Свалка

      — Мы можем поговорить? — в комнату Стайлза прошел Том.       Хмыкнув, тот рассмеялся.       — Мы в твоем доме, вряд ли я смогу избежать разговора, — Стайлз повернулся к тренеру и оглядел непривычный для него внешний вид: темные классические брюки, приталенную рубашку красивого, насыщенного синего цвета и какие-то позвякивающие браслетики на запястьях. Выглядело странно, но на Томе смотрелось более, чем красиво. — Почему мы приехали к тебе раньше?       Едва Стайлз немного пришел в себя, Том, буквально схватив его в охапку, повез в свой дом, в ледяной сектор. До боя было еще почти три полных дня, которые, конечно же, уйдут на тренировки. Судя по всему, прямо на снегу, как уже было когда-то.       Но вот домой к Тому раньше попадать не доводилось. Если Стайлз до этого думал, что Дерек обладает манией величия, отгрохав себе под жилье небоскреб, то теперь его амбиции просто померкли на фоне ледяного, переливающегося оттенками синего, замка Тома. Конечно, это было красиво. Создавалось ощущение, что, пройдя внутрь, оказываешься внутри куска льда, почему-то не замерзая сразу, а ощущая лишь тепло. Стайлз вспомнил сам себя, когда он только попал в мегаполис после свалки. Тогда он тоже ходил по дому Дерека, открыв рот и боясь дотронуться до чего-либо. Сейчас были схожие эмоции, страх перед величием ледяного замка, только теперь этот трепет был разбавлен восхищением и любопытством: как это построено? Кто додумался до такой красоты и почему Том живет в таком месте совершенно один? Стайлз даже слуг не встретил.       — Я хотел поговорить о клане Сири, если ты не против, — Том уселся на высокий стул, стоящий около барной стойки. Зачем она была в его комнате, Стайлз так и не понял, ведь кроме биодобавок, витаминов и простой воды он здесь ничего не пил. А бар явно был предназначен для алкоголя. — Кстати, ты не голоден?       Стайлз мотнул головой.       — Когда проголодаешься, говори, я вызову прислугу.       — Ага, значит, тут все же кто-то есть, — не удержался Стайлз.       Том вдруг рассмеялся.       — А ты представляешь меня, моющего полы или готовящего ужин?       Стайлз даже головой помотал, отгоняя от себя мысли о Томе, ползающем по полу на коленях с тряпкой в руках, а вот видение его же, подающего утренний кофе Крису, сидящему, например, за этой же барной стойкой в одних домашних брюках, очень даже гармонично представилось Стайлзу. Том, со спины которого подсвечивает светлое сияние солнца ледяного сектора, холодные оттенки всей комнаты, гармонирующие с кожей самого Тома, и блеск алых глаз, который обещает не только порцию горячего кофе с утра… Стайлз закашлялся и постарался не смотреть на тренера, слишком уж пристально вглядывающегося в него.       — Что бы ты там не придумал, забудь, — Том откинул длинную косу за спину, — не хочу принимать участие в твоих порно-фантазиях.       Стайлз махнул рукой и сел напротив Тома, устраивая локти на полированном дереве стойки. С минуту оба молчали, глядя друг на друга и понимая, что с этой минуты, после разговора, они уже не будут просто учеником и наставником. Тренером и его бойцом. Даже если разговор ни к чему не приведет, они будут ближе, чем до него. И на это нужно было настроиться: оба не привыкли подпускать к себе кого бы то ни было.       — Ладно, я готов, — Стайлз улыбнулся, — рассказывай.       — Обещай, что выслушаешь до конца, — Том был серьезен, — я скажу обо всех минусах и плюсах. И, честно предупрежу, минусов будет больше.       — Стоит ли начинать? — Стайлз наклонил голову набок.       — Думаю, да, — Том повторил его жест, — как ты уже знаешь, прямым наследником клана Сири является сын Джона Стилински.       Стайлз кивнул, вспоминая лицо своего отца, которое видел на сводках, показанных ему тогда Дереком. Он уже смутно помнил все черты, но вот холодный взгляд, направленный куда-то в сторону от сделавшего фото папарацци пугал даже с кадра в середине статьи.       — Значит, ты можешь перенять у парочки тех, кто сейчас прибрал к рукам власть, бразды, скажем так, правления, — Том внимательно следил за реакцией Стайлза, — но, я думаю, сам понимаешь, что одному не разобраться во всем, что происходит в клане. И, к тому же, каждый захочет тебя убить.       — И зачем мне это?       — Власть, — Том пожал плечами, — возможность изменить что-либо даже в системе правления этим миром. Клан Сири огромен, нити его связей есть абсолютно во всех сферах нашей жизни.       — И все равно, — Стайлз улыбнулся, — зачем мне это?       — Запретить бои? Или разрешить, например, но на своих условиях? — Том, как опытный бизнесмен, видел, что в глазах Стайлза загорается легкий интерес. Бои ему уже нравились, как бы он не получал на них, а возможность пролезть в саму суть не могла не зародить сомнения в решении не влезать в клан. К тому же, Том знал, куда еще можно надавить: — еще, как вариант, изменить что-то в пятом секторе?       Стайлз вздрогнул, услышав о свалке.       — Но как? — он не удержался от вопроса.       — Да как угодно, — Том хмыкнул, — я пока не думал про это. Но в твоих руках будут огромные деньги, даже по моим меркам. Ты можешь перекрыть доступ к свалке, ты можешь вывести тот сектор на иной уровень.       — Построить там свой город? — вдруг спросил Стайлз, внимательно смотря на Тома.       Тот опешил. Такое смелое предложение не мелькало даже в его голове, хотя Тома нельзя было назвать скудным на дикие идеи. Но город! Там, где все утрамбовано многотонными пластинами металла и грудами мелких предметов?       — Стайлз, — Том задумчиво побарабанил пальцами по столешнице, — я не представляю, как такое провернуть. Это коммуникации, строительство домов. И как быть с теми, кто там живет? Куда их деть? А трупы, — Том посмотрел на Стайлза, — куда вы прятали трупы?       — Никуда, — Стайлз тоже был задумчив, — там и гниют под пластами металла. Но все это решаемо, разве нет? Спецтехника, укрепление самих пластин.       — Погоди, — Том был ошарашен. Масштабы мыслей подопечного его поразили. — Ты не хочешь расчищать сектор?       — Нет, — Стайлз развивал идею на ходу, — строить прямо на металле. Из того же металла. Мария ведь на своей стройке не уничтожает деревья? Они помогают в строительстве. В пустыне никуда не убирают песок, чтобы что-то сделать, и я не заметил, чтобы снег помешал тебе жить в таких хоромах. Так почему металл не может помочь в строительстве собственного города? — чем больше Стайлз говорил, тем больше верил в такую идею, — почему раньше тот же клан Сири не сделал этого?       Том молчал. Стайлз понял, что спросил что-то не то, но ему было уже плевать.       — Ты обещал быть честным.       — Свалка — самый поздний сектор, — вздохнул Том, — он, сам понимаешь, создан искусственно. Мегаполис был выстроен как объединение тех секторов, которые создала сама природа, а вот свалка совсем «молодая». Раньше там была настоящая помойка, с которой боролись, как могли. Именно потому появились некие границы, которые хоть как-то сдерживали ту площадь, которую можно было занять. А уж потом туда стали свозить металл, накладывая друг на друга, создавая груды, просто горы.       — Но ведь сектором считается только то место, где кто-либо живет, — вспомнил Стайлз одну из книг, которые прочел, находясь у Дерека.       — Да, ты прав, — Том снова вздохнул, — туда стали свозить проштрафившихся бойцов, их семьи, туда же сбредались и беженцы без средств к существованию.       — А потом туда потянулись беспризорники, — закончил Стайлз.       — Их туда гнали, чтобы не портили внешний вид прекрасного мегаполиса.       — Известно, кто? — Стайлз почему-то подумал, что ответ на этот вопрос ему не понравится.       Том кивнул.       — Нет, — Стайлз даже руками замахал, — только не говори, что мой отец.       Том молчал.       — Господи, — Стайлз уронил голову на стойку, прикрывая ее руками. — Но он же не сто лет жил, как можно было успеть совершить столько дерьма?       — Я подозреваю, что помимо семей, уходивших туда из-за безысходности, какую-то долю там составляли дети, сосланные твоим отцом. В свете тех знаний о его экспериментах, которые раскопал Джексон, я предполагаю, что это, скажем так, неформат его лабораторных исследований. Извини, — Том даже как-то виновато глянул на Стайлза, поднявшего голову.       — Да толку-то тебе извиняться, — Стайлз помассировал виски пальцами. Разболелась голова, — зато теперь понятно, почему никто ничего не делал. И правительство, и клан Сири замешаны в миграции на свалку, и поэтому не выгодно копать в ту сторону вообще.       — Рыльце в пушку, — согласно кивнул Том.       — Так, ладно, уже прошло много лет и расклад будет иным, — Стайлз заставил себя собраться, — мы-то что можем сделать? Как ты вообще видишь мой приход в эту организацию?       — На самом деле, я удивлен тому, что никто не прознал про тебя до сих пор. Кровь-то ты регулярно сдаешь.       — А кому в голову придет сравнивать ее и кровь Джона Стилински? — Стайлз улыбнулся, — чтобы простые медики на боях вдруг решили сверять кровь бойцов и погибшего лидера клана Сири? С чего бы?       — Ну да, странная была бы идея, — согласился Том, — в общем, после окончания боев я бы предложил тебе пройти тест на ДНК в общем медицинском центре.       — На каком основании? Зачем это оборванцу?       — А вот тут начинается еще один сложный момент, — Том вдохнул, — я предлагаю нам с тобой вступить в союз.       Стайлз едва не упал со стула, на котором сидел. Он посмотрел на Тома, надеясь найти в его глазах искорки смеха, чтобы понять, что тот пошутил. Но ничего подобного там не наблюдалось — наставник был серьезен.       — Давай объясню, — Том смилостивился, — если я объявлю, что влюбился в своего ученика, будет вполне логичным пойти на такой тест: сделав тебе предложение, я, вроде как, захотел узнать, кто мой жених. Или ты захотел, не суть важно. Что-то такое общество примет без проблем.       — А брак двух мужиков?       — Стайлз, — Том поморщился, — в нашем мире проводятся бои на смерть, на свалке живут покалеченные дети, а ты думаешь, что правительству есть дело до того, кто и с кем спит? Со стороны я буду выглядеть как добренький тренер, который отошел, наконец, от того скандала с Крисом, а ты…       — А я как подстилка, которая повелась на деньги, — закончил за Тома Стайлз.       — И что? После того, как твой тест подтвердит родство с Джоном, ты уже будешь членом моего клана, и полноправным жителем нашего мира, уж никак не оборванцем, которого убьют в первый же день. В том случае, если к твоей фамилии будет приставка из моей, за спиной у тебя окажется весь мой клан и твое убийство дорого обойдется Сири, пусть они хоть трижды сильны.       — Допустим, — Стайлз был в шоке, голова гудела. — А Крис?       — Что с ним?       — Ты сейчас издеваешься? — Стайлз начал выходить из себя, — вы же с ним вместе!       — Я не собираюсь с ним расставаться, — Том посмотрел на Стайлза, как на неразумное дитя, — более того, он будет в курсе всего расклада.       — Почему он не в курсе до сих пор?       — Потому что ты можешь отказаться, и тогда нет смысла его нервировать. А вот если ты согласишься, я буду разговаривать с Крисом.       — Неужели он не захочет сам быть с тобой? — Стайлз нервным жестом провел ладонью по голове, — жениться?       — Мы не можем, — жестко ответил Том, — ты не представляешь, какой тогда был скандал. Повторения я не хочу, да и мой отец сживет нас обоих со свету.       — Но ты вроде отделился от него? — Стайлз запутался.       — Это не помешает ему убить Криса, — Том смотрел куда-то сквозь Стайлза, — или меня. Или нас обоих.       — Прятаться до конца жизни? — Стайлз был в шоке.       — Да, как и Дереку с Марией, — Том перевел взгляд на Стайлза, — думаешь, Хейл когда-нибудь даст Марии развод? Нет, даже если она умолять будет. В его руках огромные суммы денег, власть и положение в обществе. Его растопчут, стоит только допустить слабину. А я, вступив с тобой в брак, смогу обезопасить и себя, и Криса. Отец ослабит бдительность, а уж когда выяснится твоя наследственность — и вовсе все мне простит и сосредоточится на клане Сири.       — Ты что-то не договариваешь, — Стайлз всматривался в тренера.       — Не договариваю, — согласился Том, — а ты хочешь знать?       Стайлз кивнул.       — Когда мы с тобой станем мужем и, — Том усмехнулся, — мужем, клан Лафейсонов переплетется с кланом Сири. Но если ты сразу будешь во главе своей части, то я все равно останусь на вторых ролях. Отец просто задушит любого, кто попытается отобрать у него такую власть.       — И? — Стайлз уже примерно понял, чего хочет добиться Том.       — Он будет пытаться тебя переманить, — красные глаза сканировали Стайлза, буквально просвечивая его насквозь. — Но как только поймет, что этого не получится, — Том замер, вопросительно глядя на Стайлза.       — Если я соглашусь, то этого не получится, — уверенно сказал тот, — если мы решимся на такой шаг, то для всех окружающих я буду влюблен в тебя чуть больше, чем безумно.       Том удовлетворенно кивнул.       — Тогда отец попытается меня убить. Он в любом случае знает, что Крис сейчас рядом, и будет подозревать. Я буду мешать и в этом случае, а еще и то, что я захапал себе наследника клана Сири, ему вообще жить не будет давать спокойно.       — Ты хочешь его подставить? — догадался Стайлз.       — Да, — Том был совершенно уверен в том, что делает, — он мне жизнь сломал, следуя своим амбициям. Сестру убил. Криса пытал. Я ненавижу его всей душой, никогда не смогу простить. И я уверен, что, если мы поженимся, он еще не раз проявит себя.       — Подведем итоги, — Стайлз понимал, разговор надо заканчивать, если он не хочет получить перегрев мозга. — Ты предлагаешь мне брак по договоренности. Сам будешь встречаться, или даже жить с Крисом, но по факту мы будем как Дерек и Мария.       — Именно, — кивнул Том, — мы вместе появляемся на всех мероприятиях, возможно, ты станешь наставником в моей школе. После того, как пройдешь обучение, конечно же.       — Хорошо, — продолжил Стайлз, — потом мы рассекречиваем мое происхождение, и начинается война.       — Типа того, — Том снова кивнул, — мы объединяем кланы, потихоньку начинаем узнавать, можно ли сделать из свалки город.       — Ты поддержишь меня в этом? — удивился Стайлз.       — А почему нет? — в свою очередь приподнял брови Том, — мне какой от этого вред? Я, конечно, та еще сволочь, но умирающие в муках дети на свалке не делают мне лучше. Если есть возможность как-то это изменить, так почему нет? Вдруг получится?       — Получится, — сам удивляясь своей уверенности, сказал Стайлз. Том на это только улыбнулся. — Дальше что?       — А дальше я делаю все так, чтобы убрать отца, — закончил Том.       — И на этом все?       — Это твое «все» займет несколько лет, — Том серьезно смотрел на Стайлза, — в течении которых я не отпущу тебя. Я не потерплю перепадов настроения и просьб о разводе. Если ты хочешь окунуться в это — у тебя будет только один путь, вперед. Вылезти я тебе не дам.       — Я понимаю, — Стайлз был спокоен, — сколько у меня есть времени для размышлений?       — До конца боев. После этого надо будет решать, как действовать. Если ты выиграешь, то все может пойти по моему плану.       — А если нет?       — Если нет — то придется рассказывать о твоем происхождении быстрее, потому что тогда время нашей общей смерти будет приближаться. Спор, помнишь?       — Вот уж Дерек умеет вляпаться, — Стайлз вдруг рассмеялся.       — Он умеет находить нужных людей среди тысяч просто интуитивно, — Том тоже улыбнулся, — я ему даже завидую. Он вытащил оттуда именно тебя, и я до сих пор не знаю, подарок это или наказание.       — Такие подарочки черти в аду раздают, — Стайлз потянулся, вставая со стула, — ладно, я буду думать.       — Сильно не усердствуй, скоро тренировка. Просто попробуй отпустить все мысли, и ухватиться за то решение, которое легче всего уложится в твоей голове, — Том поднялся следом и направился к выходу из комнаты, — жду тебя в зале, а позже поедем на другую площадку, на улице.       — Хорошо, — Стайлз тряхнул головой, понимая, что на время тренировки надо избавиться вообще от лишних мыслей, и пошел переодеваться в форму.       Предстояли сложные дни, нужно было принять единственное правильное для него решение, от которого будет зависеть вся дальнейшая жизнь. ***       Арена была такой же, как и все в ледяном секторе. Огромной, вычурной и в то же время изящной, переливающейся и похожей на ледяного ежа, выставившего все свои иголки. Ее было видно издалека, Стайлз сразу же приметил острые ледяные пики, стоило только машине Тома свернуть с основной трассы на прилегающую к ней дорогу.       Стайлз поймал себя на мысли, что уже не так сильно боится, как раньше. Пришло какое-то подобие спокойствия, которое разливалось по венам, будто даже замедляя кровь. Стало почти все равно на возможный проигрыш или победу, хоть она и была более предпочтительна. Стайлз просто хотел, чтобы бои быстрее закончились, ведь после разговора с Томом он видел для себя перспективы. Хотя бы что-то, а не смерть или странное существование где-то на отшибе мегаполиса, куда потом поселил бы его Дерек.       Дерек.       Это имя все еще приносило боль. Стайлз не понимал, расстались ли они на самом деле, ведь отношений-то толком не было. Он, уже спустя столько месяцев, осознавал, глядя на себя со стороны, что тогда, в самом начале пребывания в доме Дерека, просто навязал тому свою симпатию. Он ходил за сильным и красивым мужчиной, как хвостик, говорил о том, что влюбился и, по сути, не оставил Дереку никаких шансов. Сложно отказаться от того, что предлагают добровольно. Особенно если этот «кто-то» вполне подходит под предпочтения.       Возможно, если бы Стайлз был менее настойчив, Дерек сам сделал какие-то шаги навстречу. Ведь симпатия была, это точно. Но, вынудив обратить на себя внимание, Стайлз лишил Дерека возможности прийти к этому самому. И потому, скорее всего, было еще обиднее понимать, как распорядилась судьба их жизнями.       То, что Стайлз оказался сыном Джона, подкосило Дерека. Возможно произошедший накануне секс только подлил масла в огонь, на Дерека обрушилась слишком большая лавина эмоций и сожалений из-за случившегося. Возможно, Стайлз был просто спусковым крючком, а, возможно, Дерек довел себя до ручки сам.       В любом случае, Стайлз жалел о несбывшемся. О том, чего между ними так и не произошло. Он очень хотел встречаться с Дереком, ощущать его рядом, знать, что тот тоже хочет быть вместе. Чувствовать объятия, поцелуи, нежность. Хотелось иметь право на Дерека. На то, чтобы можно было подойти и улыбнуться, просто так, и получить такую же улыбку в ответ. Но, кажется, они оба все испортили.       