Свалка

      — Ты знаешь, где они? — кричал Том в трубку, прижимая ее к уху одной рукой, а второй ища в вещах Криса то, что он просил, — Дерек!       Тот, судя по всему, что-то быстро тараторил. Ледяной великан внимательно слушал, мечась по комнате Криса и оставляя после себя полную разруху. Стайлз наблюдал за всем этим не зная, куда себя деть. Ему нечего было делать, и оставалось просто ждать, пока Том найдет таблетки, и они смогут, наконец, выехать из дома Дерека. Сам Дерек был где-то на пути к сектору джунглей, с ним был Джексон, а парочка машин с охраной ехала следом. Они разминулись, так как Том и Стайлз были в другой стороне, и теперь оставалось лишь надеяться, что никто из них не опоздает.       Сигнал от Марии, который Дерек успел поймать с ее телефона, становился все слабее. Скорее всего, садилась батарея, но уже хотя бы было понятно, где искать ее и Криса.       Том, чертыхаясь, наконец нашел таблетки и вихрем вылетел из комнаты Криса. Стайлз побежал следом. Он боялся, что его заставят остаться, но Том слова не сказал, когда Стайлз плюхнулся рядом с ним на пассажирское сиденье. Лишь смерил беглым взглядом и крепко схватился за руль, стартуя с места так, что обоих вжало в спинки.       — Мы успеем, — сказал Стайлз, нарушая напряженную тишину.       — Успеть мало, — Том поджимал губы, пытаясь выжать из машины больше того максимума, на который она была способна. — Над стройкой, как сказал мне Дерек, растянут защитный купол.       — И? — Стайлз повернулся к Тому, понимая, что это грозит им проблемами.       — И он настроен на отпечаток пальца Марии.       Стайлз выдохнул и потер лицо ладонями, пытаясь взять себя в руки. Том тем временем продолжил:       — Крису надо во что бы то ни стало донести Марию до входа, и открыть купол изнутри, чтобы Дерек, Джексон, я или ты могли войти. Или донести ее палец, я не знаю, — Том как-то истерично хохотнул. — Мы в полной заднице.       Стайлз выгнул бровь, удивленно смотря на наставника. Неприкрытое волнение, шутки на грани черного юмора и отчаянного сарказма никогда не были его отличительной чертой. Том умело скрывал эмоции, порой лишь немного давая увидеть себя настоящего. Но сейчас перед Стайлзом сидел обычный, насколько вообще ледяной великан, испещренный шрамами силы, может быть обычным, мужчина, который безумно волновался за того, кто ему дорог.       — Любишь его? — просто спросил Стайлз.       Он не ожидал, что получит моментальный, простой, и в то же время такой сложный ответ:       — Больше всего на свете. ***       — Давай же, — Крис помог Марии встать на ноги, — ну же, детка, — он положил ладонь на прохладную щеку и повернул ее лицо к тусклой полоске света, — не смей терять сознание сейчас.       Мария лишь кивнула, понимая, что ее снова тошнит. Радовало только то, что яд многоножек не парализует или убивает мгновенно: у нее был хотя бы небольшой, но запас времени. Она понимала, что им нужно добраться до выхода из купола, чтобы открыть его для Дерека или Тома. Но как выйти из закутка, прорубленного в огромном дереве и пройти через препятствия в виде огромных многоножек, к тому же без оружия, она просто не представляла.       Крис вдруг крепко обнял ее, не давая упасть, и зашептал, ероша дыханием мелкие косички около уха:       — Дыши как можно реже. Нужно выбежать отсюда и добраться до выхода, чего бы нам с тобой это ни стоило. Справишься?       Мария лишь кивнула — на большее у нее просто не было сил.       — Нужно разогнать кровь, — снова тихо заговорил Крис, прислушиваясь к шорохам и мерзкому щелканью жвал многоножек, которые раздавались снаружи, — поприседай.       Мария едва не рассмеялась. Она еле стоит, какие тут могут быть упражнения?       — Давай же, я помогу.       Крис переместился так, чтобы оказаться за спиной Марии. Он крепко прижал ее к себе, не давая завалиться на землю, а затем начал медленно сгибать ноги в коленях, утягивая ее за собой. Марии ничего не оставалось, кроме как начать приседать вместе с пустынником. Она, конечно, слышала, что упражнения снимают сонливость, но вот яд… Хотя, несмотря на боль в одеревеневших, казалось бы, мышцах, становилось легче. Каждое следующее движение давалось проще, и последние несколько раз Мария присела и встала сама, почти не опираясь на Криса, который все еще стоял позади и подстраховывал.       — Это временная панацея, — сказал он, — на несколько минут. Потом станет хуже в разы.       Мария хмыкнула и дернула плечом. Главное добраться до выхода из купола, а там уже плевать. Хотя, конечно, умирать не хотелось.       — Нужно валить, — Крис напрягся.       