Шаги в будущее

Шестой шаг. Часть 2. Почему-то подавляющее число планов и задумок не претворяются в жизнь. На то есть много причин, но главная из них - та, которую зачастую невозможно преодолеть, - случайность. Хоть и утверждают светлые умы, что в этом мире всё не случайно, что можно избежать неприятностей, что кирпич не свалится вам на голову, когда вы идёте поздно вечером возле стройки… а кто сказал, что этот прогноз не сбудется? Случайность и предопределённость неразрывно связаны между собой, так что глупо надеяться на удачу там, где лучше надеяться на собственную смекалку и скорость. К таким выводам пришёл Багровый алхимик, разглядывая заметённые снегом покосившиеся домишки. Кто же знал, что так всё обернётся? Убравшись по добру по здорову из Бригса, Кимбли со своей жертвой - Марко, немного, скажем так, заплутал. Гомункула давно и след простыл, только и видели его зелёную патлатую головушку. Куда он мог деться в бескрайних сугробах, норку выкопал или что-то столь же невероятное учудил, брюнет не знал, и знать не хотел. Его занимали более важные проблемы: где он сейчас находится, идти ли ему направо или налево, и что будет, если до ночи алхимик с пленником не выйдут к станции. Логично рассуждая, от горе путешественников останутся рожки да ножки, в лучшем случае - фигурные ледяные скульптуры. А выход-то вроде прост, но как до него добраться-то? - Полоса везения закончилась, да, Багряный убийца? – доктор окинул безрадостный пейзаж тоскливым взглядом. – Или ты у нас страдаешь топографическим кретинизмом? Медицина давно нашла лечение этого недуга… - Ничего не закончилось! – огрызнулся Зольф, с трудом сохраняя на лице вежливый оскал, в идеале долженствующий изображать добродушную улыбку. – Я просто не туда повернул. В этих снегах и следопыт ногу сломит! Если ты считаешь себя таким гением, то будь добр - найди поезд, чтобы я мог отправить твой труп в Централ. - Как ты добр, – облачко пара вырвалось изо рта изуродованного мужчины и унеслось к серым тусклым небесам. – Я сожалею, что Шрам не снёс твою гнилую голову в тот злосчастный день. - А я бы хотел вернуться в прошлое, чтобы добить тебя, – не остался в долгу алхимик. Таким образом, в обмене «любезностями» прошло некоторое время, пока пленники Бригса пытались отыскать дорогу к перрону. Природа всячески этому сопротивлялась, ветром сбивая путников с ног, морозя открытые участки кожи, застилая снегом глаза. Не сказать, что начиналась очередная метель, но порывы стихии были весьма ощутимы, словно местная экосистема возвела Кимбли в ранг личных врагов. Багровый морщился, фыркал, отворачивая лицо от колких снежинок. Что думал по этому поводу Марко неизвестно, от комментариев врач воздерживался. Брюнет начинал жалеть о том, что не приказал выделить им машину, хотя какой толк от этой груды железа в ледяных завалах? Застрянет, как пить дать, и дальше своим ходом, занимаемся лечебной гимнастикой, товарищи государственные алхимики. Наверное, глупо так забрести неведомо куда. Но с другой стороны, все люди совершают ошибки. И эта, лично для Зольфа, не представляла никакой опасности. Подумаешь, заблудились. Во времена Ишвара всё было гораздо серьёзнее. Права на ошибку просто не было. Её не существовало как вид. А в снегах Бригса хотя бы имелась возможность чудом найти верный путь. Чудо явило свой светлый лик спустя полчаса. Марко еле волочил ноги, однако упорно шагал вслед за невозмутимым брюнетом. Спина Багряного казалась неестественно прямой и напряжённой, словно алхимик боролся с чем-то и пытался не дать эмоциям выйти наружу. Доктор хотел было окликнуть своего конвоира или как-то