***
Инесса хорошо знала дорогу до бывшего особняка Весниных. Когда-то ее с мужем пригласил барон на званный ужин. Веснины только что вернулись из Германии, где баронесса проходила лечение, и они рассказывали гостям о своем путешествии. Этот прием обострил в Инессе чувство ненависти монархической развалине, где она жила, и желание уехать в Берлин. Она уже была членом либерального кружка, где нашла своих единомышленников и друзей. Но ее недотепа-муж был патриотом и не выносил долгой разлуки с Россией, поэтому они не задерживались заграницей больше года. Это все так раздражало прогрессивную госпожу Ахмову. Любовь к отсталой стране для нее была таким же пережитком прошлого, как дворянство и царизм. И хотя она и нынешнюю власть не очень жаловала, ей нравилось то, что фамильный особняк превратился в здание ВЧК. Да что ей власть, красные, конечно, те еще сволочи, но при всякой власти главное - хорошо пристроиться. А Инесса это умела. У входа как всегда стоял караульный и грел озябшие руки у горящей урны. Заметив приближающуюся женщину, он схватился за винтовку. - Стой, кто идет? Инесса откинула платок и уничтожающе посмотрела на него. - Разуй глаза, я к комиссару Ястребинскому. Солдат вгляделся в ее лицо и быстро заморгал глазами. - Извините, гражданка Ахмова, не признал. Проходите. Инесса снова хмыкнула и важно прошествовала в здание. Через несколько минут она уже была у двери кабинета Ястребинского. Она уже хотела открыть дверь, как вдруг столкнулась нос к носу с товарищем Семеновым, выходящим из кабинета. - Какого черта?! - выругалась Инесса, отшатнувшись в сторону. - И тебе добрый вечерок, Инесска. - Какая я тебе Инесска, разлюбезный? Ненавижу панибратство. Кажется, ты меня перепутал со своими собутыльниками, Семенов. Ты гляди у меня, одно мое слово - и ты вылетишь, как пробка из бутылки клико! - Ой, мать, не стращай меня. И не таких видали. Чего пришла-то на ночь глядя, товарищ Ахмова? - Да не к тебе уж, не обольщайся. Я хочу увидеть комиссара. - Хоти, не хоти, - зевнул Семенов, - все равно не увидишь. Нету его покамест. И не предвидится. Начальство, понимаешь, пожаловало, вот он и отлучился. А ты не стесняйся, свою же люди, посиди с нами, чайку попей. У Кумара бутылочка припрятана. Вместе комиссара подождем. И Семенов залился смехом, похожим на кудахтанье. - Очень смешно, я оценила твой юмор, - сухо отозвалась Инесса, скрестив руки на груди, - свои фантазии с Кумаром приберегите для своих арестанток... - Обижаешь, мать! Мы так-то на работе. - Как будто я не знаю, чем вы на работе своей забавляетесь. И прекрати меня так называть! Ладно, я по другому вопросу. У меня мало времени, а дело не терпит отлагательств. Так и быть, посвящу тебя. Кажись, сегодня трезвый. - Товарищ Ахмова, я весь во внимании. - Внимай мне, Семенов. Столкнулась я тут с одной особой, которая чистой контрреволюцией промышляет. Считаю своим долгом довести это до сведения ЧК. - Особа, говоришь? - Семенов приблизился к стене, - Что, мужика не поделили? Инесса взглянула на него, сверкнув зелеными глазами. - Заткнись, Семенов! - Ну, Ястребинский у тебя поди-ка не один. - Ты начинаешь меня утомлять! Какой к дьяволу мужик?! И какая она мне соперница, эта девчонка... Тут другое. Вы должны арестовать её, немедленно!***