Мария поняла, что щелканье жвал, которое до этого то приближалось, то отдалялось, замерло. Будто многоножка, до этого ползающая туда-сюда около их убежища, остановилась. Словно ей надоело бесцельно перемещаться в попытке дождаться свою добычу.       По маленькому пространству поплыл сероватый туман. Он был не слишком густой, но все же заметный. Крис стиснул зубы, понимая, что надо переждать хотя бы пару минут, ведь многоножка сейчас находится прямо около их укрытия. Тварь должна отползти немного дальше, чтобы они смогли выбежать. А для этого надо было потерпеть. И такое количество времени, чтобы многоножка забеспокоилась. Тогда она отползет чуть дальше и будет ждать, пока к маленькому убежищу потянутся самцы, которые будут пытаться достать жертв как-то иначе.       Крис сделал короткий вдох и посмотрел на Марию. Он обнял ее поперек груди и прижал спиной к себе, понимая, что она может начать вырываться, выбегать раньше времени — Крис совершенно не знал, как Мария может среагировать на феромоны страха.       Прошло несколько долгих секунд. Тишина, прерываемая только шорохом снаружи и их собственными короткими выдохами, давила почти ощутимо. Крис понимал, что его накрывает паника. Он, как мог, пытался не поддаваться этому чувству, уговаривая себя и пытаясь убедить в том, что это лишь химический состав феромонов, который не имеет ничего общего с реальными ощущениями. Выходило плохо.       Да, разум понимал, что страх — искусственный. Но это не мешало трястись так, что зуб на зуб не попадал. Крис чувствовал, как дрожит Мария. Она подняла руки и спрятала лицо в ладонях. Ее плечи мелко тряслись, а сама она была напряжена, как струна. Хорошо, что не пыталась вырваться — Крис не был уверен, что сможет удержать Марию в таком состоянии, в котором сейчас находился сам.       — Долго еще?       Крис прислушался к звукам, доносящимся снаружи. Из-за шума крови в ушах он ничего не мог различить. Ему казалось, что они стоят так уже вечность, а на деле прошло всего несколько минут. Страх пульсировал внутри, темными кляксами расползаясь по организму, будто парализуя. Он пробирался в голову, не давая нормально соображать, сковывал легкие, заставляя судорожно хватать ртом отравленный воздух вокруг.       Мария повернула голову и посмотрела на Криса. На ее лице была написана такая паника, что пустынника невольно передернуло. Но Мария держалась, а в ее организме неумолимо распространялся яд. Спасало только то, что царапина была совсем тонкая, иначе никакой разгон крови не стал бы даже временной помощью.       — Стой тут, — голос Криса дрожал. Губы были белыми от страха, а глаза, всегда ярко-голубые, стали почти прозрачными. — Я посмотрю.       — Не ходи, — Мария вцепилась в его запястье, — вдруг они около самого дерева? Брось что-нибудь.       — Нет, — Крис мотнул головой, — тогда сюда приползут все. Шорох в данной ситуации худший помощник.       — Тогда пошли вместе! — Мария не сдавалась, тянула Криса за руку, не давая сделать шаг, — просто бежим!       Пустынник посмотрел на Марию. Она была насмерть перепугана, едва стояла на ногах из-за яда, до крови искусала губы, пытаясь не дать страху взять над ней верх — но держалась. Она, с упорством, достойным любого воина, пыталась выжить. Цеплялась за жизнь и не хотела даже на минуту отпускать Криса, понимая, что он может умереть сразу же, стоит только выйти за пределы спасительного тесного пространства. Для нее, как и для любого воспитанника лучшей школы боевых искусств, предпочтительнее было умереть вместе с Крисом, чем отсиживаться где-то в одиночку.       Как же Дереку когда-то повезло с женой. Крис не к месту подумал, что такая, как Мария, явно не довела бы отношения до той точки, которая была у него и Тома. Она разобрала бы ситуацию по полочкам, и не отпустила бы дорогого человека до тех пор, пока все не выяснилось бы. Что она, собственно, и сделала с Дереком. Наверняка ведь было больно обоим. Но они справились.       А Крис с Томом нет.       Сейчас, когда его жизнь висела на волоске, пустынник задумался: а так ли важны были обиды на Тома, спустя столько лет? В тот момент, когда за ним придет смерть, ему явно будет плевать на все ошибки, которые оба совершили. Конечно, за эти годы Крис не раз оказывался на краю пропасти, да и Том, наверняка, тоже, но сейчас было больнее. Они, имея столько возможностей отпустить прошлое, с упорством, достойным мазохистов, цеплялись за него изо всех сил, упиваясь застарелой болью. Смакуя ее и превращаясь в жертву, которая жаждет жалости и питается собственной злостью. Во что они оба превратились, что с собой сделали?       