дать понять, что неплохо было бы отдохнуть, но тут вышеупомянутое «чудо» ещё и голос подало. - Я вернулся! – довольный и весь такой зелёный, почти что из ниоткуда появился Энви. Кимбли остановился, задумчиво посмотрел на гомункула. Затем нехотя проговорил: - И где ты был всё это время? Зависть ласково оскалился. - Дорогу искал. Так что давайте уже свалим отсюда. Мне надоело изображать ёлку, – парень поёжился, всем своим видом показывая последнюю степень обморожения. Веры ему, впрочем, не было: провести столько времени на морозе и только сейчас понять, что телу холодно, это нужно быть либо очень медленно думающим человеком, либо… не человеком. – И вам, скорее всего, тоже. - Как ты догадался! – всплеснул руками Кровавый Лотос, мысленно сетуя, что вредный гомункул не появился на минут двадцать раньше. Не пришлось бы тогда прятать эмоции, итак же слишком много он их раскрыл для тех, кого ненавидит. Предстать перед жертвой в виде растерянного глупца - не особо радостно, надо заметить. Зольф позора не желал, потому был вынужден смириться с тем, что самым разумным в их трио оказался именно Энви. Пусть он и гомункул с явным комплексом неполноценности, но дорогу-то нашёл. Ещё не всё потеряно, видимо. – Хорошо, веди. Оставшийся отрезок пути прошли в гробовом молчании. Ветер слегка приподнимал давящий полог тишины, играл с его краями, позволяя изредка кому-то из мужчин кашлянуть или негромко помянуть чёрта, когда нога застревала в снегу. Никаких задушевных бесед, разумеется, не велось. Общих тем не было, кроме, пожалуй, Шрама, чтобы ему икалось там, в Аду, но о своем заклятом и уже, о, счастье, мёртвом враге упоминать Кимбли не хотел. Раз уж судьба так распорядилась, что этот мир покинул именно красноглазый, то так тому и быть. Правда мыслишка подлая скреблась в сознании, не давая забыть о своём присутствии: почему Шрам направлялся в Бригс? Неужели стоило прислушаться к его речам тогда, в злополучный день неудавшегося насилия? Что он там говорил? Просил разместить «своих людей» в доме Багрового? Приказ Оливии? Зачем Армстронг нужны Ишвариты, ей что, одного недостаточно?! «Или я чего-то не знаю, что знал Шрам? – алхимик нахмурился. – Вырисовывается странная картина. Меня отправляют в Бригс на убой, или же это просто стечение обстоятельств? И как в этом замешан фюрер, семейка Армстронгов и…гомункулы?» Взгляд Багрового упёрся в зелёную макушку перед собой. Зависть всем своим видом демонстрировал непричастность к чему бы то ни было, по крайне мере так показалось брюнету. Завязывать сейчас беседу не стоило, присутствие Марко никто не отменял. Но ощущение чего-то мерзкого и гадкого, что словно змея, всё сильнее сворачивает кольца вокруг Зольфа, оставалось. И дураку ясно, что участие в планах Отца ни к чему хорошему не приведёт. Кимбли дураком не был. «Вернусь в Столицу - расспрошу об этом Прайда. Если он мне ответит, конечно». Дальше стало не до размышлений: путники вышли, наконец, к перрону. Поезд, к их радости, прибыл спустя минут десять. Багровый алхимик без церемоний заставил доктора забраться в вагон, поскольку Марко упирался и явно ехать на встречу с фюрером не горел желанием, а затем и сам смог добраться до купе. Энви загодя принял облик простого военного, якобы сопровождающего пса армии, потому вопросов не возникло. Обратный билет был оплачен руководством, над чем оба, и Зольф и гомункул, искренне повеселились. Не нужно было озвучивать вслух мысль, что командование просто-напросто перестраховалось на случай, если «ревизор» выживет. Кто же знал, что вмешается Его Величество Случай в лице Селима Брэдли?.. До Централа добрались