Сквозь время

      Мы сидим у него в номере гостиницы. Странное чувство… Я знаю его лишь третий день, но чувствую с ним такую сильную связь, которую никогда раньше ни с кем не ощущал. Ему я могу довериться, когда он рядом, мне спокойно, и я знаю, что я в стопроцентной безопасности.       Особенно после того, как он спас меня. Как он вообще там оказался в самый нужный момент, для меня загадка. Если бы не он, лежал бы я сейчас изуродованным трупиком на асфальте в подземном переходе. Это в лучшем случае. Никогда не знаешь, чего ожидать от гопников. Как он их ловко вырубил… столовыми ножами? Три здоровых лба? Я бы в жизни в такое не поверил, если б не увидел своими глазами.       Мне даже кажется, что он способен читать мои мысли. Но это не пугает, напротив, я чувствую себя под надежной защитой. Это бред, но иногда я думаю, что он и есть тот самый человек, который должен был спасти меня в моём кошмаре про клетку и обрыв. А может, и не человек вовсе? — Хозяин, ванна готова, — прерывает мои размышления Себастьян. — Да, конечно, спасибо тебе огромное, — бросаю я привычно. — Блин, ну когда же ты уже научишься называть меня просто Димой, — слегка раздражаюсь я. — Простите, мне нужно время, чтобы привыкнуть, — виновато опускает глаза Себастьян.       Я все больше замечаю, что мне нравится, как он меня называет. Оправдываю себя, что это не мания величия, любому понравится, если высокий красивый брюнет будет назвать его «господин», «хозяин», «мой лорд». Что уж говорить о простом питерском парне, выросшем в обычной хрущевке в проблемном районе. Но почему я воспринимаю это как должное? Это ненормально.       И имя, необычное, звучное — Сиэль — оно не кажется мне чуждым, хотя я услышал его впервые в жизни от Себастьяна. Мне оно кажется даже более близким, чем имя, которое дала мне мать.       Мои размышления прерывает тихий тактичный кашель Себастьяна, который все ещё стоит в дверях. — Чего же ты ждешь, Себа? — Я должен помочь вам раздеться перед принятием ванны, хоз… Дмитрий. — Чтооо?! — чуть ли не кричу я, еле сдерживая своё негодование, смешанное с изумлением. Этот детина будет меня раздевать? Ещё чего?! Да что он за извращенец такой!       Я смотрю на него взглядом, полным ярости, однако его вид выражает вполне искреннее непонимание. Так, Дим, нужно успокоиться, два часа назад этот чувак спас тебе жизнь, нужно быть мягче. Сколько там было его Сиэлю, лет десять-двенадцать? Все ясно, вполне возможно, что молодые аристократы в таком возрасте жопу подтереть не в состоянии без своего дворецкого. Чувак всего лишь делает свою работу. — Не нужно, Себастьян, мне двадцать лет, и я в состоянии сам раздеться и, больше тебе скажу, даже сам помыться, — со смехом говорю я дворецкому. — Я так не думаю, мой лорд. Ваше тело изрезано осколками, нужно обработать раны, чтобы не произошло заражения крови. Я отрицательно качаю головой. — Думаю, я сам могу это сделать, спасибо тебе за заботу. — Прошу, доверьтесь мне, я просто хочу вам помочь, — говорит мне Себастьян, его шепот и обволакивающий взгляд винных глаз гипнотизируют и лишают меня права выбора. — Хорошо, ты только обработаешь ссадины и уйдешь в другую комнату, понял? — Как прикажете, — ласковая улыбка теперь украшает его узкое лицо. — А теперь ложитесь и расслабьтесь. Если вы все ещё чувствуете себя некомфортно, представьте, что я ваш личный лечащий врач.       Почему у меня мурашки бегут от его голоса? Мягкий полушепот, бархатный, как прибрежный песок, и такой же тёплый и ласковый. — Будет немного больно, приготовьтесь, — он достаёт первый осколок. Я чуть заметно морщусь, все же это не очень приятно. Он извлекает все осколки, бережно и мягко вытаскивает каждый, и тут же дезинфицирует ранки. — Вам повезло, что осколки крупные, было бы очень сложно и болезненно вытаскивать стеклянную пыль. Вот и все, теперь нужно снять одежду и ещё раз все продезинфицировать спиртом.       Он мягко помогает мне подняться, его руки бережно снимают футболку. Я в смущении опускаю глаза, ведь он может лицезреть мой обнажённый торс — бледную кожу, безволосую грудь, острые плечи, выпирающие ребра и чуть рельефный, кубиками, но худой и даже слегка впалый живот.  — Вы прекрасны, — он сам не замечает, как начинает мягко гладить, еле касаясь кожи, живот и грудь, проводит пальцем, будто играет на их рельефности, по ребрам. Мне становится щекотно, и вдобавок, я весь краснею, как помидор. — Мне кажется, вы слишком увлеклись, доктор Михаэлис, — говорю я чуть слышно. — Надо же, вы запомнили мою фамилию, — он снова обдает моё ухо обжигающим шепотом.       В следующее мгновение, даже не спрашивая моего позволения, бережно держа за талию, он вновь кладет меня на кровать.       Поцелуи, невесомые, как крылья бабочки, ложатся на мои раны… Странно, но боль моя отступает, приятное тепло вместе с мурашками расходится по всему телу. Я не могу ему противиться, я купаюсь в его винно-карих бездонных глазах, к тому же, обе его руки мягко, но крепко держат мои запястья, лишая последней возможности сопротивления. — Себастьян, что ты со мной делаешь? — на полустоне выдыхаю я.       Его руки расстегивают ширинку на джинсах и снимают их, а затем и трусы. Почему я совсем ему не сопротивляюсь? Ведь раньше делать с собой такое я позволял исключительно хорошеньким девушкам. Его руки страстно сжимают мои ягодицы. Дима, что ты делаешь? Тебя ублажает высокий темноволосый МУЖИК, а ты лишь нежишься под его руками, как кот на солнце. Дима, очнись! — Не надо, — мой голос не громче мышиного писка. — Ещё как надо, — теперь в его полушепоте присутствуют заметные нотки коварства.       Он берет меня на руки и несёт в ванную комнату. От ванны пахнет ароматическим маслом и морской солью. — Блин, Себастьян, ты бы ещё лепестки роз по воде разбросал! — А что, надо было? — он совершенно серьезен, и я не выдерживаю и громко хохочу: — Себа, ты неисправим!       Он постепенно погружает меня в теплую ароматную воду. Я с наслаждением откидываю голову на бортик ванной. — А теперь, пожалуйста, выйди. Ты ведь не хочешь, чтобы твой хозяин заживо сгорел со стыда?       Себастьян все ещё мнется у входа. — Это приказ, — говорю я твёрдо, наконец овладевая своим голосом, — прости, но мне тоже нужно привыкнуть, Себастьян, — говорю я уже мягче. — Вы дали слово. В следующий раз я хорошенько вас помою, — улыбается дворецкий и с нескрываемым разочарованием выходит. Замечаю, как его страстный взгляд проходится по всей моей фигуре, и, обхватив руками коленки, прикрываю причинное место. *Ария — «Искушение»