Стайлз усмехнулся.       Талантом портить все до того, как наладить, он, кажется, обладал с рождения.       Он даже думать не хотел о реакции Дерека на их брак с Томом, если таковой все же случится. То, что Крис поймет и примет это, Стайлз знал. Том просто не даст своему любимому пустыннику погрязнуть в ревности или злости, да и, к тому же, между ними на самом деле ничего не будет. Но вот Дерек… помня его импульсивность, Стайлз предполагал, что тот даже слушать ничего не станет — просто пошлет все и уйдет, в очередной раз хлопнув дверью. Если бы Стайлз на собственной шкуре не убедился в том, каким Дерек может быть чутким и нежным в постели, каким собранным на работе и строгим на тренировках — он бы считал Дерека повернутым на деньгах эгоистом. Пожалуй, такая маска была для Дерека настолько привычной, что он слишком сильно с ней сросся. Так, что отрывать ее сейчас оказалось слишком болезненно как для него самого, так и для окружающих. Стайлз понял, что будет готов поговорить с Дереком после боев. Наверное, если он все же сумеет выиграть, то созреет для взрослого разговора, который расставит все точки в их странных отношениях. Или наоборот, сорвет последние предохранители, и они оба расстанутся врагами. В любом случае, чему быть, того не миновать. Сейчас Стайлза ждал бой, а Том, припарковавший машину, смотрел внимательно, цепляя взглядом красных глаз.       — Что? — Стайлз глянул на тренера.       — Я с тобой, — Том подмигнул и вышел из машины, оставляя Стайлза в шоке.       То, что этот ледяной великан не стал выдавать миллион ненужных напутственных слов, поразило. Почему-то именно от Тома он ожидал тирады по поводу того, сколько было тренировок, как он готов и что нужно делать. Но сказанные неожиданные слова теплом прокатились где-то внутри, заставляя глупо улыбаться. Стайлз вздрогнул, когда Том, наклонившись, постучал костяшками по стеклу с его стороны. Жестом он показал, что неплохо бы уже выйти из машины. Стайлз одернул рукава спортивной кофты, поправил бинты, которые заранее уже намотал, и направился следом за Томом в сторону арены, откуда уже слышались крики собравшейся толпы и голос ведущего, рассказывающего, что это предпоследний из всех основных боев.       Противником был пустынник. Огромный, с темной, как у Бойда, кожей, и яркими глазами. Он смотрелся пятном на белоснежном фоне арены, хотя и Стайлз в ярко-красной форме был как что-то инородное в ледяном секторе.       Том остался у края арены, как делали это Крис и Мария. Не стал подниматься в ВИП-ложу, снова шокируя этим толпу и назойливых папарацци. Чем ближе был финал, тем больше было ажиотажа вокруг каждого боя. Стайлз даже поморщился на мгновение: постоянные вспышки камер слегка нервировали. Отражаясь от белого снега, они заставляли жмуриться, что было совсем не желательно с учетом того, с кем сейчас нужно было драться.       Объявили первый раунд, а толпа даже и не подумала утихнуть. Крики стали лишь громче, что удивило Стайлза: правил на боях было меньше и меньше. Они и раньше-то не отличались строгостью, но хотя бы слишком громкий ор не отвлекал от противника. Сейчас же, когда на каждый бой приходило все больше людей, визг порой казался просто ультразвуком.       Сразу же вспомнились те, единственные подпольные бои, на которые сорвался Стайлз. Том тогда здорово помог, хотя до последнего не хотелось себе в этом признаваться. Теперь же Стайлз понимал, что ледяной великан оказал услугу: выигрыш среди тех, кто и драться-то едва научился, не делает ему чести. А вот то, что Том приехал следом, принял участие в боях, да еще и вообще находился в том гадючнике, говорило о нем, как о тренере, который полностью отдается своему делу.       Стайлз сосредоточился на пустыннике, который начал обходить его по кругу. Нахмурившись, он следил за противником, не понимая, чего тот выжидает. Огромный, черный, словно злобный хищник, он кружил вокруг, будто пытаясь запутать, заставить потерять бдительность. Стайлз следил за ним взглядом, поворачиваясь на какие-то мгновения позже, чтобы успеть, в случае чего, отразить удар, который может прийтись на бок. Пустынник вдруг оскалился и каким-то жутким, слитным прыжком оказался за спиной, больно ударяя локтем по позвоночнику.       Стайлз захрипел и едва успел отшатнуться. Удар был такой силы, что показалось, будто каждая косточка пошла мелкими трещинами. Стайлз словно услышал хруст, хотя это, скорее всего, были просто отголоски сильного удара. Он прокрутился вокруг себя и успел отразить следующий удар: подлый, который тоже пришелся бы на спину.       