Когда некуда идти, ты невольно выбираешь Путь единственный из всех, на котором умираешь.
Одиннадцатого июня ден-ден муши в кабинете адмирала Сакадзуки принялись звонить с шести часов утра. Корреспонденты газет, правители стран, даже шичибукаи Михоук и Боа Хэнкок, звонки от которых оказались, мягко говоря, неожиданными. Но принят был лишь один звонок — на личную ден-ден муши, сохранившуюся у адмирала еще со времен его службы лейтенантом. — Сэнгоку-сан, — после небольшой паузы, за которую звонивший не проронил ни слова, зато пару раз слышался хруст ломаемого крекера, поприветствовал его адмирал. — Чем обязан? — Цель оправдывает средства, да, Сакадзуки-кун? — ровно спросил адмирал флота в отставке. Снова хрустнуло печенье — не откусываемое, ломаемое. — Я не обязан перед вами оправдываться, — напомнил Акаину. Опять краткое молчание. — Ты спустил всю верхушку сил дозора на самых совершенных кораблях, — медленно заговорила улитка, — задействовал Пацифисты и подлодки Вегапанка. И всё это против мальчишки. Не спорю, выпороть стоило бы. Но не слишком ли много для одного пирата? — Вы недооцениваете его по известным мне причинам, — невозмутимо ответил Сакадзуки. — Трафальгар Ло стал слишком опасен, поэтому я принял решение избавить от него этот мир. — Сакадзуки, я стар, но из ума не выжил, — голос Сэнгоку дрогнул. — Чтобы избавиться от Ло раз и навсегда достаточно было одного корабля с парой адмиралов. Ладно, двух кораблей. Но операция на Тисе — это уровень операции против йонко. — Я привык действовать наверняка, — перебил Акаину. — Он не должен был уйти. — Хорошо, — улитка кивнула, — я поставлю вопрос ребром. Сакадзуки, зачем ты уничтожил Тис? Во что именно вляпался Ло, что Мировая Знать отдала приказ уничтожить его вместе с островом? Акаину сжал зубы. — Слишком серьезное обвинение, отставной адмирал Сэнгоку. Только из уважения к вам я сделаю вид, что не слышал этого. На другом конце улиткофонного соединения повисла тишина. — Хорошо, — наконец, послышался вздох. — Но ты уверен, что ни одного жителя не осталось в живых? — Вы должны были видеть фотографии. К сожалению, нам не удалось никого спасти. Я уже выразил официальные соболезнования всем родным и знакомым с других островов. — Никто не мог покинуть остров на корабле Ло? — подозрительно настойчиво спросил Сэнгоку. Это начинало раздражать. — Подлодка Ло лежит на дне рядом с Тисом, — отрезал Акаину. — Там нет ни одного выжившего. Его шхуна приняла бой с нашим флотом и едва сумела бежать. С трудом могу себе представить, как бы они могли эвакуировать людей с острова... Он осекся. Раздражение разгорелось ярким пламенем. — Хорошо, — повторил отставной адмирал. — Хорошо... Но кто вам сказал, что у пиратов Сердца всего два корабля? — Сэнгоку, к чему вы ведете?! — рявкнул Сакадзуки. — Мы Морской дозор, черт вас дери, и мы исполняем свои обязанности! Это наши обязанности — истреблять ублюдских пиратов! К чему этот треп?! — Хорошо, — в который раз сказал улиткофон. — Что ты так уверен в своих информаторах, — расшифровал после паузы. — Но теперь, после того, что вы устроили на Тисе, я не узнаю ни тебя, ни Фудзитору. На другом конце света, неподалеку от Арабасты, отставной адмирал Сэнгоку положил трубку. И закрыл лицо ладонями. — Ничего не хорошо, так? — усмехнулся вице-адмирал Гарп. — В отставке становишься сентиментальным. — Это безумие, — голос Сэнгоку звучал глухо. — Во что они превратились, раз жертвуют тысячей человек скопом? — Либо Сакадзуки двинулся умом, либо Мировая Знать испугалась всерьез и основательно, — Гарп пожал плечами. — Интересно, в какое дерьмо вляпался твой паршивец, что нарвался на аж целых два Бастер Колла? — Это не мой паршивец, — автоматически открестился Сэнгоку. — Ты всю ночь пил, — фыркнул вице-адмирал. — И фотографии годичной давности разглядывал. Повисло неловкое молчание. Наконец, Гарп вздохнул: — Не хочешь съездить на могилу? — Далековато до Тиса, — не отнимая ладоней от лица, ответил Сэнгоку. — Давно пора поглядеть, так ли хорошо идут дела на Янсоне, как вещают газеты. Адмирал, наконец, распрямился. В глазах Гарпа плясали черти. А за их ровными рядами уже виднелись твари позабористей...***
