Не забудь проснуться

      Жара с духотой гнали пот по спине и лицу. Нина уже успела пожарить рыбу и даже вымыть импровизированную кухню в трюме, а молчание в лодке становилось только более угнетающим.       Сейчас Нина осознала все минусы тесного пространства в полной мере. Им троим буквально некуда было укрыться друг от друга, от кинутых невзначай взглядов, от случайно услышанных вздохов. И если Отто еще мог забиться в какой-нибудь угол трюма, то Сиду вообще было некуда деться с палубы.       Газету они перечитали раза по три. Сид читал ее тихо, сидя на корме, а Отто нещадно всех дергал, но, по большому счету, только фотографии разглядывал. Интервью с деталями тактики от Фудзиторы мало его занимало. Но полные списки погибших он каждый раз искал с таким остервенением, словно надеялся, что они чудом появятся.       Нина страдала от скуки и той тяжести, что давит на сердце, если рядом находятся глубоко несчастные люди. Сама она испытывала скорее облегчение: теперь некому было ее разрезать и вынимать внутренности. Но даже виду подавать не спешила — ее вынужденные попутчики сейчас были далеки от душевного равновесия и, видя, что она не разделяет их горя, могли вытворить что угодно.       Со скуки она занялась тем, чем обычно занимались эти двое — нашла ведро со шваброй и принялась приводить в порядок палубу. Желтые когда-то доски оказались весьма грязными, словно Отто и Сид все предыдущие дни попеременно отлынивали от обязанностей младших матросов на корабле. Но стоило провести по доскам тряпкой, как под грязно-желтушным проступал исходный солнечный цвет.       Нина невольно увлеклась занятием. Физическая работа всегда казалась ей спасением от сильных чувств. Когда заняты руки, нет времени ни на переживания, ни на переливание мыслей из пустого в порожнее.       Только услышав перестук чугунных ножек, она поняла — все они забыли про вешалку, успешно прикинувшуюся мебелью в уголке. Должно быть, даже Ве-тян было тяжело находиться рядом с Отто, раз она предпочла самостоятельно покинуть трюм, что вообще-то было весьма нетривиальным процессом для вешалки.       Когда Нина вновь туда спустилась, чтобы поставить ведро и швабру на место, со смутной обидой поняла: за прошедшее время к еде так никто и не притронулся.       — Отто, — окликнула она мальчишку, задумчиво перелистывающего очередную страницу очередной газеты. — Еда готова. Иди есть.       — Не хочу, — буркнул тот, даже глаз не подняв. Голос звучал подозрительно хрипло, с надрывом.       Сразу захотелось уйти куда-нибудь. Возможно, малодушно, может быть, даже трусливо. Но Нине никогда не удавались утешения, она перед чужим горем словно столбенела.       «Ладно, — решила Нина. — Захотят есть, поедят».       На палубе Сид всё так же сидел на корме, только рядом теперь стояла вешалка. Очень колоритно выглядела эта парочка, хоть картину с них пиши.       — Нина!       Она даже вздрогнула, услышав, как ее негромко окликнули. Засмотрелась и задумалась.       — Что? — но заставила себя подойти к Сиду. Всё-таки рядом с ним дышалось легче, чем рядом с Отто.       — Как думаешь, что нам теперь делать?       Вопрос оказался полной неожиданностью. Она как-то не предполагала… да что там, даже в мыслях не было, что у нее спросят что-то подобное.       — Ты предлагаешь мне решить? — скептически уточнила она.       — Я предлагаю тебе сказать, что бы ты сделала в таком случае, — не глядя на нее, ответил Сид. — Вот предположи, что всех людей, которые были тебе близки, вдруг убили. Что бы ты стала делать?       Нина подумала недолго, пытаясь в подробностях вспомнить, что было написано в газете.       — Не всех, — поправила после. — Говорилось, что часть команды скрылась на шхуне.       — Это «Северное сияние», — кивнул Сид. — Наверное, под командованием Шачи-сан, он был командиром на «Сиянии».       — Вы должны связаться с ними, — Нина пожала плечами. — У вас ведь есть средства связи?       — У нас есть ден-ден муши, — Сид кивнул. — Но мы не можем по ней связаться ни с кем, кто находится более чем за пять-шесть миль от нас.       — Зачем же вы брали с собой в море такой слабый передатчик? — удивилась Нина.       — Мы не брали его, — Сид усмехнулся. — Наш шлюп вообще-то не предназначен для открытого моря, мы не собирались уходить далеко от Тиса. У нас было задание — обследовать дно недалеко от берега, там почему-то вся аппаратура подводной лодки сходила с ума. Но когда начинался шторм, мы не рассчитали, и нас унесло. Естественно, ден-ден муши остался тот, что был с собой, а он был нужен только для связи с Тисом, поэтому и слабый.       — Вы водолазы, да? — поняла Нина.       — Верно. Я водолаз. Мальчишку взяли матросом из жалости. Ло-сан не брал в команду никого младше восемнадцати, но за Отто поручился его близкий друг, который уже был в команде. Идти парню всё равно больше некуда, так что — либо с нами остаётся, либо на паперть. К тому же ему осенью восемнадцать будет, так что не сильно правила нарушили.       «Так вот почему Отто так перепугался тогда», — Нина едва сдержала улыбку. Хотя смешного тут, в общем-то, ничего не было. Поблажка на три месяца — это еще ничего, можно переждать. Но больше чем на год… Все-таки подросток шестнадцати лет и восемнадцатилетний юноша — это совершенно разные люди.       — Значит, связаться вы с вашей шхуной не можете, — Нина решила перевести тему.       Помолчали недолго. Нина думала. У нее было еще одно предложение, сама она, конечно, поступила бы именно так. И эти двое, вроде, не были сорвиголовами или маньяками, не мыслящими жизни без боев и крови.       — Сид, — наконец решилась она. — А ты не думаешь, что это шанс вернуться к нормальной жизни? Ты же сам говорил, у тебя сестра есть, семья, значит. Разве ей было бы неприятно, если бы ты вернулся домой?       Некоторое время гигант ничего не говорил, только смотрел на ровное, мерцающее море. Потом ответил:       — Знаешь, пиратами никто не становится просто так, — Нине показалось, что его голос стал чуть ниже. — Мою деревню сожгла банда Харло Ястреба, мою сестру и мать насиловали на глазах у меня и отца, потом отца и мать убили, а сестру забрали в рабство. Меня не забрали только потому, что сильно ранили. Думали, не жилец. Дозор закрывал на это глаза — Харло был поставщиком красивых рабынь для дворян и знати, взятки платил приличные. А вот Пенгвин-сан глаза не закрыл. Когда Харло попытался пробраться на Тис, пираты Сердца вырезали всю его банду и отправили голову Харло тому контр-адмиралу, который его прикрывал. Так что, сама понимаешь…       Нина понимала, потому и молчала. Должно быть, совсем скоро она перестанет удивляться таким историям и даже сможет не спасовать перед чужим горем. Но еще раньше она точно узнает всех основных офицеров пиратов Сердца по именам, запомнит их и, возможно, где-то очень-очень глубоко в душе, там, куда разум и с детства привитый гуманизм заглядывают редко, если вообще заглядывают, начнет их всех совсем немного уважать.