Да что он делает?       Пустынник кружил вокруг, кидался исключительно со спины и по технике ударов Стайлз с ужасом понял, что тот просто убийца. Том как раз на одной из последних тренировок рассказывал о таких бойцах: их натаскивали исключительно на смерть противника. Они бились, как берсеркеры, не щадя ни себя, ни того, с кем оказались на арене. Им было плевать на честность, даже те ее крохи, которые сохранились на этих боях. Они просто нападали и били, исподтишка, нагло, подло, зло. Стайлз очень надеялся, что ему не придется схлестнуться с таким противником и его победит кто-то, кто будет драться с ним раньше. Или что таких вообще не будет.       Но в очередной раз понял, что надеяться на хороший исход нельзя никогда. Он увернулся, чудом уходя из-под удара ногой. Пустынник целился ему в голову, с его ростом это было не сложно, но вот Стайлз был уверен — попади тот в цель, и его мозги растеклись бы по белому льду яркой кровавой кляксой.       А что, был бы неплохой арт-хаус.       Стайлз пригнулся и снова ушел от удара. Он понял, что сам не нападает. Тактика боя пустынника вынуждала его только лишь защищаться, что было очень и очень плохо. От постоянной защиты устаешь, она не может быть бесконечной, а противник явно более вынослив, чем он. Стайлз, снова увернувшись, упал на руки и, оттолкнувшись, прокрутился на одной, ударяя несколько раз ногами, почти не приноравливаясь, куда попасть. Он почувствовал, как один попал в цель, и тут же раздалось злобное шипение — пустынник явно не ожидал, что мелкий по сравнению с ним пацан сумеет хотя бы как-то его задеть. Стайлз, глянув на скалящегося противника, опешил. Его зубы были заточены так, что казались рядом акульих клыков.       По спине пробежал холодок. Стайлз никогда не хотел бы ощутить, каково это, когда в кожу впиваются такие зубы. Зачем было это делать? Стайлз уже многое знал о жителях разных секторов, и потому прекрасно понимал, что такое было сделано специально. Закрались мысли о том, что этот боец — очередной натасканный кланом Сири убийца, настроенный только на то, чтобы уничтожить задействованного в споре Стайлза. Плевать, каким методом.       Стайлз снова попытался ударить, но с ужасом понял, что в его ногу впились чертовы заточенные зубы. Он заорал от неожиданности и шока, от боли и страха. Такой противник мог ему и ногу отгрызть, если бы от этого зависела победа на боях. Дернувшись, Стайлз сначала с силой надавил ногой на зубы пустынника, причиняя себе дополнительную боль. Но это не прошло даром. Противник, заорав, немного ослабил хватку и Стайлз, превозмогая боль, ударил рукой по уху пустынника, сгибаясь почти пополам и вкладывая в удар остатки сил. Разжав зубы, противник, наконец, пошатнулся, а Стайлз получил возможность выдернуть ногу из захвата. Резкая боль ушла, оставляя место облегчению, которое граничило с тошнотой. Рану дергало и пекло, а сам Стайлз заваливался на спину из-за резкого рывка. Вскрикнув, он вдобавок поскользнулся на снегу арены и упал навзничь, ударяясь еще и затылком.       На некоторое время ориентиры поплыли. Небо смешалось с пиками льда, торчавшего по всему периметру арены, зрители, как почему-то показалось, сидели везде, даже на снегу, а потом в глазах все побелело. Во рту скопилась противная слюна, а спину прострелило болью. Нога, казалось, вообще не шевелится.       Но надо было вставать.       Он обязан был встать — это всего лишь первый раунд. Даже если он проиграет, нужно отстоять второй, тогда ему накинут очки, хотя бы чуть-чуть. За такой быстрый проигрыш он не получит ничего, а значит рискует вылететь после этого боя, даже не попадая на финал. После сражения в пустыне и красивой победы, Стайлз занял прочное второе место в турнирной таблице. От первого его отделяло очень много очков, но, глядя на имя бойца, Дерек и Мария в один голос сказали, что это нормально, не став более ничего объяснять. Видимо, тот боец был слишком крут. Может, конечно, после третьего боя что-то изменится, но проиграть сразу же — свалиться в самый конец турнирной таблицы.       Этого нельзя было допустить.       Стайлз встал на ноги, выпрямился, держась рукой за спину, и аккуратно наступил на больную ногу. Он зашипел, понимая, что драться так не сможет. Решение пришло быстро: размотав бинт на одной руке, Стайлз затянул рану на ноге, как смог. Стало терпимо.       