***
- Нет! Помогите! - Аня снова просыпается от собственного крика. Она распахнула глаза, хватая ртом воздух. Ей казалось, она сейчас задохнется или у нее выпрыгнет из груди сердце. Господи, приснится же такое! Аня натянула одеяло до самых бровей и стала растирать свои руки, на которых во сне были веревки. Она вспомнила тот шепот и снова закричала. Вдруг на нее сверху упало что-то мягкое. Аня аж подпрыгнула в постели и мгновенно скинула одеяло. У нее в ногах лежала чужая подушка, а на соседней койке сидел, судя по всему, только что проснувшийся Дмитрий. - Анька, у тебя все с головой в порядке, а? Ты чего орешь как потерпевшая посреди ночи? Ты тут не одна, между прочим! Играй в привидения под одеялом молча, у меня был трудный день. - И из-за этого надо было подушками швыряться? - вспылила Аня, - Да ты ничего не понимаешь, дурак! Я тут чуть не умерла от страха. Вот тебе! И она бросила в него свою подушку. И попала точно в голову. - Ах, так? Ну, все, держись! - Ой, как нам страшно! Неизвестно, чем бы эта кровавя бойня закончилась, если бы в комнату не вошла Надежда Львовна с керосинкой в руках. - Так, что за шум, а драки нет? Хотя, я ошиблась, драка уже началась... - Это все он! - воскликнула Аня, размахивая кулаками, - Надежда Львовна, он первый начал! - Как бы не так! Она все врет! - Дмитрий, - назидательным тоном сказала Надежда, - Во-первых, про девочек так говорить нельзя, а во-вторых... - А чего она разоралась, как помещик на расстреле? - Ты тоже на меня орал... - Аня быстро заморгала, стараясь не заплакать, - А мне, между прочим, кошмар приснился! Надежда Львовна поставила на тумбочку лампу и прижала к себе девочку, успокаивающими движениями гладя по голове. - Я такой ужас видела! И снова не могла разглядеть их лиц... Мне кажется, я когда-то все это видела... Тогда, еще до поезда... А потом появились какие-то мужики с револьверами, в меня кто-то вцепился! А еще они сказали, что найдут и убьют меня! Аня больше не могла сдерживаться и разрыдалась. Дмитрий почувствовал, как раздражение куда-то уходит, а вместо него появляется другое чувство. - Тише, тише, маленькая моя, все хорошо, - приговаривала Надежда, прижимаясь щекой к Аниным волосам, - пока рядом я и Владимир Николавеч, с тобой ничего плохого не случится! Обещаю. - И я тоже! - отозвался Дмитрий, дружески похлопав девочку по спине. - Честно приютское? - спросила Аня, подняв заплаканные глаза. - Честное уличное беспризорское! - Честное-пречестное бывшее дворянское, - ответила девушка.***
- Да уж, бывшее... - Надежда Львовна с ахами и охами выпрямила затекшую спину. Наконец-то можно было встать в нормальный человеческий рост, а не крючится в три погибели над ведром и полом. Перебирая в голове перемытую дюжину больничных палат, Надя с особым отвращением вспомнила о замызганной бывшей смотровой, выделенной под апартаменты руководителя полит просвета. Раз в неделю, аккуратно в каждый четверг весь персонал собирался слушать заеженную пластинку про Маркса, Ленина, Троцкого, триумф пролетариата и прочую дребедень! Этот напыщенный индюк горазд болтать, а меж тем, всю комнату изгадил, простите за выражение. Ей пришлось вручную отмывать присохшую грязь. Воспользовавшись передышкой, Надежда поставила ведро с водой у книжного шкафа, бывшего шкафа покойного Марка Исаевича, собственно, кабинет, где она сейчас стояла, разминая затекшую спину, тоже был бывшим... Просто страна бывших вещей и бывших людей! Надя расправила рукава медицинского платья и посмотрела на свои красные распаренные руки. Как же они огрубели! Это уже далеко не те изящные ручки барышни Осиповой, которые быстро бегали по