Снег падал крупными пушистыми хлопьями, поблескивая в таинственном свете фонаря. Сегодня вечером было теплее, чем вчера, можно было спокойно идти без варежек. Аня шла вприпрыжку в превосходном настроении, ловя ртом снежинки. - Надежда Львовна, спасибо, что вы взяли меня с собой в больницу, а то бы я опять просидела целый день в комнате. Дмитрий хоть в карты играть умеет, а мне как быть? Можно умереть со скуки! Анина спутница улыбнулась и дружески похлопала девочку по спине. - Признаться, я не думала, Аня, что тебе там понравится. Но все-таки, нужно было предупредить Владимира Николаевича, что я возьму тебя с собой. Ты знаешь, как он болезненно воспринимает любое отлучение. - Он бы все равно не разрешил... Надежде было все равно стыдно за то, что она увела Аню без спросу, не смотря на ее увещевания. Войницкий строго-настрого запретил девочке появляться в городе, он очень боялся. Но Аня так страдала, сидя затворницей, она это видела. Она понимала, что ребенку нужна свобода, ведь не скажешь, что она может получить пулю на месте, если ее кто-то узнает. И Надежда Львовна просто не смогла отказать умоляющему взгляду детских глаз. Весь день она кляла себя за это. Но в больнице, слава Богу, сегодня было тихо и спокойно, никто не заявлялся с проверкой из "чрезвычайки". Все обошлось. А вот сейчас они придут и все расскажут. Надежда Львовна мысленно была уже готова к нотациям, но ее утешало то, что Аня была рада. - И тебе тоже спасибо, Анечка, ты принесла такую радость нашим пациентам! Они даже просили, чтобы ты пришла снова. - Правда? - Конечно, представляешь, каково им целыми днями лежать в палате. Многие из них одиноки, их никто не навещает. - Да, я говорила с одним крестьянином, который сломал руку. У него в деревне остались дети, он сказал, что я похожа на его младшую дочку. Он такой добрый! Мне кажется, он замечательный папа. Он очень любит своих детей. Аня вдруг как-то сникла и, вздохнув, сбавила шаг. Надежда угадала ее мысли. - Все будет хорошо, - сказала она, - у тебя тоже есть семья, где тебя очень любят и ждут! Ты обязательно найдешь ее, я точно знаю. Надежда так хотела сказать девочке еще кое-что, но воздержалась, просто приобняв ее рукой за плечи. Аня посмотрела на нее и снова повеселела. - Я тоже так думаю! Я верю, что найду своих родных. И я буду очень любить их. И вас, Надежда Львовна,я тоже очень люблю... Так они продолжили свой путь домой, взявшись за руки. И ничто не могло нарушить эту идиллию. Ничто, кроме странного хруста снега, который преследовал их. Через некоторое время Аня заметила, что Надежда Львовна изменилась и стала вести себя настороженно. Она крепче сжала ее руку и все время оглядывалась назад. Потом она прибавила шаг и учащенно задышала. Аня чувствовала, что происходит что-то нехорошее. - Надежда Львовна, - начала она. - Аня, не отставай! Не отходи от меня, заворачиваем за угол! Они зашли в небольшой переулок, сменив направление с более короткой дороги. Они шли, но вдруг девушка резко остановилась. Аня увидела, что она смотрит на человека, облокотившегося на стену впереди. - Идем отсюда! Они вернулись снова на прежнюю дорогу, ускоряя шаг. - Надежда Львовна, что случилось? Я же вижу, вы боитесь. Скажите мне, кто это стоял... - Аня, быстрее! Не оборачивайся! Но Аня обернулась, она увидела, что за ними по пятам идут три человека, похожих на призраков сквозь метель. - Кто они? Надежда Львовна, что им от нас надо? Надежду стала бить крупная дрожь. - Аня, беги! Она перешла на бег, крепко держа девочку за руку. Аня больше не задавала лишних вопросов. Их преследователи тоже побежали. - Стоять! - послышались голоса. Ане стало страшно. Вдруг из подворотни рядом с ними выскочил еще один. Аня сразу узнала его, это был тот самый лысый толстяк, который приходил в приют вместе с комиссаром. Надежда Львовна оттлкнула ее в сторону. Они выбежали