My demons

С тех пор, как началось лечение Итачи, Сакура с головой погрузилась в свою работу, порой не замечая за вознёй с таблетками и лечебными травами, что нукенины на миссии и в доме никого нет, кроме неё. Иногда девушка была так увлечена, что забывала о потребностях своего организма, пренебрегая полноценным приёмом пищи и крепким сном. Сейчас это занятие было её единственной отдушиной, единственным способом отвлечься, убежать от ужасающей реальности. Харуно каждый день мысленно молила о прощении за предательство своих близких, но легче не становилось. И если раньше она согласилась лечить Учиху по принуждению и с тайной целью помочь Саске свершить свою месть, не давая умереть его ненавистному брату раньше их встречи, то теперь она по собственному желанию помогала Итачи, вступив в опасную гонку со смертью. С каждым днём, несмотря на непрерывно терзающие её сомнения, мысль о том, что она проникается состраданием к убийце, казалась всё менее дикой, а сам Учиха больше не вселял в неё страх, наоборот, рядом с ним Харуно ощущала странное спокойствие. Всё чаще её стали посещать мысли о старшем Учихе, медленно, но верно вытесняющем из памяти образ Саске. Каким он был раньше? Каким мог бы быть, если бы не избрал эту дорогу? Сама того до конца не осознавая, она стала видеть в нём не предателя и преступника, а одинокого человека, сбившегося с жизненного пути. Она попыталась заглянуть ему в душу, понять, какими мотивами он руководствовался, что толкнуло его на этот бесчестный путь. Учиха едва ли напоминал психопата, демонстрируя, как минимум, трезвый ум и даже какое-никакое, но чувство вины. Сакуре хотелось бы обмануться, вновь воспылать справедливой ненавистью ко врагу, который вдруг начал казаться ей таким же человеком, а не только машиной для убийств, но её начали одолевать подозрения, что за уничтожением клана Учиха стоит куда более страшная тайна, а Итачи — вовсе не безумец, решивший испытать свою силу. *** — Как Вы себя чувствуете? — Учиха оторвался от созерцания вида за окном и перевёл, как и всегда, равнодушный взгляд на Харуно. — Так же, как и раньше. — Итачи явно не радовало, что лечение, которое предложила ему куноичи, не приносило результатов. В её интересах было стабилизировать его состояние и замедлить течение болезни. Сакуру охватило непреодолимое желание хорошенько выругаться и что-нибудь разбить. Всё оказалось сложнее, чем она думала. Каждый день она корпела над чёртовыми медицинскими книгами и свитками, без отдыха билась над созданием лекарства, постоянно пичкала нукенина целебными отварами и таблетками, неужели все её усилия напрасны? Девушка взглянула на Итачи, и её сердце почему-то тоскливо сжалось. Совсем недавно она собственноручно пыталась убить нукенина, а теперь эти же руки пытаются вырвать его из когтистых лап смерти, излечить неизлечимое, отсрочить неизбежное. Почему она так хотела, чтобы он жил? — Значит, придётся принять радикальные меры. — твёрдым голосом сказала куноичи, подавая Учихе его плащ. У неё всё ещё был весомый туз в рукаве — непосредственно её целительная чакра. Консервативное лечение не приносило должных результатов, поэтому остаётся надеяться лишь на действие медицинских техник. *** Под напором завывающего осеннего ветра ветхое окно распахнулось настежь, пропуская внутрь ледяной ночной вихрь. Сакура, задрожав, будто в ознобе, подскочила на постели, от холода покрываясь мурашками. Лунный свет просачивался сквозь беспокойно и шумно колышущиеся от ветра занавески, создавая в комнате какую-то зловещую атмосферу, напоминая о недавних кошмарах, из-за чего девушке стало немного не по себе. Накинув на себя одеяло, мёрзнущая куноичи поспешила к незапертому окну, чтобы выпроводить невидимого непрошеного гостя. До её острого слуха донеслись подозрительные шорохи, непохожие на шелест увядающих листьев или шум ветра. Вдруг где-то поблизости неосторожно хрустнула ветка. Она настороженно выглянула, но, не заметив ничего необычного, заперла окно и поторопилась вернуться в тёплую постель, списав всё на разыгравшееся воображение, и остановилась на полпути. Что, если Наруто и Какаши-сенсей вычислили местонахождение нукенинов и пришли за ней? Но, зная блондина, она смела предположить, что Узумаки уже давно выдал бы себя, едва увидев её. Противоречия мучили её: остаться в комнате или же рискнуть и проверить свои догадки? Как быть, если её друзья действительно нашли её? Сможет ли она теперь сбежать без зазрения совести? Приняв окончательное решение, Сакура накинула на себя чёрный плащ, выданный Итачи ещё во время её похищения из Конохи, вооружилась кунаем и выбралась на улицу через окно. Беспощадный ветер теребил подол её плаща, холодным потоком воздуха ударял в лицо, заставляя прикрывать руками слезящиеся глаза, но Харуно упорно шла вперёд, держа наготове кунай. Вихрь кружил в причудливом танце опавшие иссохшиеся листья. Таинственный гость ничем не выдавал своего присутствия, отчего куноичи засомневалась — а не послышалось ли ей, не показалось? Девушка внимательно обвела глазами окружающее её пространство, но не разглядела в ночной тьме ни одной человеческой фигуры. Какаши и Наруто уже давно дали бы ей знак, будь они здесь. Харуно развернулась и отправилась обратно, подталкиваемая в спину суровым ветром. Оказавшись возле убежища, она заметила неподалёку знакомый