без проблем. Считать таковыми всё усиливающийся мороз и активное сопротивление конвою доктором, Кимбли не стал. Лёгкое касание, почти нежное, в спину Марко рукой, и мужчина замирает на месте, забыв, как дышать. Воспоминания о силе ладоней Лотоса ещё свежи в памяти дезертира, на этом сероглазый интриган виртуозно сыграл, ничего не скажешь. Улицы были полны людей: полдень на дворе, самый разгар работы. Разные личности попадались на пути. Дама бальзаковского возраста в собольей шубе, и таким выражением лица, будто её заставили прожевать самый кислый в мире лимон, группа подростков, дымящая дешёвыми сигаретами как паровозы, несколько девушек, одетых явно не по погоде - все они расступались, стоило лишь завидеть серебряные часы государственного алхимика, которые Зольф предусмотрительно выставил на всеобщее обозрение. Теперь побрякушка, не имеющая ровным счётом никакой ценности для Багрового, кроме некоторых привилегий, повисла на шее удавкой. Нет, реального дискомфорта брюнет не испытывал, скорее ему не нравилось внимание, которое привлекал знак отличия. Багровому нравилось находиться в тени: оттуда видно больше, и под удар, если что, не попадёшь. Просто не заметят. А сейчас - как на ладони. Ненавистников у мужчины хватало. Особенно ситуация обострилась после подписания хрупкого мира между Ишваром и Аместрисом. Додумался же Кинг Бредли такое сделать! С точки зрения политики, это верный ход. Отправлять солдат на убой, ведь алхимики уже почти не привлекались к операциям, памятуя о «подвигах» их предшественников в горячей точке, сильные мира сего не спешили. Кто тогда их будет охранять? Обучить специалиста высокого класса, которыми по праву считались офицеры и высшие чины армии, не так-то просто, да и затратно. Так что мир наступил, тонкий, как лёд по весне. Но разрушить его можно одним лишь неосторожным шагом. И Кимбли понимал, что хоть дело об убийстве Шрама замнут, зароют в снегах Бригса, слухи всё равно просочатся. Не этого ли добивался фюрер? Новой войны? Но зачем, если это противоречит вообще всему, чему только можно? Багровый алхимик не знал ответа на этот вопрос. Но очень хотел выяснить. *** - Задание выполнено? – спокойный тон Гнева не мог обмануть или свести с нужного пути. Фюрер знал, что произошло в Бригсе. И если не был зачинщиком, то соучастником - непременно. - Так точно, – отдав честь скорее из дани старой привычке, ответил Кимбли. Доставив Марко в камеру заключения, он мысленно попрощался со своим пленником. Сомнений не возникало насчёт судьбы дезертира: либо смерть, либо мучительное её ожидание в четырёх стенах гроба, называемыми «камерой». Багровый прекрасно помнил давящую атмосферу тюрьмы, вой безумцев за стенами других «гробов», звяканье ключей на поясе толстого, точно молочный поросёнок, охранника, что вальяжно прогуливался мимо его места заключения. Каждый день. В одно и то же время. Кимбли точно помнил, сколько шагов нужно было проделать от одного конца коридора в другой - он считал звуки, акустика это позволяла. Чем ещё заниматься приговорённому к вечному гниению на задворках мира? Наверное, именно такое занятие предстоит доктору Марко. Хотя, кто знает, вдруг фантазия у тюремщиков стала богаче, и они придумали более изощренные пытки? – Стены Бригса омыты кровью, как и было приказано. Кинг Брэдли позволил себе негромкий смешок. Разумеется, он верил, что Кровавый Лотос блестяще выполнил свою работу. Ветеран Ишвара в этом вопросе не смог бы подвести, так думал Гнев. Однако же тот факт, что Зольф жив, несколько смущал. Покушения на алхимика никто заранее не готовил, у гомункулов дел и без этого было