Шаги в будущее

Первая осознанная мысль, появившаяся в голове Зольфа, была такая, что не выразить нормальными словами. Потому что всё тело болело, как одна огромная рана, на которую вылили серной кислоты, а затем присыпали солью. Неприятные ощущения, мягко говоря. Глаза алхимик открывал долго и нехотя. Его не прельщали звуки внешнего мира: чьи-то голоса далёкие от доброжелательных, перезвон оружия, и ещё шёпот на грани слышимости, буквально в нескольких метрах от Багрового. Крайне подозрительный шёпот. - Он выжил? – спрашивал ранее никогда не встречавшийся Кимбли баритон. Брюнет обладал исключительной памятью на голоса, мог различить нужные ему в шуме и гаме оживлённой улицы. Эта способность оказалась полезной сейчас. – Это невозможно! Сквозная рана через весь живот, обморожение, общая ослабленность организма… - Но это так, – другой голос был менее эмоционален, чем его собеседник. На первый слух, по крайней мере. – Не вижу повода так этому изумляться. Псы армии всегда умудряются выжить там, где нормальные люди благополучно уходят к Ишваре, – почти что неприкрытая ненависть на миг показала свой змеиный лик, а потом опустила голову, якобы смиряясь с тем, что она не востребована до поры до времени. – Этот алхимик, сгори он в огне! Ему всё нипочём. Всего неделю провалялся без сознания, недавно врачи сказали, что он пришёл в себя. Буквально пару часов назад. - Жаль. Мисс Армстронг была бы рада, сообщи мы ей, что Багровый ублюдок отдал концы. - Я сам бы с удовольствием свернул ему шею. Как-никак, он убил моего брата, пусть он и отступник. Но приказ из Централа… - Да, я сам удивился. Посланник прибыл слишком быстро. - И не говори… На этом промывание косточек Зольфу закончилось, и неизвестные недоброжелатели ушли в неизвестном направлении. Алхимик мысленно пообещал им обоим долгой и мучительной смерти, а сам всё же распахнул голубые очи навстречу миру. Мир резко побледнел и в спешке забыл приглушить резкий свет ламп. Глаза мужчине больно резануло, и он тихо зашипел сквозь зубы ругательства на ишварском. Проморгавшись, брюнет с трудом принял вертикальное положение, игнорируя боль и неприятные ощущения. Пространство вокруг было белым и очень похожим на больницу. Таковой она на поверку и оказалась: таблетки на тумбочке, бинты, острый запах спирта, несколько пустующих коек, а в самом конце - ещё один больной. На этот раз его личность была Кимбли знакома, и «чокнутый подрывник» с довольным видом откинулся обратно на подушки. О чём тут же пожалел - спину обожгло резкой вспышкой боли, - видно несли его в Бригс посредством пинков, не иначе. Других причин болей в спине мужчина не видел. Ну, хотя бы задание я частично выполнил, – вторая мысль была гораздо осмысленнее и приличнее первой. – Доктор Марко, можно сказать, в моих руках. Осталось лишь покинуть эту юдоль скорби и начать готовить Великий День. Я и так потерял много времени… - тут третья мысль, тяжело дыша и спотыкаясь на ходу, догнала две предыдущие, разразилась грязной бранью, более подходящей грузчику, чем интеллигенту, пнула своих товарок и заполнила всё сознание владельца. Была она простой, но объёмной. Немного запоздала, красавица, как и все гениальные мысли. Состояла из нескольких блоков. Самый большой из них заставил алхимика хрипло засмеяться и накрыть лицо ладонями. Он жив. Он, чёрт возьми, остался коптить небо это проклятого мира на ещё один срок! Не сказать, чтобы этот факт так уж обрадовал Зольфа. В виду своей циничной, выверенной годами войны философии, он относился к смерти, как к оборотной стороне своей работы. Неприятной, но имеющей право на существование. Все рано или поздно уходят, а он, Багровый алхимик, итак прожил не одну, а тысячи и сотни тысяч жизней. Утрата одной-единственной не стала бы трагедией. Пожалуй, сожалел бы Кимбли только о невыполненных