Анька

Сонная товарищ Буферкова в халате, надетом поверх ночной рубашки, не сразу поняла, зачем так поздно вечером к ней заявились чекисты и что вообще происходит. Комиссар Ястребинский, не утруждая себя объяснениями, вошел в приют и быстрыми шагами направился вглубь по коридору. - Товарищ комиссар, что случилось? В такой поздний час… - заведующая семенила, пытаясь поспеть за ним. - Товарищ Буферкова, я очень тороплюсь. Не стоит задавать лишних вопросов! Немедленно разбудите всех девочек и постройте их в шеренгу вдоль стены. Заведующая поковыляла к детским спальням, стала заглядывать в каждую и громким криком поднимать девочек. Через несколько минут два десятка полусонных и испуганных малышек стояли в коридоре перед комиссаром. Были все девочки, все, кроме… - А где Анька? – тихонько спросила Буферкова у Аниной сеседки по комнате, - Где эта маленькая дрянь! Если это ее очередной фокус… Комиссар, пристально разглядывающий детей, остановился, краем уха услышав слова заведующей, и повернулся к ней. - Это не все. Вы кого-то прячете, товарищ заведующая? Учтите, что мы никуда не уйдем, пока не выясним одну вещь. Достаточно моего кивка, чтобы ваш сарай был разнесен ко всем чертям! Где тощая рыжая девчонка с бледным лицом и голубыми глазами? - Что вы, товарищ комиссар! – дрожащим голосом пролепетала Буферкова, - Я никого не прячу! Это Анька! И я бы с радостью вам ее выдала… Только… Ее здесь нет почему-то… - Что значит «нет»? – комиссар начал тяжелое дышать и сдвинул густые брови, а его правая рука легла на кобуру, - Она сбежала? - Выходит, что да… - Буферкова совсем струхнула, - Еще сегодня она была здесь, я клянусь вам! Сколько от нее хлопот вы себе не представляете! Комиссар заложил руки за спину и стал ходить туда-сюда, его лоб был совсем сморщен, а на шее задергались жилки. Остальные чекисты даже отошли в строну, чтобы не попасть под горячую руку, судя по всему, Ястребинский был готов рвать и метать. - Расскажите вкратце об этой Аньке. Кто она, из какой семьи, как оказалась в приюте? - Дело в том, товарищ комиссар, что она ничего не помнит! Да-да, она просто сумасшедшая какая-то, у нее башка дурная. Она не помнит свою семью, говорит, за поездом каким-то бежала, навернулась и стукнулась головой, вот и память отшибло! А еще она всем байки травит про родню в Париже… - Что? – он перестал ходить и посмотрел своим хищным взглядом прямо ей в лицо. – Родня в Париже? - Да! У нее висюлька такая на шее, красивая, а там написано «До встречи в Париже»! Муть какая-то! Ястребинский отдал приказ уходить. На улице он закурил с сильным затягом и крепко ругнулся. - Товарищ комиссар, - осмелился подойти к нему самый молодой из солдат, - Вы так и не объяснили, зачем нам нужна какая-то сирота? Какая-то чуднаАя Анька с потерей памяти… - Я не знаю, кто она, но она как две капли воды похожа на царскую дочку! – комиссар сжал руку в кулак, когда это говорил, - Я не знаю, как… - Но это невозможно! – воскликнул другой чекист, - Романовы были расстреляны три года назад! Никто из них не мог выжить. - А если смог?! – Ястребинский кинул сигарету в снег и рявкнул так, что все вздрогнули, - Протокол не вели, посмертной фотографии нет, все может быть! А если эта девчонка действительно княжна? Живая и теплая. Вы хоть немного представляете, что тогда будет! Мало нам всяких слухов и сплетен о чудесном спасении царских щенков? А за кордоном куча не отстрелянных бывших и офицерья… Положение партии пока крайне шатко, а по Петербурга разгуливает… Комиссар скривился и плюнул, один глаз его задергался, а в кулаки были сжаты уже обе руки. - Значит, так. Девчонку надо найти. Я сам доложу Дзержинскому и получу добро на прочесывание каждой подворотни города. - Вы считаете, она подалась в Петербург, товарищ комиссар? - Степа, мозгами пораскинь. В Париж она уехать не сможет. Она неспроста сбежала, догадливая, мелочь… Либо в лесу под елкой сдохнет, либо прирежут, как свинью, из-за побрякушки. В городе она, я более чем уверен. Это так оставлять нельзя. Надо пришить эту погань, чтобы другим неповадно было рассказывать сказки о выживших царевнах. Комиссар сунул руки в карманы и, сутулясь, пошел к воронку. Все остальные молча последовали за ним. Никто еще не мог прийти в себя, был мороз по коже от одной мысли, что спустя три года одна из Романовых избежала расстрела и скрывалась в сиротском приюте буквально под носом у ЧК! Просто уму непостижимо! Всю дорогу Ястребинским думал о предстоящем разговоре с «железным Феликсом», уж ему-то, комиссару, прилетит по шапке за то, что не доглядел. Это очень серьезное дело. Речь идет о сохранении установившегося порядка, который может пошатнуть одна-единственная тощая рыжая девочка с бледным лицом и голубыми глазами…