столько, что невозможно лишний раз глаз сомкнуть. Одна надежда теплилась в душах фюрера: может быть случиться невероятное, и Шрам с Багровым уничтожат друг друга? Итог поездки был, в принципе, удовлетворяющим запросам. Красноглазый мёртв и пока перевести книгу Марко неугомонные братья не смогут. А вот Кимбли - жив, здоров. Стоит перед лидером Аместриса и смотрит бесстрашно и вызывающе. Мужчина нахмурился. С чего такая перемена в псе армии, Рас не знал. Возможно, что-то творится за его спиной, пока Всевидящее Око скрыто повязкой? Но что? И почему нет ненависти к сероглазому пиротехнику, только сожаление, что такие опасные союзники рано или поздно превращаются во врагов? Слишком много вопросов. - Замечательная работа, – скупая похвала сорвалась с обветренных губ Брэдли-старшего, заставив Зольфа тускло улыбнуться в ответ. Слова без чувств не вызывали приязни. Они были лишь констатацией факта. – Можешь быть свободен, Багровый алхимик. - Благодарю, – кивнул фанат взрывов, покидая кабинет начальства. Мужчину не покидало чувство тысяч невидимых глаз, смотрящих ему в спину ровно до того момента, когда тяжёлая дубовая дверь не захлопнулась с глухим лязгом. Улица встретила алхимика неопределённостью: непонятно, снег или дождь падает с неба, сугробы на земле ещё не растаяли, но и не обладали прежней сыпучестью и красотой. Комья серой грязи. Эта каша противно хлюпала под ногами, изредка радуя нежданными сюрпризами в виде подлых корочек льда, затаившихся в ожидании чьей-то ноги. Будь Багровый менее внимательным, точно не избежал бы встречи с мостовой, но на этот раз удача ему улыбнулась. Преодолев опасный путь без особых проблем, Зольф слился с редким потоком горожан, спешащих по своим делам. Люди обтекали столичного пса, как море уступает путь холодному айсбергу. Сравнение Кимбли позабавило, он усмехнулся краем губ и надвинул шляпу на глаза. Быть узнанным кем-то из толпы не хотелось. Ветеран Ишвара желал разобраться с делами побыстрее, ведь даже любимая работа не радует, когда вокруг всё сыро и серо. Умудрившись избежать брызг грязи из-под колёс пронесшейся мимо машины, Лотос свернул в один из переулков, чтобы достичь нужного ему места быстрее. Чувство слежки не покидало алхимика, и он надеялся, что это лишь плоды его воображения, помноженного на подозрительность, либо, как вариант, способ Прайда развлечься. «Нужно не забыть сказать ему спасибо, – напомнил сам себе Багровый, несколько повеселев при воспоминании о Селиме. – Если бы не он, я бы остался в снегах Бригса навечно». Спустя некоторое время брюнет добрался-таки до невзрачного заведения с облезлой табличкой. Краску на ней не обновляли, наверное, лет сто, так что названия разобрать не удавалось. Входная дверь же напротив источала запах новизны и свежего дерева. Приятно пахла эта дверь. И Зольф подумал, что стоит отдать должное владельцу небольшой забегаловки для «своих». Вкус и чувство прекрасного у него точно имелись в наличии. А как же иначе, если желать для себя всего и даже больше? Для приличия потревожив звонок, стёртую от многочисленных нажиманий кнопку, Багровый зашёл в тепло и удушливый уют помещения. Ноги военный вытер о предусмотрительно оставленный у порога половик. И женская рука есть, видно, не только грех жадности правит бал здесь. Небольшое пространство радовало чистотой, в меру понимания о ней мужчины, конечно. Барная стойка, на которой примостились пузатые бокалы для пива и других веселящих жидкостей, несколько стульев, оседлать которые мог бы разве что акробат, в углу - круглый стол, диван, торшер. Насколько помнил Кимбли, в последний его визит лампочка