Агатовое предательство (Agate's Betrayal)

«Луна и звезды — наши свидетели в эту ночь.»

Чанёль развернул карту королевства на большом деревянном столе, напротив которого и сидел. Он указал на самую северную деревню Роуз крик. Это было наиболее простым местом для проникновения внутрь, оно было слабо защищено и при этом имело прямой путь в столицу Чуньюй. Если бы оно было захвачено, королевство было бы потеряно вместе с ним. — Что вы думаете? Роуз крик… Каковы шансы, что это будет место, которое Шенксу выберут для атаки? — Чанёль повернулся к своему командиру Хуану Цзытао. Цзытао поднял вверх три пальца, что означало абсолютную уверенность. Этот человек никогда не говорил. Но это было в порядке вещей, потому что за годы Чанёль научился интерпретировать загадочные сигналы Цзытао. Хоть он и никогда не говорил, не произносил ни единого слова, он был единственным человеком, который имел право служить на стороне Чанёля. Мужчина был расчетливым и никогда не ошибался. Если Цзытао сказал, что Шенксу будет атаковать Роуз крик, они будут атаковать Роуз крик. За все годы, что он был на стороне Чанёля, все всегда шло по плану. Поговаривали, что он получил дар видения и пророчества при рождении в обмен на способность говорить. Чанёль не знал, как, и то что… большую часть времени он испытывал такое ощущение, что Цзытао был способен говорить, но просто не делал этого. Несмотря на это, он уважал причины этого человека. — Мы отправляемся в Роуз крик немедленно. Как ты думаешь, сколько солдат нам понадобится? Цзытао смотрел в окно около минуты, обводя взглядом ночное небо. А генерал продолжал ждать сигнала. Обычно он показывал определенное количество пальцев, при этом каждый палец обозначал «сотню людей». Но Цзытао только покачал головой. — Со-командующий? Почему вы качаете головой? Вы пытаетесь сказать мне что-нибудь? Цзытао только приложил указательный палец к деревянной поверхности и прочертил один знак. Это был символ смерти. Чанёль почувствовал легкий озноб. Смерть? Почему Цзытао отказался показать число? — Вы видите, что наши войска проиграют этот бой? Цзытао кивнул с лицом, лишенным каких-либо эмоций о неясном будущем, что он видел. — Как я могу предотвратить это? Единственной особенностью на лице со-командующего были его глаза, потому что только они были способны выражать хоть какие-то эмоции. В его глазах четко прослеживался оттенок печали, как считал Чанёль. Это заставляло Пака чувствовать, что мужчина будто плачет над тем, что он видел в будущем генерала. На мгновение Чанёль решил остаться позади, ведь если Цзытао видел такие мрачные вещи в его будущем, для него было бы глупо сейчас бросаться в бой. Но потом Чанёль вспомнил о своем долге. Неважно, что сказал Хуан, он все равно пойдет. Он должен был сдержать свое обещание. — Тогда я возьму с собой триста человек. Конечно, этого было достаточно для того, чтобы защитить небольшую деревню. Чанёль сомневался, что Шенксу послали бы много людей во время первого удара. Скорее всего они бы начали с малого и постепенно стали бы увеличивать размер своих войск на пути продвижения вглубь Чуньюй. — Цзытао, вы можете идти. Увидимся на рассвете; то есть, когда выйдем. После того, как мужчина ушел, Чанёль встал и подошел к небольшому стенду, который был в углу его комнаты. На его поверхности стоял сундук. Он взял его в руки и открыл замок. Внутри лежала длинная серебряная цепочка, продетая сквозь кольцо, вырезанное из агата. Это был подарок, что Чанёль подарил объекту своей страсти несколько лет назад. Чанёль улыбался Бэкхёну, ухмыляясь, как идиот, в то время как мальчишка вращал свой меч в эмоциональном