Ведущий кивнул, принимая такое действие, а пустынник ухмыльнулся, свысока глядя на шатающегося соперника. Толпа снова взревела, и объявили начало второго раунда. Стайлз, уже даже не пытаясь разгадать соперника, принял оборонительную стойку, пытаясь сразу же защитить спину — и не прогадал. Буквально через пару секунд пришлось уворачиваться от стремительного удара. Пустынник снова целился в позвоночник и, если бы попал — Стайлз собирал бы его по косточкам в своих собственных трусах. Такого даже его повышенная регенерация не выдержит.       И снова пустынник как с цепи сорвался. Он кидался с такой скоростью, что у Стайлза не было возможности напасть самому. Оставалось только блокировать удары, что с каждым разом становилось делать все сложнее и сложнее. Усталость из-за боли накатывала сильнее, а габариты пустынника не оставляли шансов напасть внезапно или как-то застать врасплох. Стайлз пытался достать ногой, но едва успевал ее вовремя отдергивать — жуткие зубы клацали в опасной близости от кожи. Сделать своим дополнительным оружием такое… Стайлз и думать не хотел, как это больно. И почему-то была четкая уверенность в том, что пустынник затачивал себе зубы без наркоза. Слишком уж у него дикое было выражение лица. Он наслаждался как собственной болью, так и той, которую причинял Стайлзу.       А ее, к слову, уже было слишком много.       Пустынник успел рассечь бровь, и теперь кровь заливала правый глаз. Несколько пропущенных ударов по ребрам просто гарантировали новые трещины, а замотанная наспех рана на ноге, которая, вроде как, казалась терпимой, теперь болела неимоверно. Наступать на нее Стайлз уже почти не мог, приходилось прыгать на одной и еще и уворачиваться от ударов, сыпавшихся градом.       Пустынник снова оказался за его спиной, делая подлую подсечку под коленкой больной ноги. Заорав, Стайлз упал и едва успел выставить перед собой ладони, чтобы не ткнуться носом в снег. Сразу же серия ударов обрушилась на его бока, он едва успевал дышать и пытаться как-то напрячься, чтобы было не так больно. Казалось, пустынник решил раздробить ему кости полностью.       Толпа орала так, что заложило уши. А, может, это было от боли.       Внезапно через этот гул Стайлз начал слышать что-то еще. Какой-то до боли знакомый голос будто пытался прорваться через бесконечный ор.       — … падай!       Стайлз задохнулся от очередного удара и едва не упал, пытаясь встать. Он снова услышал голос и понял, что это Том.       — Он тебя убьет сейчас! — орал тот, — падай, я сказал! Падай!       Стайлз тряс головой, понимая, что с губ срываются капли крови. Мозг отказывался работать, и он не понимал, почему Том говорит ему упасть, ведь тогда он проиграет. Мысли метались, как бешеные, и Стайлз пытался не отключиться, одновременно с этим соображая, что делать. Пустынник странно замер над ним, и Стайлз видел только его ноги, обутые в какие-то темные кеды.       Том все еще орал, явно едва сдерживая себя от того, чтобы выскочить на арену самому. Он смотрел на Стайлза и, казалось, красные глаза прожигают даже на таком расстоянии.       — Верь мне! — снова закричал он, — Стайлз!       Пустынник размахнулся для последнего удара. Стайлз осознал, что он и правда будет роковым — ни одна его кость не останется целой после того, как этот псих уймется, перестав избивать его тело. Он, зажмурившись, упал сначала на бок, видя, как кулаки пустынника ударили по снегу там, где он только что стоял.       Снежинки, будто в замедленном танце, взметнулись вверх, а потом опали, оседая на лицо лежащего рядом Стайлза.       Лежащего на спине.       Ведущий объявил конец боя и пустыннику пришлось покинуть арену. Конечно, он мог добить Стайлза, но рядом в мгновение ока оказался Том, готовый растерзать за малейшее движение в сторону едва дышащего Стайлза. Оценив вид ледяного великана, пустынник предпочел удалиться с арены, срывая аплодисменты в свою честь.       — Идиот! — Том бухнулся на колени и приподнял голову Стайлза, — лежи, молчи. Медики уже бегут. Ты продержался достаточно во втором раунде, чтобы тебе начислили очки. Теперь сцепится тот, кто был на первом месте, и этот пустынник. Если выиграет он — тебе лучше, этого психа больше не увидишь. А если все же пустынник, то будет шанс надрать его задницу в финале, потому что у тебя теперь только один вариант победить.       Стайлз вспомнил, что говорили ему о двух проигрышах из четырех, и похолодел. Но предпочел не думать об этом сейчас — слишком сильно все болело.       Он вдруг понял совершенно другое: решение.       Он принял решение.       И почему-то показалось безумно важным дать знать об этом Тому сейчас. Будто если он не расскажет сию секунду, момент будет упущен. И шанса не будет. Глупости, ведь он сможет говорить и после. Но вот спустя какое-то время мысли о том, что такое решение правильное, могут испариться.       