у светильника мигала и требовала замены. Дрожащие тени по стенам и лицам посетителей доказывали предположение алхимика. Лампочку так и не поменяли. - Добро пожаловать, Багряный убийца, – глубокий хриплый голос раздался из угла. В тенях скрывался его обладатель, пока демонстрируя лишь носок тяжёлых, обшитых сталью ботинок. – Какими судьбами ты почтил мою скромную обитель? - Я хотел поговорить. И выразить благодарность. - Кому? - А то ты не знаешь. - Ты слишком высокого мнения обо мне, чокнутый подрывник, – в мерцающем свете, неровном и дёрганом, отразилась клыкастая усмешка и прищур алых глаз. – Впрочем, как и я о тебе. Прайд тут, ждёт. Говори, если хочешь. Зольф снял плащ и небрежно кинул его на стул-издевательство. Всё равно для сидения он не годился. Шляпа оказалась рядом со стаканами, пить из которых алхимик не собирался. Не для этого он сюда пришёл. - Спасибо за разрешение, – яд сквозил в каждой интонации, в каждом жесте. Как и неприкрытая угроза, предупреждение, что если что-то пойдёт не так, на воздух взлетит как минимум пол района. Жадность это знал. И улыбался ещё шире. – Тебя тоже посвятили в план? - Разумеется. - И что ты думаешь? – сев рядом с принцем Ксинга, Багровый закинул ногу на ногу, приняв внешне расслабленную позу. Тело Грида, чужое и непривычное, сбивало с толку. Но выбора не было, не получи гомункул возможности переродиться, не было бы такого союзника. Причём не только у Селима с Зольфом. По умолчанию Грид играл партию против Отца, в который раз уже. А значит, был за братьев Элриков. О чём последние, разумеется, не знали. - Стрёмное дельце вы закрутили, – фыркнул Линг, щуря и без того узкие глаза. – Не знаю даже, аплодировать вам или заказывать цветы на могилу. Но в одном я уверен: Рас не в курсе и это даёт шанс на выполнение задуманного. Хотя, не пообещай мне мелкий всего, что я желаю, хрен бы вы меня лицезрели, жалкие смерды. - Ты как всегда вежлив и культурен, – ухмыльнулся Кимбли, ничуть не обидевшись на «смерда». – Другого я не ожидал. - Он сразу согласился. Не верь его бахвальству, купить его легче, чем ребёнка обмануть. Третий голос вступил в беседу. Детский, тонкий и ломкий, но заставляющий стынуть кровь в жилах у неподготовленных зрителей. Сын фюрера вышел из теней и, встретившись взглядом с Гридом-Лингом, кивнул в знак приветствия. А потом, точно на самом деле был обыкновенным мальчиком, повис на шее у Багрового. Радостный смех разнёсся по комнате, вынуждая тени изгибаться причудливей и резче. Гомункул Прайд был счастлив видеть Зольфа Кимбли живым. Пусть он и сам приложил руку к данному чуду. Атмосферу радости разрушил ехидный смех Грида. Грех, властвующий над телом принца, ехидно скалился, явно желая сделать несколько нелицеприятных комментариев в адрес сына фюрера и алхимика. Что его сдерживало, сложно понять, Багровый помнил, что учтивостью Грид никогда не отличался. Но мужчина молчал, медленно попивая кроваво-красное вино из брата-близнеца бокалов, стоявших на барной стойке. Косые взгляды, бросаемые на Селима, не в счёт. - Ты тоже ребёнок, – напомнил Зольф парнишке, за что получил несильный щелбан по носу. – Ну-ну, и ведёшь себя ничуть не взрослее. - Я в своём праве, – глаза Прайда сияли восторгом. – Здесь я могу делать всё, что захочу. В отличие от «Гнезда Дьявола», это заведение самое скрытное из всех возможных. Папа о нём не знает, можешь быть уверен. Кимбли улыбнулся. В удушливом воздухе он не чувствовал себя плохо, скорее запах кальяна и сигар придавал некоторую вольность чувствам, раскрепощал тело и дух. Полумрак же делал обстановку интимной, заниматься чем-то приятным или