***

- Дмитрий! Дмитрий, постой! Давай отдохнем, я уже устала! Хоть пять минуточек… - Аня с трудом шагала по колено в снегу, ей казалось, что ноги уже превратились в ледышки. Иней кокрыл ресницы и брови, а ночной мороз изо всех сил щипал нос и щеки. Она была уверена, что они пробрели по лесной запорошенной снегом дороге уже добрых два часа. - Перестань ныть! – Дмитрий, который шел впереди, повернулся замершим лицом к своей спутнице, - Я уже сыт по горло твоими жалобами, ясно? Если мы остановимся и сядем отдохнуть, то уже не встанем! Ты в натурального снеговика хочешь превратиться? В таки ночи люди замерзают так, что только в путь. Иди и не отсвечивай! Он коварно улыбнулся и добавил: - И потом, еще не поздно повернуть назад, где ждут родной приют, старая ведьма и злобный ястреб-комиссар! - Вот еще, дудки! – сказала Аня, пыхтя, и зашагала быстрее, - Приют мне никакой не родной, понял? Я туда не хочу возвращаться, я хочу найти нормальный дом. И я вовсе не ною, просто я не думала, что до города так далеко… И так холодно! - А ты думай почаще, - посоветовал мальчик, - и вообще, привыкай к прелестям жизни беспризорника! Я так раза четыре сбегал. - Слушай, Дмитрий, а как вышло, что ты стал сиротой и мыкаешься по приютам? – Ане было не очень уютно среди мрачных елей, походивших на могильные памятники на кладбище зимой ночью, при тусклом свете луны. – Ой, мамочка, что это? Из глубины леса доносились звуки, напоминающие приглушенный истеричный хохот. - Это сова или филин, дурочка, не бойся! А сиротой я стал обыкновенно. Про революцию слыхала? - Ага, Буферкова каждый день на мозги капает с этой революцией, диктатурой пролетариата и прочей ерундистикой. - Так вот, мои родители служили во дворце, прислуга считалась трудовым элементом, поэтому их не тронули. Но папа был связан с подпольным дворянством, они хотели помочь сосланной семье царя. Он должен был отправить им посылку… Но его и маму арестовали и расстреляли, а я стал сыном врагов революции. - Ужас какой! От этой революции одни лишь беды. Мне так жаль тебя… - Вот только жалеть меня не надо, ясно? Я.. Ааааа! – внезапный крик Дмитрия прорезал тишину, а сам он куда-то исчез, словно сквозь землю провалился. - Дмитрий! Дмитрий, ты где? – Аня побежала к тому месту, где он только что был, перепрыгивая снежные препятствия. – Ты умер? Ответь мне! - Если бы умер, может быть, отдохнул бы от твоей пустой болтовни! – послышался недовольный, но знакомый голос Дмитрия откуда-то снизу. – Жив я! Здесь спуск был крутой, я не заметил и свалился, чуть нос себе не расшиб. Спускайся, здесь не высоко! Аня послушно села, распрямив ноги, и съехала со спуска к Дмитрию, случайно сбив его в темноте. - Ты что, не видишь, куда едешь? Глаза разуй, ты меня чуть не убила! – сдавленным голосом, отплевываясь от снега, закричал он. - Тут темно и я не специально! Помолчал бы лучше, жертва, тоже мне… Погоди, я, кажется, вижут свет! - Так мы оба умерли, все-таки? - Да не тот свет, чучело! Впереди дом, вон там, видишь, в окнах свет горит. Глаза разуй! И действительно, неподалеку, стоял деревянный домик-пятистенок, горящие окна свидетельствовали о том, что там есть люди, а густой дым, идущий из трубы, - о том, что там есть теплая печка. Вот удача! Уставшие, замерзшие и голодные дети наперегонки побежали к спасительному убежищу. Аня, добежавшая первой, робко постучала в большую дверь. Раздалось лязганье открывающегося замка , и из-за приоткрытой двери выглянул бородатый мужчина. - Здравствуйте, - неуверенно начала Аня, - извините, мы… - Мы с сестрой заблудились! – перебил ее Дмитрий, - Мы сироты, нам некуда идти, мы до темноты плутали в лесу. Вы не могли бы пустить нас погреться? Пожалуйста… - Георгий, кто там? – послышался женский голос, и за спиной у мужчины возникла красивая женщина с убранными в пучок на затылке русыми волосами и добрым круглым лицом, - Боже мой, бедные малютки! Входите, входите скорее! Ах, посмотри, они еле на ногах стоят. Супружеская пара Георгий и Тамара сразу же посадили ребят за стол, поставили перед ними по тарелке с чашкой, положили горячей картошки с солеными огурчиками и грибами и налили душистого травяного чая. От обилия дразнящих ароматов у Ани и Дмитрия заурчали животы, и они накинулись на еду. Хозяева жили вдвоем, их дети выросли и уехали в Петербург, где вступили в ряды большевиков, а муж с женой недолюбливали новую власть. Они не стали мучать детей расспросами, после ужина уложили спать, постелив им в бывшей детской комнате. Согревшиеся и сытые маленькие беглецы уже засыпали, как вдруг раздался тревожный голос Тамары: - О Господи, спаси и помилуй! Георгий, посмотри в окно, это же черный воронок!