Надо действовать сейчас.       Пока Том, отвернувшись в сторону, что-то кричит медикам, спешащим к ним через арену. Пока он придерживает его за голову, аккуратно прижимая к себе и сам сидит рядом, на холодном снегу, наплевав на безумно дорогой костюм.       Стайлз поднял руку и коснулся груди Тома, привлекая внимание.       Ледяной великан удивленно посмотрел на него, будто думал, что Стайлз уже в отключке.       — Том, — Стайлз сглотнул слюну, ощущая во рту привкус крови. Пустынник еще и губу ему разбил, он даже не заметил, когда. Только теперь чувствовалась боль там, где лопнула тонкая кожа. — Том.       — Что? — нахмурился тот, — настолько срочно, что не может ждать? Ты, конечно, не умираешь, но вот помолчать стоит, — Том хотел встать и передать Стайлза подоспевшим медикам, но тот вцепился пальцами в воротник его пиджака так, что они побелели, — ну, чего?       — Я согласен, — прохрипел Стайлз.       — Повтори, — Том наклонился очень низко, так, чтобы их лица оказались напротив друг друга.       — Я согласен на все, — Стайлз попытался улыбнуться, но тут же выдохнул, понимая, что не стоило этого делать, — на брак, на клан, на твоего отца.       Том пару мгновений смотрел ему в глаза. Будто искал что-то в черных от боли и дозы адреналина после боя глазах Стайлза. Словно высматривал отголоски сомнений, которые могли бы там быть.       Но ничего не находил.       Парень, которого он держал на своих руках, едва дышал от боли. Он был избит и, возможно, ошарашен проигрышем. Но вот в том, что говорит, Стайлз сомнений не испытывал. Как Том и предполагал, оборванец со свалки оказался куда умнее и прозорливее, чем они все могли подумать. Он неоднократно говорил Дереку, что тот недооценивает своего найденыша. Внутри Стайлза скрывался подавленный проведенными годами на свалке бешеный темперамент, сила воли, пытливый ум. Его просто нужно было направить в то русло, которое принесет больше пользы. А закаленный характер, которого просто не могло не быть после такой жизни, придавал Стайлзу еще большей ценности, чем Том и хотел воспользоваться. Он понимал, что связывает себя с этим пацаном едва ли не навсегда, но осознавал, что готов к этому. Крис его поймет, а вот Дерек… Том знал, что происходит у него в душе, но не хотел искать оправданий для совершенных Дереком поступков.       В конце концов, никто не дает права быть свиньей по отношению к окружающим только потому, что в детстве тебя обидели чужие родители.       У них, у каждого, полно в шкафу своих скелетов. Но только Дерек решил потрясти ими перед Стайлзом, с упорством, достойным мазохиста, показывая каждую косточку. И Том был уверен, что, если Дерек не одумается, пожалеет. Месть, задуманная Дереком, не была на взгляд Тома плохой идеей. Сам он не считал всепрощение хорошим выходом из любого положения. Но Том мстил только непосредственным участникам событий. Если перед ним был виноват его отец — Том планировал сжить его со свету. А вот мстить, например, любовнице отца, он считал глупостью до тех пор, пока она не сделает что-то лично ему.       Дерек же не разделял людей в своей мести. Для него был клан Сири, а после — все остальные. Конечно, спор принес много плюсов, ведь без него не был бы найден Стайлз, но вот с переосмыслением ситуации у Дерека были явные проблемы.       Том не собирался становиться его психоаналитиком. Тем более, он уже потратил достаточное количество времени в попытках переубедить Дерека и перестать мучить и себя, и Стайлза. В конце концов, от рассеянности ученика страдали все тренеры. Но Дерек решил закрыться ото всех и думать сам. Что же. Том тоже решил все сам.       — Тогда начнем спектакль прямо сейчас, ладно? — он отмахнулся от медика, который, все же, хотел начать работать и поднять Стайлза со снега, — готов?       Стайлз прикрыл глаза, а затем снова посмотрел на Тома, говоря этим свое окончательное «да».       Улыбнувшись, Том поцеловал Стайлза. Просто долгое касание губ, которое не может остаться незамеченным. Вспышки фотокамер, гул толпы, и руки Стайлза, обхватившие его шею на какое-то мгновение, а затем снова в бессилии опустившиеся вниз.       — Поговорю с Крисом, — успел шепнуть Том до того, как отстраниться и встать, позволяя медикам позаботиться, наконец, о раненом бойце.       Том ушел с арены под непрекращающиеся вспышки фотокамер, рассеянно улыбаясь. Он сжимал в кармане трубку мобильника и думал о том, что механизм уже запущен. С данной секунды их жизни начинают меняться, а вот в какую сторону — покажет только время.