же, как вариант, обсуждать план по маленькой революции в рядах гомункулов, одно удовольствие. И в первом и втором случае. - И сколько же «братьев» и «сестёр» поддались твоим речам, Селим-кун? – мальчик давно прекратил душить Багрового в объятиях, сполз ниже, удобно устроившись на коленях алхимика. Поза, мягко говоря, двусмысленная. Но Зольфу было плевать на мнение окружающих. Ему ли не знать, чем обычно занимаются гомункулы в свободное от заданий Отца время? Энви просветил, говорливая пальма. - А ты сам посмотри! – смех ребёнка рассыпался звонким градом монет, отталкиваясь от стен, стекая по теням лучистыми ручейками. Послышались шаги, и в помещение вошла Похоть, мягко шурша складками платья по деревянному настилу. Где она пряталась - отдельный разговор. Наверное, в комнате, смежной с этой, иных вариантов Лотос придумать не смог. В то же время входную дверь весомо поприветствовали пинком, она распахнулась во всю ширь, запустив немного свежего воздуха, снега и подростка с бунтарскими замашками. - О, и ты, Зольф? – Энви встряхнулся, точно собака, быстро тающий снег хлопьями падал на пол, образуя небольшие лужицы. Зависть захлопнул дверь таким же способом только после угрожающего рычания со стороны Грида, прошёлся до середины помещения, невольно приковывая к себе взгляд. Прайд на коленях военного ревниво заёрзал, вызвав у мужчины тихий смешок. - Ты не рад меня снова видеть? - От чего же? – зелёноволосый оседлал стул, причём сделал это без особых усилий. Кимбли только покачал головой. Он бы не решился на подобный экстрим. – Рад. Мне было интересно узнать лично, кто такой крутой и замечательный, что заставил Гордыню предать папашу. - Я не предавал, – возразил Селим резко, так что Энви поспешил взять смысловую паузу, отведя аметистовые глаза в сторону. – И вас к этому не принуждаю. Мы просто хотим создать своё будущее. Что в этом плохого? В разговор включилась единственная женщина в компании революционеров. По умолчанию Энви считали за парня, несмотря на многоликость и многофункциональность. Ласт подвинула Грида в сторону, предоставив тому возможность забиться в угол дивана и мрачно дымить кальяном в своё удовольствие, сама же вальяжно устроилась рядом с Кимбли и Прайдом. Красота и опасность - вот какими словами лучше всего охарактеризовать эту даму. Доверять бы ей Зольф не стал. Женщины такие непостоянные существа. - Ничего, – тонкая улыбка расцвела на пухлых губах Похоти. – Я полностью солидарна с нашим Первенцем. Отец вряд ли захочет делить новый мир с собственными грехами. Так что мы в любом случае ничего не теряем, объединившись против него. Багровый алхимик слушал и запоздало понимал, во что ввязался. Помощь гомункулам в роли стороннего наблюдателя превращалась в активное содействие, несовместимое даже с жизнью, не говоря уже о принципах, выработанных мужчиной и которым он неукоснительно следовал. Впрочем, так ли уж сильно он отходит от них? Работа? Будет. Взрывы? Сколько угодно. И своеобразная справедливость тоже на его стороне. Так есть ли смысл давать задний ход? Останавливаться на полпути как-то не комильфо. - В общем, наше собрание анонимных алкоголиков… – подытожил Энви, придя к выводу, что молчал слишком долго, – можно считать открытым. Лидер и зачинщик всего безобразия, не хочешь слезть с колен подрывника и открыть нам тайну бытия? - Хочу, – невозмутимо ответил Прайд, но покидать нагретое место не стал. Даже не двинулся. И Зольф этому был рад. Обнимать хрупкое тело, за которым скрыта мощь и квинтесенция смерти, приятно. Почти как создавать бомбы или работать днями напролёт, чувствуя тягучую усталость, текущую