Снаружи шандарахнуло, треснуло. Шачи подавился чаем, вскочил. И чуть было не упал снова — всё зашаталось от чудовищной качки. За дверью каюты уже метались люди. — Что стряслось?! — Шачи поймал первого попавшегося матроса. Новенький. Даже имя в памяти пока не всплывало. — Доз-зор, — парень заикался. Совсем еще мальчишка — лет восемнадцать. — Как из-под земли! Шачи только кивнул, выпустил парня и ринулся наверх, на палубу. По пути все косяки собрал — «Северное сияние» ходило ходуном. Темноты ночи как не бывало. Это с одной стороны дотлевал дом на берегу, уже подпалив соседние, а с другой горела палуба их подлодки, всплывшей рядом, там метались черные фигуры людей на фоне красного и искристого. — «Полярный хвост»! — Шачи метнулся было туда, но вовремя осознал всю бесполезность этого поступка. С палубы шхуны не так-то просто попасть на подлодку. В темноте ночного моря едва угадывались силуэты кораблей. Три, пять, семь... На восьмом Шачи сбился со счета. В стороне полыхнуло, засвистело. И вдруг рвануло совсем близко, жаром обдало тело. «Линкор», — понял Шачи. Хорошо, если только один. — Бепо! — наконец, взгляд выцепил в суетящейся толпе медведя, для устойчивости опустившегося на четыре лапы. — Где капитан?! — Не знаю! — он впервые слышал, чтобы голос их навигатора звучал так отчаянно. — Ищу! Опять свистнуло и рвануло, сбоку вспыхнул огонь, раскаленной лавиной хлынул на палубу подлодки. — Они метят в «Полярный хвост»! — заорал Шачи. — Поднять якорь! Пушки к бою! Мы прикроем «Хвост»! Шхуна разворачивалась медленно. Фрегат с синей чайкой на парусах успел подойти почти вплотную. — Адмирал Фудзитора, — ахнул Бепо, различив знакомую фигуру в свете пламени. Шачи выматерился. Капитана не было видно нигде. И толпа, тушащая пламя на подлодке, словно редела. — Мы примем бой, — когда ждать дальше стало некуда, выдохнул Шачи. Да и выхода у них уже не было. Их брали в тиски два фрегата. Рука привычно сжала саблю. На палубе уже толпилась абордажная команда — в основном, новенькие с еще дикими, настороженными взглядами, перекладывающие оружие из руки в руку, словно не знающие, что вообще нужно с ним делать. «Вот и узнаем заодно, кто на что годен», — мелькнула мысль. Наметанный глаз сразу нашел того, кому в пиратах не место — насупленный юноша прятался за спинами товарищей, очевидно боясь. — Ты, — Шачи ткнул в его сторону пальцем. Дождался осознанности во взгляде. — Вниз на пушки. Поможешь там. Далеко в море вдруг громыхнуло, взвился столп пламени. Там, в кромешной черноте, один из силуэтов кораблей окрасился красным и желтым. — Шачи! — и сразу очень близко послышался знакомый голос. — Вот ты где! — Капитан! — Шачи показалось, что он сейчас позорно разревется прямо перед собственными подчиненными. Повернулся. Ло заметно хромал. И с левой стороны по желтой толстовке расползалось багровое пятно. — Вы ранены! — Некогда, — обрубил Ло, неловко стягивая толстовку одной правой рукой. В левой руке появился бинт. — Бепо, ты остаёшься за капитана на «Сиянии». Прими бой и продержись полчаса. Потом мотай отсюда так быстро, как сможешь. Бепо кивнул, перенимая на себя командование. Под палубой заскрипело, зашевелилось — это готовили к бою пушки, паруса уже наполнились ветром. — Шачи, для тебя задание, — продолжал Ло, разматывая бинт. — «Буревестник» пришвартован за Снежным мысом. За полчаса ты должен эвакуировать на нем так много людей, как сможешь. — Командиром «Буревестника» был Пенгвин! — запротестовал Шачи. Друг ведь обидится — как пить дать обидится, что его вот так просто сняли с должности. — Пенгвина больше нет, — прозвучало как гром среди ясного неба. Шачи не сразу понял, что именно сказал Ло. Все слова по отдельности понял, а вот всё вместе — нет. А потом грохнуло — это их пушки дали ответный залп. «Сияние» прошло меж двух фрегатов, пробив борт левого. — Как? — прохрипел Шачи. Взрыв словно отрезвил. — Не может быть! — Я и Пенгвин разнесли тот фрегат, — Ло коротко кивнул на догорающий в море корабль. — Вице-адмирал мертв, но там был капитан-подрывник. Пенгвин подорвался на мине-ловушке, ничего не осталось, только кровь и мясо. Еще вопросы есть? Шачи помотал головой. Вопросов больше не было. Разве что один. — Зачем мы эвакуируем жителей?! Дозор пришел только за нами! — Здесь как минимум три линкора, адмирал и по вице-адмиралу на каждом корабле, — Ло быстро перебинтовывал