заданиях и несказанных словах. Более ничего в его довольно удачливой жизни не имело значения. Следующий блок, поменьше, ненавязчиво напомнил о том, что неплохо было бы разобраться в том, по чьей прихоти алхимик оказался в крепости, кто его вытащил из лап старухи с косой и, главное, зачем. Толп доброжелателей и поклонников за собой Зольф не замечал что-то, а значит, причина кроется в другом. Нельзя также забывать про подслушанный разговор - на двух врагов у Багрового стало больше. И сама Оливия Армстронг скалит зубы в его сторону… смело. Брюнет криво улыбнулся. Игры с сильным противником всегда доставляли массу удовольствия. Но и проблем не меньше, стоило иметь это в виду. Одновременно с этим маячил ещё один вопрос на повестке дня: как быть с раной? Пусть и ясно, что умереть пока даже при должном старании алхимик не сможет, никто не отменял слабости и раздражающих болезненных ощущений. Заниматься самолечением в таком месте глупо, проще сразу сдаться на милость военных Бригса. Так что выход один - выполнять свою работу так, как велит душа и многолетняя привычка. То есть идеально. План действий ясен, выполняйте, подполковник Кимбли. Никто не мог запретить псу армии встать с кровати, пройтись по палате, проверяя собственный организм на прочность просто потому, что ни пресловутых врачей, о которых обмолвились голоса, ни какой-либо охраны поблизости не наблюдалось. Решив, наконец, что боль настоящему мужчине нипочём, Кимбли натянул новую рубашку, найденную на стуле, штаны и даже свой прежний галстук нашёл, каким-то чудом не испорченный кровью. Ботинок, правда, нигде не видно. Трудоголик со стажем даже под кроватью посмотрел - чисто. - Пойду босиком, – хихикнул Зольф себе под нос. – Мне закалка не повредит, а окружающим - культурный шок. Определившись с насущными делами, подрывник внимательно изучил свою палату. Интереса для алхимика она не представляла, но Багровый хотел заранее убедиться в отсутствии неприятных сюрпризов. Камер наблюдения, например. Или ещё какой дряни, военные в порыве «любви» могут пойти и не на такое. Облазив небольшое помещение вдоль и поперёк, мужчина нашёл-таки искомое. Подмигнув в объектив мини-камеры, алхимик превратил её в пыль одним усилием мысли. И себе польза, и теперь точно уверенность есть в том, что красный камень ещё с ним. Лишиться дармовой силы, освобождающей от кабалы кругов преобразования - страшнее кары не придумаешь для человека, привыкшего щелчком пальцев отправлять целые населённые пункты к праотцам. И вычерченные рисунки на ладонях не примирили бы Зольфа с потерей возможностей - они же не философский камень. К хорошему быстро привыкаешь. На самой последней койке, как и говорилось выше, обретался второй и последний пациент этого лазарета. В нём можно было без труда узнать обезображенное шрамами лицо доктора Марко. Кто его так - собственная алхимия или благополучно сдохший Шрам, - Кимбли не знал, да и узнавать не хотел. Ни единого ростка жалости не шевельнулось в его душе. Мужчина лёгким шагом, почти бесшумно - отсутствие обуви значительно облегчало положение, однако по снегу так не побегаешь, можно без ног остаться, - приблизился к кровати своего недавнего врага. Выглядел тот неважно: кроме шрамов, почти что заживших уже, сразу бросались в глаза ушибы, порезы, плечо было перебинтовано, но рана всё едино кровоточила, окрашивая стерильную повязку в грязно-розовый цвет. Общее состояние Багровый алхимик оценил бы как «паршивое, но жить можно». Брюнету не улыбалось тащить на себе полумёртвую тушку. И без этого дел полно. Впрочем, Марко заставил Кимбли остаться подле себя дольше, чем на пару минут. Бывший мастер лечащей алхимии отвратно делал вид, что спит, игнорируя гостя. «Как невежливо, – хмыкнул пёс армии. – А я столько хотел ему сказать…» Будить больного человека - верх неприличия. Зольф