Сквозь время

      Летняя тёплая полночь, только фонари и рекламные вывески освещают мне путь. Надо как следует продумать свой уход, ибо, умерев, я не отправлюсь, подобно человеку, по бесконечной спирали реинкарнаций. Смерть демона однозначна и окончательна.       Я люблю тебя, Сиэль… Или Дима, под любым именем, в любом теле, я буду тебя любить. Моя память вновь воскрешает твой образ — тонкое бледное лицо, выструпающие скулы, лазурные глаза и густая челка, изящно-узкие запястья рук, твоя фигурка, худенькая и кажущаяся невесомой «Себастьян!» — внезапно в моей голове раздается твой повелевающий голос.       Не может быть! Как же давно я не слышал этого приказа в моей голове. Это знак, что тебе грозит опасность, я всегда очень хорошо чувствовал тебя. Я повинуюсь и иду на зов.       Совсем близко подземный переход, я прячусь за одной из колонн и наблюдаю. Ты идёшь один, плащ изящным шлейфом развевается сзади, в одной руке — неизменная сигарета. Понимаю, что ты довольно много выпил, потому как тебя немного качает из стороны в сторону.       Внезапно на твоём пути возникают трое молодых людей, одетых в мешковатые, жирно лоснящиеся штаны с полосками и такие же курточки чёрного цвета. — Стой, красавчик, дай-ка закурить! — Простите, я очень тороплюсь, — отвечаешь ты довольно высокомерным тоном. — Эээ, мелкий, слышь, не дерзи-ка! А то мигом ушатаю, — говорит второй, бритый налысо, демонстрируя увесистый кастет в кулаке. — Ты посмотри, какая челка у этого петуха! Ты меня вообще видишь, эээ? — он пытается дотронуться до твоего лица.       Ты уклоняешься легко, с кошачьей грацией, и бьешь этого бритоголового, с обросшим трехдневной щетиной лицом, под дых. Затем быстро засовываешь руки в карманы и так же молниеносно одновременно ударяешь оставшихся двух отморозков в область печени. На костяшках твоих тонких пальцев что-то поблескивает, я приглядываюсь внимательнее — это металл кастетов. Сказать, что я удивлён — это ничего не сказать.       Никогда не мог представить, чтобы мой граф так блестяще дрался, кроме как изящной шпагой на дуэли, ведь я всегда был его оружием мести и хранителем. Затем, видимо, поняв, что силы неравны, ты пускаешься в бегство, пока эти уроды лежат на мокром асфальте, пораженные тобой. — Слышь, ээээ, теперь ты точно труп! — несётся тебе вдогон фраза, щедро приправленная матом.       Ты бегаешь быстро, но ты довольно пьян, и, споткнувшись о валяющуюся на земле бутылку, ты всем телом обрушиваешься на её осколки. Одно мгновение, но его хватает, чтобы преследователи тебя нагнали. Ты пытаешься вскочить, но осколки врезались в твоё тело, порвав кое-где одежду, из множественных ссадин сочится кровь. Тебе помогают подняться, а точнее, хватают за длинный пышный хвост, и ты ощущаешь лезвие ножа на своей тонкой хрупкой шее. — Что, попался, красавчик? — раздаётся ехидный смех у тебя за спиной.       Твой взгляд потухает, ты понимаешь, что это конец. Я показываюсь из-за колоны и одними губами беззвучно молю: — Только прикажите! Одно слово! Я их уничтожу, убью, размажу кишки по стенам, растерзаю, расчленю! Только прикажите!       Ты секунды три не замечаешь меня, затем взгляд твой наконец-то встречается с моим. — Себастьян! — радостно восклицаешь ты, и твои глаза умоляют о спасении. — Что это он? Мамочку свою зовет? — Тебе никто не поможет, челкастый! Выбери лучше, какую часть твоего тела мы отрежем первой, — зубоскалит над твоим ухом все тот же бритоголовый. «Убей их, Себастьян!» — мысленно приказываешь ты мне. — Да, мой лорд! — громко отвечаю я и выхожу из-за колонны, направляясь к мерзавцам. — Это что такое, на хуй, было?       Я подхожу вплотную, лёгким движением руки отвожу опасный нож от твоей шеи, освобождаю твои волосы из кулака второго парня и сильным пинком отбрасываю его к ближайшей стене. Еще мгновение — и столовые ножи, которые я всегда ношу в карманах, летят в лицо этим уродам. Три ножа точно в цель, три трупа распластались на грязном, засыпанном окурками и пивными бутылками асфальте. Я наклоняюсь и легко, привычно подхватываю тебя на руки. — Ты спас меня! — ты прижимаешься ко мне всем телом, обдав запахом лёгкого перегара, и я только сейчас замечаю, как сильно ты дрожишь. — Вы отлично деретесь, мой господин, я был поражен, — отвечаю я, обнимая тебя и прижимая к себе ещё крепче. — Увы, друг, я вырос не в прекрасном замке с кучей прислуги, а в многоэтажке в криминальном районе. Себастьян, ты… — на мгновение ты запинаешься, и краска стыда заливает твоё лицо. — Пожалуйста, поставь меня. — Как пожелаете, — я аккуратно опускаю тебя на землю. Очень жаль, мне так нравится держать твоё хрупкое тело, ощущать его тепло, это напоминает мне старые времена.       Ты достаешь сигарету, но долго не можешь её зажечь, и я замечаю, как все еще дрожат твои руки. — Позвольте мне, — я отбираю у тебя зажигалку и подношу к сигарете язычок пламени. — Прости меня, Себастьян, — ты виновато прячешь свои прекрасные глаза. — Я сам виноват. Я был слишком назойливым. Просто я очень долго мечтал о встрече с вами. Я… скучал по тебе, Сиэль. *Агата Кристи - "Черная луна"