Он, едва не боготворивший Тома когда-то, был готов его убить. Крис отдавал себе отчет в том, что был настолько зол и обижен. Они оба наделали страшных ошибок, но оба упорно не давали им отойти на задний план. Не давали себе же нормальной жизни.       Столько лет.       Он сам потерял столько лет, живя сначала желанием разобраться в ситуации, а затем жаждой мести. Том едва не изуродовал себя, а теперь наказывает, понимая, что все подстроил его собственный отец, так и не смирившийся с выбором сына: Крис тогда сумел подслушать их разговор. Он помнил, как его охватила запоздалая радость и какое-то злорадство. Судя по голосу, Тому было почти физически больно. А Крис, слушая его разговор, едва ли не глаза закатывал от удовольствия и осознания того, что Тому теперь больно. Очень больно. Как и ему самому когда-то. Сейчас только за это хотелось себя придушить.       — Пошли, — Крис тряхнул головой, сбрасывая с себя неприятные воспоминания. Даже страх, казалось, притупился, смываемый натиском негативных эмоций и стыда. Стыда за самого себя. — Пошли, — повторил он и сам взял Марию за руку, крепко сжимая ее холодные пальцы.       Нахмурившись, Крис посмотрел на ее руку.       — Все плохо, да? — как-то отстраненно сказала Мария, видя, что у нее почернели ногти. Уродливая темнота расползалась по пальцам, будто стремясь сожрать ее руку. — Сколько у меня времени?       — Еще минут пятнадцать, — прошептал Крис.       Мария кивнула, а затем они оба медленно подошли к выходу. Белесый туман почти рассеялся, давая рассмотреть темные стволы деревьев и утоптанные стебли травы. Кое-где на земле виднелись полосы, оставшиеся от тел многоножек, которые недавно проползали мимо. Они могли притаиться за деревом, на нем — везде, в любом месте, до которого не хватало видимости. Мария и Крис могли только выйти, и уже оказаться зажатыми в стальной хватке жвал.       Но выбора не было, и потому оба, сосредоточившись, выскочили прочь, сразу же направляясь вправо, туда, где был выход из купола. Над головами раздался громкий хруст, и позади с треском упала толстая ветка. Затем послышался уже знакомый до тошноты звук жвал, и оба поняли: преследователи близко.       Они неслись, не разбирая дороги. Через кусты, которые не успели вырубить строители, царапаясь о колючки и сухие ветки, только чтобы замедлить многоножек, которые, вломившись в такой куст со всего размаху, ненадолго застревали, обламывая жвалами ветки.       Мария, прикрывая рукой лицо и надеясь, что ветки не попадут ей в глаза, бежала из последних сил. Она вспоминала, как влепила рабочим штраф за то, что они никак не могут вырубить эту полосу из кустарника, который доходил ей до плеч и занимал достаточно много места. Кусты не мешали процессу стройки и рабочие банально ленились, оставляя нудную работу «на потом». Сейчас же Мария была рада такой неисполнительности, хоть и понимала, что среди ее сотрудников, которым она верила столько лет, явно притаились предатели. Или те, кто слишком сильно любил деньги и им просто заплатили больше.       Но все равно Мария никогда не могла понять этой жажды разовой выгоды, которая для многих была важнее, чем стабильность и постоянный хороший, хоть и не такой большой, как сумма подкупа, доход.       Ветки больно царапали кожу, но это была меньшая из проблем. Крис, растрепанный, в кровавых подтеках, рваной одежде, напоминал дикого викинга, а уж никак не одного из лучших воинов пустыни. Шальные от страха глаза, белые губы и дрожащие руки не делали его монументальным воином. Впрочем, сама Мария выглядела еще хуже.       — Выход! — Мария задыхалась, перед глазами все плыло, — Дерек!       Она, сквозь прозрачную завесу, увидела его, Джексона, и с десяток вооруженных охранников. Открылось будто второе дыхание и, выскочив из полосы кустарника, она и Крис понеслись к куполу, пытаясь обогнать собственную смерть. Мария, сквозь мутную пелену перед глазами, видела, как Дерек что-то показывает. Вроде бы, он кричал — но купол не пропускал звуки.       — Пригнись! — заорал вдруг Крис.       Мария не успела. Реакция была замедлена ядом, ей становилось хуже, а отсрочка, которую дал им обоим Крис, судя по всему, закончилась. Ее откинуло в сторону так, что Мария пролетела несколько метров. Больно врезавшись спиной в ствол дерева и, кажется, что-то себе сломав, она сползла по нему вниз. Во рту тут же скопилась кровь, тонкой струйкой вытекающая через приоткрытые губы, которыми Мария пыталась ухватить хоть глоток воздуха. Крис метнулся к ней на ходу уворачиваясь от атаки. Он пригнувшись, подлетел к Марии и рывком вздернул ее на ноги.       — Давай же! — Крис был дико напуган, но пытался спасти их обоих, — давай, ты же сильная! — он волок Марию к пульту, мигавшему на куполе.       Один отпечаток пальца — и помощь будет рядом.       У Марии заплетались ноги. Крис видел мелькнувшее за куполом яркое красное пятно: Стайлз в своей неизменной худи. Подскочил к самому барьеру и положив на него ладони, Стайлз во все глаза смотрел на многоножек, которые кидались на Криса и Марию. Пустынник умудрялся прикрывать ее собой, порой отпуская и откатываясь в сторону. Он несколько раз ударял одного из догнавших их самцов по жвалам, будто давая понять, что добыча еще не поймана.       Мария, шатаясь, встала на ноги. Крис сцепился с самцом, ухватив его за острые жвала. Он сдерживал сильнейший натиск, пытаясь выкроить им обоим драгоценное время. Силы пустынника заканчивались, но он держался.       Она была обязана встать.       Прямо сейчас.       Стиснув зубы и понимая, что ей становится все хуже, Мария пошла к краю купола. Мигающая красная точка, датчик, который идентифицирует отпечатки, была для нее целью. Нужно дойти несмотря ни на что.       На самом деле, там было совсем небольшое расстояние. Но эти несколько метров стали будто десятки километров по огромным сугробам: едва проходимыми. Ноги казались ватными, голова гудела, откуда-то изнутри толчками вырывалась пульсирующая боль, заставляя пальцы на руках в судороге сжиматься.       Мария, машинально стерев с подбородка кровь, тянула руку вперед.       Она, сквозь мутную пелену, видела, что за куполом стоит Дерек, Том, Стайлз. Джексон с какими-то шприцами и таблетками в руках. Бойд, который уже целился ей за спину. Все они готовы были ринуться вперед, наплевав на все.       Рука, вытянутая вперед, мелко тряслась.       Было больно, страшно и Марии казалось, что она умрет прямо сейчас.       Крис, защищающий ее где-то за спиной, вдруг хрипло вскрикнул.       Мария, собрав последние силы, почти упала вперед, касаясь, наконец, датчика. Купол мигнул и погас. В тот же момент на Марию обрушилась какофония звуков: выстрелы, крики, какие-то команды, грохот. Хруст веток, какие-то странные хрипы, издаваемые многоножками, которые не ожидали такой внезапной атаки, какой-то голос.       Мария почему-то сосредоточилась на нем.       — Открой рот! — Джексон. Держал ее просто в железной хватке, не давая дернуться. Мария лежала на его коленях, а он пытался дать ей выпить какие-то капли, — открывай! — на скулы надавили сильные пальцы, а в рот потекло что-то горькое.       Мария закашлялась, попыталась повернуться на бок, но ей не дали. Придержав ее, Джексон вколол сразу несколько противоядий, а затем дал Марии таблетку, которую успел привезти Том. Подхватив потерявшую сознание девушку, Джексон встал и быстро понес ее к машине. Срочно нужно было поместить Марию под наблюдение. Даже не надо было быть врачом, чтобы понять — успели они в последний момент.       Крис тяжело дышал и пытался не упасть. Несколько раз Том, да и Дерек, пытались выгнать его, отправляя в машину, но пустынник не желал оставлять бой. Он понимал, что насильно его проводить никто не сможет, и потому пытался помочь. Но организм, отравленный феромонами, подводил, и он пропустил несколько атак.       — Стайлз! — вдруг крикнул Том, спрыгивая с тела одного из самцов, которого он только что убил с помощью Дерека, — прикрывай Криса, у него рефлексы на нуле!       Их общий подопечный даже спорить не стал: спиной встал перед пустынником, загораживая его от основной битвы. Алые бинты на руках немного размотались, и мелькали кровавыми лентами, когда Стайлз заносил руки для удара.       Многоножки будто сдурели. Поняв, что основная добыча, которую они так упорно караулили, ушла, они кидались вперед без разбору. Самка, находясь в отдалении, пыталась травить всех феромонами, но охрана, да и все остальные, были в легких масках, ведь они уже знали, с кем будут иметь дело. Закрывающие половину лица, они фильтровали воздух, делая атаки самки бесполезными.       Стайлз, быстро повернувшись, подскочил к Крису и нацепил на него такую же.       Сразу стало легче дышать. Фильтры прочищали воздух, позволяли дышать, и становилось легче. Будто с глаз спали шоры, ограничивающие видимость. Крис вдохнул полной грудью, пошатнувшись от охлажденного фильтрами воздуха. Его все еще шатало, но уже было значительно легче. По крайней мере теперь он точно не нуждался в защите своего же подопечного.       