по венам вместо крови. Сейчас же не усталость, а томление, тёплая волна истомы распространялась по всем уголкам тела, которое успело замёрзнуть за время пути до места встречи. Диван мягко пружинил, позволяя расслабиться, никотиновая дымка туманом клубилась у потолка, изредка пуская свои язычки ниже, рассеиваясь на уровне голов собеседников. Чем-то напоминала эта картина сюрреализм Ишвара с его дьяволами и реками крови, пороховым дымом, что сворачивался у ног алхимиков ласковым зверем. От грохота выстрелов тогда отказывал слух, а глаза нестерпимо слезились от неумолимого ветра, несущего с собой песок, пепел и крики. К счастью, сейчас ничего подобного не наблюдалось. Вместо взрывов – пьянящая тишина, лёгкая и убаюкивающая, вместо крови – вино, а дьяволов с блеском заменили гомункулы, оказавшиеся ничуть не страшнее обычных людей. По крайней мере, на первый взгляд. - Вы ведь понимаете, что действовать нужно без права на осечку? – начал говорить Прайд, прервав ход мыслей Багрового. – Внешне всё должно идти так, как хочет Отец. Когда достигнем развязки, менять что-то будет уже поздно. Одно плохо: Слос ни в какую не поддавался уговорам. – Мальчик вздохнул, точно сообщил о неизбежном наводнении в сезон дождей. Кимбли, не знакомый со всеми детьми Отца, напомнил о своём незнании: - И что же не понравилось этому вашему Слосу? – тон голоса алхимика явно показывал степень расположения к данному греху, расположившуюся где-то на уровне отрицательных чисел. – Кстати, Ласт, где ты потеряла Обжорство? – не заметить отсутствия обычного спутника роковой красотки было проблематично. Но ведь против зрения не пойдёшь: пузатого гомункула нигде не было, никто не порывался есть предметы мебели и вообще, чисто грехов почему-то вмещалось по подсчётам в четыре пальца. Либо Зольф не в ладах с математикой, либо что-то тут не чисто. Похоть вздрогнула и как-то даже помрачнела, словно военный спросил у неё про самую важную детскую мечту. - Обжорство полностью на стороне Отца, – проговорила женщина уныло. – И я не смогла бы его переубедить. – Складывалось впечатление, что Ласт сожалеет об утрате спутника, которому, видимо, привыкла за то время, что пришлось провести вместе. Примерно также горюет благородная дама, отпустившая поводок своей любимой собачки. Пёсик убежал в неизвестном направлении, а ей остаётся лишь смотреть тусклыми стеклянными глазами на свою руку, что не удержала привязь. Кимбли не понимал Ласт, но в виду будущего сотрудничества натянул на лицо сочувствующее выражение. Гомункул прекрасно осознала бесполезность печали в данный момент, улыбнулась Багровому, оценив качество маски, и вновь стала расслабленной и немного насмешливой. Словно и не было тоски в аметистовых глазах. Энви же при упоминании Лени скривился особенно сильно. Видно было, что подросток не в восторге от такого собрата. - Да ему что-то доказывать - себе дороже! – выдавил, наконец, Зависть, покачиваясь на стуле. – Этот даун с тормозной жидкостью вместо крови ни на что не способен, кроме выполнения примитивных команд. Растолковать ему причины перехода на «нашу» сторону невозможно. – Пальма криво ухмыльнулся. – Я пытался провернуть эту хрень, меня чуть не раскатали в зелёный половой коврик. - Жаль, – вставил свои пять копеек молчавший до этого Грид. – Я бы вытер об тебя ноги. - Что ты сказал, урод?! – терпеть наезды словесные на свою персону подросток не собирался. Характер не тот. Игнорируя мрачный взгляд Прайда и насмешливый Похоти, он кинулся в атаку на обидчика. Угол дивана сразу стал небезопасным и слишком активным местом, что находиться рядом дольше пяти минут. Для