ближе и толкнул его, ускоряя падение.       Звук от удара тела о поверхность арены стал просто музыкой. Взорвавшиеся аплодисментами и криками трибуны были подарком. Голос судьи затерялся в гуле в ушах, а адреналин после драки, схлынув, оставил после себя только боль.       Медленно, будто рука была не его, Стайлз провел ей по губам. На красных бинтах впитывалась темным кровь. Сглотнув, Стайлз понял, что она идет у него изо рта. Он обернулся, понимая, что не сможет дойти до наставников сам, но стоило ему только открыть рот, как его скрутила такая боль, что он просто повалился на арену, хватая ртом воздух. Кислорода не хватало, в глазах темнело, а горло будто сдавили чьи-то пальцы. Стайлз чувствовал, что его хватают и поднимают. Он хотел сказать, чтобы его оставили в покое, потому что сейчас слишком больно, но не мог. Сознание уплывало, оставляя после себя темноту, наполненную до краев чертовой болью. ***       — Как так получилось? — Дерек метался из угла в угол, пока Джексон оперировал Стайлза. — Почему пустынник?       — Откуда я знаю, — Крис, на которого Дерек смотрел, дернул плечом, отодвигая от стола стул и усаживаясь на него. — Думаешь, я рад? Мы вообще не тренировались. То, что пацан победил — удача и какие-то высшие силы, не иначе.       — Может, все-таки это результат тренировок? — Том присел на стол рядом с Крисом, который сложил на столешнице руки. — Мы ведь не зря его гоняем.       Крис глянул на Тома, который был слишком близко. Ближе, чем за все последние годы вместе взятые. Хмыкнув, он перевел взгляд на Дерека.       — Твои источники врут?       — Это клан Сири, — вмешалась Мария. — Ну, а кому еще понадобится портить нам карты? Правительству только на руку, если выиграем мы. Наш бизнес достаточно крупный для того, чтобы с нами считаться в целом, а воспитанник от нас с тобой не может быть от клана Сири. Им тут все только на руку.       — И толку от твоих предположений? — Дерек вздохнул. — У Стайлза легкое пробито. С такими повреждениями не живут.       — Он живет, — оборвал Крис. — Джексон уже оперирует другие повреждения, а пацан живет. Для меня это тоже странно, но тем не менее, — он качнул головой и зарылся пальцами в распущенные волосы. — Мы все попали.       — За нами следят, это факт, — согласился Том. — Я попрошу парочку своих людей проверить дом.       — Проверьте охрану, — вдруг сказала Нея, — ту, которая была в смену в день похищения Марии.       Все посмотрели на девушку. Она прикурила, затягиваясь и выдыхая розовый дым, и хмыкнула.       — Помнишь, о чем я тебе говорила тогда? — Нея глянула на Дерека и, дождавшись кивка, договорила: — у тебя в доме предатель. Я просмотрела видео, отследила, сколько прошло времени с тех пор, пока открыли записи с камер слежения с трассы и того момента, когда вообще поняли, что Марию похитили, — она снова сделала затяжку. — И знаете, что странно? Прошло очень много времени.       — Так, погоди, — Дерек поднял вверх руку, останавливая Нею, — то есть с того момента, как Мария пропала и до того, когда мы сами отсмотрели видео, их могли доставить к нам несколько раз?       — Дерек, их можно было запросить и получить через три секунды, с твоими-то связями, — Нея поджала губы. — Но ты, что, в принципе логично, собирал отряд из бойцов, а записи с камер поручил охране. Где и произошло замедление процесса, если так можно выразиться.       — Я всех уволю! — Дерек разозлился, — куда смотрит моя служба безопасности?       — Дерек, — Том улыбнулся, — не спеши. Если это с клана Сири, то тут никакая служба не спасет, там будет не подкопаться к биографии. Мы должны найти предателя, а там, — оскалом ледяного великана можно было бы пугать, — я сам с ним поговорю.       — Не хочу при этом присутствовать, — Дерек дернул плечом, — но даю тебе зеленый свет. Работай.       Том просто кивнул и, достав из кармана мобильник, быстро вышел из комнаты, принимаясь кому-то звонить.       — Стоит проследить, — Мария глянула на Криса, — я не готова покрывать жестокое убийство в собственном доме.       — Мне? — пустынник поднял брови вверх, удивляясь.       — Нет, мне, — Мария фыркнула. — Не, лучше даже Нее, правда? Ведь она куда сильнее Тома и сможет его остановить в случае чего.       — Дерек только что дал ему зеленый свет, — Крис не хотел быть Тому нянькой.       — А я жена Дерека и прошу тебя проследить за тем, что происходит в моем доме, — Мария была настойчива.       Крис глянул на Дерека, но тот лишь махнул рукой, уткнувшись в телефон. Джексон написал ему, что Стайлз в порядке и он переводит его из операционной.       — Подкаблучник, — фыркнул пустынник и, встав, ушел догонять Тома.       — Что там? — Мария увидела, какими глазами ее муж смотрит на сенсорный экран.       — Можно будет навестить через неделю. Стайлза перенесут в его комнату, — Дерек что-то быстро печатал в ответ. — Ладно, я пока поработаю.       Мария только кивнула, понимая, что ее мужу работа помогает лучше всего от любого вида депрессии. Она проводила его глазами и вздохнула, проведя ладонью по шее. Мышцы ныли от напряжения после боя Стайлза. Марии казалось, что она сама ощущает всю боль, которую тот испытывал.       — Устала? — Нея ласково поцеловала Марию в щеку, обнимая со спины.       — Есть такое, — положив руки поверх рук Неи, Мария погладила изящные кисти, провела пальцами по браслетам на запястьях, — а ты?       — Я в норме, — Нея снова коснулась губами щеки Марии, — пошли в комнату, отдохнем.       Мария усмехнулась, но пошла вместе со своей девушкой, понимая, что на данный момент они обе ничем не могут помочь. А отдых был действительно необходим. Причем им всем. ***       — Привет, — Дерек прошел к Стайлзу, ставя поднос с едой ему на колени. Кое-как сев повыше, Стайлз, выдохнув сквозь зубы, устроился поудобнее, принимая из рук Дерека приборы. — Как ты?       — Лучше, — Стайлз хмыкнул, морщась при виде надоевшего супа-пюре из брокколи. Но его организм вообще с трудом принимал жесткую пищу. Джексон говорил, что ему очень повезло, раз он не умер, но подробностей не рассказывал. Хотя, если судить по времени восстановления, повреждения были серьезными. — Тебе опять нечем заняться? — он хмыкнул, видя, что Дерек устраивается на одеяле рядом.       — Есть чем, — тот достал из кармана мобильник и вывел над ним голографическую панель, разворачивая ее и открывая какие-то графики. — Но я, вроде как, пытаюсь быть заботливым.       — И все же, дела не ждут, — Стайлз улыбнулся, видя, что Дерек уже что-то кому-то строчит, бегло тыкая пальцами в сенсорный экран.       — Угу.       Хмыкнув, Стайлз взялся за ложку. Ему было очень приятно, что Дерек выкраивает для него время каждый вечер, принося ужин и пытаясь провести вместе время. Постоянная работа не давала возможности много разговаривать, но присутствие Дерека рядом было приятным в любом случае. Пусть он и сидит рядом, хмуря брови и уткнувшись носом в панель.       В этом был весь бизнесмен Хейл. Мария, кстати, была ему ровней. Они оба могли провалиться в дела в любой момент, углубляясь в разговоры по телефону или какие-то очередные графики. Мария умудрялась порой гонять Стайлза на тренировке, одновременно утверждая проекты строительства или увольняя нерадивых сотрудников. Производительность этих двоих была просто нечеловеческой. Нея только ухмылялась, когда Мария зависала над тарелкой за обедом или ужином, начиная обсуждать с Дереком какой-то проект, и подсовывала той еду. Мария машинально ела, жевала, но даже не обращала внимания на то, кто ее кормит и чем.       Стайлз помнил, как однажды он подумал, что может так попробовать с Дереком.       — Хм, — захотелось чего-то веселого. Лежать в комнате с перемотанной половиной тела надоело до чертиков, и Стайлзу, привыкшему к деятельности и активному образу жизни, было банально скучно. — Дерек?       — А? — тот даже не повернул голову, лишь слегка наклонил ее, давая понять, что слушает.       — На, ешь, — Стайлз поднес ложку с супом к губам Дерека, — давай, ам!       Дерек угукнул и покорно съел опротивевший суп.       — Круто, — развеселился Стайлз и снова зачерпнул ложку. — Дерек, — он поднес ее к губам, — на еще.       — Ага, — Дерек открыл рот, позволяя себя накормить, — фу, что за отрава на ужин? — он поморщился и повернулся к Стайлзу.       На пару секунд он замер, явно пытаясь понять, почему он ест в кровати, да еще и не в своей. Потом в глазах мелькнуло осознание, и Дерек расхохотался в голос, легко шлепнув Стайлза по затылку.       — Паразит, — он все еще посмеивался, — там твои витамины, а ты мне это скармливаешь!       — Сам сказал, что это, — передразнил Стайлз, — фу!       Дерек закатил глаза и махнул рукой, снова углубляясь в свои графики. Стайлз вздохнул, понимая, что очень хочет снова услышать смех Дерека. Со всеми тренировками и боями, с затянувшимися выяснениями отношений он и забыл, когда так просто веселился. Пусть сейчас болело почти все тело — на душе становилось легко-легко. Стайлз понял, что глупо улыбается только тогда, когда Дерек, приподняв брови в немом вопросе, наклонился к нему ближе, стараясь сделать это аккуратно, чтобы не побеспокоить перемотанные ребра.       — Чего ты?       — Забыл, когда улыбался нормально, — честно ответил Стайлз.       — Мы все уже забыли, — согласился с ним Дерек. — Эй, все будет…       — Не загадывай, — оборвал его Стайлз, понимая, что слова о том, что все будет хорошо, совершенно не то, что можно обещать в его ситуации.       — Все будет, — просто кивнул Дерек и легко поцеловал Стайлза в губы.       Прикрыв глаза, Стайлз позволил утянуть себя в поцелуй. После того, первого, они редко себе это позволяли: все время Стайлза было расписано по минутам, тренировки занимали его большую часть и, когда он, уставший и вымотанный, доползал до кровати, Дерек уже, как правило, уходил на свой рабочий этаж, потому что дальний регион сектора пустыни просыпался по их часовому поясу, и необходимо было проводить переговоры. Они пересекались едва ли не в лифте, но Дерек, хоть и не упускал возможности обнять Стайлза, не позволял себе поцелуев, видя, что у пацана буквально закрываются от усталости глаза.       И потому сейчас все это было вдвойне приятно. Ощущения обострялись, губы покалывало, а язык Дерека слишком ласково касался языка Стайлза. Он почувствовал, как Дерек наощупь ставит поднос с остатками супа на жесткий подлокотник кровати и касается его бока горячей ладонью. Которая ощущалась даже через слои бинтов.       — Не больно? — Дерек прервал поцелуй и несколько раз мягко коснулся губ Стайлза.       — Неа, — он улыбался, не в силах совладать с эмоциями.       Дерек, который на первый взгляд казался жестким, черствым и расчетливым, который, возможно, таким и был на работе, со Стайлзом превращался в мягкого и чуткого мужчину, который ласкал его, гладил, целовал и нежил так, будто он был единственной любовью всей его жизни. Порой Стайлз ловил себя на мысли, что завидует Марии, которая действительно была первой у Дерека: ей точно достался шквал нежности от этого человека, но тут же одергивал себя. Ведь эти двое многое пережили, и подобные злые эмоции просто ни к чему. Теперь, когда он и Дерек все прояснили, разобрались в себе и наладили отношения друг с другом, все стало куда проще. Отсутствие постоянного стресса сказывалось и на тренировках: они, по словам наставников, были более плодотворными.       — Дерек, — вдруг заговорил Стайлз, когда они, нацеловавшись вдоволь, устроились на кровати. Дерек в кои-то веки перестал глазеть в панель, а Стайлз удобно лежал спиной на его груди. Подобная «подушка» была прекрасным дополнением к очередному вечеру, проведенному в постели. Стайлз провел ладонями по бедрам Дерека, ноги которого были по обе стороны от него, и откинул голову на сильное плечо. — Почему ты выбрал меня? Тогда, на свалке? — он смотрел на блики от рекламного щита, раскрашивающие комнату в разные цвета и бездумно скользил взглядом по мебели.       — А что такого? Ты стоял почти на дороге.       — Нет, не об этом, — Стайлз накрыл руками сцепленные у него на животе в замок руки Дерека, — я ведь реально был страшным. Можно было пойти на свалку самому, разобраться там.       — И что, что ты страшный? — Дерек хмыкнул, — я провел на боях большую часть моей жизни, и ты думаешь, что я не видел страшилищ?       — Но шрамы, — Стайлз все никак не мог поверить, что его уродство не могло не оттолкнуть.       — С ними неудобно жить, в этом соглашусь. За ними терялось твое лицо, и это было, возможно, неприятно для тебя самого. Тем более, — Дерек наклонился и легко прикусил ухо Стайлза, заставив того коротко рассмеяться, — такое красивое лицо.       — Ладно, допустим, мое чувство прекрасного корчилось в муках, это ладно. Но ведь ты? Притащил меня в дом, и никто не шугался от меня? О, Локо, привет, — Стайлз погладил кота, который, ревниво покосившись на ноги Дерека, прошелся по ним, а затем улегся на колени Стайлза, урча, как маленький трактор.       — Я пущу его на коврик, — проворчал Дерек, заставляя Стайлза фыркнуть, — а по поводу твоего лица, — он обнял Стайлза крепче, но так, чтобы не тревожить перебинтованное тело, — все достаточно хорошо воспитаны, чтобы не тыкать в тебя пальцем. Нормальный человек всегда понимает, что шрамы — результат совсем не приятного процесса и итог каких-то жутких событий в твоей жизни. Это не проклятье, это отметины. Они порой рассказывают даже больше, чем сам человек может облечь в слова.       — Например? — Стайлз все еще не мог поверить.       — Смотри, — Дерек аккуратно посадил Стайлза и вылез из-за него, садясь рядом и помогая снова опуститься на подушки. Он шикнул на Локо, который попытался его укусить, а затем стянул с себя футболку. Блики, скользящие по комнате, подсвечивали рельеф мышц, заставляя Стайлза сглотнуть слюну. — Ты часто меня рассматривал, так, чтобы пристально?       — Да, но… — Стайлз задумался.       Он останавливал взгляд на Дереке, на его литых мышцах. На фигуре в целом, но чаще на лице. Он вслушивался в тембр голоса, в интонации, смотрел в глаза, но никогда не рассматривал его тело в подробностях, каждый раз стыдливо отводя взгляд.       — Дай руку, — Дерек взял протянутую руку Стайлза за запястье и положил себе на грудь, — это мой первый проигранный бой.       Стайлз подушечками пальцев ощутил длинную выпуклость, прямо под грудью. Он вздрогнул, когда Дерек повел его руку дальше, опуская ниже.       — Это — мой второй бой на арене и первый с пустынником.       — Ты бился на арене? — Стайлз округлил глаза.       Лицо Дерека, это было видно даже в полумраке, помрачнело. Он мотнул головой, будто стряхивая с себя ворох мыслей, а затем легко улыбнулся.       — Как-нибудь я буду доверять тебе настолько, что расскажу, ладно?       Стайлзу было обидно, но он кивнул. Потому что, если бы Дерек спросил, что он делал на свалке, как выживал и сколько на его совести смертей — Стайлз бы не рассказал. Не сейчас. Потом, возможно, может быть… А может и нет. Потому что не все скелеты следует доставать из закрытых наглухо шкафов.       — Вот это, — Дерек провел пальцами Стайлза вдоль ребер, — я налетел на арматуру и снес почти всю кожу. Уличные бои, — он усмехнулся.       Стайлз ощущал пальцами жуткие неровности. Сверху уже наросла кожа, не было так сильно заметно, но вот если прощупывать… тело Дерека было еще хуже, чем когда-то его лицо.       — Это, — Дерек сел полубоком, — загул и драка пьяным возле бара. Тогда Мария помогла, — он хмыкнул, — у нее такой же, только с другой стороны. Нас били металлической цепью, и это память от толстых звеньев.       Несколько продолговатых шрамов друг за другом пересекали талию Дерека.       — Это, — он продолжил, подведя руку Стайлза к своему плечу и началу шеи, — очередная арена и бой с ледяным великаном. Он кинулся меня душить, но я вырвался. Вцепился так, что едва не вывернул себе все пальцы, когда я выкрутил плечо.       — Почему ты не избавишься от них полностью? — Стайлз, кое-как пересев ближе, обнял Дерека со спины и положил подбородок ему на плечо, — ты ведь можешь?       — Я не считаю это уродством. Более того, я скажу, что если бы сейчас мое лицо исполосовали шрамы — мне никто и слова бы не сказал. У меня есть положение в обществе, связи и бизнес. Всем плевать, насколько я красив или безобразен. На таком уровне встречают уже далеко не по одежке.       — Но у меня бы не было шансов, — Стайлз вздохнул.       — Поэтому от твоих шрамов мы избавились, — согласился Дерек. — Хотя, если быть честным, твое уродство сыграло бы на арене в плюс, потому что первый шок от внешнего вида мог бы стать большим бонусом в неожиданном нападении с твоей стороны.       Стайлз опешил.       Он вообще никогда не думал о том, что шрамы могут ему как-то помочь. Дерек, до мозга костей бизнесмен, даже это сумел перевернуть себе на пользу, преподнеся шрамы как подарок.       — Обиделся? — Дерек повернул к нему голову и коснулся губами кончика носа.       — Нет, — Стайлз хмыкнул, — какие обиды. Просто это странно.       — Что?       — То, что ты вообще думаешь о шрамах в таком ключе.       — Стайлз, — Дерек вздохнул, — шрамы можно нанести и убрать, нарисовать узором, — он явно намекнул на Тома, — и снова убрать. Если есть деньги — это не будет проблемой.       — Но? — уловил недосказанность в его фразе Стайлз.       — Но есть то, что не купить ни за какие деньги, — закончил Дерек, отворачиваясь и смотря в окно. — И это никак не изменить.       Стайлз ощутил, что Дерек говорит о чем-то личном. Таком, куда ему пока хода нет. Дерек только что приоткрыл небольшую дверцу, через которую Стайлз лишь слегка может заглянуть в его душу. Но дальше пока не пускал, чего-то будто опасаясь. Решив не тревожить его и дальше, Стайлз просто обнял Дерека крепче, чувствуя, как горячее сильное тело постепенно расслабляется, а Дерек будто успокаивается после их странного разговора.       Стайлз решил, что они продолжат его, только позже, когда оба будут готовы к очередной порции откровенностей. ***       — Ну что? — Крис без стука вошел в комнату Тома, — как дела?       — Знаю, кто это, — не поворачивая головы, отозвался Том. — У этого козла еще и жена с дочкой, которые живут и явно ни о чем не подозревают. Смотри, — он отодвинулся чуть в сторону, давая пустыннику увидеть открытую на небольшой панели запись с камеры. — Это его родной сектор.       — Да уж вижу, — Крис не мог не узнать собственную родную пустыню, — он работает на Дерека, но его жена и дочь живут в бараке на самом краю города?       — Он еще и на клан Сири работает, — Том сложил пальцы в замок и устроил на них подбородок. — Он зарабатывает едва ли не больше, чем ты.       — Я бы попросил, — Крис покосился на Тома, — больше меня тут никто не зарабатывает.       — Спорим, Мария даст тебе фору.       — Ну я еще с женой Дерека членами не мерился, — Крис фыркнул, и оперся руками по обе стороны от Тома, одной начиная нажимать на его панели кнопки, — так, смотри-ка, — он вывел на экран записи с камер дома Дерека, — этот идиот, судя по всему, до сих пор сотрудничает с Сири. То, что Мария вернулась домой и могла слить нам любую информацию, не заставило его затаиться.       — Почему ты так решил? — Том старался не думать, насколько близко к нему Крис. От пустынника шел жар, забытый за все годы, но до сих пор такой родной, что сдерживать себя становилось все сложнее.       — Потому что вырезан кусок записи, — Крис указал пальцем на экран, — вот смотри, солнце высоко, это видно по тени от деревьев, которая колышется около входа на парковку. Видишь?       Том кивнул, пристально вглядываясь в экран.       — А вот теперь она сместилась в сторону, причем намного, заметил? Значит, прошло минимум часа три.       — Точно, — Том улыбнулся, понимая, что теперь есть все основания прямо сейчас схватить ублюдка. — А зачем ты пришел, кстати? — он задрал голову, глядя на Криса снизу вверх.       