My demons

Сакура устало вытерла крошечные капельки воды со своего лица. Сумка с припасами больно давила на плечо. Предрассветный туман густой дымкой стелился перед двумя странниками, продолжающих свой, как казалось Харуно, бесконечный путь. Розововолосая недоумевала, в какую глушь завёл её Учиха, зато чётко понимала одно: до Конохи ей без карты больше не добраться. Туман был на стороне Итачи, густой пеленой скрывая от её глаз все ориентиры, которые она могла бы запомнить. За всю дорогу они не обмолвились ни одним словом. Сакуре меньше всего хотелось в такой обстановке разговаривать с нукенином, а Итачи не настаивал на беседах, которые были ни к чему. Его молчаливое спокойствие раздражало до дрожи в кончиках пальцев, и девушку вдруг ни с того ни с сего охватило кровожадное желание глубоко всадить остро заточенный кунай прямо в бледную шею Учихи. Она с отвратительным наслаждением представила, как равнодушное прежде лицо человека, искалечившего жизнь её возлюбленного, оставившего свой кровавый отпечаток на истории её родной деревни, исказила гримаса болезненной предсмертной агонии. Они одни здесь. Соблазн был слишком велик. Тихо лязгнул металл. Харуно незаметно сократила расстояние между собой и противником. Прежде чем лезвие куная взрезало бархатную кожу, губы Итачи, который, казалось куноичи, ничего не подозревал, тронула лёгкая усмешка. Оружие в один миг окрасилось проклятой кровью, Харуно молча наблюдала, как с хрипом враг повалился на землю, окропляя её багровыми каплями. И вдруг она осознала, что сделала, поддавшись разрушительному приливу эмоций. Она не получила никакого наслаждения от убийства, наоборот, в душе зашевелилось мерзкое чувство отвращения к самой себе. Но что-то было не так…она не могла так легко убить гения великого клана. Её подозрения оказались не беспочвенными — на месте бездыханного тела уже кружили чёрные, как ночь, вороны. — Вы невыносимы, Сакура-сан, — раздался голос над её ухом. Эта его привычка внезапно появляться за спиной уже начинала выводить из себя. Дальше Харуно помнила лишь глухой удар и тупую боль в затылке. Бескрайняя темнота приняла её в свои объятия. *** Открыв глаза, Сакура облегчённо вздохнула, думая, что плохой сон наконец-то закончился. Но реальность быстро стёрла выражение радости с её лица: абсолютно незнакомая, неприятная глазу, до боли не родная и неуютная обстановка, даже отдалённо не напоминающая её дом, странные болезненные ощущения в области затылка — всё это быстро вернуло девушку с небес на землю. Из-за плотно закрытых занавесок, сквозь которые напрасно пытались пробиться лучи утреннего солнца, в комнате царил полумрак, ещё больше нагонявший жути на ничего не понимающую куноичи. Харуно обвела глазами комнату: скромная, аскетичная и очень угнетающая тем самым обстановка, минимум мебели, и та вся потрёпанная и обшарпанная, деревянные стены казались такими ветхими, что, казалось, дотронься пальцем — и рухнет весь дом сразу. Что это вообще за сарай и что она здесь делает? Старая кровать противно скрипнула, когда она попыталась приподняться, и боль в затылке тут же напомнила о себе, отчего девушка недовольно шикнула. Кто же её так хорошенько приложил? Ответ не заставил себя ждать. Отворилась дверь, пропуская в комнату слабый свет. Куноичи перевела взгляд на вошедших двух мужчин, в одном из которых она сразу признала Итачи, и воспоминания сами собой закрутились в её голове: ночной визит Учихи в её дом, тяжёлый путь, её бесполезная попытка убить отступника, а затем удар, мгновенно лишивший её сознания. За спиной Итачи стоял её несостоявшийся убийца, с которым они сразу обменялись напряжёнными взглядами. Кисаме всем своим видом показывал, что не прочь сейчас закончить начатое, не оставив от неё и мокрого места. — Проснулась наконец, спящая красавица, — недовольно пробасил Хошигаки. Учиха шагнул к кровати, придвинул к ней стоящий неподалёку стул и расположился напротив Сакуры: — Доброе утро. Харуно едва удержалась, чтобы не закатить глаза — ишь, вежливый какой! — Мы так и будем в темноте сидеть? — игнорируя слова нукенина, спросила девушка. Кисаме нервно потянулся к рукояти меча, борясь с желанием прикончить дерзкую девчонку прямо сейчас. Итачи же лишь пожал плечами, поднялся и направился к наглухо занавешенным окнам. Розововолосая зажмурилась от яркого света, озарившего комнату. — Кисаме, оставь нас, — старший Учиха вновь сел перед ней. Мечник бросил предупреждающий взгляд на Харуно и вышел из комнаты, хлопнув дверью так, что едва не посыпались щепки. — Вы ударили