не стал этого делать, много чести. Лишь наклонился немного, будто случайно надавил рукой на грудь доктора, рядом с раной. Лицо неудавшегося беглеца пронзило судорогой, он явно силился не показать боли. Жалкие потуги. Не убирая руки, алхимик произнёс тихо-тихо, чтобы мог услышать лишь тот, кому это предназначено, а не какие-нибудь подслушивающие жучки. Перестраховаться не помешает. - Я безмерно уважаю ваш талант, Марко-сан, – уважением в голосе подрывника и не пахло. – Однако вы меня сильно обидели, попытавшись сбежать, а затем ещё и натравив свою тёмную сторожевую псину, – брюнет надавил на грудь больного сильнее, вынудив распахнуть глаза и встретиться со своими серо-голубыми осколками льда. – Невежливо это, зверей стравливать. Я чуть не умер по вашей вине. Что скажете в своё оправдание? Марко с трудом сфокусировал взгляд на мучителе из-за отвлекающей ноющей боли в плече. Немолодому уже человеку выпало немало испытаний, что сильно подкосило и так слабое здоровье. Бороться физически и даже как алхимик с Багровым, врач не мог. Возможно, будь он чуточку здоровее… - Ты чудовище, чокнутый подрывник, мразь… – слова и горла выталкивались с трудом, надсадные хрипы сотрясали тело. Говорить было трудно, да ещё под таким изучающе-равнодушным взглядом. Словно лаборант выловил в пруду лягушку и думает, что отрезать сначала - переднюю или заднюю лапку? – Думаешь, я скажу тебе что-то, кроме ругательств? - Скажете, – голубые глаза насмешливо сощурились. – Потому что моё терпение на исходе. Кто знает, что может с вами приключиться. До Централа, знаете ли, лишний груз удобнее нести по частям. Марко намёк понял. А ещё его память до сих пор хранила жуткие видения на грани кошмаров, оставленные резнёй в Ишваре. Реки крови, трупы, которые топчут ноги аместристких солдат, люди, ничуть не живее мертвецов, багряные небеса и на фоне всего этого - силуэты машин для убийства. Тех алхимиков, что приняли проклятый камень, тех монстров, отбирающих чужие жизни. Доктор Марко знал лично многих из них, однако Зольф Кимбли был самым беспринципным, самым аморальным, самым… страшным. И вера в то, что Кровавый Лотос исполнит свою угрозу, так тоскливо скреблась в голове, холодила ноги и кончики пальцев, что мужчина испугался. Снова. Но сбежать из палаты было намного труднее, чем тогда с поля боя. Не потому, что несчастный врач боялся, нет. Просто на этот раз его ждал не позор. Его ждала смерть, награжденная по злой шутке судьбы льдисто-голубыми глазами, тёмными волосами и улыбкой садиста, поймавшего свою жертву в тёмной подворотне. И отпускать её совсем не спешил. - Что ты хочешь услышать? – надтреснутым голосом прошептал Марко, стыдясь собственной слабости. Чудовище в человечьей шкуре склонилось ниже и ласково мурлыкнуло: - Всё. *** Славное дело шпионажа никогда не прельщало Селима Бредли. В учебниках истории красочно описывают те пытки, что ожидали незадачливых лазутчиков в станах врага. Тюрьма, смертная казнь, пожизненное заключение - это просто цветочки по сравнению с тем, что предпринимали в средневековье. Конечно, Прайду это не грозило, с его-то силой, но осадок остался. Не хотелось что-то древнему, почти как сам мир, гомункулу копаться в грязном белье людей, хоть и правящих балом в его государстве. Впрочем, мнения брюнета никто не спрашивал. Воля Отца - закон. В данный момент объектами слежки выступали одновременно Лиза Хоукай и Рой Мустанг. По той банальной причине, что сия парочка засела в кафе, и находится там уже около полутора часов, перебросившись за это время всего парой фраз. «Явно шифр, – нахмурил гладкий лоб Селим. – Они что-то знают. Но вот, поди, докажи!» - Я слышал, что нескольких государственных алхимиков отправили в Бригс, – вроде бы невзначай произнёс полковник с лошадиной фамилией. Он глотнул кофе и покосился на демонстративно