***

      — Нам нужен мощный ден-ден муши, — Сид задумчиво обглядывал рыбий скелет.       Нина смотрела на дремлющую на столе улитку и не могла отделаться от мысли, что гигантский моллюск выглядит очень мило. Пожалуй, она бы не отказалась от такого очаровательного, иногда удрученно вздыхающего во сне мобильного телефона.       — Мы можем его купить? — с трудом оторвавшись от наблюдения за созданием, спросила Нина.       — Вряд ли, — Сид помотал головой, берясь за следующую рыбу. — Ден-ден муши — киборги. Сами моллюски нередки на шельфах, но превращение моллюска в улиткофон — это сложная ручная работа, каждый получается уникальным. И стоит как весь наш шлюп, доверху груженый рыбой.       — Найти? — предложила Нина.       Отто только фыркнул. Он вообще весь поздний обед хмуро отмалчивался, без аппетита ковыряя вилкой в тарелке.       — На Тисе их не было, — уверенно ответил Сид. — Так что на развалинах нам ничего не светит. На Янсоне, скорее всего, тоже — там деревни беднее, чем на Тисе, — он подумал недолго, медленно жуя, потом куда тише сказал: — Мне неприятно это говорить, но нам отсюда, в общем-то, деться некуда. Идти до Янсона — это тупик. Там нет связи, наши тоже вряд ли рискнут туда сунуться, а тем более залечь там на дно. Отремонтировать «Сияние» там невозможно — ни леса, ни мастеров. И Дозор наверняка оставил там блок-пост. А дальше Янсона без лог поса я не пойду. Да и на Янсон без лога — это та еще авантюра.       — И у нас может кончиться вода, — заметила Нина.       — И у нас может кончиться вода, — подтвердил Сид. — Хотя, я думаю, после такой жары будет гроза, так что проблема воды может решиться сама собой.       Грозы Нине не хотелось, хотя и признаваться в этом ей не хотелось тоже. Лучше уж дождик. Ливень тропический. Но только без грозы.       Скорее пряча недовольство, чем по необходимости Нина переложила газетные листы, разложенные перед ней на столе. Погладила улитку пальцем по голове. В ровных строчках печатного текста глаз наткнулся на «пятьдесят четыре погибших у пиратов, сто сорок девять у Морского дозора». Операцией командовал адмирал флота. Дистанционно.       Дистанционно.       — Карательной операцией руководил дистанционно адмирал флота, — прочитала Нина вслух. — Значит, по радиосвязи. Интересно, сколько кораблей Дозора было затоплено? Ни в одной газете нет информации.       — Ни одного? — с сарказмом предположил Отто.       — Ты веришь, что все корабли остались целы в бою, когда целый остров был уничтожен? — в тон ему ответила Нина. И добавила: — Заканчивай с истерикой. Тут не ты один переживаешь.       — Мы можем попытаться достать ден-ден муши с затонувшего корабля, — Сид задумался, отложил еще один рыбий скелет в горку таких же разноразмерных скелетиков. — У меня есть водолазное снаряжение, так что это может получиться. Если, конечно, хотя бы один корабль был затоплен и не был полностью уничтожен.       Нина кивнула. Отто опять фыркнул, рывком встал с лавки и был таков.       — А ты что предлагаешь, Отто?! — запоздало окликнула его Нина.       Ответа, конечно, не получила.       — Наверняка, что-нибудь очень «благородное», — почти зло съязвил Сид. — В духе «умереть там же, где умер капитан». Чтобы обязательно крест на могиле, цветы и красивые плакальщицы. Мечтатель чертов. Иногда я думаю, что ему будет не восемнадцать, а десять, и в пиратской команде ему вообще не место.       Снаружи на палубе что-то свалилось и прокатилось от правого борта к левому. Похоже, Отто всё слышал.