клавишам, аккуратно держали иголку и пяльцы и перелистывали хрустящие страницы три года назад. Что ж, все на свете меняется, все на свете смиряются... Жалела ли Надежда об утраченном благополучии и стабильности? Нет, этот старый мир ушел навсегда, как ушли мама с папой. Она жалела только, что их сейчас нет рядом. Но зато с ней теперь Владимир Николаевич, которого она любит всей душой, у нее были ее "приютки", в конце концов, у нее есть маленькая княжна, которой нужна помощь! Подумав об Ане, Надежда Львовна улыбнулась - она обещала кое-что показать девочке сегодня вечером, если та будет слушаться Войницкого. Может быть, хоть это удержит ее от шалостей и желания убежать в город. Разогнувшаяся спина все еще ныла, и никак не хотелось возвращаться к мытью полов. Подойдя к письменному столу, Надежда заметила музыкальную шкатулку, принадлежащую Марку Исаевичу. Странно, что ее еще не выбросили вместе со старыми вещами... Не удержавшись, Надежда Львовна повернула несколько раз заводной ключ и подняла крышку. Заиграла любимая мелодия покойного доктора - вальс до минор Фредерика Шопена. Она опустилась на стул и с наслаждением закрыла глаза, представляя музыкальные вечера, которые часто устраивал папа в их дачном домике. Мама играла на фортепьяно, а отец всегда приглашал на вальс первой свою дочку. В кабинете было пусто, музыка лилась из шкатулки, унося Надежду в то счастливое прошлое. Она вдруг встала и закружилась по комнате, воображая, что танцует во дворце с папой, а на них смотрят Государь с Государыней и Великие Княжны с Цесаревичем. Надежда скинула белый колпак, позволяя волосам рассыпаться по плечам, как она любила раньше. Но все когда-то кончается, кончился и этот волшебный миг вместе с умолкшей мелодией. Надежда остановилась и вдруг с ужасом обнаружила, что в дверях кабинета стоит ухмыляясь молодой чекист.***
Рука у Александра так и не прошла. Ей невозможно было пошевелить, она отказывалась слушаться, поэтому Смольянинов отпросился у комиссара и пошел прямиком в ближайшую больницу. Решив идти прямо к заведующему отделением, располагавшемуся в кабинете хирурга, он увидел, что дверь незаперта. Он зашел без стука и его взору предстала танцующая девушка. Закрыв глаза и немного приподняв голову, она в одиночку кружилась в вальсе, белый застиранный наряд сестры милосердия с красным крестом на груди делал ее похожей на невесту. Это было так необычно и красиво, что Смольянинов замер на месте и просто смотрел... Надежда так оторопела, что сделала два резких шага назад, стукнувшись поясницей о стол. Она чувствовала себя полной идиоткой и дурехой. Порхала тут, забыв обо всем! Она и Александр некоторое время стояли, молча смотря друг на друга. - Красиво танцуете, гражданочка! - немного нагловатый голос чекиста вернул Надежду в сознание. Она выпрямила и подобрала свой колпак, произнеся будничным и раводушным тоном: - Вы что-то хотели, товарищ? - последнее слово вылетело с явным отвращением. - Очередной обыск или арест? - Если бы это был арест, - спокойно ответил Александр, - то я бы с вами сейчас не разговаривал, мы бы поговорили в другом месте. Надежда сделала глубокий вдох и наклонилась к ведру. Просто не надо обращать на него внимания. - А доктор где? - настырный ведь какой, видно, тянет поболтать, знаем мы таких! - Сейчас подойдет, - она почувствовала, что он к ней приближается. Быстро подняв ведро с водой, Надежда решительно направилась к выходу, нарочно не гладя на этого нахала. - Давайте я вам помогу, небось тяжело? - ага, сейчас, держи карман шире, ох ведро и вправду тяжелое! - Нет, спасибо, я сама! - она ускорила шаг, немного подернувшись от воды, выплеснувшейся через край на ботинок. - Может, все-таки, разрешите помочь? Меня, кстати, Саша зовут. Слава Богу, в коридоре показалась Ольга Григорьевна, зав отделением! - Ольга Григорьевна, к вам больной! - скороговоркой сказала Надежда, но достаточно громко, чтобы и он слышал. - А вас как зовут? - крикнул ей в спину Смольянинов. Надежда сделала вид, что к ней это не относится и завернула в первую попавшуюся палату, хотя там уже мыла. Ну и что, пусть видит, что она - серьезная девушка, которая занимается своей работой.