кинутый в урну букет роз, подаренный своенравной военной буквально в самом начале встречи. Пламенный алхимик пытался загладить неловкость, вызванную той самой игрой в «правду или действие», но пока безуспешно. - Да, вы верно слышали, – кивнула Хоукай. – Братья Элрики и Багровый алхимик, если я не ошибаюсь. - А он-то зачем?! – поперхнулся напитком Рой. – Разве Армстронги не раскатают его там в лепёшку? - Вряд ли, – покачала головой собеседница. – У него статус неприкосновенности, только не депутатской, а ревизорской. Официально, по крайней мере, визит он наносит именно как ревизор. Плюс слежка за деятельностью Эдварда и ловля доктора Марко. Мустанг скрипнул зубами от досады. - Не нравится мне это.… Чую я, всё это обернётся чем-то крайне паршивым. - Вы не один так считаете. «Да уж, – скрывавшийся в тенях Прайд чувствовал, что военные не ошибаются. План Отца, приготовления к которому поручены Кимбли, требовал полной отдачи, однако проблемы, если они возникнут, решаться будут весьма сложно. Возможно даже, что вовсе неисправимы будут последствия. И что тогда? Как воплотить в жизнь то соглашение, что они заключили с Багровым? Без прямого приказа Отца отправится в Бригс Селим не мог - он его глаза, уши и руки с ногами в придачу. Так не выйдет. А как?.. – Паршиво - это ещё мягко сказано!». - Скажите, полковник, – вдруг беседа за столиком возобновилась. – А вы не замечали, что иногда в штабе можно нарваться на одного и того же человека несколько раз на дню? И при этом он говорит диаметрально противоположные вещи? Словно подменил кто-то… - Да, бывало, – осторожно подбирая слова, ответил Рой. Его не оставляло ощущение, что за ними наблюдают и стоило быть осторожными. – И что ты думаешь? - Это может быть лазутчик Драхмы, – голос Хоукай не изменился, но и Селим и Мустанг слышали абсолютно иные слова: «Это может быть гомункул». - Возможно… «Это и есть гомункул, – мысленно поправил Прайд. – Один конкретный гомункул, имеющий весьма непостоянный и бунтарский нрав. А что… это идея! Спасибо, Огненный!» – улыбнувшись всё ещё обменивающимся информацией людям, чего они, конечно, не видели, парень скользнул под землю, туда, где была база гомункулов. Чтобы найти Энви, не нужно было быть Шерлоком Холмсом - достаточно просто идти туда, где больше всего шума. В подземелье было холодно. А как же иначе? Каминов и обогревателей здесь не наблюдалось, да и о здоровье гомункулов никто не заботился. Ведь что им нужно, по мнению Отца? Красные камни, убийства и примитивные развлечения. Надо отдать нечеловеческой семейке должное: притворялись они умело. Нет, убивать людей им нравилось, не ангелы же они, а вот чувства и какие никакие, но ценности имелись. Та же Ласт, насколько знал Гордыня, встречалась с Хавоком вот уже месяц как. Мальчик даже подумывал над тем, чтобы поздравить «родственницу» со своеобразным юбилеем. Вся проблема заключалась в подарке. Вязать ещё один шарф Селим не стал бы ни за какие коврижки, конфеты - банально, а драгоценности - глупо. Женщине они понравятся, однако красоваться не перед кем. Знак уробороса на груди лишает жгучую брюнетку многих радостей слабого пола. С этим надо было что-то делать, не сейчас, правда. Старшего сына Отца занимали несколько иные мысли. - Энви, – выйдя из теней, Селим нашёл зелёноволосого быстро: тот облюбовал каменный выступ и самозабвенно листал какую-то книгу. Не иначе как любящий папочка подсунул для самообразования непутёвого чада. – Ты уделишь мне минутку? - Да хоть десять, – подросток с радостью швырнул светоч знаний в сторону Обжорства, который не преминул воспользоваться случаем и съел книжку без хлеба и масла. – Чего тебе? - Дело есть, – уклончиво произнёс Прайд, намекая, что лишние уши не нужны. Понятливая Ласт усмехнулась, мудро так, истинно по-женски, и вместе с Глотании скрылась из