на набережную. - Аня, беги, слышишь! Со всех ног! Аня побежала вперед, а Надежда Львовна чуть затормозила, соображая, как можно увести чекистов подальше от девочки. Она не заметила заледенелой лужи на тротуаре и подскользнулась, упав на спину и больно ударившись затылком. - Беги, убегай! - крикнула она, морщась от боли. Над ней возникло довольное лицо товарища Кумара. - Ну, что, добегалась, контра? Но внезапно его ухмылка сменилась облепленной снежным комом гримасой. Аня, смеясь и отряхивая руки от снега, подбежала к Надежде Львовне и ползающему невдалеке Кумару, который разлеплял глаза и изрыгал ругательства. - Здорово я ему зафитилила, а? - Аня, забудь обо мне, надо бежать! В снегопаде уже вырисовывались силуэты остальных чекистов. Надежда Львовна, подхватив Аню, ринулась к мосту. - Снег усиливается, это нам на руку. Лезь под мост! Аня спустилась по деревянным ступенькам к замерзшей реке и забралась под темный купол моста. Через несколько минут с другой стороны к ней кто-то неожиданно подскочил. Она хотела вскрикнуть, но снежная фигура закрыла ей рот знакомой маленькой ладонью. - Аня, это я. Тихо! Девочка прижалась к Надежде Львовне и притихла. Обе они затаили дыхание. Послышался скрип и запыхавшиеся голоса. Фонари у моста тусклым светом освещали белое полотно реки, на котором двигались тени. - Ну, и где они? - Да, она на ту сторону побежала! Видишь, следы. - А девчонка с ней была? Из-за этой мелкой заразы теперь так глаз саднит! Аня не могла разобрать все, что они говорят, их голоса звучали глухо, как будто из подземелья. Она слышала, как быстро бьется сердце Надежды Львовны, и ее собственное все сжалось в комочек. Потом стало тихо, те люди ушли. - Аня, - шепотом сказала девушка, немного помедлив, - слушай меня внимательно. Я сейчас уйду, а ты останешься сидеть здесь тихо-тихо, как мышка. Как только все стихнет, сразу беги домой. Я скоро вернусь. Если я не приду к утру, передай Владимиру Николаевичу, что... Что я виновата, перед всеми вами. И пусть он завтра в полдень подходит к больнице, там будет ждать его наш друг из ЧК. - Нет, я пойду с вами! - Аня схватилась за ее руки, будто бы Надежда Львовна пыталась убежать. - Это невозможно, - спокойно, но строго ответила она, - Аня, послушай, этим людям нужна не я. Если ты попадешь им в руки, они убьют тебя! И не спрашивай меня, почему. Я должна идти. Я знаю, что делаю. Обещай мне, что не сделаешь глупость и затаишься здесь. Аня замолчала, опустив голову. - Я обещаю. А вы пообещайте мне, что вернетесь! Надежда Львовна поцеловала Аню в лоб и прижала ее к груди. Они словно вновь прощались, как три года назад в приюте. Аня не видела, как по щеке девушки прокатилась слеза. - Я вернусь, Аня, обещаю... Надежда Львовна выпустила ее из своих объятий и выбежала из-под моста. - Аня, сюда! - нарочито громко закричала она и скрылась в белой пелене. Дул ветер, завывая как голодный волк. Аня смогла расслышать только топот и неясные возгласы, выстрелы. А потом раздался странный и отдаленный треск и крик. Снова гомон и скрип торопливых шагов, далекое фырканье машины. И тишина. Аня зажмурилась, закрывая лицо руками. Она продолжала сидеть тихо, боясь выйти из своего убежища. Сколько она там просидела? Десять минут или час? Наконец, она осторожно, ползком выбралась из-под моста на реку. Свежие следы замело, ее взору вновь предстало чистое полотно. Рядом не было ни души. Только неподалеку от берега виднелась не замерзшая полынья... - Надежда Львовна? - робко позвала Аня, но ей ответил лишь ветер, - Надежда Львовна! Надежда Львовна!...