***
Аня сидела на подоконнике и нетерпеливо крутила в руказ свой кулон. Уже темный вечер, а Надежды Львовны все нет. Все-таки нужно было вместе с ней идти в больницу, Владимир Николаевич сказал, что ее тоже ищут чекисты, а она даже драться не умеет, не то что рыжая бестия из приюта! И потом, Аня весь день думала, что же такое покажет ей Надежда Львовна? - Так, девочка! - она вздрогнула от раздавшегося высокого голоса Инессы, - А ну-ка слезла с подоконника! Ты что, в хлеву росла? Это уже ни в какие ворота не лезет, Войницкий подбирает всякую голодрань безродную с улицы, а мне потом их перевоспитывать. Аня нехотя спрыгнула с подоконника и скорчила гримасу отвернувшейся Инессе. - А кое-кого тоже не мешало бы повоспитывать... - шепотом прошелестело в крохотной гостиной. - Что-что? Еще раз свой рот откроешь, беспризорница, я тебя... - Инесса Юрьевна, оставьте ребенка в покое. Женщина обернулась и увидела Владимира. Ее лицо сразу сделалось несчастным, а голос - жалостливым. - Ах, Владимир Николаевич, эти дети... С ними никакого сладу нет! У меня от них голова болит. - Да? Тогда вам лучше прилечь. А ты, Аня, не переживай, Наденька скоро придет. - Наденька, Наденька! - передразнивала его Инесса, уже лежа в своей отдельной комнате - Так и носится со своей не дожатой и недострелянной... Все Наденьку любят, Наденька хорошая. Дура набитая, ни кожи, ни рожи. И чего только с ней Ястребинский спутался. Аня проходила мимо ее двери и остановилась, прислушавшись к ворчанию. - Сдохнуть бы тебе, Осипова...***
Надежда шла по безлюдному переулку, освещенному одним фонарем. Она ненавидела это место. Но трамваи уже не ходили, да и денег с собой не было. А еще пришлось задержаться у "просветителя" и послушать замечания относительно своей работы. Она сейчас очень спешила домой - скорее, к Владимиру Николаевичу и Анечке. Вдруг Надежда Львовна явственно услышала хруст снега позади. Она остановилась, обернулась и увидела невдалеке темный покачивающийся силуэт, который шел за ней следом. Типичная походка мужика навеселе. Неприятно засосало под ложечкой, Надежда пошла быстрее, стараясь заглушить противный страх. Пьяный прохожий не отставал, она уже слышала его нетерпеливое кряхтение. Она уже перешла на бег, но преследователь ее настиг, крепко схватил за воротник и вот уже Надежда плотно прижата к стенке, а в лицо ей дышит перегаром бородатое существо без шапки. - Подкинешь монетку на чекушку с цигаркой, целая будешь, - мужик говорил заплетающимся языком, глядя на нее абсолютно бездушными глазами. Ей опять стало противно страшно. Мысли путались, а в горле стоял ком. Все деньги она отдала Войницкому. Но разве громилу это интересует? - У меня нет денег... Он смачно икнул и стукнул ее спиной о стену. Было наивно полагать, что он ее отпустит. - Брешешь, девка, ой, брешешь! Черт с тобой, дохляки не кусаются. Сейчас горлышку мокро будет, а после пошарим в карманах. В его руке блеснуло лезвие финки. Надя хотела закричать, но просто открыла рот, голоса не было. Ну, все, сейчас ее зарежут! И кричать бесполезно, никого нет. Никто ей не поможет.