себя подрывник решил, что погибнуть столь глупо - не в его амплуа, и вместе с Селимом направился прочь из гостеприимного заведения. Брюнетка тоже не горела желанием разнимать двух вечных спорщиков и упорхнула следом, опередив Багрового с Гордыней. После себя женщина оставила еле заметный шлейф запахов: горькая полынь и свежая мята. Несколько мгновений аромат витал в воздухе, но вскоре его перебил весьма неприятный дух из мусорки неподалёку. - Вот так и умирает всякая романтика, – прокомментировал ситуацию Зольф. Мальчик тихо рассмеялся и протянул военному свою ладошку. - Не беспокойся, – сказал он, когда переулок остался позади, а впереди ждала целая вереница прохожих, грязь под ногами и абсолютно непрогнозируемое будущее. – Мы успеем ещё её воскресить. Для этого ведь затеяли всё это. - Я знаю, – ветер резко дунул в лицо Багровому, норовя унести новую шляпу к серым небесам. – И думаю, что у нас всё получится. - А почему ты не сказал «надеюсь»? – недоумение в голосе гомункула позабавило Кимбли. Он немного подумал, а потом ответил: - Потому что надеются только глупцы. Умные люди делают всё так, чтобы нужный результат был неизбежен. - Ты из таких? - Возможно. Здание Централа постепенно приближалось, а вместе с ним - и дом четы Брэдли. Что ни говори, а жил фюрер удобно - не отходя от рабочего места. Громада из камней казалась мёртвой и какой-то угрожающей. Возможно, в скором времени там развернётся настоящий театр военных действий, подумал подрывник, хотя не знал наверняка. И это казалось ему в чём-то правильным. Система с её непреложными законами набила оскомину давно. И пусть человечеству грозит уничтожение, шанс увидеть своими глазами новый мир, построенный на руинах Центрального Штаба Аместриса, Зольф не променял бы ни на что. - Зольф Дж. Кимбли! – когда до обители Брэдли оставалось всего ничего, Селим окликнул алхимика. Остановился посреди дороги, игнорируя возмущённые и зачастую нецензурные возгласы прохожих, поднял голову вверх, глядя прямо в хмурое небо, похожее на сухой, потрескавшийся от древности пергамент. Кажется, что только тронь пальцем - и на небосводе засияет уродливая дыра, из которой будет смотреть своими жуткими глазами первозданная тьма. – Обещай мне кое-что. Мужчина остановился. Вскинул лицо к небу, чувствуя, как колкие снежинки оседают на коже, холодя её. Ему не хотелось озвучивать очевидные вещи, но для Прайда… для Селима можно было и наступить на горло своему «не желаю». - Всё, что угодно. - Когда всё закончится, – начал паренёк, осторожно подбирая слова. За внешним скрывалось внутреннее, страшное и грозное. – Не важно, победим мы или потерпим крах, обещай мне, что не оставишь. Не покинешь. Я знаю, что могу исчезнуть… - Люди и гомункулы не бессмертны, – напомнил Багровый своему спутнику, однако молчания не настало. Прайд говорил дальше. - И ты можешь исчезнуть. Или мы забудем то, что обязаны помнить. Если такое произойдёт, обещай мне, Багряный алхимик, безумный демон Ишвара, что будешь рядом. Каким бы ни было наше будущее, я приказываю, чтобы ты был со мной. Кимбли ухмыльнулся потрескавшимся небесам. - Весь в Отца, приказы отдаёшь, – голос брюнета был спокойным и чуточку ласковым. – Хорошо. Я выполню приказ. Это ведь моя работа. - Я знал, что ты так скажешь. – Селим Брэдли удовлетворённо кивнул, принимая обещание на веру. Затем потянул военного за руку, требуя начать движение, ведь случайные прохожие уже открыто проявляли недовольство. Зольф шёл рядом с мальчиком, как и требовалось, сжимал в руке его тёплую ладошку и обдумывал возможные варианты исполнения приказа. А спустя три дня началась война.