рану. — И они уже начали вырезать жителей, начали с Сенной. Увози отсюда тех, кого сможешь вывезти, они собираются уничтожить весь остров и нас вместе с ним. Потом у меня будет много вопросов к градоправителю. Шачи круглыми глазами смотрел, как Ло натягивает толстовку, и боялся спрашивать еще хоть что-нибудь. От кого он получил рваную рану под ключицей, например. Или почему Ло бросил Пенгвина на том фрегате. Почему так быстро поверил, что тот мертв? Почему не нашел тела, не вернул домой, на «Сияние» хотя бы голову? — Шачи, я искал его, пока огонь после взрыва не добрался до порохового склада, — словно в мыслях прочтя последний, самый важный вопрос, ответил Ло. — Кроме Пенгвина, есть еще оставшаяся часть команды. Так что сейчас думай о себе и «Буревестнике». — А вы куда?! — спохватился Шачи. — Нам прикрыть «Хвост»? — Бросьте «Хвост», — наконец, капитан справился с одеждой, посмотрел прямо. — У тебя полчаса. Шачи опомниться не успел, как уже стоял на берегу. — Командир Шачи! — к нему бежали люди. Он отметил — вот тот парень, вроде, был в команде «Хвоста». — «Буревестник» стоит за Снежным мысом, — указания он раздавал автоматически. — Эвакуируйте город! Найдите градоправителя и ведите на корабль. Мы отступаем. Только когда последний человек скрылся из виду, Шачи осознал — руки сами собой всё это время что-то мяли. Опустил глаза. «Капитан забыл свою шапку»! — мелькнула паническая мысль. Спустя краткий миг до него дошло: Ло не забыл. Тогда ему еще не верилось. Шачи подорвался на кровати, скинув одеяло на пол. Сон. И было бы совсем прекрасно, если бы всё это и в самом деле случилось только во сне, но пятнистая шапка на столе в его каюте была красноречивым доказательством обратного. Хорошо, что этот сон не дошел до главного. Шачи боялся, что вконец рехнется, если переживет это еще раз. Хотя переживал, раз за разом, всю прошлую бессонную ночь, весь прошлый день без известий от Бепо, весь день, когда ему одному приходилось принимать решения, одному успокаивать паникующих людей, внушать им уверенность. В другой раз Шачи бы всплакнул, заперся бы в каюте и пил. А на ближайшем острове снял бы девочек и забылся окончательно. Но сейчас был не другой раз, все «другие разы» остались там, до войны в Маринфорде, до Дзо, до стычек в Вано и с Кайдо. Ему всё еще не верилось, что на «Буревестнике» он один теперь за капитана. Но он шел по палубе и видел только растоптанных, задавленных неприкаянностью людей, беженцев, которым некуда бежать, потому что их смерть уже согласована, занесена в архивы и публично оплакана. Он не плакал — у него на слезы больше не было прав. Теперь он остался за сильного и приходилось соответствовать, даже если силы были на исходе. Шачи оделся и вышел наружу — остаться в каюте наедине с пятнистой шапкой точно было выше его оставшихся сил. Светало. Прямо на палубе в спальных мешках копошились люди, все в эту ночь спали беспокойно. Шачи облокотился о борт фрегата. Прозрачное, свежее, сине-серебристое утро казалось нонсенсом после грязной толпы, забитого людьми корабля. И после ало-черного пожара на Тисе, запаха горелого мяса, дыма. Тогда на острове все произошло слишком быстро, чтобы Шачи успел это осознать в полной мере. Он до сих пор не мог. Казалось, стоит посмотреть в сторону, и взгляд наткнется на белый, глубоко и мерно дышащий лохматый холм — уснувшего в самом неподходящем для сна месте Бепо. Но белого холма там не было — только черные, серые, коричневые нагромождения и складки спальных мешков. И верить не хотелось, что этого холма больше не будет. Но газеты писали... Газеты вчера вообще много всего писали, брали интервью у кого-то, смутно знакомого, но с радостью назвавшегося «человеком, хорошо знакомым с пиратами Сердца». В конце концов, опровергнуть это было некому. Жан Барт, Бепо, Ло... еще и Пенгвин, о смерти которого газетчики, похоже, не знали. Пиратов Сердца больше не было — остался один Шачи. Последним четким его воспоминанием были полыхающие по обе стороны улицы дома. Ему казалось, что он сам сейчас загорится, кожа пойдет волдырями и слезет с него, настолько силен был жар. Вся эта улица была усеяна трупами. Не пиратов и не дозорных — обычных людей, вышвырнутых из домов посреди ночи, выдернутых прямо из постелей и