Еще несколько тел многоножек упали на землю, поднимая серую пыль. Из-под них потекла темная кровь, впитываясь в почву и расплываясь неровными пятнами. Оставалась только самка, но с ней точно уже было все предрешено заранее: слишком много было народу, чтобы она могла остаться в живых.       Крису стало даже жаль: ведь многоножки не нападали на пустынников просто так, если их, конечно, не трогать специально. Они выживали, как любые другие хищники, собираясь в небольшие семьи. Этих же пригнали сюда специально, наверняка понимая, что в конечном итоге их убьют. Даже если бы цель была достигнута, а Мария, которую позвали сюда первой, умрет — многоножек все равно ждала бы та же участь.       Они были лишь оружием в руках тех, кто точил на Дерека и Марию зуб.       Все было кончено через несколько долгих минут.       — Ты как? — Дерек, весь в брызгах темной крови, подошел к пустыннику. Его голос звучал из-за маски глухо, — в норме?       Крис кивнул, все еще чувствуя сильную слабость и головокружение.       Подошел Стайлз, который успел где-то разорвать рукав кофты. Том, с растрепанной косой, расцарапанным явно о ветки плечом, и Бойд, который, оглядев всю компанию, вернулся к своим людям, принимаясь раздавать указания. Нужно было расчистить стройку и убрать трупы многоножек, пока об этом не узнали жители основного города в секторе джунглей и не подняли ненужную панику. Дерек повел головой и включил гарнитуру, наушник от которой был у него в ухе. Он прислушался, а затем выдохнул:       — Мария в норме, угроза жизни миновала. Мы успели.       Крис прикрыл глаза. Теперь страх, запоздалыми волнами накатывающий на сознание, был неподдельным. Он даже думать не хотел о том, что было бы, если бы Джексон не подоспел вовремя.       — Как вас сюда понесло вдвоем? — нахмурился Дерек, задавая правильный вопрос.       — Я думал, это пустынные черви. Опасны, конечно, но не так, как многоножки. Если бы их тут была парочка, мы бы справились.       Том, до этого молчавший, вдруг подскочил к Крису и влепил ему такую пощечину, что у того в голове зазвенело. Стайлз и Дерек в шоке замерли, переводя взгляд с пустынника на ледяного великана.       — Черви, многоножки, не суть важно! — вопил Том. Он сдернул с лица маску, поморщившись, — ты слышишь, что говоришь? Вы пошли вдвоем туда, где вас ждут какие-то твари, в количестве которых вы не уверены!       — Ну, сглупили, — признал Крис, понимая, что это и в самом деле было слишком самонадеянно. — Все были заняты.       — И поэтому надо пойти и сдохнуть, чтобы добавить нам всем проблем! — Том, явно себя слабо контролируя, замахнулся еще раз, но его руку перехватил Дерек.       Он покачал головой и заставил Тома нацепить обратно маску.       — Не надо, — судя по голосу, Дерек усмехнулся, — он и так под действием яда, а ты его лупишь. У тебя рука тяжелая.       Том прикрыл глаза, призывая себя успокоиться, а затем быстро пошел прочь.       — Стайлз, тебя подвезти? — он обернулся, замирая на некоторое время.       Стайлз быстро кивнул, смерил взглядом Криса, который держался за стремительно краснеющую щеку, глянул на Дерека, отводившего от него глаза, и припустил за Томом. Находиться рядом с Дереком все еще было тяжело, а Крис явно нуждался в медицинском осмотре, хоть и чувствовал себя вполне приемлемо.       Проводив взглядом Стайлза, Дерек вздохнул.       — Почему идиотский поступок совершил ты, а виноватым чувствую себя я?       Крис, шатаясь, оперся на подставленное Дереком плечо.       — Можно подумать, ты не наворотил идиотских поступков, — ответил он, морщась от боли из-за вывихнутой в этой драке лодыжке.       Дерек снова вздохнул, и они медленно поплелись прочь, оставляя охрану во главе с Бойдом устранять все последствия. ***       Крис вышел из душа, намотав полотенце на бедра и пытаясь вторым просушить волосы. В комнате было жарко, и он не стал одеваться, даже остался босиком. Состояние улучшилось, особенно после какого-то дико витаминного и восстанавливающего укола, который достался ему от Джексона. Мария пришла в себя, но под действием препаратов снова уснула. Ее состояние было стабильным, и все остальные разбрелись по своим комнатам приходить в себя. Даже Стайлз, обычно более эмоциональный, ушел к себе, подхватив Локо, примчавшегося на общий шум.       Кинув полотенце, которым вытирал волосы, на кресло, Крис прислонился к окну, которое в его комнате, как и во многих в доме Дерека, было огромным. Он смотрел на город, где постепенно загорались огоньки. Рекламные щиты становились ярче под вечер, а рыжее солнце постепенно уходило за горизонт, скрываясь за острыми пиками многочисленных небоскребов мегаполиса. Где-то там, далеко, был его сектор, по которому Крис скучал. Бескрайние пески были его слабостью, его любимым местом. Не хватало ощущения песка на коже, порывов теплого ветра и сухого воздуха.       