виду. Доносить Отцу она не станет, ей это не выгодно. Хороший она всё же чело…гомункул. – Важное. - Ну? - Тебе вот чего больше всего хочется? - Что за глупые вопросы? – удивлённо изогнул бровь Зависть. – Хочется убить всех военных скопом, получить больше силы и повеселиться так, чтобы мне за это ничего не было. А тебя это колышет? - Представь себе, – кивнул мальчик, не обращая внимания на хамоватый тон собрата. – Я хочу, чтобы ты оказал мне услугу. Не просто так, конечно. - Что за услуга такая? – интрига в тоне Прайда понравилась «пальме», он любил участвовать во всяческих авантюрах. - Всё, как ты любишь, – усмешка. – Военных можешь убивать, кроме Элриков и Багрового алхимика. Силу ты получишь, – на ладони Первого маняще блеснуло несколько красноватых камешков. – И веселье - тоже. Согласен? Энви не был дураком. Потому подвох учуял сразу. - Почему это в список неприкосновенных попал тот подрывник? – спрашивает «пальма», хмуря тонкие брови. – Он не плох, конечно, он мне понравился даже, псих ещё тот, но вот… - Это моя личная просьба, – выделив голосом слово «личная», пояснил Бредли-младший. Распинаться перед гиперактивным подростком брюнету не хотелось. – Ещё вопросы? Зависть сделал вид, что задумался. - Есть вопрос, – невинное выражение, почти как у ребёнка. Почти. - Какой? - Что мне нужно делать?.. Фраза «в знании – сила» ещё никогда не имела для Кимбли такого издевательского подтекста. Знать-то он знал, но вот использовать полученные данные как-то не тянуло. Ситуация, как оказалось, обострилась и без непосредственного вмешательства Багрового: практически след в след в Бригс заявились алчущие философского камня братья, странный тип из Централа, дескать отправленный следить за Зольфом, который в свою очередь должен следить за Элриками, делать вид скучающей сволочи и одновременно каким-то образом умудриться разжечь небольшой локальный Апокалипсис. Мило, правда? Также масла в огонь подлило известие о том, что тип из Централа был первым, кто нашёл почти что мёртвого алхимика и притащил в крепость. Не случись этого - Оливия Мила Армстронг уже могла бы заказывать панихиду на похороны неудавшегося ревизора. А так - и Кимбли жив, и начальница Бригса в бешенстве, плюс дети где-то носятся, мешая работать и ставя палки в колёса. Зольфу категорически претило выражать недовольство, однако любопытные носы являлись лишними и нежелательными. Потому от встречи с Элриками Багровый всячески уклонялся, а вот тип из Централа сам его нашёл спустя несколько дней. Возле ну совершенно секретного хода, ведущего в шахты под Бригсом. И как только узнал, что брюнет здесь, непонятно. - У вас нет никаких неотложных дел, сержант, раз вы так охотно явились сюда для беседы? – язвительный тон и манера разговора вернулись к мужчине практически сразу после окончательного выздоровления. Немало тому способствовала “беседа” с Марко - бедняга до сих под от шока не отошёл. - Есть, – кивнул парень лет девятнадцати. Лицо его - бледное, как у вампира, глаза узкие, впалые, горят на холсте физиономии яркими зелёными мазками. Волосы светлые, жиденькие, сама фигура не вызывает никакого уважения. Хиленький пацанчик, в общем. Чем-то на хорька смахивает - такой же ушлый и пронырливый на вид. Данному кадру Зольф не доверил бы и ложку поднять, не то, что прикрывать спину. Впрочем, ни того, ни другого от него не ожидалось. – И оно касается тебя, подрывник. Догадка сверкнула в голове алхимика быстрее, чем облик сержанта поплыл, обнажая истинную сущность. «Ну конечно, – мрачно усмехнулся Кимбли. – Как я мог не догадаться. Просто так из Централа не присылают. Только на смерть, как меня, или для того, что бы этой смерти избежать. Сейчас имеет место быть второй вариант событий». - Здравствуй, Энви, – со смешком произнёс ветеран Ишвара. – Давно не виделись. - Ага, – вместо