***

      Нина впервые не сразу смогла проснуться. В голове перекатывались мысли — закончится ли штиль, смогут ли они найти хоть один потонувший корабль? И как теперь привести в себя Отто?       Судя по всему, парня совершенно деморализовало. Вряд ли причиной была потеря капитана, или этих Пенгвин-сана и Шачи-сана: все-таки, если судить по словам Сида, Отто не так уж давно появился в команде «пиратов Сердца». Но зато вместе с ними плавал его близкий друг. Теперь Нина понимала интерес Отто к спискам погибших.       Только минут десять спустя ей удалось себя одернуть — это был всего лишь ее сон. А значит ей не нужно приводить в себя Отто, думать, где найти странный улиткоподобный телефон, да и вообще забивать себе голову проблемами пары пиратов на лодке.       А вот подозрительно кислое лицо Ленки намекало на проблемы реальные.       — Что случилось? — спросила Нина.       — Связь не работает, — Ленка откинула на кровать телефон, по которому, оказывается, только что кому-то пыталась позвонить. — Пишет, «нет сети».       — Странно, — отметила Нина. — Только вчера ведь была.       — Ладно, вечером позвоню, — решила Лена. — Может, к тому времени починят.       Волонтеры так и не приехали. По городскому телефону Сергей звонил на тот номер, который оставили приезжавшие милиционеры, и там ему сухо ответили, что волонтеры вообще не будут больше приезжать. Что поиск в лесу завершен, а дядю Васю теперь ищут в другом месте. Где именно, никто не ответил.       Нельзя сказать, что Нина не понимала студентов, отказавшихся снова приезжать в лес. Чем больше проходит времени, тем меньше вероятность найти пропавшего живым. А кому охота ехать в глушь, потом носиться по бурелому и болотам ради сомнительного удовольствия наткнуться на несвежее тело старика?       Но зато пришли новости о велопоходах. В администрации не увидели смысла тянуть дальше, поскольку время шло, и смена вплотную подходила к середине. Походы разрешили начать с завтрашнего дня. И, хотя Нина с детства любила велосипеды, на этот раз она многое бы отдала, чтобы походы отменили вовсе.