Крис был чистокровным пустынником. Таким, чье сердце всегда будет где-то там, среди золотистых барханов.       Вздохнув, он придвинул кресло к окну и сел в него так, чтобы было видно город. Ничего делать не хотелось, накатывала усталость. Крис хотел дождаться момента, когда сильно захочется спать. Почему-то он был уверен, что ложиться в постель и ждать отголосков дремы не стоит: слишком сильное чувство вины за то, что потащил с собой Марию, не даст просто так уснуть.       Снова вздохнув, Крис подпер кулаком щеку, устроив локоть на мягком подлокотнике кресла.       — Вместо телевизора? — раздался голос со стороны двери.       Крис даже не вздрогнул. Впрочем, и не повернулся. Он даже дверь не закрыл специально, ждал гостей. Может, подсознательно, сам себе в этом не признаваясь, но ждал.       Том обошел кресло и встал перед Крисом. Лучи закатного солнца обрисовывали его силуэт, делая светящимся. На предплечье ледяного великана светлели слои бинта, лицо было в небольших синяках, которые на его коже виднелись темными пятнами. Коса была переплетена и вновь аккуратно перекинута через плечо. Кристаллики льда поблескивали в черном шелке волос.       — Как ты? — спросил Крис, не отвечая на заданный ранее вопрос.       Том дернул плечом и легко улыбнулся. Красные глаза блеснули в полумраке, в который постепенно, по мере того, как все ниже опускалось солнце, погружалась комната.       — Бывало и хуже.       Крис скользнул взглядом по шрамам, которыми было сплошь покрыто тело Тома, и кивнул сам себе: да, совершенно точно бывало и хуже.       — Зачем пришел? — прямо спросил он.       Том закусил губу и отвернулся, смотря в сторону. На какие-то мгновения он показался Крису до боли знакомым. Молоденьким, наивным, постоянно смеющимся и любящим его, пустынника, до безумия. Наверное, такая любовь и не может жить вечно. Слишком большое количество чувств просто сжигает изнутри, оставляя после себя лишь пепелище.       Крис выпрямился на кресле, наклоняя голову набок и скользя взглядом по напряженной фигуре Тома. Легкая майка, какие-то спортивные штаны: нет ни грамма лоска, вбитого в каждого ледяного великана в раннем детстве. Перед ним обычный тренер, уставший после тяжелого дня и зашедший к нему в комнату…       … зачем?       — Зачем ты пришел? — снова повторил Крис.       Том выдохнул, будто на что-то решаясь, а потом сделал один шаг в сторону сидящего в кресле пустынника. Один отчаянный шаг, после которого Крис может принять его или оттолкнуть.       Том сделал свой выбор, теперь выбор за Крисом.       Он положил ладони на ноги Тома и провел вверх, задержавшись на бедрах. Руки чувствовали напряжение мышц, сильных, как канаты. Этот Том был далеко не юным мальчишкой: сейчас Крис видел, что перед ним стоит красивый, сильный мужчина. Видение, мелькнувшее до этого, рассеялось, будто его и не было.       — Прости.       Крис распахнул глаза, глядя на Тома снизу-вверх. Ледяной великан положил прохладные ладони на его плечи и усмехнулся, когда Крис вздрогнул, вспомнив, чем ему обернулось прикосновение Тома однажды. Судя по всему, ледяной великан не собирался убивать пустынника своим ядом.       — Ты ненавидишь меня, — Том все еще ждал отказа и, кажется, был в нем уверен. — Я поговорил с отцом, — Крис и без того это знал, но молчал, — он отказался от меня, — Том хмыкнул, — так что я теперь фактически сирота.       Крис открыл было рот, чтобы поддержать, но Том пресек этот порыв, внезапно положив палец ему на губы.       — Нет, истории о том, что я остался без гроша в кармане, одинешенек на всем белом свете, не будет. За эти годы я построил собственный бизнес. Правда, изначально я пытался доказать отцу, что смогу всего добиться сам и чего-то стою без его связей, но теперь, когда я больше не принадлежу к нашему клану, вполне могу основать новый и потягаться с этим козлом, — зло процедил Том, — сейчас у меня хватит сил.       Крис улыбнулся помимо воли. В этом был весь Том, слишком сильно похожий на своего отца. Даже больше, чем ему самому бы хотелось. Крис понимал, что остановить или отговорить Тома просто невозможно, и потому просто ответил:       — Не увлекайся местью, — он легко поцеловал палец Тома, который все еще был около его губ.       Красные глаза распахнулись от удивления, и Том, который до этого был, будто натянутая струна, вдруг расслабился. Он весь обмяк, понимая, что этот жест и был ответом на его «прости», на миллион заготовленных фраз. Он позволил Крису усадить к себе колени и прижался к горячему телу, вспоминая все ощущения, которые, как ему казалось, давно похоронил где-то в самых дальних уголках памяти.       — Ты горячий, — прошептал он на ухо Крису, крепко его обнимая и просто не в силах хоть на секунду отпустить       — А ты холодный, — пустынник прикусил его ключицу, заставляя выдохнуть от неожиданности.       Так всегда было.       Песок и лед.       Раскаленная пустыня и холодный снег.       Две противоположности, которые, даже спустя столько лет, не растеряли притяжения друг к другу.       — Минус на минус дает плюс, — Том, выгибая спину и подставляясь под горячие ладони, вспомнил фразу из школьных уроков математики, которой их обоих часто дразнили друзья.       Которые у них, когда-то давно, еще были.       Пока они оба все это не потеряли.       Крис стянул с Тома майку, притискивая к себе снова. Оба застонали от контраста температур кожи и больше не в силах были останавливаться. Том ощущал на своих губах укусы, Крис впивался в кожу зубами, едва не до крови прокусывая ее от нетерпения. Том жмурился от острого удовольствия, с радостью принимая все то, что давал ему Крис.       Если и был в этом мире тот, кто мог прогнуть гордого ледяного великана под себя во всех смыслах этого слова, то это был только Крис. Пустынник, с горячей кожей, золотистыми волосами, яркими глазами и большим сердцем, будто стихия, покорял себе ледяного великана каждым прикосновением, каждым поцелуем.       Том коротко простонал, когда Крис, рывком поставив его на ноги, сдернул с него штаны и белье, а затем снова утянул к себе на колени. Наверное, Том будет весь в темных точках синяков от хватки Криса. Тот пальцами сдавливал его кожу так, что точно останутся кровоподтеки: силы в пустыннике было немерено.       Том запрокидывал голову и позволял кусать себя в шею. Он редко, даже когда они жили вместе, позволял настолько руководить собой в постели. Но сейчас хотелось именно этого: силы, укусов, синяков и осознания того, что Крис соскучился.       Что он хочет даже спустя столько лет.       Даже несмотря на боль, которую они друг другу причинили.       Застонав от ощущения горячей руки на своем члене, Том вцепился пальцами в плечи Криса. Одной рукой тот ласкал его, а второй придерживал за спину, кончиками пальцев водя по выпуклым линиям шрамов. Тонкая кожа на них была очень чувствительной, особенно там, где рядом проходило по две-три линии. Тома просто накрывало от ощущения кайфа. До звездочек перед глазами, до всхлипов и громких стонов, до мольбы о том, чтобы Крис взял уже, наконец, его, и перестал мучить.       В голубых глазах пустынника была буря. Стихия, необузданная, спрятанная внутри сильного тела. Крис поднес пальцы к губам Тома и надавил на нижнюю. Прикрыв глаза, тот послушно приоткрыл рот.       Криса вело от такого послушного ледяного великана. Красные глаза, возбужденно блестящие в полумраке, завораживали. Яркий язык, скользящий по его пальцам, заставлял руки покрываться мурашками. Тяжесть Тома, сидящего на коленях и прижимающегося близко-близко, опьяняла. Крис готов был сожрать его целиком и полностью, лишь бы больше никогда не ссориться и не причинять друг другу боль. Он искусал Тому плечи и шею, ожидая подсознательно, что тот, как это бывало раньше, взбрыкнет. Том был своенравным в постели, спокойно говорил, что ему не нравится, и проявлял не меньше инициативы, чем страстный по своей натуре Крис. Но сейчас Том плавился, как лед, оставленный на солнце. Он позволял себя сжимать так, как хотелось пустыннику, послушно приподнимался и опускался, пока он его растягивал, и лишь цеплялся руками за плечи, даже и не думая обжигать своим ядом.       Том вцепился пальцами одной руки в еще влажные волосы Криса, и прижался лбом к его лбу. Он тяжело дышал, постоянно облизывал пересыхающие губы и был воплощением всех эротических фантазий Криса за всю его жизнь разом. Не выдержав, Крис подался вперед и крепко поцеловал Тома, выпивая с его губ стон. Он несколько раз раздвинул пальцы, которыми растягивал его, а затем вытащил их. Прервал поцелуй и недвусмысленно отодвинул Тома от себя, надавив ему на плечи. Тихо засмеявшись, Том послушно сполз ниже, вставая на колени между раздвинутых ног Криса.       Черная коса змеей скользила по спине.       Оранжевые лучи едва подсвечивали синюю кожу.       По комнате скользили тонкие, длинные тени, мелькали росчерки ярких цветов от мигающих рекламных щитов.       