Пустынник опустил глаза, и яркий голубой цвет всколыхнул в Томе все воспоминания их совместной жизни. Как он точно также смотрел на Криса, только тогда доверчиво и немного по-детски, как он улыбался, пытаясь вывести пустынника, который до последнего пытался быть спокойным, на эмоции, как они дурачились и шуточно дрались, что всегда заканчивалось бурным сексом, как они потом собирали вечно разваливавшуюся дешевую мебель и смеялись.       Как снова дрались и мирились, как целовались под палящим солнцем, а Крис, веселясь, поливал Тома ледяной водой, потому что его кожа трескалась от прямых лучей солнца.       Как он сам пытался развить в себе устойчивость к высоким температурам и однажды чуть не умер, просидев на солнце несколько часов.       Как Крис ругал его, обрабатывая ожоги, а потом ночью разбивал костяшки о стену, так как злился из-за отсутствия денег и невозможности обеспечить любимому нормальные условия для жизни.       Как они вместе пытались вырваться в мегаполис, потому что джунгли с их влажным воздухом добивали обоих, и как оба не довели это до конца, потому что отношениям суждено было так жутко и так, как теперь казалось, по-идиотски закончиться.       Неумение слушать и слышать самого близкого в этом мире привело к тому, что каждый остался один. И то, что оба до сих пор не обзавелись ни семьями, ни детьми, как нельзя лучше говорило о том, что ничего еще не забыто.       Ни один из них не мог отпустить те отношения.       И оба теперь расплачивались за это, потому что эмоции, хоть и силой задавленные где-то внутри, рвались наружу, сметая все выстроенные за прошедшие годы барьеры. Пока Том был от Криса вдали, пока он не видел его вживую и лишь слышал об успехах пустынника-тренера, о его восхождении на вершину в иерархии всех тренеров их мира, все казалось не таким болезненным. Том решил, что все позади, и ошибся, как никогда.       Судя по лицу Криса, на котором не отражалось ни одной эмоции, а в глазах же, наоборот, бушевал ураган — пустынника одолевали такие же чувства.       — Почему я помню о том, что у тебя аллергия на мед? — прошептал он, разрывая тишину, повисшую между ними и заставляя Тома вздрогнуть.       — Ты ненавидишь холодный кофе, — ответил Том, не имея сил отвести взгляд.       — Ты никогда не закрываешь за собой тюбики.       — А ты всегда оставляешь чертовы носки около кровати.       — Никогда не завтракаешь.       — Всегда ешь по утрам.       — До смерти боишься сороконожек из сектора джунглей.       — Они размером с мою руку! — Том возмутился, а потом добавил: — А ты просыпаешься, когда надвигается песчаная буря.       — Психуешь, если спишь не в полной тишине.       — Всегда тормозишь на ударе левой после серии из тройных.       — Западаешь на правую ногу, если долго дерешься на твердой поверхности.       — Боишься тараканов, — Том улыбнулся, припомнив один из эпизодов их жизни, когда Крис кинул в несчастное насекомое тарелкой. Таракан уполз, а в их нищенской кухне осталась только одна пригодная для еды тарелка.       — Они просто мерзкие, — Крис скривился, а затем посерьезнел, — почему ты это помнишь?       — А ты? — тихо спросил Том.       — Я люблю тебя, — пустынник наклонил голову набок, из-за чего золотистые волосы каскадом скользнули по плечу, — я ведь не скрывал этого.       — И я, — вдруг признался Том, — я не могу ненавидеть тебя.       — Только ты опоздал с этим на десяток лет, — Крис встал ровно и достал мобильный. Быстро перенес файлы с камер, открытые на панели Тома, к себе в телефон, и снова убрал его в карман. — Пошли, нужно заняться делом. Мария пригрозила, что отрежет тебе яйца, если ты устроишь в ее доме убийство.       — Мария не могла так сказать, — скривился Том, но принял перевод темы и тоже поднялся. В конце концов, дел и правда было много. — Ладно, пошли.       Крис еще раз смерил Тома взглядом и быстро вышел из комнаты.       Куда-то испарились и злость, и агрессия, которые сквозили между ними. Осталась глухая тоска и боль. Они оба все еще могли представить совместное будущее, только вот оба его не видели в реальности. Шанс был упущен, а последний для них обоих поезд ушел много лет назад.       И от этого тоже было больно.