хорькоподобного блондинчика напротив Лотоса стоял гомункул собственной персоной. Военная форма сменилась то ли юбкой, то ли шортиками, топиком и знаком уробороса на бедре. В таком виде Зависти явно чувствовал себя как в своей тарелке. Прошёлся вокруг алхимика, заглянул в ход, ведущий в шахту. – С тех самых пор, как я тебя из тюрьмы вытащил. Ты должен быть мне благодарен. - По гроб жизни, – серьёзное выражение лица контрастировало с бесами в ледяных глазах. Именно этот гомункул, в отличие от остальных его собратьев, не вызывал у Кимбли негативных чувств. Возможно потому, что выглядел тот ещё по-детски, а детей Зольфу убивать было скучно. Уж слишком быстро они сдавались, опускали руки пред ликом приближающейся Смерти. А возможно из-за близости духа. Как ни крути, а нечто общее у них было. Различие небольшое: для Багрового убийства - работа, для Энви - развлечение. Но существенно повлиять на отношение алхимика к гомункулу не могло. Опять-таки… ребёнок же. – Чем на этот раз обязан? - Меня послал один знакомый тебе школьник, – ухмылочка Зависти была ядовитой сверх меры. – Чтобы тебя спасти. Мало ли что. Ведь Гнев знал о том, что Шрам тоже точит зуб на Марко, потому выбор пал на тебя. Как на самого преданного, – смешок, – нашего союзника. Прайд просто перестраховался. - Спасибо я скажу ему лично, – Кимбли поправил воротник плаща. Нормальную, привычную для него одежду, выдали не сразу, пришлось долго спорить с упрямыми баранами со склада. И ещё доделывать, перекраивать ткань под нужный фасон алхимией. Везением можно считать то, что подарок Селима - шарф, удалось отстирать от крови, и теперь светло-голубой предмет гардероба неплохо спасал от холодного окружающего мира. Бригс изнутри и снаружи промёрз до основания, тёплого уголка нельзя было найти даже при сильном желании. – А тебе-то что нужно? - Хотя бы молчаливого согласия на убийства. - С каких пор тебе нужны такие глупые условности, чтобы раскроить кому-то голову? - Не хочу отчитываться перед Отцом. Он будет недоволен, если поднимется лишний шум до претворения его замыслов в жизнь. Кимбли вздохнул, выпустив облачко пара изо рта. - Тогда помоги мне, а я помогу тебе, – взгляды человека и нелюдя встретились. Они понимали друг друга с полуслова, с полумысли. Оба знали, кто за что в ответе, и Зольф был даже благодарен Энви. Не за спасение, нет. За смерть. В Ишваре алхимик умирал и возрождался миллионы раз. А всё благодаря маленькому ребёнку, выстрелившему первым только потому, что его терзает изнутри невыносимая зависть. Зависть к таким слабым и никчёмным людишкам, которые, несмотря ни на что, могут и умеют бороться за своё будущее. - Как скажешь, – «пальма» словно ртуть, плавно и грациозно, сменил облик. Теперь у Багрового сложилось ощущение, что он смотрится в зеркало. – А потом я тут повеселюсь. - Разумеется, – Кимбли отправился в шахту, чтобы буквально за полчаса достигнуть Драхмы, а Зависть, весело насвистывая легкомысленны мотивчик, отправился издеваться над Братьями Элриками. Делать это под личиной самого «чокнутого подрывника» - одно удовольствие. Никто не даст в глаз за хамство, неприкосновенность, как-никак, и пожар в душе чуть-чуть утихнет. Ледяные объятия Бригса этому вполне способствовали. *** Плести интриги - дело интересное, однако, неблагодарное. Вместо «спасибо» можно получить пулю в лоб или яд в чай, а иногда и чего похуже. С последним Кимбли никогда не сталкивался, ибо первые два в его исполнении ещё ни разу не дали осечек. Так вот, миссия в Арктику плавно переросла в миссию в Драхму. Местные жители, сильно обиженные Аместрисом в целом и Бригсом в частности, с радостью ухватились за милостиво поданную соломинку - и не прогадали. Как им показалось. А сам алхимик внутренне хохотал, наблюдая за суетой сильных этой страны. Странные обычаи, странные порядки и