Крис смотрел на сильную спину, на руки, которыми Том гладил его бедра, на его темную, слегка уже растрепанную макушку, где из прически вывалились короткие пряди, и слышал тихий перезвон кристалликов льда, которые позвякивали из-за того, что Том размеренно двигал головой.       Крису сносило голову от этого зрелища.       Он понимал, что во всем мире нет более сильной дури для него лично, чем этот своенравный, мстительный, язвительный и расчетливый ледяной великан, который сейчас совершенно не по-джентельменски делает ему просто божественный минет.       Крис вцепился пальцами в волосы Тома, проигнорировав то, что тот дернулся от легкой боли, и потянул его голову к паху сильнее, заставляя быстрее двигаться и глубже принимать его член. Том был послушным.       Если бы он был таким всегда, цены бы ему не было.       Поняв, что может скоро кончить, Крис отстранил Тома. Тот несколько раз влажно лизнул его член по всей длине, оставляя на нем как можно больше слюны. Так себе смазка, но можно потерпеть, особенно когда хочется так сильно, что перед глазами мелькают черные точки. Крис снова потянул Тома к себе на колени, помогая ему сесть удобнее. Поцеловав его, он улыбнулся, с радостью видя не менее нежную улыбку в ответ.       У них всегда так было.       На контрастах.       От пламени к снегу.       От любви к ненависти.       От ненависти к любви.       Крис, придерживая Тома, помог ему медленно опуститься на свой член. Оба выдохнули, пережидая острые вспышки боли, перемешанной с удовольствием.       Тренированные тела не уставали, сидеть было почти удобно, а ощущения единения, нежности, страсти, боли, почти забытые, но не потерявшие остроты, заполняли без остатка, заставляя задыхаться и цепляться друг за друга.       Том сделал первое движение и оба застонали. Он откинул голову назад и Крис, не утерпев, стянул ленту с косы, которой была переплетена прическа. Черный каскад волос, тяжелых и блестящих, рассыпался по синей коже спины. Каждое движение вверх, а затем вниз, заставляло косу расплетаться все больше. Кристаллики льда с тихим звоном падали на пол, оставаясь мерцать и постепенно таять.       Крис гладил Тома по плечам, пропускал длинные волосы сквозь пальцы, прижимал к себе Тома, и не переставал его целовать ни на минуту, хоть это и было не очень удобно, ведь ему приходилось постоянно задирать голову. Он не давал Тому ни секунды передышки, направляя каждое его движение.       Том застонал, прогибая спину. Ему было так хорошо, как не было давно. Теперь он понимал, что они с Крисом идеально друг друга дополняют. Секс ни с кем другим не давал и сотой доли тех эмоций и того удовольствия, которые он получал сейчас, в не слишком удобной позе, на кресле, которое немного шаталось от их движений. Кожа, которой оно было обтянуто, неприятно липла к коже, но было плевать на все. Это есть то самое «идеально», когда забываешь обо всем, сосредотачиваясь только на том, кто дарит тебе это удовольствие.       Для Тома это был Крис.       Распахнув глаза, он поймал его взгляд.       Алый столкнулся с ярко-голубым.       Крис застонал и с силой насадил на себя Тома, выбивая стон и из него. Они кончили почти одновременно, крепко друг друга обнимая и пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Том чувствовал, как Крис водит ладонями по его спине и ему вдруг захотелось мурчать. Он устыдился своего порыва и просто несколько раз нежно коснулся губами шеи Криса, там, где под кожей виднелось биение пульса.       — Что вы со Стайлзом делали на боях? — вдруг спросил Крис, заставляя Тома удивленно на него посмотреть, — только не говори мне, что ты не полез туда драться.       Том встал на ноги, ежась от прохлады, которая скользнула по телу после обжигающих объятий Криса, и вздохнул.       — А что, надо было оставить его там одного? Он тогда решит, что легко победит кого угодно, и мы все замучаемся искать его по злачным местам, — Том развел руками. — И вообще, это единственное, что ты можешь сказать мне после секса?       Крис улыбнулся, а потом вдруг расхохотался.       Том засмотрелся на него. Он столько лет не слышал искреннего смеха пустынника, который раньше частенько звучал у них дома, когда они еще вместе жили.       — Просто вспомнилось, — Крис пожал плечами и встал, со смешным звуком «отлипая» от кожаной обивки кресла. Он подобрал с пола полотенце, которое до этого скинул со своих бедер, и вдруг шлепнул им Тома по заднице, заставляя подскочить на месте от удивления. — Я придумал, что буду говорить тебе после секса, — вдруг сказал он и положил ладонь Тому на щеку, поглаживая большим пальцем один из шрамов.       — М? — Том смотрел в светящиеся удовлетворением и спокойствием голубые глаза.       — Повторим?