***

      Уже привычным стало мерцающее всеми красками пространство над морем. Но и желание поймать за хвост хоть одну из несущихся рядом сущностей было теперь непреодолимым.       Нина сомневалась недолго — какая, в самом деле, разница, поймает она ее или нет. Не верилось, что поймает — не на такой скорости, когда волнующееся море внизу смазалось в ровную гладь. Но вытянула руку, метя в наиболее приглянувшуюся, красно-желтую.       Всё вокруг словно замерло. На короткий миг, но за этот миг красно-желтый хвост неведомого создания послушно лег в ладонь.       И снова всё рвануло с места, замерцало, запульсировало. И тут же Нина поняла, что стоит в трюме лодки. Красно-желтое нечто при этом никуда не исчезло, слегка вибрируя и монотонно вздрагивая меж сжатых пальцев.       Нина огляделась, встретилась взглядом с сидящим на скамье мрачным Отто.       — Как думаешь, что это? — спросила, поведя рукой вверх-вниз. Нечто в кулаке вело себя престранно. Место, зажатое в кулак, двигалось вслед за рукой, но при этом два уходящих в обе стороны хвоста были словно к чему-то привязаны. И вообще при ближайшем рассмотрении штука в руке напоминала небольшую часть куда более длинной струны, за центр которой Нина ухватилась.       — Разожми кулак, тогда я, может быть, увижу, — Отто безразлично пожал плечами.       — Да вот же два хвоста, — Нина ткнула пальцем в красно-желтое, оно спружинило и чуть завибрировало.       Отто внимательно осмотрел это.       — Там ничего нет, — сказал по-прежнему без интереса. — Я уже говорил, что тебе стоит проверить голову?       — Да ну тебя, — фыркнула Нина. — Сид!       Сверху послышались тяжелые шаги.       — Что? — гигант заглянул в трюм. Отто тут же отвернулся, делая вид, что на стене происходит что-то крайне интересное.       «Не разговаривает, потому что обиделся на вчерашнее, — поняла Нина. — Вот позер»!       — Смотри, — продемонстрировала Сиду зажатое в кулаке нечто. — Что это такое?       Сид внимательно оглядел руку.       — Рука? — предположил наконец. — Кулак? Ты мне пытаешься намекнуть, что не стоило ничего высказывать этому болвану? — кивнул на Отто.       — Да нет же! — потеряла терпение Нина. — Красно-желтое. Два тонких хвоста, которые торчат из кулака. Я его поймала и сейчас держу.       Сид еще раз внимательно оглядел руку, потом перевел взгляд чуть выше, чуть ниже…       — Тут ничего нет, — подвел неутешительный итог. — Я точно ничего не вижу ни красно-желтого, ни сине-зеленого.       — Да что за?.. — ругнулась Нина. — Тогда почему я их вижу? Каждый раз, их тут над морем тучи летают.       — Проверь голову, — неприятно скривился Отто. — То материки у тебя аж по шесть штук появляются, то красные хвосты летают. Дальше голоса мертвых слышать будешь?       У Нины всегда было крепкое терпение. В конце концов, она уже почти полсмены выносила и по мере сил пресекала все выходки Сашки, когда даже Паша хватался за голову и боялся сорваться.       Но тут терпение не выдержало.       В два шага оказавшись около стола, Нина размахнулась свободной рукой и отвесила Отто такую затрещину, что тот ткнулся лбом в ближайшую стену.       — Мальчишка! — ее трясло, и затрещину повторить очень тянуло. — Думай, когда говоришь! Весь день обиженный ходит — ах, я весь такой несчастный, друг погибнуть мог. А что у других могли друзья погибнуть тоже — это его не касается. Выше этого! Герой! Это его все должны утешать, сопли подтирать!       Отто смотрел расширенными глазами. Может, и рад был бы ответить, но от шока не мог сладить с языком и с руками.       Вспомнилось некстати, что детей бить нехорошо. Даже если эти дети на голову выше и вообще являются пиратами. И Отто, прямолинейный ершистый Отто, был всё еще ребенком. Возможно, слишком рано повзрослевшим, увидевшим слишком многое до срока, но всё же…       Нина выдохнула. Отошла на полшага. Левая рука саднила от удара, а правую что-то резало. Это «что-то» оказалось так и не отпущенным красно-желтым созданием: два его хвоста странно отогнулись назад, но, несомненно, никуда не исчезли.       Вроде как пора было отпускать неведомое нечто — всё равно никто его не видел. Но Нина медлила. Кто знает, удастся ли поймать что-то подобное снова? И вообще ощущения эта вибрирующая струна вызывала беспокоящие — смутное ожидание, тревогу. Легкий такой, незаметный морозец по коже. Нет, отпускать это точно не хотелось. Не стоило. Со струной что-то требовалось сделать. Немедленно.       — Да как ты?.. — Отто наконец отмер. — Да я тебя!..       Ден-ден муши, еще со вчерашнего дня оставленный на столе, вдруг как-то по-особенному шлепнул губами. Синюшные веки дрогнули, и глаза открылись. Очень приятные карие глаза. И смотрели они точно на один из красно-желтых хвостов.       — Видишь это? — не особенно надеясь на ответ, спросила Нина.       Моллюск смотрел совершенно осмысленно. И в совершенно определенном направлении. Он словно размышлял. Потом грузное тело шевельнулось, раковина приподнялась, и улитка медленно двинулась вперед, к ближайшему хвосту.       — На, — Нина протянула ему пойманную сущность.       Улитка шлепнула губами, ловя хвост.       —… етьте! — и тут же пространство кухни заполнил приятный мужской голос. — Сос! Меня кто-нибудь слышит? Ответьте! Кто-нибудь слышит? Кто-нибудь! Ответьте!       Говорила улитка.       Нина потрясла головой, проморгалась, но видение никуда не делось — это действительно говорила улитка.       Сид и Отто на миг словно окаменели. А потом на весь трюм раздался сдвоенный вопль:       — Пенгвин-сан?!