расстрелянных. Особенно ярко ему запомнилась бабка в ночном чепце, задранной рубахе и огромных кружевных панталонах. Похоже, после той ночи подобные панталоны стали его личным кошмаром — именно этот образ запускал в голове череду других, кровавых, безумных картин. На той горящей улице из-за угла дома впереди выбежала девушка. Шачи знал ее — это была официантка в кафе, где он и Пенгвин часто ели мороженное. В кафе том не подавали ровным счетом ничего алкогольного, зато делали просто невероятные десерты. Он вспомнил ее имя — Никандра, Ника. Сейчас она бежала со всех ног, ее волосы и одежда тлели. Увидев его, почти впечатавшись в грудь носом, она завизжала и бросилась было прочь, но подвернула ногу и свалилась перед ним на колени. За ней из-за того же дома вылетел дозорный — парень-матрос со штыком наперевес. — Стой, и тебе будет не больно! — вопил он, по красному обожженному лицу тек пот. Это было последнее, что он успел сказать. Шачи рефлекторно взмахнул саблей, лезвие прошло над головой Ники, ровно рассекая потную шею дозорного. Тело неуверенно переступило с ноги на ногу, на лице падающей головы выражение ярости сменилось крайним удивлением. Их с Никой обдало кровью. Она залила комбинезон, брызнула в глаза, а девушку окатило с ног до головы. Сразу стало не так жарко. «У парня были проблемы со свертыванием», — отстраненно заметил Шачи, наблюдая, как по лицу Ники течет красный ручеек. — Спас-сибо, спас-сибо вам, — наконец, расслышал он жалобное поскуливание. — Спас-сибо! Девушка хватала его за руки, пытаясь поцеловать ладони, но промахивалась, настолько сильно её трясло. — Ну, всё, всё, — он неловко погладил ее по голове, измазался в крови. — Держись рядом, мы увезем вас отсюда. По сторонам ревело пламя, трещали доски. Где-то кто-то кричал — то ли звал на помощь, то ли горел заживо. — Капитан. Капитан! — Шачи не сразу понял, что это до него пытаются достучаться. Все ждал сонное недовольное «Ну, что?» от ранним утром разбуженного Ло. — Что? — спросил, рефлекторно пародируя. Сразу стало пусто на душе. — У нас отсюда есть два пути по течению и один — без течения, — отрапортовал матрос. — Прошу утвердить курс. — Какие острова? — спросил Шачи. Им нужно было оставить где-то беженцев. Где-то, где их точно примут, не сообщат сразу в Дозор о недобитых беглецах. А после — искать убежище самим. — По течению можно пройти до Янсона и Чирны, без течения до Вайлет Фолл, но туда на три дня дольше, — отчеканил парень. Вайлет Фолл Шачи знал. Одноименное королевство казалось ему во многом схожим с Арабастой, климатом уж точно. Они бывали там несколько раз по делам, Шачи, бродя по острову, наткнулся на плантации опиумного мака, спрятанные от чужих глаз. Собственно, за опиумом они туда и ездили. Вряд ли теперь их встретят там с распростертыми объятиями. Страна и без того вынуждена платить в Дозор кругленькие суммы, чтобы патруль закрывал глаза на опиум. Даже если их подпустят к порту, вряд ли согласятся подставиться под еще больший удар, приютив беженцев. Чирна во многом казалась привлекательнее, но не для полусотни горожан. Остров был абсолютно безлюден, больше восьми месяцев в году его заметали метели. Шачи бывал там дважды, оба раза летом и мимоходом, на одну ночевку. Остров как две капли воды походил на многие острова Норс Блю и вызывал своим видом неуёмную ностальгию. Тайга, заросли черничника и белые скалы, обтесанные морем валуны вместо песка на пляже и каскадами вверх, коричнево-зеленые лужицы воды между ними. «Литоральные ванны» — сказал Ло. В литоральных ваннах росли водоросли, а в теплой воде вполне можно было мыться. А Янсон — это Янсон. Рыбацкий поселок, многие там в родстве с жителями Тиса. Так что либо сходу вызовут патруль дозорных, либо будут молчать в тряпочку. — Идем к Янсону, — решил Шачи. — Но спустите флаг, они не должны ничего понять, пока мы не пристанем и не высадим беженцев. Матрос кивнул и скрылся с глаз. Над морем вставало солнце. Шачи посмотрел на него, прищурившись, до боли в глазах смотрел. Фрегат поворачивал носом к солнцу, светлые мачты и паруса казались черными. Шачи подумал вдруг, что никогда не станет ходить на «Буревестнике». Оставит его на приколе, а сам найдет другой корабль. И соберет другую команду. И назовет ее точно не «пиратами Сердца».