силуэт, ночная мгла не смогла скрыть от зорких глаз куноичи характерный плащ в красное облачко. Харуно застыла у порога, как вкопанная. Так вот, кто это был… Что он делает здесь в столь поздний час? Сакура приоткрыла входную дверь, надеясь бесшумно проскользнуть внутрь, пока Учиха, которому, по её мнению, взбрело прогуляться глубокой ночью, не увидел. Но что-то её насторожило. Куноичи бегло обернулась и заметила, что силуэт не двигался и как-то странно привалился к стоящему рядом дереву. Вдруг оттуда послышался натужный хрип, от которого у девушки кровь застыла в жилах. На глазах у Сакуры, чудом не заметивший её Итачи упал на колени, содрогаясь всем телом, и зашёлся надрывным кровавым кашлем. Гениальный шиноби клана Учиха был бессилен перед неизлечимой болезнью, уничтожавшей его изнутри. Ниндзя-медик не боялась ни серьёзных ран, ни крови, но именно это зрелище вогнало её в ступор. Нервный ком застрял в горле куноичи, забывшей, как дышать. Стало дурно. Казалось, вот-вот — и её вывернет наизнанку от вида захлёбывающегося собственной кровью Итачи. Она должна была что-то сделать, должна была помочь! Её тело двигалось в этот момент само по себе. Харуно, сосредотачивая чакру в кончиках пальцев, бросилась было к Учихе, как чья-то тяжёлая рука легла на хрупкое девичье плечо, сжимая его до синяков. Сакура хотела закричать, но Кисаме зажал ей рот свободной рукой, оттаскивая упирающуюся девчонку в дом. Куноичи дёргалась, брыкалась, что-то мычала в его ладонь, пытаясь вырваться и вернуться к Итачи, нуждавшемуся в медицинской помощи. — Слушай меня сюда, девчонка, — стальной голос Хошигаки заставил Сакуру успокоиться. — сейчас я отпущу тебя, и ты молча идёшь в свою комнату и ложишься спать. Ты меня поняла? Харуно ничего не оставалось, кроме как кивнуть и последовать указаниям мечника, не задавая вопросов. Она не понимала, почему Кисаме так поступил, ведь он видел, в каком состоянии находился его напарник. — Всё с ним нормально будет, иди. — бросил ей вслед мечник, но его слова не принесли никакого облегчения взволнованной куноичи. Как только Сакура скрылась в своей комнате, Хошигаки тяжело вздохнул. Девчонка увидела то, чего не должна была видеть. Кисаме не в первый раз сталкивался с такой ситуацией и как никто знал, что Итачи готов сжечь чёрным пламенем Аматерасу любого, кто увидит его в таком состоянии. Для Учихи было величайшим позором, чтобы кто-то считал его больным или слабым. Но больше всего он ненавидел жалость, которую так и источала эта опрометчивая девчонка-медик. Мечник успел вовремя — заметь её Итачи, убил бы на месте, ни капли крови от неё не оставив. Взвинченная до предела Харуно ураганом металась по комнате, не находя себе места. Ей уже было наплевать, что Учиха её враг и её беспокойство ему и даром не сдалось, что её ночная вылазка могла быть воспринята как попытка побега, что в своих беспокойных метаниях она устроила в комнате погром. На всё наплевать. Сакура не узнавала себя. Её мысли и чувства сбились в один большой клубок, который она одна не в силах распутать. Почему ей не всё равно? Харуно не могла ответить на этот простой вопрос даже себе. В приступе бессильной ярости розоволосая одним взмахом руки снесла со стола все свои труды, разбрасывая бесполезные лекарства, вдребезги разбивая склянки, роняя на пол книги. Окрасившийся алым стеклянный осколок разбитого пузырька больно впился в руку. Боль от пореза отрезвила. Харуно осмотрелась, не веря, что всё это устроила она, но причина, по которой она этой сделала, шокировала ещё больше. Куноичи вытащила из раны небольшой осколок, отшвырнула его в сторону и ошарашенно осела на пол, думая, что она определённо выжила из ума. Кровь алой змейкой скользнула по её руке и закапала на пол. *** Итачи замер на пороге, наблюдая сумасшедшую картину: разбросанные по комнате свитки и помятые книги, своей тяжестью при падении пробившие пару дыр в прогнившем полу, усыпанном мелкими осколками, и сидящая посреди всего этого ада Харуно с окровавленной рукой и отсутствующим взглядом. По комнате будто прошёлся, как минимум, целый отряд шиноби, а не маленькая худенькая девушка. — Сакура-сан? Что здесь произошло? — едва заметно пошатываясь, он шагнул к виновнице беспорядка и осторожно опустился рядом. Ответа он так и не дождался. Сакура немигающим взглядом смотрела на целого и невредимого Итачи, и сердце отчего-то забилось быстрее, наполненное облегчением и радостью. Она вдруг поддалась вперёд, ведомая невесть откуда взявшемуся порывом, и прижалась к нему в осознанном объятии, не волнуясь о реакции Учихи на столь неожиданный жест. Куноичи слышала, как рвано дышит Итачи, ощущала прикосновения его пальцев, сжавшихся на её плечах, но отстранять от себя девушку нукенин почему-то не спешил. Они молча сидели, прижавшись друг к другу, посреди разгромленной комнаты, и в этот момент Сакура ощутила странный прилив спокойствия, какого не ощущала ещё никогда, словно всё было так, как и должно быть. Ветер, ворвавшийся через открытое окно, гулял по комнате, с шелестом перелистывая страницы книг, играя, подбрасывая в воздух разбросанные по полу ароматные травы, взъерошивая волосы цвета вишнёвых лепестков ничего не замечавшей вокруг девушки, прильнувшей к Учихе Итачи в искренних объятиях. Приятное томление разливалось в её груди. Она спасёт его, чего бы ей это ни стоило.