ценности, мужчину это не касалось, правда, за вкусные сладости и хороший чай (без яда) можно было простить многое. К крайним мерам прибегать не пришлось, к счастью: Зольфу поверили и так. В то, что непреступная крепость ослабла. В то, что сопротивление оказать некому. В то… да мало ли во что! Главное, что глупцы, не видящие дальше своего носа, повелись на сладкую ложь. Расчёт Кимбли был прост, как дубовый стол. Нет лучшего способа заставить кого-то делать что-то в угоду себе, чем сделать вид, что всё идёт так, как задумал ведомый. Дёргать за ниточки можно и в тени, не показываясь на свет. Вернее, вести баранов на убой, играя роль пастуха или стороннего наблюдателя. Когда армия Драхмы приблизилась к границе, практически под стены Бригса подошла, Багровому алхимику не нужно было толком ничего делать, кроме как укрыться неподалёку, дабы ненужные глаза его не увидели. Оливия должна до последнего считать, что набивший оскомину гад находится у неё под крылом, что его можно в любой момент прихлопнуть, как муху. Это выгодно самому Зольфу, да и Энви повеселит. Последующие события стали неожиданностью исключительно для людей в тюрбанах, но только не для государственного пса. Оплот семьи Армстронгов не подвёл, не развеял своего ореола непобедимости и свирепой мощи. Залпы их многочисленных орудий не оставили от армии и мокрого места. Те же, кто имел несчастье выжить, попались под горячую руку самого Кимбли. В дыму от снарядов его фигуру различить было проблематично, что давало преимущество. Выполнив своё задание, поставив один из последних штрихов в круге, алхимик скрылся во всё том же дыму. Следовало вернуться на базу и выяснить, что успел в его отсутствие учудить гомункул. А ещё почему-то нестерпимо тянуло домой. Не к Централу - кому он нужен? - просто в душе засело чувство, что каждый день, проведённый здесь, что-то уничтожает в нём. Что-то важное, невосполнимое. Может, человеческие эмоции, может - саму душу. Такого с Багровым Лотосом раньше не было. И он стремился выяснить причины до того, как случится нечто страшное. Всё смешалось в Бригсе. Оливия Мила Армстронг была женщиной грозной и волевой. Подобные качества она ценила и в своих подчинённых, не давая спуску в мелочах. И терпением блондинка тоже не отличалась. Ладно ещё двое несмышлёных детишек, их выносить под боком куда проще, нежели… - Уважаемая, вы так холодны. Не желаете ли поговорить открыто, без желания свернуть шею вашему покорному слуге? Этого ублюдка. - Не вам судить о моей теплоте или холодности. И говорить я не желаю с такими, как вы, – отрезала женщина. Пальцы, затянутые в белые перчатки, невесомо подрагивали на рукояти меча. Будь у неё возможность, давно бы прирезала Кимбли горло, сказав, что так и было. - Как грубо, – алхимик гадко ухмыльнулся. – Вы разбиваете мне сердце! - А оно у вас разве есть? - Разумеется! И оно страдает от того, что такая прекрасная особа его отвергает. - Как жаль. Я надеялась, что вы умрёте, стоит мне шевельнуть бровью. - Всенепременно, но как только я закончу дела. - Они настолько важны? - Судить не мне. И так продолжалось уже час. Оливия уже проклинала и себя, и Багрового всякими нецензурными словами за то, что она позволила гаду втянуть её в беседу. Или правильнее назвать «это» обоюдным допросом с налётом садизма? В семье Армстронгов из поколения в поколение передавалось множество разнообразных качеств. Им не было равных почти во всём. Но властитель Бригса, свирепая медведица, не могла уколоть ревизора из Столицы. Всё будто уходило в воду, не вызывая ни капли возмущения на серо-голубой глади. Попробуй тут узнай, что на уме проклятого алхимика! Сидит, улыбается, вежливую беседу ведёт, а ей ведь так хочется швырнуть его в камеру-одиночку, чтобы мозги проветрил через естественные отверстия в голове. Но нет, нужно держать лицо. И не