меня, — перешла в наступление шиноби, как только они остались наедине. — Это было вынужденной мерой. Приношу свои извинения, — будничным тоном ответил Итачи. Нет, ну эта показная вежливость вызывала убийственное желание отломать кусок от спинки этой чёртовой скрипучей кровати и бросить ему в лицо! Можно было бы уже и не притворяться перед ней, все и так знали, что за этой личиной скрывается безжалостный психопат, у которого рука не дрогнет лишить жизни невинного человека. — Зачем? — спросила вдруг куноичи. — Вы нужны были мне живой, так как мне необходимы Ваши способности как медика, — раскрыл карты Итачи. Он прекрасно знал, о чём она спрашивает. — Вот как, значит, эта Ваша «блажь» называется, — пробубнила девушка, вызвав у нукенина усмешку. Он и сам не знал, зачем вырвал Сакуру из рук смерти в последний момент, полуживую вытащив её из воды. Это было абсолютно спонтанным порывом. Во время второй же их встречи он подумал, что девчонка-медик может сослужить ему хорошую службу, и уже осознанно осадил намеревавшегося убить её напарника. Надавить на строптивую куноичи и добиться сотрудничества было делом одной минуты — слишком уязвимой и восприимчивой делала Харуно привязанность к тому же джинчуурики Девятихвостого. — Всё, что от Вас требуется — делать то, о чём Вас просят, не задавать глупых вопросов и не пытаться сбежать, — не дожидаясь новых вопросов, озвучил свои требования Учиха. Сакура с недоверием посмотрела на мужчину. Зачем ему понадобился медик? Судя по всему, он захватил её не для «Акацуки». — Мне нужно лекарство. — коротко пояснил нукенин. — Лекарство? — растерянно пробормотала Харуно. Он что, чем-то болен? Взгляд куноичи скользнул по его лицу: оно не отражало видимых признаков усталости или тяжёлой болезни. Но ведь вся эта «операция захвата» затевалась явно не из-за пустячной болячки: — Я должна обследовать Вас. Шиноби с трудом, преодолевая резко накрывшее её головокружение, поднялась с кровати, молчаливым жестом приглашая Учиху занять её место: — И..эм…мне нужно, чтобы Вы разделись по пояс, — неловко добавила она, предательски краснея. Итачи усмехнулся, расстёгивая плащ. *** Кисаме искренне не понимал, какого чёрта происходит в этом доме. Сначала Итачи-сан отсутствует несколько дней подряд и вдруг внезапно объявляется под утро, ещё и с этой девчонкой на руках! Хошигаки недоумевал, что здесь делает это розововолосое недоразумение и почему Учиха так возится с ней. Напарник не посчитал нужным объяснить причину её присутствия здесь. Мечник направился в комнату с целью заботливо пригласить к завтраку Итачи, который, наверняка, сутки ничего не ел. Когда он открыл дверь, его глазам предстала весьма двусмысленная картина: на кровати лежал полуголый Учиха, а рядом застыла эта девчонка, явно чем-то смущённая. Ладони розововолосой скользили по торсу мужчины. Размеры глаз Кисаме от этого зрелища округлились до размеров блюдец. Итачи остался лежать как ни в чём ни бывало, а Харуно, завидев застывшего на пороге Хошигаки, покраснела до корней волос и шарахнулась от Учихи, как от огня, едва не завалившись назад со стулом, на котором сидела. — Зайду-ка я попозже, пожалуй. — прочистив горло, сказал мечник и поспешно вышел. Сакура и Итачи переглянулись. Его, казалось, абсолютно не заботило то, что напарник застал его в столь неловкой ситуации. А вот ей, напротив, было жутко противно и стыдно. — Можете одеваться, — тихо бросила она, отводя взгляд. *** Как только её ладони охватило зелёное облако чакры, она поняла, как сильно ошибалась: да, Учиха мало походил на больного, но стоило лишь прикоснуться к нему, как ей стало дурно, словно она прочувствовала все его мучения на себе. Это была не просто какая-то неприятная болячка. Учиха был серьёзно болен, и эта болезнь засела глубоко внутри, постепенно вытягивая из него жизненную силу. Харуно удивилась, что он до сих пор жив и так уверенно держится, не получая при этом надлежащего лечения. Их взгляды встретились. Сакура не стала говорить, что даже если она возьмётся за изготовление лекарства, он уже не жилец — нукенин и сам это прекрасно понимал. Всё, что она могла — это лишь облегчить его страдания и попытаться продлить ему жизнь. Куноичи вдруг охватила необъяснимая печаль и в какой-то момент ей стало искренне жаль Итачи. «Нет, я не должна жалеть его, он заслужил всё это» — она мотнула головой, отгоняя мысли о сочувствии предателю. Когда он молча оделся и покинул комнату, Сакура измождённо вздохнула и закрыла лицо руками, размышляя, что ей делать дальше. Ну за что ей всё это?