Сквозь время

      Я иногда боюсь засыпать. Эти навязчивые образы повторяются. В каждом сне меня мучают, запирают в клетку, ставят клеймо, избивают. Это могло бы быть просто ночным кошмаром, если бы не было так реально. Вся физическая боль пыток кажется мне более чем осязаемой.       И я падаю снова… Туда, в пропасть. Почему ты не спасешь меня? Приди и защити. Ты мне нужен. Спаси!       Просыпаюсь, понимаю, что весь мокрый от пота, простыни липнут к телу, волосы растрепались. Мне мерзко. Во сне я — это не я, а маленький мальчик, попавший в беду, которого некому защитить. В жизни это далеко не так, вон, даже Сильвер знает, что лучше меня не злить. Когда я в ярости, то могу избить даже противника намного выше и крупнее себя. Но во сне мной полностью овладевают эмоции, страх и отчаяние там во сто крат сильнее.       Опять я, видимо, не высплюсь… Тянусь к пачке сигарет на прикроватном столике.  — Спите спокойно, господин, они больше не посмеют сделать это с вами, — тихий бархатный голос кажется мне знакомым, и я вскакиваю, развернувшись к двери. Там какая-то тень, я рефлекторно вздрагиваю. Человек выходит на свет луны. Высокий, острые скулы, глаза цвета крепкого чая, темные пряди волос обрамляют лицо.  — Себастьян, твою мать, что ты тут делаешь? В МОЕЙ комнате?!  — Простите, если напугал, — он низко кланяется мне. — Я всего лишь ваш сон, а сейчас закрывайте глаза и ничего не бойтесь.       Он мягко, по-кошачьи бесшумно подходит, садится на краешек кровати и ласково гладит меня по встрепанным волосам. Я с облегчением вздыхаю и послушно ложусь. Да, это действительно может быть только сном. Мы с Сильвером вдвоем в квартире, дверь заперта, и пробраться в неё без моего ведома нереально. — Прошу тебя, только не уходи. Будь рядом всю ночь. — Да, хозяин, я буду отгонять ваши кошмары, ложитесь и не думайте ни о чем. ***********       Я пришёл к тебе ночью, я снова не удержался. Ты живёшь на четвёртом этаже, но для такого ловкого дворецкого, как я, это разве преграда? К тому же, такое шикарное дерево с толстыми ветками под твоим окном. Я ловок, словно кот, и я быстро добираюсь до твоего окна. Я уже знаю, что летом ты держишь окна полуоткрытыми. Рамы уже не скрипят, потому что я их хорошенько смазал в свой первый визит.       Ты спишь, я чувствую твой запах и слышу твоё тихое прерывистое дыхание. Я давно подсел на этот наркотик, я люблю смотреть на тебя, когда ты спишь.       Я вижу, как неровный ритм отбивает твоё сердце о прутья грудной клетки, дыхание становится ещё более прерывистым, а под тонкими веками двигаются глазные яблоки. Ничего не изменилось — когда ты был мальчишкой, то комкал маленькими тонкими пальчиками одеяло, когда тебе снились кошмары. И сейчас, двадцатилетним юношей, ты делаешь то же самое изящными музыкальными пальцами. Тело изгибается в странном судорожном танце, ты жадно ловишь ртом воздух, будто рыбка, которую выкинули на сушу.       Что же тебе снится? Я не могу больше смотреть, как ты мучаешься. Я непременно должен увидеть, что видишь ты во сне. Я мягко кладу тебе руку на лоб и закрываю глаза. Обрыв, подземелье, клетка, пытки.       Не может быть! Я шокирован тем, что через два столетия твои кошмары догнали тебя. Каждую ночь ты заново переживаешь то, через что когда-то прошёл в теле Сиэля. Мой бедный мальчик! Я заберу твою боль себе.       Ты кричишь и просыпаешься, и я успеваю добежать лишь до двери. Ты с минуту смотришь перед собой, не понимая, во сне ты или наяву, затем встряхиваешь головой, окончательно прогоняя сон, и тянешься к стоящему рядом с кроватью столику за сигаретами… И… ты видишь меня. — Простите, хозяин, если напугал, — говорю я тебе.       Я твой сон, сейчас я тебе снюсь, я не реален, ты веришь мне. К счастью, я хорошо владею гипнозом, а ты слишком хочешь спать, чтобы разбираться, что реально, а что нет.  — Не уходи, прошу тебя.       Эта трогательная фраза… У меня опять дежавю, я смотрю на тебя, но вижу своего маленького испуганного Сиэля. — Да, мой господин, — говорю я тебе, и с радостью остаюсь и дальше стеречь твоё дыхание. *Ария — «Потерянный рай»