только. Зольфу Кимбли, будь он трижды неладен, следовало оказывать полное содействие! Полное! Что бы он ни потребовал. Сначала Марко ему выдавай с потрохами, потом он довёл братьев Элриков чуть ли не до истерики, обращаясь при этом исключительно уважительно. А теперь за Оливию взялся, псина вшивая. По лицу подрывника женщина видела: он рад только возобновить разговор-пытку. У неё же силы были на исходе. Ещё минут десять - и столичного соглядатая придётся отправлять обратно в виде аккуратно нарезанного фарша. Однако с бедой пришла и радостная весть: Драхма атакует! Впервые в жизни Армстронг была счастлива слышать о нападении на свою крепость. - Мне пора, мои солдаты ждут приказов, – не показав ни капли облегчения, Оливия стремительно направилась к выходу из комнаты для допросов, бросив через плечо: – Майлз. Сопровождай нашего гостя и выполняй его указания… те, что не противоречат нашим правилам, конечно. - Есть, – Ишварит отдал честь начальству. Дождавшись момента, когда Оливия покинет помещение, и Кимбли и Майлз скрестили взгляды как шпаги. Ради такого случая красноглазый даже снял очки. - Если бы не приказ, я убил бы тебя. - Если бы не приказ, я бы взорвал здесь всё к чертям собачьим, – в тон ему произнёс гомункул. Естественно, что Багровый был липовый, чего, впрочем, никто не заметил. Маскировка Энви совершенна и доведена до абсолюта. – Как тогда, в Ишваре. Неизвестно, закончилось бы это банальной дракой или чем-то более масштабным, но в этот момент по рации заместителю Армстронг передали информацию о подозрительных обвалах в шахте и о смерти нескольких патрулей. Грязно выругавшись, темнокожий отправился решать проблему, решив, что один-единственный выродок ничего не сможет сделать. Он ошибался. Спустя минут пятнадцать лже-Кимбли вышел в коридор, прошёлся мимо постов стражи – для того, чтобы было кому подтвердить, что он «ходил и вынюхивал», а затем в одном из коридоров Энви встретил настоящего Багрового алхимика. Его прозвище оправдывало себя: на щеке и плаще не успели ещё полностью высохнуть капли чужой крови. И улыбка, чуточку безумная, чуточку усталая, как у человека, которому опостылела его скучная жизнь, змеилась по бледному лицу. Гомункул скопировал её, постоял так немного, играя в отражение подрывника. Затем ему это надоело и «пальма» предстал в своём любимом облике. - Как всё прошло? Ты завершил круг? - Ты сомневаешься во мне? - Нет, что ты, – зелёная зараза ковыряет ногой пол, словно там клад зарыт. – Просто спросил. Это ведь почти что «как дела? Как тёща?». Правда, вопросы похожи? - Идентичны просто, – брюнет не стал смеяться над чёрной шуточкой. Настроение не то. – Сам как? Не попался? - Как видишь. - Тогда берём Марко и возвращаемся. Ревизору больше нечего проверять в этом краю медведей. - Соскучился? – «тип из Централа» вновь шагал рядом с Лотосом, успевшим алхимией убрать следы своей бурной деятельности с одежды. – По нему?.. Кимбли мягко, точно кошка, толкнул гомункула к стене, придвинулся близко, так, чтобы лёд и зелень были на одном уровне. Речь течёт мягко, сладким ядом разлагая разум. Энви понравились эти ощущения. Необычно. Он даже позавидовал Прайду. Немного. Совсем чуть-чуть. - Не твоё это дело, уценённый ты мой. Только мне решать, по кому скучать, а по кому читать молебен. В одном я уверен - на твои похороны я не приду. Много чести. - И не нужно, – ничуть не обидевшись, гомункул выскользнул из «объятий» и два союзника снова шли рядом, как ни в чём не бывало. – Я никогда не умру. - Не зарекайся, – Зольфу пришлось приложить усилия, чтобы говорить с должной долей пафоса. – Со всеми бывает. - Но не у всех проходит. Алхимик и гомункул переглянулись и тихо фыркнули. Однако впереди ещё долгая дорога домой, дела, много дел, война, а в ближайшем будущем – и Конец Света. Весьма вдохновляющая перспектива.