танце под бледно-серебряным лунным светом. Меч взметнулся вверх, рисуя большие круги, закручивая воздух вокруг Бэкхёна в синий металлический сгусток. Чанёль провел пальцами по гучжэн*, что лежал у него на коленях. Его пальцы сразу зажали холодные струны, когда он взял инструмент в руки. Точные ноты разрезали ночную тишину, дополняя танец меча Бэкхёна. Лунный свет был обращен на две фигуры. Белая одежда сдвигалась на Бэкхёне с каждым его поворотом и сальто, пальцы Чанёля двигались настолько быстро, что не видно было даже их контура. Они оба дополняли друг друга так, как не мог никто. Движение меча, танец и музыка слились в волшебный коктейль, который нельзя было описать словами. Это бы совершенством небес. Когда палец Чанёля проиграл последнюю ноту его песни, меч Бэкхёна вернулся обратно в его руку и был помещен за пояс. Даже конец был совершенно синхронным. — Это было потрясающе! Я никогда не… — начал Чанёль. — Не делал ничего настолько прекрасного, — закончил за него Бён. Бэкхён подошел ближе и сел рядом, кладя свою руку на гучжэн рядом с рукой Пака. — Такой красивый инструмент. — И такой красивый меч, — добавил Пак. Бэкхён рассмеялся: — Удивительно, как мы можем быть настолько беззаботными, когда ты тренируешься, чтобы стать генералом, а я наблюдаю за тобой, — удивленно сказал он. Чанёль пожал плечами, смотря на небо над ними, сосредотачивая взгляд на звездах и луне. — Это не удивительно, Бэкхён. Это судьба. Луна и звезды — наши свидетели в эту ночь, — сказав это, он повернулся к Бёку и снял ожерелье со своей шеи, а потом наклонился и обвил им его шею. Бэкхён опустил голову, посмотрел на висящее на цепочке кольцо и из любопытства провел пальцами по холодному камню: — Что это? — Это агат. Говорят, он может защитить от опасности, прибавить смелости и подарить силу. Оно передавалось в моей семье из поколения в поколение. И теперь я хочу, чтобы оно было у тебя, — Чанёль указал на каменное кольцо. Руки Бэкхёна резко взметнулись к застежке, но были остановлены. Бэкхён шокировано посмотрел на него. — Я не могу принять его. Это слишком ценный подарок! Чанёль только покачал головой: — Нет, я хочу, чтобы оно защитило тебя, чтобы ты всегда был в безопасности. Я люблю тебя, Бён Бэкхён, пусть это будет доказательством моей любви к тебе. Бэкхён не смог ничего ответить, а Пак наклонился еще ближе и прижался к его губам. Между ними разлилось тепло, подчеркивающееся холодным морозным воздухом. Чанёль медленно шевелил губами, наслаждаясь мягкостью губ и жаром, даруемым в данный момент. Он очень долго хотел поцеловать этого человека. Когда руки Бэкхёна переплелись в его волосах, а его губы стали двигаться навстречу, Пак понял, что он принял его. Он стал целовать его еще с большим наслаждением, прижимая максимально близко к себе. Огонь горел между ними, когда поцелуй превращался из сладкого в по-настоящему страстный. <b>В темноте ночи они приняли друг друга в огне. Чанёль думал, что после той ночи они будут вместе навсегда. Но этого не случилось. Через несколько дней Бэкхён внезапно исчез, ничего не оставив после себя, кроме ожерелья. Пустота, возникшая после его исчезновения, преследовала генерала и по сей день. Чанёль взял ожерелье, он не прикасался к нему с того самого дня, и надел его на шею. Холод агата обжег его кожу. — Бэкхён, — шептал он в ночи. — Если я умру на поле боя, как предсказал Цзытао, то, по крайней мере, я умру с этим на моей шее. Потому что даже если ты ушел, это кольцо все равно будет доказательством нашей любви. Я буду сильным и смелым и защищу тебя. Это была его единственная цель. Быть храбрым и сильным для защиты Бёна Бэкхёна.